Дмитрий Быков стал лауреатом премии «Большая книга». С победителем самого престижного и самого денежного литературного конкурса побеседовал обозреватель «Полит.ру» Леонид Клейн.
Что означает резкое увеличение «денежного довольствия» для ведущих писателей? Государство хочет использовать литературу в качестве идеологического рычага?
Я думаю, что это премия – прежде всего, показатель централизации. У нас в стране было 6 премий, большинство из которых лишились своих спонсоров. Если сложить деньги этих премий, то примерно получится та сумма, которую писатель получает за «Большую книгу». Хороша ли централизация или плоха, - я на этот вопрос ответить не могу, потому что уже давно не оцениваю русскую историю с точки зрения этических категорий. Но я не считаю эту премию государственной или государственно-олигархической. Это прежде всего премия литературного сообщества.
Что касается собственно денежного выражения, то для меня оно большой роли не играет. Во-первых, потому, что большая часть денег уйдет к другим людям. Например, я хочу издать несколько книг своих друзей. И, конечно, значительная сумма должна уйти на памятник Пастернаку. Собственно, деньги для памятника должны были прийти еще и с «Нацбеста», но оттуда я ни копейки так и не получил. Думаю, что Виктор Топоров чувствует свою вину за это и поэтому так нападает на меня в своей статье. Пользуясь случаем, хочу передать Топорову, что на его деньги я не рассчитываю.
Что вы можете сказать о втором и третьем месте «Большой книги»?
Роман Кабакова – превосходная книга. То же самое я могу сказать и в отношении «Венериного волоса». Михаила Шишкина называют прекрасным стилистом, но он слишком глубокий мыслитель, чтобы быть просто стилистом. Его позиция уязвленного и тоскующего человека, ведущего бесконечный судебный процесс с мирозданьем, мне близка и понятна. «Венерин волос» - это роман об очень страшной повседневности, произведение, сделанное на уникальном материале.
Почему выбор жюри пал именно на книгу о Пастернаке?
Я думаю, что жюри поощрило не саму книгу, а тип литературного поведения. Это все-таки премия профессионального сообщества. Здесь поощрено серьезное отношение к жизни. И не мое, а Пастернака.
Что такое литературная премия как культурный феномен? Как она влияет на литературный процесс?
Дело в том, что любая премия вносит некий элемент нездоровой конкуренции в в общем-то очень толерантное сообщество. Нужно понять, что в культуре нет конкуренции. И Алексей Иванов, и Александр Кабаков, и Сергей Лукьяненко – все эти люди находятся в очень хороших отношениях друг с другом просто потому, что это талантливые и в высшей степени порядочные люди. Знаете, лучшее поздравление я получил вчера от Кабакова. После официального вручения он подошел ко мне и сказал: «Ты помнишь, что завтра ты должен сдать в журнал 16 тысяч знаков?». Это и есть самое главное, потому что с вручением премии ничего не поменялось. Я по-прежнему впряжен в тележку, и должен писать по три текста в день, чтобы покупать себе право на жизнь. И никакие премии тут ничего не изменят.
Премия – пусть и большая – вещь уникальная. А что сегодня происходит с гонорарами ведущих российских писателей?
Во-первых, образовалась мощная киноиндустрия, можно писать сценарии и продавать их – так что кино пришло на выручку словесности. Кроме того, очевидно проснулся читатель, и пошли гонорары и переиздания. Теперь стартовый тираж хорошей книги не две тысячи, а 5-7. И, думаю, скоро доживем и до десяти тысяч. И не в том дело, что нас кинулось поддерживать государство. -Упаси Бог! Все, что государство пытается поддержать падает от одного его нежного прикосновения. Пусть оно наконец-то начнет поддерживать социальную несправедливость, и тогда мы все хорошо заживем. Нет, подъем в литературе происходит сам собой. Между прочим, не в последнюю очередь из-за отсутствия качественного телевидения и газет. В сегодняшней ситуации книга - последний и самый убедительный бастион вольномыслия.
