В этом выпуске альманаха мы публикуем десять стихотворений Аркадия Моисеевича Штыпеля. Вы можете прочесть их или послушать в авторском исполнении (слэмовом!).
Аркадий Штыпель. И — раз
и – раз
и – два
и –
оборотень родины на бреющем полёте
на бодром кислороде
на голубом спирту
в глубоком развороте
в коленкоровом переплёте
с крутящимся пропеллером в оскаленном рту
над атлантикой над
адриатикой над
герменевтикой над
грызя рафинад
узри ребристый остов
и пропеллер серебристый
и инвентарный номер на загривке бирюка
в его глазу от молнии узор ветвистый
и таинственный остров
под крылом пиджака
там вечер наступает
там сердце замирает
и ветер играет в проводах
там огонёк мерцает
там снег летит и тает
там снег летит и тает на губах
и гениальный автор посредственных стихов
выбивает морзе каблуками на моро-
зе
куда бы оно лучше всё выглядело в про-
зе
(читатель рифмы этой ждал и с нею был таков)
Аркадий Штыпель. Тогда когда
проснуться задрогнув
чирк!
натощак
закурить
присесть на стульчак
фук!
под чайником вспыхнет газ
за окном фонарь от мороза мглист
в профиль зима мозолит глаз
солью что твой баскунчак
гео
графия
пятый не то шестой класс
океанический мрак
прорезаемый возгласами атас
шухер зекс
далее непечатно
далее
мануальный секс
далее
голубой гипноз
контурных карт
смоляных кос
алгебраический транс
когда ух! читается игрек-икс
мокрой атлантиды соленый гипс
гипсом зима мозолит глаз
ест нос
гипсовый загипнотизированный футболист
никак
не отдаст
пас
еще гайдар
зачитывался до дыр
стишки
засылались в журнал пионер
как впоследствии в юность и новый мир
сколько вод
разных трав и вер
утекло с тех пор
простор
сжимается в коридор
и вот уж хлещет изо всех дыр
время
изо всех пор
знать того же порядка священный дар
в свисток
выдувать пар
из изб
выгребать сор
сеять соль
коей столь
был богат баскунчак
что в учебник попал
а река зеленчук
где бывало чернявый от солнца барчук
балагур
весельчак
на блескучий крючок
ослепительных лавливал щук
не попала в учебник
хоть взвивался бунчук
атаманский
над оной рекой
да задолго допрежде того плосколицый кыпчак
багатур
хан кончак или может кучук
разбивал свой шатер
под увечной учебной луной
что под снежной в промоинах гипсовой маской
чур!
убещур и молчок
где ты где ты мой бедный
навек
изумившийся чук
или гек
то бишь гектор-герой
с номерком на лодыжке худой
Аркадий Штыпель. Океан топорщит жабры
океан топорщит жабры
от ветра в шрамах и морщах
и гуляют разны завры
в розовеющих хвощах
среди них прямоходящих
теплокровных
восходящих
на высоты
эволюционных пирамид
может был разумный ящер
интеллектуальный вид
чудо-чудище на вид
это с нашей точки зренья
с точки ж зрения его
очень даже ничего
и сочинял стихотворенья
и вдохновенье дух захватывало
томило ум и сердце жгло
все вечности жерло захавало
пожрало вечности жерло
........................
Аркадий Штыпель. Четыре стихотворения
1.
кратко поприще земное
вот надгробье листвяное
листопад
снегопад
меньше многих виноват
больше многих виноват
снег напишет
дождик смоет
кот мяукнет невпопад
2.
никогда да!
в вышине не!
в глубине не!
в тишине не!
не больше
не бо
ни ко
ни гда
да! не!
3.
серенько
сыренько
косенько
вот и воробей и я
осенька кисанька
а в траве забвения
посередке лысинка
4.
ни той
ни той стороны ни парома
ни во
ни воды ни огня
пря
ступай прямо
де
держись за меня
су
ха
ла
донь
и
дем
на дым
на за
на запах дыма
на за
на запах смеха
Аркадий Штыпель. Имена мраморных мертвецов
имена мраморных мертвецов
для нас звук пустой
пятки вместе носки врозь
вот и весь сказ
скалы обрастают соленой водой
витражи отцеживают свет
город на береговой дуге
весь белобровый такой
медный водоразборный кран
таких давно уж нет
к морю ведет крутой спуск
к густым глазам нереид
что ли санитар
на запястье возлагает персты
ветер исподтишка
покусывает кусты
.......................
Аркадий Штыпель. Зималето
1.
