Каждый четверг в нашей рубрике «Что почитать» интересные люди делятся своими впечатлениями от книг, прочитанных в последнее время. На этой неделе к. филос. наук, старший научный сотрудник Государственного музея Л.Н. Толстого, старший преподаватель Школы филологических наук ФГН НИУ ВШЭ Илья Бендерский.
Я хотел бы рассказать о пяти текстах Льва Николаевича Толстого. Они были написаны им в разное время и принадлежат к разным жанрам, но эти тексты объединены общими темами: суда, несправедливого приговора и убийства.
Нужно сказать, что Толстой умел мастерски создавать трагические повествования, в которых обнажается работа самих категорий суда и воздаяния. Ему было важно не просто запечатлеть и передать читателю трагическое переживание, но логически проследить и вывести скрытые законы, управляющие нашей жизнью. В конечном счете оказывается, что эти законы не совпадают с законами в юридическом смысле. Попытки Толстого обнажить внутренний нравственный порядок, на котором зиждется человеческое существование, приводят его к отрицанию логики права как такового.
Первая вещь, на которую мне хотелось бы обратить внимание, — повесть «Поликушка». Впервые она была опубликована в 1863 году в журнале «Русский вестник». Из всей прозы Толстого эта повесть (вероятно, наряду с поздней повестью «За что?») более всего ориентирована на достижение очистительного трагического катарсиса. Как правило, Толстой будет уходить от этого. Поэтика его прозы модифицирует трагическое переживание. Мир Толстого не замыкается на одном переживании, на одной эстетической категории: как, например, трагедия Анны Карениной сосуществует в одноименном романе со сложной историей Константина Левина, в которой трагическое смешивается с идиллическим. Для Толстого всегда важно было оставить перспективу принятия жизни, открыть пространство для некоторого позитивного практического действия. В этом смысле повесть «Поликушка» стоит несколько особняком в корпусе толстовских текстов.
В центре повествования два молодых крестьянина. Первый — работящий, только что женившийся племянник зажиточного крестьянина. Второй — человек вороватый, не имеющий своего хозяйства работник барской конюшни, у которого, однако, уже семья и много детей — это и есть Поликушка.
Одному из них предстоит уйти по рекрутскому набору в армию. Нужно отметить, что во времена, которые описаны в повести, люди уходили в армию практически на всю жизнь. Уход крестьянина в рекруты означал пожизненный разрыв всех социальных связей, своего рода социальную смерть.
В повести мы видим как на различных инстанциях решается судьба этих двух крестьян. Прежде всего — это мирской сход, на котором в ходе некоторой публичной процедуры решали, кто пойдет в рекруты. Толстой ассоциирует его с понятием «общественного мнения» и показывает, как оно работает в среде русских крепостных крестьян. Вторая инстанция — фигура приказчика, которая символизирует экономическую и производственную власть.
Третья — барыня. Она символизирует верховную власть, самодержавие в миниатюре. При этом барыня, как всякий просвещенный правитель, хочет обладать не только властью в правовом ее понимании, но и моральным авторитетом. И наконец четвертая инстанция — это сознание самих героев повести. Они сталкиваются с переживаниями внутренней вины и стыда в глазах других людей.
Трагедия Поликушки разворачивается во взаимодействии всех этих четырех инстанций суда и власти. В каждом конкретном случае мы можем понять логику, по которой принимается то или иное решение, однако все эти четыре плана невозможно увязать друг с другом. Ни о какой конечной «справедливости» в этом мире, разодранном на разные логики практического и морального суждения, говорить не приходится.
Следующий текст, который хотелось бы упомянуть, — это рассказ «Бог правду видит, да не скоро скажет». Над этим сюжетом Толстой работал с конца 1860-х годов. Впервые история появляется на страницах романа «Война и мир». Ее Платон Каратаев, будучи в плену, рассказывает Пьеру Безухову. Именно этот рассказ служит ключом к пониманию того, что же случилось с Платоном. Это ключ к пониманию загадки личности Платона Каратаева. Одновременно именно история, рассказанная Платоном, — это притча о подлинной роли личности в истории. Это толстовский ответ на наполеоновскую легенду о роли личности, на устоявшийся со времен Античности нарратив героических деяний. Позднее Толстой доработал этот сюжет и сделал из него самостоятельное произведение.
В центре сюжета находится купец по фамилии Аксенов, который стал жертвой судебной ошибки. В результате вся его жизнь становится расплатой за преступление, которое он не совершал. В конце жизни Аксенову выпадает шанс отомстить виновнику его злоключений. Он пытается решить, должен ли свершиться на земле справедливый суд, должен ли виновный получить воздаяние за его разрушенную судьбу. Среди толстовских текстов «Бог правду видит, да не скоро скажет» — это наиболее чистая реакция русского автора на Книгу Иова.
