Продолжаем разговор о современной детской литературе. На этот раз мы беседовали с Филиппом Нэлом – профессором университета Канзаса, автором курса, посвященного истории детской литературы, известным литературным критиком, автором двух книг о Докторе Сьюзе: «Доктор Сьюз – американская икона» (2004) и «Прокомментированный Кот: под шляпами Сьюза и его котов» (2007).
Последние 20 лет прошли в России под знаком американизации. Детская литература не осталась в стороне от этих процессов. Полки книжных магазинов захватили большеглазые зверушки, фирменные русалочки, блестящие супер-герои и бесконечные производные успешных фильмов и мультфильмов.
Детская книга оказалась зажатой между индустрией игрушек-сувениров и гигантской, бурно растущей медиа-реальностью: кино, анимацией и компьютерными играми.
Все эти изменения мы приписываем влиянию американских ценностей.
Об американских ценностях и их влиянии на американскую детскую литературу я и решила расспросить профессора Филиппа Нэла.
Вы читаете курс по детской литературе в университете. Является ли Детская литература отдельным академическим предметом в американском литературоведение и насколько она популярна среди исследователей?
Беверли Лион Кларк в книге «Социальные Конструкции Детской литературы в Америке», определяет положение детской литературы в академическом пространстве следующим образом: в XIX веке профессора английской литературы включали детскую литературу в перечень своих дисциплин, не выделяя, однако, в отдельный предмет. В начале XX века они выкинули ее из перечня филологических дисциплин. Детская литература не представляла, по их мнению, интереса для серьезного исследователя. Тогда эту роль взяли на себя библиотекари и профессора Педагогических факультетов: они-то принимали детскую литературу вполне всерьез. В 1970-х интерес к популярной культуре, к гендерным вопросам сумел вернуть детскую литературу на филологические отделения университетов. В течение последних 35 лет детская литература остается предметом пристального внимания. Например, в государственном университете Канзаса, где я преподаю, у нас есть специалисты в таких областях, как американская литература XIX века, современная английская литература, литература Средневековья, латиноамериканская литература и детская литература (есть, конечно, и многие другие специальности). Мы только что наняли четвертого специалиста по детской литературе, он начнет работу этой осенью.
Во всем мире американская детская книга представлена одним большим автором – Уолтом Диснеем. Он превратился в такой же образец американской культуры, как МакДональдс в образец американского образа жизни. Под «Диснеевскими книжками» понимаются не только книги по мотивам мультиков самого Уолта Диснея, но и множество похожих проектов, использующих стилистику мультяшных образов, упрощенные тексты, принцип «второй жизни книги» в сопроводительных товарах (игрушках, наклейках, сувенирах).
Это супер-коммерческая литература, приносящая огромные прибыли. Распространители Диснея на локальных рынках стабильно богатеют, не только оттесняя национальные тексты, но и замещая их.
Значительная часть российской детской литературы воспроизводит тот же изобразительный и концептуальный канон.
Какова судьба диснееподобных книг в самой Америке?
Невероятно, что за пределами Америки Дисней стал практически единственным легитимным представителем американской детской книги. Куда лучшими кандидатами на эту роль были бы Морис Сендак, Вирджиния Ли Буртон или Крис Вал Олсбург. В Америке именно они, а никак не Дисней, являются признанными классиками детской литературы.
Уважение критиков, любовь читателей, присуждение призов и премий – все это достается классическим книгам, а не коммерческой массовой литературе.
Результаты продаж не являются единственным критерием для выбора национальных икон. Диснееподобные книжки, действительно, очень хорошо продаются. Примерно с 1940-х годов, когда компания «ГолденБукс» начала публикацию иллюстраций по мотивам диснеевских мультфильмов, и по сей день они уверенно чувствуют себя на рынке. Продаются миллионы и миллионы копий.
Но это ничего не значит! Коммерческая литература существует в собственной достаточно изолированной нише. Знаменитая премия Калдекота (Caldecott), маркирующая значительные явления в американской детской литературе, присуждается Морису Сендаку или Давиду Вейснеру, который только что получил ее в третий раз, а не коммерческим книжкам.
