Мы публикуем выступления французского архитектора и эксперта в области реконструкции «трудных» городских кварталов Доминика Дрюена (Dominique Druenne) в рамках публичной дискуссии на тему «Реконструкция города: прошлое в будущем», состоявшейся 21 февраля 2012 г. Дискуссия проходила в рамках российско-французского цикла «Мутирующая реальность».
Надо отметить, что во Франции 55 миллионов жителей — это число позволяет оценить, насколько масштабной была проблема после Второй мировой войны, в начале 1950-х, в 80% жилья не было удобств - ни душа, ни ванны, ни отопления. На тот момент ситуация была совершенно катастрофической, и требовались серьезные мероприятия, которые должны были эту ситуацию как-то разрешить.
Во-первых, это была государственная инициатива французского правительства о переходе к частной практике. Были проведены конкурсы для архитекторов, ассоциаций архитекторов, промышленников, инженеров с целью запустить экспериментальные проекты в области массового жилищного строительства. Однако, это массовое производство, на самом деле, занимает достаточно короткий период (с 1957-58 года до 83-го, когда министр Оливье Гишар приостановил этот процесс). К 1972–му году Франция строила примерно 642 тысячи единиц жилья в год. И эта политика привела к росту жилищного фонда на семь миллионов единиц за этот период. Я даю основные цифры, чтобы вы могли понять масштаб проблемы.
А сейчас мы рассмотрим само содержание: так называемые кварталы «Grands Ensembles». Первый этап - строительство социального жилья (около 2 миллионов, которые образовали по всей территории Франции около 198 зон). Жители были счастливы: они получили новое жилье. И надо отметить, что первое десятилетие было десятилетием счастья во всех областях жилищного строительства. Однако со временем эти кварталы счастья трансформировались. Ранее там превалировало правило социального смешивания: инженерно-технические работники, преподаватели, учителя, рабочие. А затем этот процесс прекратился и в кварталы стали вселяться люди, как правило, иностранного происхождения, находящиеся в трудном финансовом положении. Таким образом,
Это - реальность, с которой сталкивается большинство жителей этих крупных жилых массивов. Сегодня можно сказать, что те же самые кварталы счастья — сейчас они являются сосредоточием неправильной и плохой жизни.
Последствия такого соскальзывания проявились в разростании сектора теневой экономики, в том числе торговле наркотиками. Также несмотря на все предпринимаемые усилия это существенно отразилось на среднем уровня успеваемости учащихся в школах в сторону его снижения. Так что, видите, до какой степени дошли социальные разрывы в этих жилых кварталах. Такие кварталы - это издевательство над людьми - архитектурное и социальное. Увеличение количества мест, где в настоящий момент наблюдается острый социальный разрыв, – одна из важнейших проблем современной жизни во Франции. Попыткой решить эти проблемы является обновление городов.
Итак, национальная программа городского обновления в городских кварталах. В 2003 году был принят закон об обновлении городской среды, и на трансформирование этих кварталов были направлены государственные силы. Как мы уже убедились, это самые социально хрупкие и чувствительные городские зоны. Это даже не столько вопрос строительства, сколько вопрос жилья, коллективного оснащения, социокультуры и т.д. Доходило даже до того, что адрес стал являться препятствием для приема на работу, на учебу и в целом ограничивает доступ к культуре. Общий глобальный проект пытается как-то расшевелить это городское пространство, эти кварталы, которые оказались изолированными от основной части города, и основной целью было - реинтегрировать их в обычную городскую ткань. С 2003 года начал действовать договор по городскому единству, была создана соответствующая организация - центр принятия решений в этой сфере. Безусловно, необходимы серьезные финансовые средства, чтобы решить эту проблему и вы можете видеть, как возрастали расходы, начиная с 2003 года.
Сначала 200 миллионов евро в 2008 году, потом 4 миллиарда, потом 5 миллиардов, потом 6 миллиардов. И эти 6 миллиардов – это всего лишь часть из тех 49 миллиардов, которые государство хочет вложить в работу на этих стройках. Программа расчитана десятилетие. Масштабы программы внушительны — планируется строительство 300 000 единиц жилья.
В ходе реализации проекта, во-первых, нужно было провести ревизию жилья и опеределить «недостойное», также необходимо было скорректировать экономические действия в деградированных кварталах, передать или сдать жилье в аренду, чтобы навести порядок в экономике. Также было необходимо обновить энергетическую систему - у вас больше запасов энергии, и вы не знаете этих проблем, тогда как мы вынуждены очень бдительно следить за энергопотреблением в жилищном секторе.