Недавно издание Медиазона опубликовала историю адыгейского тракториста Аслана Хута, которая поразительным образом, вплоть до некоторых характерных деталей, напоминает нам о рассказе Толстого «Бог правду видит, да не скоро скажет». Несправедливо осужденный человек не может добиться правосудного решения десятки лет. В нашей действительности ситуация безвыходна. Целостный, хотя и суровый философский ответ на вопрошание российского Иова, столкнувшегося с отечественным правосудием, в своем рассказе предлагает Толстой. И ответ этот, как вы уже понимаете, заключается в радикальном отказе от какой бы то ни было надежды на земное воздаяние со стороны государственных органов правосудия. Работая над этим сюжетом, Толстой выработал основные принципы своей эстетики, стилистики и даже богословия поздней прозы. Последовательно свою философскую программу он изложит позднее.
Еще я бы рекомендовал прочесть «Исповедь» — это переломное произведение для творчества Толстого. Он писал его на рубеже 1870-80-х годов. Именно написанием «Исповеди» можно отметить рубеж между Толстым-романистом и Толстым-философом. При работе над этим текстом Толстой опирался на «Исповедь» Августина Блаженного и «Исповедь» Жан-Жака Руссо.
Дело в том, что сама категория исповеди во многом преодолевает ситуацию суда. На суде мы ищем справедливости, исповедующийся же ожидает получить прощение. Логика воздаяния, в которой за преступлением следует расплата, заменяется логикой исповедания. В самом процессе исповедания происходит снятие, преодоление греха.
В «Исповеди» Толстой ищет ответ на следующие вопросы: имеет ли его жизнь какой-то смысл? Есть ли смысл в жизни как таковой, если человек знает, что умрет? Помимо этого, автор задается вопросом — а как жил он сам? В результате тотальную бессмысленность существования Толстой преодолевает через обращение к евангельским, христианским истинам и их радикальное перепрочтение в современном контексте.
Например, Толстой описывает, как он однажды присутствовал на публичной казни в Париже. Казнили человека, которого и сейчас тоже приговорили бы к высшей мере наказания. Однако, по словам Толстого, в тот момент, когда он увидел, «как голова отделилась от тела, и то и другое врозь застучало в ящике, я понял — не умом, а всем существом, — что никакие теории разумности существующего и прогресса не могут оправдать этого поступка и что если бы все люди в мире, по каким бы то ни было теориям, с сотворения мира, находили, что это нужно, — я знаю, что это не нужно, что это дурно и что поэтому судья тому, что хорошо и нужно, не то, что говорят и делают люди, и не прогресс, а я с своим сердцем».
Общественное и правовое зло предстает в толстовском тексте как очевидность и как задача, которую нужно решить индивидуальным усилием воли и совести. В «Исповеди» автор погружается в ситуацию тотальной вины и сам не находит преступления, которое он бы не совершал. Тем самым он разрушает привычные моральные суждения. Оказывается, что в современном мире можно жить совершенно безнравственной, бессмысленной и антихристианской жизнью, но продолжать считаться христианином и быть любимым и уважаемым другими людьми. Область привычного морального суждения оказывается вне нравственной реальности, которая открылась Толстому. В итоге суд над собой превращается в суд над миром и современной автору цивилизацией.
В своих произведениях Толстому было важно показать те скрытые механизмы, которые становятся агентами насилия в нашем мире. В этом смысле наиболее показательный текст — это скандальная повесть «Крейцерова соната». В ней структура исповеди повторяется, но уже в художественном пространстве.
Главный герой исповедуется в конкретном преступлении — в убийстве своей жены. Несмотря на совершенное убийство, суд присяжных выносит оправдательный приговор. Толстой снова показывает суд как инстанцию, которая не видит сути дела. До сути как раз неустанно старается докопаться сам убийца. Он себя не прощает.
В «Крейцеровой сонате» Толстой рассуждает о связи между современной ему буржуазной семьей, сексуальностью, искусством и насилием. В браке объективируется желание и женское тело. Все это опирается на целую культуру насилия. Толстого, мастера создавать художественные шедевры, интересует связь между законами искусства и механизмом насилия. Искусство возбуждает желание, пробуждает животное в человеке и объективирует наши желания. В результате люди утрачивают контакт друг с другом как с людьми. Поэтому не случайно «Крейцерова соната» воспринималась обществом того времени как возмутительно скандальная вещь. Однако во многом Толстой предвосхитил наше сегодняшнее внимание к этим проблемам.
И напоследок я бы рекомендовал прочесть «Воспоминание о суде над солдатом». Это письменный ответ Толстого на вопрос его биографа Павла Ивановича Бирюкова.
В 1866 году Толстой выступил защитником на суде над рядовым, который ударил офицера. Несмотря на заступничество Толстого, солдата казнили.
В «Воспоминании» пожилой писатель делает акцент на огромном чувстве стыда за свою речь на суде. Относительно молодой тогда еще Толстой пытался доказать невиновность солдата, опираясь на юридические аргументы. Но самом же деле любой закон в его правовом понимании и сама идея справедливости ничтожны и не имеют никакого отношения к предельным, самым важным вопросам, когда речь заходит о жизни и смерти человека.
