Что бы мы ни думали об украинской «оранжевой революции», мир она совершенно определенно изменила. Причем перемены затронули не только политику, идеологию и экономику, но и ту сферу, сдвиги в которой происходят обычно с наибольшим скрипом, — национальную мифологию. Колючий декабрьский ветер 2004 года без следа выдул из российских голов намертво, казалось бы, впечатанный в них образ глупого салолюбивого хохла с вислыми усами и в нелепых шароварах, заменив его образом гораздо более сложным, неоднозначным и вызывающим уже не иронию, но осторожное уважение. Именно тогда, ровно год назад, стало очевидно, что опыт этого самого хохла можно критиковать, обсуждать, принимать или отвергать, но игнорировать его невозможно. Именно поэтому, приехав в Киев, я первым делом отправилась в обход книжных магазинов — сравнивать положение дел в этой близкой для меня отрасли у нас и на Украине с целью извлечения возможных уроков.
Уроки не заставили себя долго ждать. Первое, что бросилось в глаза, — это огромное количество великолепно изданной детской литературы на украинском: современная и классическая, местная и переводная, с божественными — иначе не скажешь — иллюстрациями Владислава Ерко (того самого, чьи картинки заставили россиян в свое время полюбить Пауло Коэльо) и в лаконичном, «взрослом» оформлении... След в след за флагманом — издательством «А-Ба-Ба-Га-Ла-Ма-Га» (известным у нас благодаря двум прекрасным книжкам, выпущенным им по-русски в ко-продукции с «Азбукой» — «Снежной королеве» и «Сказкам туманного Альбиона» в оформлении того же Ерко) движутся издатели менее богатые и изобретательные, но работающие, тем не менее, на очень достойном уровне. Приглядевшись, на многих из этих чудесных книжек я заметила указания на спонсорскую поддержку со стороны разнообразных государственных и бизнес-структур.
Особенно поразительно это изобилие смотрится на фоне явного упадка взрослой литературы на украинском. Если в области детской книги украинские издатели на несколько лет опережают своих российских коллег, то в том, что касается выпуска книг для взрослых, они делают лишь первые шаги. Ужасная бумага, дешевые дерматиновые обложки грязноватых оттенков с осыпающимся в руках золотым тиснением, одноразовые переплеты — в таком виде выходят даже книги современных украинских классиков вроде Юрия Андруховича или Оксаны Забужко. Впрочем, и этих-то книг немного: в огромном книжном магазине на Крещатике литературе на украинском отведен крошечный закуток, на восемьдесят процентов занятый переводами мировой классики, выполненными, очевидно, еще в советские времена с целью обеспечения занятости местных филологов. Неудивительно, что на этих плохоньких, безнадежно провинциальных по виду изданиях никогда не встретишь примет финансового покровительства со стороны какой-нибудь влиятельной организации.
Еще одна существенная вещь — если что-то из литературы, предназначенной для взрослого чтения, можно найти на русском, переводить это на украинский никто не станет. Так, например, нет на украинском ни Дарьи Донцовой, ни Татьяны Устиновой, ни Дэна Брауна, популярных в Киеве, если судить по читателям в метро, ничуть не менее, чем в Москве. А вот «Гарри Поттер» — есть: по-украински «Принц-полукровка» появился несколько раньше, чем по-русски, да еще и в шикарном издании и, как утверждают знатоки языка, в отличном переводе.
Прежде, чем делать из этого какие-либо выводы, позволю себе поделиться своими впечатлениями от языковой ситуации в Киеве. Утверждать, как делают это многие мои знакомые, что Киев — русский город, и большинство населения — русскоязычные, на мой взгляд, не совсем верно. Правильнее будет сказать, что большая часть взрослых киевлян плохо чувствует разницу между украинским и русским: так, задав вопрос по-русски, очень часто получаешь ответ на украинском. И происходит это вовсе не потому, что к тебе плохо относятся и желают таким образом обозначить свое нежелание говорить на «москальской мове», — скорее наоборот, подобная манера служит скорее признаком дружелюбности: поняв твой вопрос, собеседник ожидает аналогичного понимания и от тебя. Особенно удивительным оказался для меня просмотр программы новостей по федеральному каналу украинского телевидения: рассказывая о каком-то происшествии в России, диктор незаметно для себя перешла с украинского на безупречный русский, после чего, по окончании сюжета, вновь заговорила по-украински.
Иными словами, с точки зрения активного владения украинским языком все люди старше пятнадцати лет представляют одно «потерянное поколение»: для них украинский девальвирован до уровня разговорной речи, а место языка письменного занимает русский. Другое дело дети — те, кто еще не успел осознать зыбкость границы между собственным и сопредельными языками и по-прежнему воспринимает их не как «устную» и «письменную» разновидности одного и того же наречия, но как два разных языка — свой и чужой. Именно эта категория народонаселения представляет собой единственно ценную целевую аудиторию для патриотически настроенных издателей, ориентированных на выпуск украинских книг и стремящихся как можно прочнее зафиксировать в национальном сознании эту присущую сегодня лишь детям языковую оппозицию. Осознав бесперспективность попыток продвинуть на взрослый рынок издания на украинском и собственную неспособность немедленно конкурировать с российскими коллегами, наиболее дальновидные из украинских издателей сконцентрировались на детской литературе, надеясь таким образом сформировать новое поколение читателей — людей, привыкших читать по-украински и не готовых по мере взросления отказываться от этой привычки. И широкая поддержка этой программы со стороны государства и бизнеса свидетельствует о том, что существование подобной проблемы признают не одни только профессионалы-книжники.
Опыт Украины исключительно поучителен и для нас. В России с некоторых пор ламентации по поводу потерянного поколения, утратившего за 90-е годы навык чтения, стали хорошим тоном. Однако основной акцент в этой связи делается не на том, чтобы не допустить повторения этой ситуации, но на возвращении заблудших овечек в читающее стадо — вещи, с моей точки зрения, заведомо невозможной. Именно поэтому вместо бессмысленных причитаний на тему того, что взрослые люди в России стали меньше читать, и призванных переломить эту ситуацию государственных программ поддержки чтения, гораздо честнее было бы бросить все силы (и деньги) на развитие детской литературы. Причем самым правильным и естественным способом лично мне представляются прямые инвестиции в конкретные издательские проекты, ориентированные в первую очередь на детскую аудиторию. Готова поспорить на что угодно: одна по-настоящему хорошая детская книжка с хорошими иллюстрациями, попавшаяся в руки ребенку в правильное время, с большей вероятностью превратит его в культурного и увлеченного читателя, чем дюжина тематических выставок в местной библиотеке и целое ведро слез, пролитых в теле- и радиоэфире высокопоставленными поборниками книжной культуры.