телефон не вспоминается
рука не поднимается
время деньги
мертвых нет
сколько скушано конфет
тает медный купорос
тает облако колхоз
чезнет чезнет исчезает
без трубы и без колес
вот песочные часы
вот античные трусы
уплывает нависает
чезнет чезнет исчезает
почва средней полосы
с не-
бесного свода
покатилась слеза
пло-
хая погода
плохие глаза
2.
летние тополя полетели
как прежде как прежде
на непросохшие лужицы
на бело-голубые скамейки
под акациями
с выгнутыми как по лекалу
опорными конструкциями
для сидений и спинок
жалость где твое жало
нежность где твой окурок
3.
солнце на закате
месяц на зарплате
облачная вата
точка невозврата
и
улетает-тает дым колечком
и
женщины гуляют как будто по траве
не боли-боли
не боли сердечко
не шуми-шуми
серый дождик в голове
4.
новый год и аспидное танго
стреляной хлопушки запашок
в шестидесятых рифмовали: тайной
и вот уже зарозовел восток
и вот уже восток зарозовел и
шепнул поэт что весь я не умру
и вот уже железные качели
подвизгивают на ветру
5.
зималето эка невидаль
водевильная луна
луна бесповоротная
из соломки сплетена
за окошком зажжена
если долго глядеть
может что и привидится
толидело
то ли дело круг точильный
круг точильный музыкальный
толидело
то ли дело асфоделей луг печальный
круг зеркальный
зималето
то ли дело дым дымок
разгулявшийся денек
то ли дело то ли дело что читается меж строк
паутинкою чулочек
золотящийся лобок
зималето
по вагонам да по склонам
непонятный ветерок
луннозападный восток
теплым тепло нам
под юным кленом
пододеяломзеленым
Аркадий Штыпель. Нескладухи
шли-шли
дошли
дошагали-дотопали
доплелись усталые
можно отдохнуть
-
стежками пришили
кой-как приметали
снежком припорошили
вроде незаметно
-
бомжуй бомжуй боженька
бомжуй серенький
покушай пошамкай
менты не тронут
-
тучки-нахлобучки
дождики-сапожники
в окнах света нет
все спать полегли
-
золотые часики
тараканьи усики
тикают-пиликают
прямо как живые
-
засиделись дотемна
позабыли и-ме-на
кошка мышку караулит
выйдем погуляем
-
тут и месяц
с ветки свесясь
после дождичка в четверг
сверк
сверк
Аркадий Штыпель. Все небесные тела
все небесные тела
все телесные тела
золотистые ворсинки
клетки эпителиальные
ручки-ножки все дела
но статуи не оживают
но волны мерные встают и опадают
по гребням их скользят
мужчина с женщиной
или вернее мальчик с девочкой шалят
на гребнях волн
в скользящих пятнах неба
над прорвой раковин и рыб
всего-то ничего прошло полвека
а волны мерные встают и опадают
не оживают
статуэтки
молочнорозовой расцветки
не помышляя ни о ком
поросши мхом
лишайником
Ботаника в жгучих очках,
в стыдливых ночах сенокоса;
глянь, месяц на круглых ногах
сигает с речного откоса
подковкой в раствор купороса.
И чует, в мирах подвсплывая иных,
биенье телец травяных
и звезд непросохшее просо.
В иных выплывая мирах,
мы видим: ничто не инако.
Ботаника в мокрых чулках,
в волчцах и очесах собака.
Под ночь вызревания злака
в деревне стучит допотопный движок,
восходит лукавый рожок,
но странен расклад Зодиака.
Но дик инописьменный свод,
пылающий Славой Господней;
не этот ли жаркий киот
с исподу слывет преисподней,
отъятой от ярости Отней?
Где, кажется, все точно так же, но не-
охватней, при мертвом огне –
все мельничней, все пароходней!
С ботаникой в ржавом трюмо,
с наядой в жгутах водопада –
что может быть наже, что мо-
жет быть размалеванней Ада –
полубесконечного ряда
безумных фигур, застилающих даль,
куда не дохлынет печаль,
ни мрак соловьиного сада...
Еще кузнецы наклепают сердец
и ссыплют в дымящийся пестерь;
в чаду Маргарита, и Фауст-стервец
похлеще, чем прочая бездарь,
вертящая аспидный перстень.
Течет себе речка, а в ней омуток,
луны золотой ободок,
и можно досматривать вестерн.
нет, не народный я трибун
и даже не антинародный
и даже вовсе не трибун
порой конечно тянет на
какую-никакую три-
буну
выкрикнуть
«позор!»
ну да позор
позор конечно
позор?
кто ж этого не знает
ну позор
ну
ну не смешите
