Недавно я узнала, что в районе города Гамбурга есть много давно закрытых и заброшенных заводов, помещения которых усилиями городских властей переделываются в клубы, концертные залы и галереи, чтобы было, где людям культурно провести время. Тут же вспомнила, как еще недавно проезжала мимо убитого завода “Серп и молот”, из которого городские власти решили сделать торговый центр, чтобы было, где людям вещи покупать или, наоборот, деньги зарабатывать. Из окон по большим желобам неслись детали старого интерьера – оборудование, станки, куски стен и прочее, ненужное. Впрочем, весь завод не смогли сразу оприходовать, большая часть, наверное, еще ждет своих конкистадоров.
Вот ведь у них какая идеология, какая культурная политика правильная. А у нас нет культурной политики, и матери ее, идеологии, тоже нет. И, вообще, они молодцы, о нематериальном много думают, не то, что мы – нам бы все торговать. Хотя мы, конечно, не виноваты, мы торгуем, потому что у нас жизнь тяжелая. Но нам говорят, что скоро будет легче. Вот тогда-то мы тоже будем клубы строить. И если не задаваться неочевидным вопросом, действительно ли все так понятно, то нужно ставить точку и сдавать статью – пусть не гордую, но правдивую.
Но в этих привычных постсоветских размышлениях есть подвох. Что, с капиталистических излишков взбрело немцам вместо торгового центра или нового завода, хотя бы свечного, организовывать пространство для досуга, то есть занятия заведомо непродуктивного? Если это такая идеология и культурная политика, то откуда она у них берется? И бывает ли такое, чтобы идеологии вообще не было, как вроде бы у нас? Чтобы место для нее было, понятие было, а ее самой - не было?
Культурная политика есть осознанные действия (спецслужб, управленцев или творческой интеллигенции – не так важно), а идеология – ее смысловой стержень, ядро традиции, не всегда осознанное. Традиция может быстро меняться внешне (не венчаться, так расписываться; не быка убивать, так аттестат зрелости получать), но не содержательно. Поэтому если культурная политика по каким-то причинам исчезает, то на ее место немедленно вываливается то самое неосознанное, которое наличествует всегда, но становится видимым только через дырку от отвалившейся политики. И вот, вместо обкомов и райкомов мы на любой освободившейся площади строим торговый центр или казино, и тем самым наглядно демонстрируем, что все лучшее у нас до сих пор впереди. Ведь только там, где сытно, думаем мы, люди могут разоряться на книжки и музыку.
История с переделкой заводов идеально вписывается в логику происходящего у нас, осталось только логику эту зафиксировать. Цветочки-клумбочки и праздники-фонарики – это хорошо, но только когда есть сильное хозяйство. Так, во всяком случае, отвечает мэр одного большого города на вопросы о содержании своей работы. Он полагает, что бытие определяет сознание, что только в здоровом теле может появиться здоровый дух. И тот аргумент, что ему просто хочется денег заработать (в смысле, бабок срубить – так пишут посетители наших форумов), не работает, потому что так думает не только мэр, но и народ вместе с ним. Во времена обкомов и райкомов мы такое тоже слышали, а некоторые из нас даже сами говорили. Так что сначала будут торговые центры, а на оставшиеся средства – Храм, Музей и Памятник.
То есть, это все, конечно, возводится, но тоже с коммерческим смыслом: если уж храм, то Главный, если музей – так Лучшему Художнику, да и памятник – заметный отовсюду. Если же культурный объект заметных дивидендов не приносит, то придется ему подождать до лучших времен.
У нас нет государственной культурной политики, но, честное слово, есть идеология. И строительство новых торговых площадей, и замена памятников архитектуры усовершенствованными манекенами с подземными VIP-этажами – все это заработок, на который в светлом будущем мы непременно посадим деревья, построим галереи, откроем библиотеки и нарожаем много прекрасных детей.
