На прошлой неделе состоялась встреча заместителя министра образования Александра Киселева (вместо заболевшего министра Владимира Филиппова) с детскими писателями и издателями. Среди приглашенных – известный многопрофильный деятель Сергей Михалков и ректор литературного института, автор недавней книги о Ленине Сергей Есин. Единственным выходом из кризиса детской литературы, как поняли участники встречи, может стать государственная поддержка “слабого звена” отечественного книгоиздания. Кто литературу обедает, тот ее и танцует – здесь ничего нового. Поэтому были выработаны критерии распределения государственного заказа и обращение к общественности. Ключевые слова: “позитивность”, “патриотизм”, “духовность”, “национальное”.
Одно к одному: историки раскрывают глаза российским школьникам на позитивные стороны отечественной истории, а писатели обогащают незрелое детское сознание уверенностью в позитивности российской действительности. Власть трезво оценивает возможности культурных институтов как мощного транслятора идеологии.
После того, как понятная и однозначная советская система управления культурой рухнула, попытки вернутся в это теплое и сухое место не прекращаются. Периодически организуются собрания отрядов “передовой интеллигенции” в лице литераторов, педагогов или академических ученых, на них принимается решение о возрождении старой или создании новой национальной идеи, и, в конечном счете, в средства массовой информации вываливается какой-нибудь текст знакомого до боли стиля и содержания – вроде этого последнего “обращения”.
А что покойник, икал ли перед смертью? Детская литература пока живет, и живет она сразу в нескольких измерениях – авторском, издательском, читательском. Так что если уж искать кризис и предлагать помощь, то надо понимать, где и кому именно. Заседавшие на “встрече в кабинете министра” наглядно продемонстрировали, что кризис происходит на уровне авторов – пишут не то и не так. Вся информация о “спасательном” мероприятии ограничивается описаниями того содержания, которое его участники хотели бы видеть в детской литературе. Ну да, нету новых михалковых, чуковских и гайдаров, но должны ли они быть? Григорий Остер в эфире программы “Времена” предположил, что расцвет детской литературы возможен только при тоталитаризме, и с ним нельзя не согласиться, особенно если понимать под “расцветом” диктатуру госзаказа и позитивных сюжетов. Комментировать очевидное даже как-то неудобно: ясно, что авторы были и будут, и если кому-то не нравится содержание детской литературы, это его личные проблемы. Исторический опыт подсказывает, что, когда государство берет на себя функции жесткого управления смыслами, они быстро перестают существовать. Оно – тоже, только чуть позже.
Гораздо менее очевидна ситуация с читательскими интересами и издательской политикой Сколько ни издавай, читать все то “позитивное”, что сделано по госзаказу, не будут, если не перекрыть остальные книжные каналы. Родители, и об этом говорят специалисты по социологии детского чтения, выбирают уже известное и прочитанное ими в детстве (а дети не являются финансово самостоятельными, поэтому речь вообще не о них). Так что самая большая часть детских изданий сегодня – это переиздания старых советских или переводных книжек. К тому же, дети теперь вообще меньше читают, это связано с появлением компьютеров и развитием визуальной культуры. Нормальная чиновничья реакция на сокращение круга детского чтения – увидеть в этом кризис и попытаться немедленно исправить.
Но если не кризис, то определенный застой в сфере детской литературы действительно наблюдается - это застой издательского дела и распространения книг. Новые книжки не могут появиться, пока и публика, и издатели, и продавцы консервативны. Чуть ли не единственный шанс для появления нового автора сегодня – его встраивание в уже существующую книжную серию, задуманную не “под” книжки, а “перед” книжками (скажем, “Детский детектив” издательства “Дрофа”). В рамках такой серии авторы всех уровней пишут сочинения на заданную тему с заданным форматом, чтобы издателям не приходилось лишний раз бегать и искать новинки, а потом еще доказывать читателям, что это хорошая вещь. Эффектом серийности лет тридцать назад воспользовалось английское издательство “Арлекин”, когда осознало, что книжки одинакового размера, а главное – содержания, раскупаются лучше, чем разнообразные шедевры. Так началась издательская история карманных любовных романов.
Другое дело – бестселлер. Появился “Гарри Поттер” (Роулинг, кстати, английские издатели нашли сами), и в его PR-кампанию удачно вписались “Тани Гроттеры” и “Порри Гаттеры” - вот вам и новые отечественные книжки. Бывают и приятные исключения –детские проекты издательств “О.Г.И.”, “Самокат”, “НЛО”. Но, несмотря на эти проблески издательского сознания, общая картина книжного мира удручает. И возникает вопрос: возможна ли такая государственная поддержка, при которой помогать будут, но как-нибудь “позитивно”? То есть, пообедать, но чтобы без танцев? Легко предположить, чего можно ждать, а чего – нет, если ясна система государственной инициативы. Однако и это не так.
Я не понимаю, кто выступает субъектом многочисленных идеологических прожектов, каковым, несомненно, снова стала детская литература. Очень важно знать, кто хочет государственного вмешательства в тонкую творческую и толстую экономическую материю детского чтения (Владимир Филиппов? Сергей Михалков? Владимир Путин?). Мы говорим “власть” и “государство” и подразумеваем под этим что? Министерства? Администрацию президента? Такое ощущение, что речь идет о стихийном бедствии, с которым необходимо и одновременно невозможно бороться. Все чаще конструкции типа они (“власти”) и мы (“общество”, СМИ) похожи на фрейдовские “бессознательное” и “сверх-Я”: первое действует как биологическая потребность организма, а второе понимает, что так делать нельзя, если хочешь выжить. Нам, в отличие от Фрейда, еще не очевидно, что биологическое всегда побеждает.
