В этой рубрике мы просим интересных людей рассказать о том, какие сериалы и фильмы они смотрят и почему. На этой неделе Артем Дежурко — историк искусства и дизайна, консультант и куратор выставок, научный сотрудник галереи Алины Пинской, преподаватель Школы дизайна НИУ ВШЭ.
По натуре я довольно тихий и скромный человек, все детство провел с книгами. К тому же субтильный и с хрупким здоровьем. Таким, как я, нравятся истории про мужчин, которые сражаются, про воинов, про оружие. Хотя сам я с иронией отношусь к этой своей слабости.
Первое, что я бы порекомендовал посмотреть в этом жанре, — кинотрилогия польского кинорежиссера Ежи Гофмана, снятая по трилогии романов Генрика Сенкевича «Огнем и мечом», «Потоп» и «Пан Володыёвский». Это ключевые тексты для польского национального самосознания..
В них рассказывается о событиях XVII века, в частности, в первом романе о восстании Хмельницкого. Затем некоторые ключевые герои «Огнем и мечом» в двух следующих книгах продолжают жить, сражаться и погибать уже на других войнах.
В XX веке в социалистической Польше Гофман снял об этом кино. Интересно, что его фильмы идут в обратном порядке тому, как писались романы. В начале 60-х Гофман экранизировал последний роман, а затем уже в 90-е годы, после распада СССР, — первый роман из трилогии Сенкевича.
Польская школа кино вообще очень примечательна, и там есть на что обратить внимание. К тому же сама история страны дает очень благодатный материал для литературы и кино. ХVII век в Польше — это время, когда носили роскошные костюмы, когда рыцарский дух был на высоте. Всей этой красоты в кинотрилогии Гофмана очень много.
Мне особенно нравится смотреть эти фильмы по порядку — от 60-х годов к 90-м и видеть, как менялось само понимание исторического кино и представление о том, как должна выглядеть история на экране. Например, в первом фильме очень странные костюмы — шляпа, которую носит один из главных героев, явно сделана из картона. Пушки же персонажи таскают чуть ли не под мышкой, ведь они сделаны из папье-маше. Конечно, все это очень условное воспроизведение той эпохи.
Дело в том, что до 60-х годов кино делалось по канонам спектакля. Костюмы напоминали театральные, никто не задавался целью, например, сшить их из ткани, похожей на ту, из которой была сделана одежда в XVII веке. Также никто не делал актрисам прически, идентичные тем, что носили в ту эпоху. Если фильм снят в 60-х, то вне зависимости от изображаемой эпохи, актрисы носят прически именно 60-х. В 70-е годы начинается уже научная работа с историческим материалом.
Такая тенденция характерна не только для польского кинематографа. В фильме Стэнли Кубрика «Барри Линдон» люди не только одеты в костюмы XVIII века — по слухам, некоторые из них и правда сделаны в то время, — но и действие разворачивается под музыку XVIII века и при свечах. То есть даже в вечерних сценах Кубрик очень ограниченно использовал искусственный свет.
Если вернуться к Гофману, то в его втором фильме «Потоп», где главную роль играет прекрасный актер Даниэль Ольбрыхский, режиссер уже более серьезно подходит к исторической достоверности: больше внимания уделяется костюмам. Война же показана как грязь и горе, а не как приключение, в отличие от первого фильма трилогии. Мне такой подход как историку очень импонирует.
Еще я бы рекомендовал посмотреть серию японских фильмов 70-х годов о массажисте-костоправе, который прекрасно владеет искусством фехтования, по имени Дзато́ити. Всего с 1962 по 1989 вышло более 20 фильмов. Роль Дзатоити всегда играл актер Синтаро Кацу.
Я смотрел эти фильмы, когда работал в вузе штатным преподавателем и очень уставал. Напряжение и утомление от работы усиливались еще и тем, что моя дочь тогда еще была еще совсем маленькой. Конечно, ей нужно было уделять очень много внимания. Фильмы о Дзато́ити помогали мне сбросить напряжение.
Если продолжать говорить о японском кинематографе, то конечно стоит посмотреть фильмы Хидео Госи — особенно картину «Убийца». Японскому кинематографу 60-х годов свойственна хитрая игра с сюжетными линиями. Как правило, только к середине фильма зритель понимает, что к чему. И для Госи это тоже характерно, однако в «Убийце» композиция более линейная, в сюжете разобраться легко.
К тому же в японских фильмах отлично сняты боевые сцены, отчасти поэтому я начал их смотреть. Европейское же кино 60-х годов в этом плане мне не так сильно нравится. Дело в том, что европейская традиция сценического фехтования строится на акробатике. Главные герои ловко закрываются от ударов подвернувшейся очень кстати дверью и не забывают во время боя обмениваться остроумными репликами. В детстве я смотрел соревнования по фехтованию и был разочарован. Ведь в фильмах все было совсем иначе, а в реальности бой заканчивался очень быстро. Позднее я осознал, что исторические прототипы для персонажей, сыгранных, например, Жаном Маре, — в отличие от Маре дрались без остроумных диалогов и беганья по лестницам во время боя.
Другое дело японское кино: здесь бой на мечах показан в большем приближении к правде. Вероятно, это связано с тем, что в Японии фехтование — гораздо более распространенный, в отличие от Европы, вид спорта.
Также иногда я люблю смотреть вестерны. В этом жанре мне особенно запомнился фильм под названием «Двое скакали вместе» Джона Форда. Он поначалу кажется легкой историей с ходульными персонажами, но ближе к концу картины понимаешь, что это великое кино.
Напоследок я бы рекомендовал посмотреть сюрреалистический фильм Марка Каро и Жан-Пьера Жене «Город потерянных детей» — он считается классикой стимпанка. Это пугающая, очень жестокая, но все же детская сказка, и поэтому все заканчивается благополучно.