Советская идеологическая цензура в современной России сменилась на еще более жесткую цензуру – коммерческую.
Сегодня многие российские детские писатели призывают государство оказать поддержку некоммерческой литературе, защитить ее от ненавистного рынка. Как обстоят дела с государственной поддержкой детской литературы в Америке?
Степень зависимости автора от коммерческих взглядов издателя зависит от того, какой вид дистрибуции он выбирает. Если вас публикуют Random House, HarperCollins или Scholastic (большие издательские дома),– ваши книги разойдутся шире, чем если вас опубликует маленькое издательство. Однако и контроль за вашей работой будет жестче. Множество маленьких издательств с более экспериментальными проектами публикуют отличные детские книжки. Например, Front Street Press или Lee & Low.
Государство детскую литературу в Америке не особенно поддерживает. В свое время, еще в ответ на запуск СССР спутника в 1957 году американское правительство издало Национальный Оборонный Закон об Образовании (The National Defense Education Act), по которому школы получили серьезное финансирование научно-образовательных программ. Некоторые из этих денег попали в библиотеки, на них закупили научно-популярные детские книги. Но на этом вся господдержка и закончилась.
Считаете ли вы, что в понятии «детство» присутствуют политические смыслы?
Безусловно! «Детство» всегда имело политические коннотации. Само понятие «детство» изменялось с течением времени. В конце XIX – начале XX века на Западе впервые сформировалась идея того, что «ребенок» нуждается в «детстве». В начале XX века в Англии были приняты законы, ограничивающие детский труд, были прописаны «права ребенка».
Сегодня большинству американцев идея «обязательного детства»: возможности получить образование, просто расти и играть, кажется непреложной, всегда существовавшей. Мы осознаем, что где-то есть «дети, детства лишенные». Однако, это сравнительно новые слова в нашем лексиконе.
Похоже, что понятие «ребенок» и «детство» в большинстве издательских и образовательных проектах заменено на слово «потребитель» или «клиент».
Многие американские издательства разделяют идеологию «ребенок, как потребитель». Но пока еще существует достаточно художников и писателей, не согласных с такой постановкой вопроса. Они просто-напросто любят свободу, сопровождающую творчество.
Мне хотелось бы поговорить о Докторе Сьюзе – «самом знаменитом американском детском писателе», как называл его Корней Чуковский. Насколько я понимаю, Доктор Сьюз – по-прежнему один из самых известных и важных для американской детской литературы авторов. Насколько он важен лично для Вас?
Очень важен. Я написал несколько книг о Докторе Сьюзе, один из курсов, которые я читаю, также посвящен ему. Когда я был маленьким, как и большинство американцев, я учился читать по его книгам. Собственно «Хваленые-зеленые» (пер. Гандельсмана: «Green eggs and ham») стали первой книжкой, которую я прочитал самостоятельно.
Практически каждый знакомый мне американец вырос на книгах Доктора Сьюза. Похоже, что книги Сьюза сформировали национальный американский характер. Я вижу тут некое противоречие: американцы крайне прагматичны, а Доктор Сьюз довольно сумасшедший, с сюрреалистическим взглядом на мир. Как, на Ваш взгляд, эти вещи совмещаются?
Сьюзовские истории отчасти сюрриалистичны, но в них много и американского прагматизма. Его персонажи для решения своих проблем постоянно используют разные сумасшедшие изобретения (Ловилка Плохих Животных в «Если бы у меня был Зоопарк» и Убиральная Машина в «Коте в Шляпе»), и они оптимисты: свято верят, что стоит только правильно поступать, и наверняка всего добьешься.
Часто герои его сказок – Торговые Агенты. Кот в шляпе, наподобие торгового агента, пытается уговорить детей следовать его представлениям о веселом времяпрепровождении и вполне преуспевает в том, чтобы навязать им, оставшимся дома одним, со строгими инструкциями «не шалить», собственную версию веселья.
Морис МакГурк в «Если бы у меня был Цирк» «продает» нам собственную идею лучшего цирка. Сэм_Я_Сам (из «Хваленые-зеленые») терпеливо убеждает нас, что зеленые яйца и ветчина – достойный и желанный завтрак. Я бы сказал, что это очень по-американски. Хорошо это или плохо, но государственная американская религия – капитализм, а Торговые Агенты – ее апостолы.
