Сегодня открывается первая Московская международная биеннале современного искусства. Девиз форума – «Диалектика надежды». Биеннале носит некоммерческий характер, поэтому по словам организаторов проекта, главным критерием при отборе произведений было их качество.
«Масштабы московской биеннале значительно меньшие, чем в Венеции или Сан-Паулу, - отметил председатель оргкомитета биеннале, руководитель Федерального агентства по культуре и кинематографии Михаил Швыдкой. - Тем не менее деньги потрачены для нас значительные. Но мы не должны забывать, что именно новое искусство, сперва кажущееся шокирующим и скандальным, изменяет повседневную жизнь».
На вопросы Нади Плунгян ответил куратор-координатор Московской биеннале, директор Института современного искусства (Москва), Иосиф Бакштейн.
Иосиф, не могли бы Вы кратко сформулировать идеологию московской биеннале и задачи, которые она преследует?
Легко. В общем-то, у биеннале три задачи. Во-первых, это легитимизация, то есть смена художественной культуры в обществе и властных структурах: с помощью биеннале мы можем объяснить им цели и смысл этого вида искусства. Во-вторых, биеннале нужно для консолидации российского художественного сообщества: поскольку наши ресурсы ограничены, мы стараемся сконцентрировать в одном пространстве всю критическую массу актуального искусства. Поэтому структура этой выставки будет отличаться от других биеннале – помимо основного, существует около сорока специальных и двадцать пять параллельных проектов. Наконец, третья задача – это реинтеграция: возможность заново включить российское художественное сообщество в интернациональную структуру и продемонстрировать его в контексте этой структуры.
В связи с этим - по какому принципу отбирались участники биеннале?
Основная программа, как вы знаете, составлялась с помощью шести кураторов, которые совместно выбирали художников из молодого поколения, с тем расчетом, что они определят лицо русского искусства на следующие десять лет - это делалось по базовым параметрам. Кроме того, у нас существует большое количество спецпроектов и параллельных программ, охватывающих единый круг художественных явлений, так сказать, contemporary art-a.
При подготовке биеннале очень много говорилось о необходимости привлечения иностранных кураторов. Означает ли это недостаточный для России уровень института кураторства?
Куратор – очень специальная профессия, и чтобы делать биеннале, необходимо знать, что происходит в Египте, Чили, Франции, Италии, Австрии… Поэтому главное, что мы убедили элиту кураторского сообщества участвовать в этом проекте. Это делалось как раз в целях легитимизации – хорошо ли, плохо то, что мы представляем, но это международная художественная сцена. Люди должны понять, что такое искусство модно, что «сейчас так носят».
То есть, в России высокопрофессиональные кураторы все-таки отсутствуют.
Да, пожалуй, на таком уровне нет у нас кураторов. И дело не в том, что они малообразованные – это тяжелая работа, куратор практически все время находится на пути из аэропорта в аэропорт: ведь он имеет дело с предметными, не тиражными объектами. Физически и технически – у нас в стране мало людей, которые могли бы вести такой образ жизни. Ведь здесь весь понт – не в региональном, а в международном масштабе.
Каков бюджет биеннале и кто его составлял?
Это госбюджет, он составляет 43 миллиона русских рублей. Этой стороной вообще занималось Федеральное агентство по культуре и кинематографии (то есть, Михаил Швыдкой) и комиссар биеннале Евгений Зяблов, но денег, разумеется, не хватило. Учитывая западный опыт, можно сказать, что любая биеннале – уже по своему уровню притязаний - обходится не меньше, чем в три миллиона долларов, так что естественно, и мы превысили лимит.
Вырастут ли, по Вашему мнению, ставки молодых художников после участия в основном проекте биеннале?
Конечно. Цена растет раза в два именно от участия в некоммерческих проектах, это известный фокус. С этим расчетом они и делаются.
А какой экономический смысл таких, например, изначально некоммерческих форм современного искусства, как перформансы?
Перформанс продать нельзя, но документацию перформанса – уже можно, есть такие приемы. Есть рынок видео: например, DVD может стоить где-то около 15 тысяч фунтов. На все есть спрос, продать можно даже воздух.
Каковы индикаторы успешности московской биеннале, как спонсоры сумеют понять, что правильно вложили деньги?
Понятия не имею, дожить надо. Есть внутренние критерии – все должно быть сделано интересно и профессионально. На самом деле это вопрос к вам, а не ко мне... Мы собрали 50 выставок, а дальше пусть судят пресса и общественность.
