27 апреля в 60 регионах России прошли пробные единые государственные экзамены (ЕГЭ). Около миллиона школьников приняли участие в репетиции, целью которой было ознакомление с процедурой проведения ЕГЭ. В этом году регионам было предоставлено право самим выбирать, по какому предмету будет проходить пробный ЕГЭ - по математике или русскому языку. 25 регионов страны выбрали русский язык, остальные предпочли математику.
Обе столицы отнеслись к эксперименту достаточно прохладно. Руководители подавляющего большинства питерских и московских вузов, несмотря на давление министерства, высказались против введения в практику единого государственного экзамена еще прошлой осенью. В начале этой недели к ним присоединились участники митинга у стен Мариинского дворца. Представители общественности пытались привлечь внимание питерского Законодательного Собрания при помощи лозунга “Остановим ЕГЭ на Неве”. Явка же на пробный Единый государственный экзамен в Москве, проходивший в минувшее воскресенье, была и вовсе провалена, составив менее четверти изъявивших желание (для московских школьников ЕГЭ сделали необязательным). Как заявляют в московском департаменте образования, столица не участвует в обязательном проведении ЕГЭ из-за недоработанности его методики и, прежде всего, из-за множества вопросов, связанных с качеством контрольно-измерительных материалов. Однако для абитуриентов, которые предпочтут сдать единый государственный экзамен, московские вузы, за исключением МГУ им. Ломоносова и так называемых силовых вузов (относящихся к ведению Минобороны и МВД), уже подготовили 50% мест на каждом факультете.
Но это отнюдь не значит, что ректорская корпорация так просто подчинится решениям сверху и покорно предоставит свои вузы для подобных экспериментов. Университетское лобби с самого начала внедрения ЕГЭ как механизма зачисления в вузы предложило дополнить его старым проверенным способом вылавливания наиболее талантливых школьников - федеральными предметными олимпиадами. Пять крупнейших вузов России как проводили эти олимпиады на свои деньги, так и проводят: это МГУ, Санкт-Петербургский ГУ, Физтех, Высшая школа экономики и МГТУ им. Баумана. По утверждению ректора МГУ Виктора Садовничего, нигде в мире не существует такой ситуации, когда ЕГЭ является единственным способом поступления в вузы. У ЕГЭ, по его мнению, есть свои плюсы, но они нивелируются резким подходом к проблеме. К тому же, ему непонятно, как по результатам ЕГЭ набирать людей на факультет искусств, на мехмат, на факультет биоинженерии или в высший колледж наук о материалах. В связи с этим, он убежден, что для отбора талантливых людей лучший способ – это живые экзамены и олимпиады. Правда, если в части специальностей, связанных с искусством, его аргументы понятны, то каковы помехи использованию ЕГЭ для приема, скажем, на мехмат - не ясно.
Идея, в принципе, проста. Ежегодно образование получает только 15-30% от необходимой суммы финансирования, и доступ к качественному высшему образованию имеют люди либо с деньгами, либо со связями. Поэтому для получения заявленной президентом связки “качество-доступность-эффективность” была взята западная схема и перенесена на российскую систему образования. Схема - понятие идеалистическое, и насколько она приживется и насколько результаты эксперимента будут адекватны ожиданиям, предсказать трудно. Между прочим, в Англии столько же времени, сколько мы пытаемся ввести систему ЕГЭ у себя, обсуждают, насколько она целесообразна у них.
Люди вне вузовской корпорации, да и наиболее честные ее представители признают, что нужно менять что-то в принципах приема в вуз, в механизмах использования вузов как своего рода социальных лифтов. Обычные приемные экзамены (как, впрочем, и выпускные) практически перестали работать в этом качестве – коррупция разъела.
Единый государственный экзамен изначально задумывался именно как средство изживания коррупции в вузах и предоставления больших возможностей для талантливых молодых людей из провинции. Противостояние этому нововведению столичными вузами расценивалось как желание отстоять свои “кормушки” (по оценке ГУ-ВШЭ, сумма средств, которую российские семьи потратили в прошлом году на поступление в вузы, приближается к 1 млрд. долларов). Ректорское сообщество, в свою очередь, опасается “усреднения” высшего образования, связанного с тем, что результаты ЕГЭ учитывают общий уровень подготовки школьника, но не способны раскрыть его таланты в отдельной области.
Но самое главное в том, что ЕГЭ, как и любые схемы, накладываемые на реальность, имеют свойство давать результат, отличный от ожидаемого. В какую сторону – заранее судить трудно. Отсюда необходимость мобилизовать опыт использования тех уже понятных традиционных средств, которые еще не успели разъесться в новых условиях.
Одно из самых очевидных средство подобного рода - предметные олимпиады. Это отработанный десятилетиями механизм поиска талантов, они и дальше могут быть использованы как эффективный пропуск в престижные вузы и, как следствие, возможность социальной мобильности. Правда, только до того, как коррупция проникнет и в эту систему.
К настоящему моменту сомнения в универсальной применимости ЕГЭ проникли и в правительство. На своей первой встрече с ректорами на заседании совета Российского союза ректоров в Ярославле новый министр образования и науки Андрей Фурсенко заявил о том, что ЕГЭ не будет единственным вариантом приема в вузы, тем самым фактически признав, что внедрение эксперимента в его первоначальном виде не было удачным.
Как сторонники, так и противники ЕГЭ уверены в том, что этот институт сохранится, но уже не будет спускаться сверху вниз в столь жесткой форме. По мнению ректора Высшей школы экономики Ярослава Кузьминова, выход видится в разработке комплексной системы, которая дополнит единый государственный экзамен проработанным комплексом предметных олимпиад. А для того, чтобы олимпиады, превратившись в стандартный инструмент попадания в вуз, не стали объектом коррупции, предлагается профинансировать 10-15 ведущих вузов, чтобы они сами проводили там олимпиады. Тем самым фактически возвращая им право самостоятельного отбора студентов.
Так или иначе, мнение экспертов сейчас сходится на том, что именно преобразования в высшей школе станут центром реформы образования. От ее удачи или неудачи во многом будет зависеть модернизация страны. В то же время, за ходом нашей реформы образования внимательно и с подозрением следят в Америке, так как опасаются, что через какое-то время, в случае ее развала, там могут лишиться притока наших первоклассных специалистов.
