Если не видеть своими глазами, поверить в такое практически невозможно: на ночной эфир приходят сотни писем. Все они обращены к ведущему программы «За час до полуночи» на "Серебряном дожде" - врачу-психотерапевту и актеру Александру Рапопорту. Около пятнадцати лет похожие программы на радио и телевидении Рапопорт, перемещаясь в пространстве со скоростью звука, ведет и в Америке.
Об особенностях ночного эфира, возможностях ведущих и секретах профессии с Алексндром Рапопортом беседует корреспондент "Прагматики культуры" Лев Константинов.
Александр, не побоюсь, показаться снобом, но мне было удивительно слышать, что«за помощью» в ночной эфир обращается в основном весьма молодой и образованный контингент.
Да, в Нью-Йорке у моей программы - более взрослая аудитория. Но ведь там я выступаю на русском радио, а его слушают те, кто в сложных отношениях с английским, то есть, как правило, люди пожилые. Молодые тоже слушают, но в основном «для фана», то есть поприкалываться. Те, кто приехал в Америку, чтобы там жить, сразу погружаются в американскую среду, слушают американское радио, смотрят американское ТВ, стараются зажить новой жизнью американского гражданина.
В России радио только русское, поэтому люди и в 5 лет, и в 20, и в 80 слушают естественно это самое радио, выбирая только между радиостанциями. И, когда мне стали писать: «мне 16 лет», «мне 22 года», я очень обрадовался и вдруг почувствовал, что сделал правильный шаг. Я ведь воспринимаю свою работу на радио как некую миссию, простите за пафос.
Когда-то я уехал из России, потому что тогда мои знания, мое умение почему-то не были востребованы - те, от кого это зависело, до широкой аудитории меня не допускали. Но когда я случайно попал сюда 2,5 года назад, мне показалось - что-томеняется, и я решил дать еще один шанс меня использовать (улыбается).
И вот мне приходят сотни писем от тетенек и дяденек, мальчиков и девочек, которые спрашивают меня, как им быть и что делать друг с другом и с самими собой. И я каждому из них перезваниваю. Например, мне звонит человек и говорит: «Я инвалид второй группы, хочу познакомиться с женщиной». Я ему говорю: я не решу ваших проблем за 5 минут. Позвоните в эфир, покажите свой голос. А я задам вопросы, помогу проявиться, может какая-то женщина обратит внимание именно на вас».
Есть разница между ди-джеем на радио и ведущим?
По мне, так разницы нет. Ди-джей - тот же ведущий, только какой-то своей линии. Что такое ведущий? Это человек, который ведет программу. Он может повести разговор в том русле, в котором ему угодно. А может ли ди-джей, который ведет музыкальный эфир перестать крутить музыку и начать разговаривать? Думаю, что да, и разговор получится, и люди будут ему звонить и задавать вопросы.
Такой вид ночных программ, разговоров по душам, – калька с американских? Или это уникальный российский продукт?
Это уникальный рапопортовский продукт. И рапопортовость его заключается в том, что, задавая вопрос человеку, я углубленно интересуюсь ответом. В других программах, как правило, схема такая: короткий вопрос – короткий ответ, а в ответе еще более короткий, ничего не значащий, ничего не определяющий совет. Я считаю, что такой совет не то, что пользы принести не может, скорее нанесет вред. Как можно давать советы не видя человека, не изучив его проблему досконально. Я не советую, а задаю вопросы и, отвечая мне, мой собеседник часто приходит к правильному ответу.
Вообще «Серебряный дождь» - очень продвинутая радиостанция. Она веселая, общий фон – добродушная, ироническая (а не саркастическая) улыбка. Мы никого не давим, ничего не навязываем. Если говорить об американизации – Соловьев жил в Америке, Гордон жил, Володарский, я и сейчас живу, Шнейдеров часто бывает в Америке. Я вещаю на «Серебряном дожде», потому что он мне пришелся по душе. Когда я его первый раз услышал, я сразу понял – мое, и попытался туда устроится. Меня достаточно долго не брали. С одной стороны было обидно, с другой я понимал, что так устроена вся система. Я терпеливо ждал и дождался – вот уже полтора года веду свою программу.
Основные особенности прямого эфира? К чему должен быть готов ведущий?
Ведущий должен быть готов к тому, что окажутся люди недовольные, не умеющие, но желающие говорить (это самая большая проблема), поэтому и долгий диалог мне важен, чтобы человек понял, что его проблема мне действительно интересна и профессионально и личностно. И я даже готов проговорить с одним человеком, в течение целой программы. Кто обычно звонит? Огромное число позвонивших люди, которые хотят самореализоваться, выразиться, быть услышанными. В какой-то мере они хотят выйти на сцену. Им часто не важен результат разговора, им важно, чтобы их голос услышала вся страна, весь мир (потому что мы звучим и заграницей).