потому что все-таки из 163 кварталов 149 считаются приоритетными. Первый приоритет позволил закрепить за каждым проектом субвенции, государственные дотации, и здесь появляется идея партнерства, когда государство действует не в одиночку, а работает вместе с коммуной, земельной ассоциаций жилья, и всеми организациями, которые управляют домами.
Дальше я более подробно расскажу о двух кварталах в Парижском регионе. Первый – квартал, который называется Бальзак. У него ужасный имидж. Однажды тут юноша сжег свою подругу на свалке, в подвале одного дома. То есть всего лишь кризисный конфликт отношений между двумя молодыми людьми стал чудовищной драмой на всю Францию, и это произошло именно в этом квартале. Этот квартал характеризуется социальным жильем, внедренным в окружение индивидуальных домов. То есть вы видите разрыв между типами домостроения, два сообщества: те, кто живут в личных домах, и те, кто живут в социальных домах, построенных в 60-70 годах. Вот видите на этой фотографии, как выглядят дома в этом квартале.
В общем, они похожи, эти кварталы. Они довольно плохо расположены.
Видите, центр города слева, рядом кладбище и проходит парижская автотрасса.
В общем, этот квартал довольно плохо расположен в городской инфраструктуре. Видите, это все-таки архитектурное, историческое достояние. Здесь вы видите уже принципы современной архитектуры, а именно многоплановость, многоразмерность, параллельность. Это такие как бы очень большие дома, корабли, если хотите, и рядом с ними, с этими тремя кораблями здесь еще одна перекладина, и еще одна перекладина другого типа. Дома типа R+14.
Наш проект заключается в следующем: мы хотим трансформировать общую урбанистику пейзажа. И я видел в Москве похожие вещи. Для совмещения размеров, масштабов различных архитектурных эпох – это не очень простая вещь. Она заключается в том, что мы постараемся ввести новую систему, вписать ее в существующую структуру. Здесь пройдут новые дороги, новые аллеи, с юга на север и с востока на запад.
То есть придется сносить дома-корабли R+14. Первым будет снесен вот этот дом ABC, и на этом месте мы высвободим места для путей сообщения и для парка. Далее будут снесены еще два дома. На месте третьего из них будет место для еще одного квартала. Но так как там живут люди, нам надо на первое время куда-то их переселить - либо в этом же квартале, либо в другие городские кварталы, с тем, чтобы люди не спали под открытым небом.
Первые, уже построенные строения, будут окаймлять эту новую улицу, которая пройдет по оси восток-запад. То есть идет трансформация городского пейзажа, и по существу, мыреструктурируем общее пространство, мы убираем элементы большого масштаба, переходим к меньшему масштабу. Мы уходим от башен, кораблей - и переходим к небольшим городским кварталам. По масштабу это небольшие дома-таунхаусы. Отдельный интересный вопрос, как разрушать все эти здания, когда в соседних домах продолжают жить жильцы? Более того, для большинства людей это может быть связано с какими-то чувствами, ведь люди очень долго жили в этом месте. И тогда мы решили применять принцип веринаж - от слова «vérin», которое на русский переводится как «домкрат». Суть этого принципа в том, что мы ослабляем структуру, а затем поднимаем в заданных направлениях, провоцируя напряжение, тем самым деформируем ослабленную часть, и после этого без взрывов дом падает.
Мы не хотим, чтобы жильцы оставались жить в этом квартале, потому что необходимо поменять социальную структуру жителей. Мы хотим, чтобы сюда приехали люди из других кварталов. Мы хотим, чтобы социальное жилье перемешалось с жильем коммерческим. Скоро этот город получит две квартиры взамен одной сносимой. В Москве, как я вижу, в общем, жилые кварталы довольно заселены, иногда, особенно в центре, плотность застройки усиливается. В то же время для нас главное – снизить плотность застройки. Есть моменты, которые необходимо решать параллельно, – это архитектурный дизайн, термоизоляция.
Следующий квартал – это Кортельер (Les Courtillières архитектор, Эмиль Айо Émile Aillaud) в парижском пригороде Пантэн. Великий архитектор очень много здесь работал по социальному жилью. Застройка прошла в 1959-61 году. Эти здания расположены криволинейно, они формируют внутренний дворик и внутреннее пространство.
Идея была неплохая и очень красивая: внутри хотели сделать большой парк, посадить одно дерево на каждую семью, использовать разные типы деревьев. Можете посмотреть на фотографию тех лет, люди, заселявшие дома счастливы, одна семья, видите, многодетная.
Наша идея немного другая. Мы признаем, что речь идет о хорошей архитектурной идее, и мы не все будем сносить, мы будем работать с этой северной частью квартала, создавая новые жилые кварталы, и
Вот такие два проекта в качестве примера.