Детские книжки Сьюза заполнены серьезными общественно-политическими темами. Его сказки рассказывают о проблемах «взрослого мира»: о войне, о тирании, об экологии. Известно, что Сьюз подвергался суровой критике за то, что «нагружал детей недетскими проблемами». Что, по Вашему мнению, Доктор Сьюз вкладывал в понятие «детство» и «ребенок»?
Сьюз по-настоящему верил в детей. Он верил, что именно дети смогут решить многие проблемы «взрослого» мира. В «Бутербродной Войне» (1984) внук недоумевает, отчего Йукс и Зукс пытаются друг друга уничтожить. В «Лораксе» (1971) «Тышка» (главный герой истории – маленький мальчик) должен посадить последнее сохранившееся от уничтоженных деревьев семечко (Проект: "Из семечка – дерево") . От его терпения и ответственности зависит, вырастет ли снова лес. Марко («На Тутовой улице»), Геральд МасГрью («Если бы у меня был цирк»), рассказчик из «За Зеброй» – это все детские персонажи. Они главные выдумщики и фантазеры, носители подлинных смыслов. От них зависит этот мир. Взрослые же в мире, созданном Сьюзом, часто выполняют полицейские или агрессивные роли.
Значительная часть классической русской детской литературы имеет англо-американские корни: наш Доктор Айболит – это перевод американского Доктора ДуЛитл, тоже самое с «Волшебником Изумрудного Города» («Волшебник Страны Оз»), и, конечно, со знаменитыми «Сказками Матушки Гусыни». Эти тексты в разных переводах знакомы всем российским детям. Можно сказать, что «Сказки Матушки Гусыни» превратились в русские народные тексты, так они распространены. В какой степени Доктор Сьюз связан с фольклорной англо-американской традицией?
На этот вопрос есть два ответа. Первый: он часть американской фольклорной культуры. Сьюз и его тексты – часть американской истории. Мы на нем выросли, мы назубок знаем его истории. Если мы отсылаем к его персонажам или сказкам, то нас обязательно поймут.
Второй ответ: Сьюз, конечно, очень много позаимствовал из Американской фольклорной традиции Длинного Рассказа. Например, возмутительное поведение Кота, делает произведение «Кот в шляпе вернулся» «длинной историей». Иллюстрации подтверждают правдивость наблюдений рассказчика, при этом текст выглядит как преувеличенная бредня о Гигантском Коте.
Не то чтобы этот Кот сварганил Гранд Каньон или оседлал торнадо, как герои других народных сказок, но он постоянно совершает немыслимые вещи. Как только мама подходит к дому и близок час расплаты за баловство, его Убиральная машина мгновенно наводит в доме идеальный порядок. Потом Кот вытаскивает две фантастические Штуки из непонятно откуда взявшегося ящика и 26 котов (по количеству букв в английском алфавите), которые, оказывается, жили в его шляпе. Да и другие Сьюзовские рассказчики потчуют нас довольно фантастическими историями.
Из того, что я прочитала о Докторе Сьюзе, выходит, что он был «мальчишем-плохишем». Он пришел в американскую детскую литературу 50-тых из рекламного бизнеса и политической карикатуры. Многие люди считают комиксы и рекламу «низкой культурой», коммерческими занятиями, вредными для детей и детства. Как получилось, что на этом «соре» вырос не только успешный, но и по-настоящему творческий автор?
Ф.Н. Несомненно то, что Сьюз пришел из рекламы, повредило его репутации в серьезных кругах. Сегодня он популярен среди критиков, хоть и не выиграл ни разу Медаль Калдекот (Caldecott Medal) за иллюстрации. Он трижды получал лишь Почетный Приз Калдекота (второе место), но первым не становился ни разу. Но, вне зависимости от мнения критиков, Сьюза всегда обожали дети. Я бы сказал, что он стал классиком благодаря невероятному коммерческому успеху. Как-то Сьюз сказал: «Мой опыт рекламного художника оказался очень полезен в работе над детской книгой. Я научился женить слова и картинки».
