Каждую неделю мы выпускаем подборку стихов современных поэтов. Их можно послушать в исполнении самих поэтов на видео, а также прочитать текст. Предыдущий выпуск — здесь.
Сегодня — обращение Всеволода Емелина к Владимиру Владимировичу по поводу режима самоизоляции в Москве, стихи Ивана Давыдова о слонах, Алексея Цветкова — о Давыде и Юрии, Александра Дельфинова — о том, как быстро идет время. На десерт — маленький рассказ Давыдова о русском севере.
Владимир Владимирович! Я вам закладываю
Не по службе, а просто так:
Пока Вы занимаетесь парадами,
В столице происходит подозрительный бардак.
Владимир Владимирович! Мы пенсионеры.
Мы ядро Вашего электората.
Я приведу тут такие примеры,
Что даже Вам может стать страшновато.
Я потерял здоровье на строительстве, сначала социализма,
Потом капитализма. Особенно ухудшилось зрение.
Но это не мешает мне видеть сепаратизма
Крайне нежелательные явления.
Когда Вы находились в самоизоляции,
Сберегая свое и наше здоровье,
Представители московской администрации
Повадились питаться человеческой кровью.
Над страной разразилось такое несчастье,
Бюджет понес убытки на миллиарды,
Зато вдруг почувствовали вкус власти
Местного масштаба некоторые кадры.
Нарушая всяческие законы,
Нам запретили любые телодвижения.
Они в мэрии уверены, что все мы имеем айфоны
И умеем скачивать их сраные приложения.
Например, чтобы получить разрешение
Навестить мать родную, брата или сестру,
Надо подать Собянину униженное прошение
На их косоруком, через жопу сделанном портале мос.ру.
Я вот простой человек из народа,
Держал лопату, топор и кайло.
Но я знать не хочу их поганого QR-кода,
А меня за это не пускают в метро.
Мы же с Вами ровесники. Нас всё меньше на свете,
На этом маленьком земном шаре.
Вы, говорят, не очень шарите в Интернете,
Так отчего мы должны в нем шарить?
Сейчас заработали различные стройки,
Предприятия, где можно пилить бюджет,
А мы, пенсионеры, не имеем права встать с койки —
Как Вам этот кошмарный сюжет?
Еще раз скажу, геноцид относится к пенсионерам,
Вашим, Владимир Владимирович, избирателям.
Им в Москве водят по губам таким хером,
Что теряю уверенность в выборов результате я.
Господин Президент! И трезвый и по пьяни я
Вас заклинаю, не поздно пока:
Вы уймите Сергея Семеновича Собянина,
Пусть отменяет электронные пропуска.
Всеволод Емелин – поэт, реставратор и экскурсовод, актер. Лауреат Григорьевской поэтической премии (2010).
Расскажите, братья-славяне,
Желательно — своими словами,
Зачем с лопатами и с ломами,
С вездесущими своими слонами
Вы на небо влезли и всё сломали?
Отчитались ангелы про недостачи,
Основное только упомяну:
Слопали слоны мои тучи,
Истоптали Луну.
Нет, конечно, ваши слоны —
Исключительно достойные звери.
Ваши слоны повсюду славны,
К тому же, воспитаны в правой вере.
Им бы нимбы, но предпочитают ушанку,
Любят горькие самокрутки,
Если война — то назад ни шагу!
Плачьте, боевые подруги.
Если мир, то пляшут слоны,
Переплетя могучие хоботы.
Спать слонов уложить непросто, слоны пьяны,
Но для всякого русского милы эти хлопоты.
Вьется над слонами трехцветный стяг,
Не жалеют слонам ни репы, ни водки,
Профиль слона в потайных местах
Кольщика просят набить красотки.
Хорошие парни — ваши слоны,
Достойные дети большой страны,
В споре умеют расставить точки,
И как возразишь слону?
А все-таки жалко мне мои тучки,
Жалко мою Луну.
Иван Давыдов — поэт, колумнист, главный редактор журнала «Republic Власть».