Человек высказывает свое мнение. С моей точки зрения часто спорное, незрелое, но, по его мнению, правильное. И я должен решать, что с этим делать. Я могу (как некоторые ведущие) ответить – «да пошел ты…, ты несешь чушь» и заявить себя как истину в последней инстанции. А можно обозначить интерес: почему у человека это мнение появилось, предположить какой-то путь, проникнуться уважением к его мнению, возможно, противоречащим общепринятой логике, но родившимся у этого человека. Доброжелательность подтолкнет его к размышлению (у меня такие случаи бывали) – все ли он правильно решил. И вот, человек, в эфире, в ночном разговоре приходит к мысли, что надо что-то переосмыслить своей жизни. А я все время говорю: «Ребята, меняться надо начинать не с первого числа, не с утра, не с понедельника, а в тот момент, когда это пришло в голову». Люди вешают трубку и некоторое начинают жить по-новому, а хотелось бы, чтобы все. И мне про это пишут, мне про это говорят, а я от этого кайфую так, что ни за какие бабки этот кайф не купишь. Программа «За час до полуночи» дает мне общение – звонят совершенно потрясающие, уникальные люди.
Бывает так, что ваши программы кому-то помогают?
Например, во время прошлой программы мне позвонила девушка, и говорит: «Не удерживаются мужчины». А вы готовы к тому, что во время нашего разговора кто-то захочет познакомиться? «Да». Она присылает номер, и тут же один человек откликается. Я их свожу и говорю, только не забудьте, когда поженитесь пригласить на свадьбу.
На каждой программе сидит редактор, через которого надо прорваться?
У меня сидит в основном Андрей Краевски, он достаточно демократичен. Я ему сказал: принимай все звонки. Больше того, для меня «ругательные» звонки – манна небесная, потому что, когда тебе говорят, что тобою недовольны – это большая похвала, это значит, что ты «попал».
Я, скорее, о другом. Прорвался на эфир не умеющий говорить человек с неинтересным голосом, но у него драма, он в критическом состоянии.
Видишь ли, скучных звонков не бывает, бывают несмодулированные голоса, и моя задача сделать этот разговор интересным. Когда человек звонит, обычно у него внутри что-то произошло, и я не могу человек отбросить только оттого, что он неинтересен с первого посыла, я его должен раскрутить. Радиослушатели пишут на пейджер: «Сбрасывай ты этого козла», и подобные сообщения очень часто приходят. Первая мысль: сбросить я его должен для чего, чтобы пустить тебя? У тебя, что, душа болит больше? Тебе нужнее? Тебя бросила женщина, не любят дети, уволили с работы? Думаю, что я выиграю как пастырь, как ментор (в хорошем смысле), как тренер, если я проявлю интерес ко всякому человеку.
Сегодня у зрителя (в кино) или слушателя (радио) не остается тайн, потому что модно «раскладывать» все спецэффекты, технические приемы, психологические приемы. Нужно ли это делать?
Я могу не говорить, о какой-то специфике моей личной жизни, но я думаю, что на мой век интриги хватит. Поэтому я не боюсь некоторые вещи раскрыть. Тайна добавляет интерес, но чрезмерная тайна утомляет. Наверное не надо все раскрывать. Я объявил, что моя программа для тех, кому плохо. Особенно вечером, зимой, в будний день – таких огромное количество. И я знаю, что очень многие могут сделать так, чтобы им стало хорошо, их надо только чуть-чуть смотивировать и направить.
Вы состоявшийся человек. Зачем вам надо сниматься в кино?
Чтобы состояться еще больше. Ведь именно этого – сцены, экрана, подиума, я хотел с детства. Пропуская подробности, я закончил актерское отделение Strasbеrg School в 2001 году, с гордостью могу сказать, что один мастер-класс у меня вел Аль Пачино. Я снялся в 25 фильмах за полтора года, не очень многим российским актерам так повезло. То есть вроде все было: я пел на сцене Кремля, в «России», на «Олимпийского», вроде все сделано, можно умирать.
Но, оказывается нет.
Кажется, вы еще и играете сейчас в спектакле?
Совершенно верно, в спектакле «Отель двух миров», с которым мы сейчас едем на фестиваль в Авиньон. Спектакль меня заинтересовал по двум причинам: первая – состоянием реанимации и тем светом, пребыванием в пограничном состоянии. Мне было интересно, смогу ли я перенести свои ощущения там (у меня была клиническая смерть в течение полутора минут) на ощущения в спектакле. Кроме того, мне был очень интересен образ человек, который все делает правильно, по закону, он религиозен, у него правильное воспитание, но его все ненавидят. Ну, прямо как в жизни: зависть, переходящая в ненависть. И, естественно, человек, который делает что-то, что они тоже могли бы, но по каким-то причинам не делают, является для них немым укором. Так было, есть и будет. И это не только о Ходорковском, Березовском, Гусинском, Чубайсе, Высоцком или даже Пугачевой и Киркорове. Это касается любого, кто пытается идти своей колеей.
Есть рецепт, как врачу-психотерапевту стать актером?
Моя точка зрения: психотерапевт и актер это две неразрывно связанные части одной профессии. Если у психотерапевта нету актерского таланта и наоборот – продукт оказывается пресным. Однако надо быть готовым, что тебя будут везде не хотеть и не пускать, относиться к этому с пониманием, иронией и добродушием. Постоянно совершенствовать себя в вокале, в пластике, в игре на инструменте, в языке. Но в основном, в отношении к жизни. А у меня это - жить сегодняшним днем, в мире с самим собой, что по-английски называется peace of life.
Фото Александра Рапопорта с сайта радио "Шансон"