Мне хотелось бы сказать моим молодым собратьям: я уже седой, работаю в архитектуре уже сорок лет, как в Париже, так и на периферии. Мне всегда казалось, что я делаю свое дело профессионально и грамотно. Речь не идет о том, что мы строили какие-то памятники или что-то в этом роде. Но я всегда считал, что мы делаем полезные вещи. И я встречался в этом социальном жилье с жителями, говорил с ними. Есть противные дома или просто жильцы, которые нанимают это жилье.
Любое изменение в квартале должно быть поддержано в рамках голосования жителей. Необходимо, чтобы как минимум половина жителей согласилась с необходимостью той или иной трансформации. Я думаю, что включение жителей в эту цепочку необходимо для будущего демократических обществ. Мы служим людям, мы служим жильцам. Город – это живой организм. А что касается изменений, которые произойдут, их можно увидеть аналитически. У меня была возможность съездить в Москве в новый квартал, и я видел то же самое, что и в Париже. Все те же кусочки улиц и дворового пространства. И даже если вопросы транспорта н являются приоритетными, транспорт оказывает порою влияние с катастрофичесикми последствиями для строительства зданий и сооружений. Эти комплексы испортились в присутствии автомобилей, где последним необходимо найти место и вписать в новый дизайн. Даже в пригородах, не в Москве, а, по крайней мере, во Франции. Также вопрос наследия - необходим диалог с главным архитектором во Франции. Круг вопросов очень широк: от особенностей теплоизоляции до пропорций.
Хотелось бы ответить на вопрос об участии жителей в средней политике. Во Франции у нас есть законодательная база в этой сфере, архитекторам и местным властям, хотят они этого или нет, необходимо получить согласие жителей затронутого района. Если они хотят, чтобы их проект был одобрен, им приходится ходить, общаться с жителями, чтобы протолкнуть это решение. Это первый момент. Есть агентства по градостроительной политике. Есть обязательства в этой сфере. Они не то, чтобы сами принимают решения.
Я показывал, как мы сносим здания, - все чувства людей затронуты, может быть, это не так трагично, но все-таки это есть. Люди плачут, люди задаются вопросом: а где я буду жить? Жители являются главными участниками этой градостроительной инициативы, ранее они не имели возможности выбирать место своего жительства, потому что надо сначала очистить квартал, чтобы его перестроить. Бывают семьи, которые не хотят покидать дом, значит, работа по убеждение жильцов в необходимости этого переезда была сделана недостаточно хорошо. Есть много таких историй. Это общественное единение – необходимая вещь. Вот у вас решили сносить стадион «Динамо». У нас есть такие же случаи, люди говорят: надо сносить, не надо сносить.
Я говорю: это личная драма для жильцов, когда сносят их дом. Психологи работают с родными, когда разбивается самолет, здесь необходимо то же самое. Необходимо провести реабилитационную работу. Я никогда не откладывал в сторону свой блокнот и не говорил: если знаете, как делать лучше, делайте сами. Я даже иногда соглашался делать дополнительные варианты, старался, чтобы у людей был выбор различных вариантов архитектурных решений.
Париж с пригородом столкнулся со сложностями, связанными с принятием решений. Считается, что главные решения принимают власти, а это не так. У нас 20 округов в Париже, в каждом округе есть местные власти, есть депутаты, и они, действительно, проводят совещания. Депутаты принимают участие, жильцы принимают участие. Это еще одно проявление демократии, в которой принимают участие жильцы. Например, из 20 тысяч 100 не хотят соглашаться. С ними надо работать, нужно сделать так, чтобы они согласились. Это очень важно. Если мы спускаем демократию на такой уровень, то получается, что мы принимаем качественные решения, мы работаем с развязанными руками. Естественно, есть проявления гегемонии, патернализма, но авторитарно в Париже нельзя принимать решения. Не может такого быть, чтобы мэр Парижа продиктовал свою волю руководителям округа. Ведется очень значительная работа. Вносятся изменения в изначальный проект, подключаются новые коммуны, территориальные единицы, чтобы расширить проект, изменить его.
Это дает результаты, и мой опыт говорит об этом. Ну и, как минимум, это дает возможность понять настроение людей. Когда нам говорили: вот дом, 500 квартир, мы шли и встречались хотя бы даже с 50% жильцов. Мы говорили об их заботах, мы говорили, где у них стоит холодильник, как устроена кухня. Такой личный контакт позволяет налаживать диалог. Таким образом, иногда приходится ходить по выходным, не только в рабочее время. Иногда приходится даже в субботу вечером выйти на улицу в квартале, посмотреть, что думают люди, которые идут на рынок.
Это обогащает все стороны процесса.