о том ли песню скажу о царе давыде
о князи славнем во граде ерусалиме
как по кровле терема при слугах и свите
он гулял ввечеру с министрами своими
а на дворе баба тонок стан черны очи
голая плещет в ушате бела как лыбедь
и восхотел ее царь пуще всякой мочи
похоть порты подпирает аж срамно видеть
цареву слову никто перечить не волен
министры по струнке небось люди служивы
только есть у той бабы муж юрий-воин
хоробрый зело вожатый царской дружины
давыд ему юрий поусердствуй престолу
а про себя погибни смертью и вся взятка
из хеттеян он был из русских по-простому
не жидовин как все а пришлого десятка
вот пошел юрий на фронт саблей в чистом поле
сражен упал себе и помер понемногу
доносят царю а уж терпежу нет боле
мигом жертву на аркан и в храм убить богу
берет давыд себе бабу под белы руки
кофточку с нее прочь сам сбрасывает брюки
в саду павы кричат ночь звездами богата
для царя вся правда нет ее для солдата
был бог на давыда в обиде да недолго
на то и царь как решил сам и поступает
восставлю говорит бог из твоего дома
сына возлюбленного пусть все искупает
в терему на горе тешится давыд бабой
то он так ее поставит то сяк положит
пискнула сперва но куда голой и слабой
бог сказал бог сделал а беде не поможет
а где прежний твой полег не метили вехой
во поле брехали псы вороны летали
хеттеянского роду пришел-понаехал
служил верой-правдой да гражданства не дали
чуть если смеркнется в ерусалиме-граде
царь персты на гусли и псалом бога ради
поют павы в саду кричат по белу свету
вся правда у бога а у нас ее нету
Алексей Цветков — поэт, прозаик, эссеист, критик и переводчик. С 1975 года живет в США. Лауреат премии Андрея Белого (2007) и Русской премии (2011).
Мы на рельсы клали пробки от бутылок
И чеканили игрушечные деньги.
Дай Бог памяти, когда же это было?
Вниз к реке спускались теплые ступеньки,
Электричка проносилась в десять двадцать,
Высекая наши плоские монетки.
Было весело к реке потом спускаться,
Утыкаться подбородками в коленки.
Мы сидели у воды на волнорезе,
Нам ладони жгли горячие кружочки.
Эти мальчики давно уже исчезли,
Годы жизни — чики-чпоки — сжались в точки.
Фотку старую найди, в фейсбуке вывесь.
Электричка, отвези друзей проведать!
«Горе ты мое, гляди, опять в грязи весь,
Ну-ка, руки с мылом мой, и марш обедать».
Александр Дельфинов — поэт-перформер, социальный активист, журналист. В 2011 году был соорганизатором проекта «Наркофобия» (проект пытался привлечь внимание к тому, как активистов пытаются компрометировать, подбрасывая им наркотики, а также продвигал гуманную наркополитику и просвещение в этой сфере).
Почему-то вспомнил, не знаю, почему, хорошего и доброго русского человека, с которым даже познакомиться толком не успел. Даже не спросил, как зовут.
Другая, давняя жизнь, в реальности которой трудно теперь не усомниться. Мы путешествовали по русскому северу, оказались в маленьком городке с огромным, знаменитым некогда монастырем, бродили, смотрели, ели (какую-то дрянь, кажется) в местном кафе, и, в общем, не заметили, как последний автобус в областной центр ушел и пришел, наоборот, вечер.
Другого общественного транспорта там изобрести не успели, да и зачем — весь прилепившийся к монастырю городок можно пешком обойти минут за десять. Такси нет, улицы пустые, что делать — совершенно непонятно.
Мы стояли в тоске, и тут из летней жары возник громадный человек. Метра два в высоту и метра два в ширину. Горы мышц под футболкой. Выгоревшие белые волосы. Богатырь из мультфильма.
Такого даже если рельсой ударить — не заметит.
Возник и деловито направился к нам. Хмурый, суровый.
— Чо грустим, епта?
Сразу стало ясно, что сопротивляться бесполезно. Мы — полностью в его власти. И мы рассказали, чо грустим. Епта.
— Ща, — сказал он, после чего исчез за дверью маленького продуктового магазина. Но через пару минут вернулся с бутылкой водки в руке.
— Не, мне просто водяра нужна была, — пояснил великан. — Но я Сашку позвонил. Ща подъедет.
И показал, подтверждая свои слова, мобильный телефон. Кнопочный, древний, как монастырь. Терявшийся на безразмерной ладони.
Еще через минуту на раздолбанных в хлам жигулях действительно подъехал Сашок. Весь, наоборот, жилистый, иссушенный, черный почти от загара.
— Москва вот это. Короче. Уехать не может, — сказал гигант.
— Тышша, — подумав, ответил Сашок.
Через пару часов мы уже сидели в своей гостинице в столице области, и добрыми словами вспоминали громадного русского человека, тоже доброго. С которым даже познакомиться не успели. Даже не спросили, как зовут.
Иван Давыдов — поэт, колумнист, главный редактор журнала «Republic Власть».
