Российское кино, попавшее в этом году в конкурс ММКФ, полностью характеризует фраза ФСБ-шника в штатском из конкурсной картины «Червь»: «Все мы из одного места, только думаем о себе по-разному».
Кинематографические ноги «Червя», действительно, откуда только не растут, но сходятся все в одном месте. Тут и кадры, наполненные туманом в стиле Алексея Германа (режиссер картины Алексей Мурадов – его ученик), и герой-супермен а-ля Мошков в «Охоте на пиранью», и заигрывание героя с суицидом, как в «Утомленных солнцем»… Единственное, чего в этом фильме нет, - это внятного и интересного кино.
Хотя фильм Алексея Мурадова посвящен противостоянию хакера со службой госбезопасности, ноутбук в кадре появляется всего пару раз, да и то ненадолго – похоже, потому, что никто из съемочной группы не знает, как к нему подступиться. Как сказал на пресс-конференции сам Мурадов, «Интернет-пространство я понимаю слабо: у меня есть почтовый ящик, через который я общаюсь с миром, вот и все».
Зато в фильме есть авангардный монтаж: значимые склейки обозначаются клиповым мельканием кадров и звуком, похожим на проскальзывание иглы по пластинке. В результате этого авангарда зритель полностью дезориентируется и некоторое время не понимает, что говорят персонажи в кадре; приходится читать английские субтитры, чтобы оставаться в курсе дела.
А дело вот в чем. Сергей, специалист по информационным технологиям, работающий на российские спецслужбы, внезапно узнает, что его работа – вовсе не служение Родине, а предательство по отношению к товарищам-хакерам и использование Интернета в туманной политической игре. Сергей пускается в бега, долго едет куда-то на поездах и автостопом, попутно встречает друзей бывшего коллеги-хакера, которые строят деревянный парусник на верфи, и бывшую балерину и пианистку, которая стала телохранителем и на досуге дерется с местными братками на джипах. Перед тем, как сбежать, Сергей получает звание полковника и запускает в Интернет некую «правду» о спецслужбах, которая в конце концов и помогает ему победить. Хотя это уже рассказал на пресс-конференции режиссер, а в фильме о «правде» приходится только догадываться.
В «Черве» невозможно понять не только что происходит, но даже когда. В начале фильма в новостях говорят об аресте в США российского программиста по имени Дмитрий Чекашин (видимо, имеется в виду Дмитрий Чепчугов из Elcomsoft’a, арестованный в 2001 году). В то же время дальше идут разборки «по понятиям» в стиле сериала «Бригада», а кончается все и вовсе деревянным парусником на невидимой миру верфи.
Изначально этот проект и назывался «Верфь», а автором сценария и режиссером был Игорь Талпа. После его смерти в прошлом году продюсеры – братья Малышевы – передали сценарий Мурадову, который вместе со сценаристом Андреем Мигачевым значительно его переделал – и в итоге вместо «Верфи» снял «Червя». Причем в его исполнении история о русских хакерах выглядит как снятый в Голливуде фильм про русскую мафию.
Особенно характерны в этом смысле черно-белые кадры, в которых показывается советское детство главного героя, поданное в духе такого гламурного ретро, что все это выглядит как модная костюмированная вечеринка в клубе Stone. В советской квартире живет сова, непременные офицеры пьют на кухне непременную водку, 10-летнему мальчику дают поиграть у себя в комнате с боевым отцовским пистолетом, а тетка главного героя доходчиво объясняет зрителям про дефицит: «…потому что в одни руки только одну пару [сапог] дают».
Расхожие мифы и штампы советского и постсоветского времени, любовно собранные режиссером и оператором, не дают зрителю выстроить сюжет и понять, наконец, что же ему тут показывают. Вот мечты о мельхиоровых подстаканниках в поезде; вот популярная разводка с потерянным бумажником; вот угрюмые разговоры про Родину; вот бывший советский офицер, который уверен, что «мы народу служили», а кому вы – мол, непонятно. И все это существует в фильме на тех же правах, что и, например, буддийский монах, который встречается Сергею по дороге в Выборг:
- Что ты будешь делать в Китае?
- Возьму посох, привяжу к нему бутылку, и буду стучать.
И все это на фоне безлюдных лесов и пустынных городских пейзажей. Города, в которых нет никого, кроме главных героев, поезда, в которых никто, кроме них, не едет, - создается впечатление, что у режиссера не хватило актеров, и поэтому одни и те же люди вынуждены были изображать то толпу народа на парковке, то случайно проезжающих пассажиров маршрутки, то еще кого.
Отсутствие контекста – временного, пространственного, исторического, человеческого – должно было, видимо, придавать фильму характер философской притчи, но вместо этого отнимает у него последние связи с реальностью. В конце концов фильм превращается в экзамен на «подражание физическому действию», который проводят в актерских школах. Экзаменующийся ведет себя так, словно у него в руках, например, коробка с телевизором; а на самом деле у него ничего нет.
Зато есть Московский кинофестиваль, в котором два года подряд побеждали русские картины и которому не хочется превращать это дело в хорошую (или нехорошую) традицию. С «Червем» Мурадова получилось то же, что и с фильмом Алексея Учителя «Космос как предчувствие» в прошлом году: сначала его взяли в конкурс "Кинотавра", а потом дирекция ММКФ настояла, чтобы фильм участвовал в конкурсе в Москве. Сам Мурадов объясняет это тем, что представители ММКФ просто дождались, пока фильм будет полностью смонтирован, и только потом решили взять его в свой конкурс, тогда как Кинотавр был готов взять картину и в черновом варианте.
Однако причина может быть и в другом. Если бы в конкурсе XXVIII ММКФ оказался русский фильм уровня картин «Изображая жертву», «Мне не больно» или даже «Вдох - выдох», жюри в очередной раз оказалось бы перед выбором между художественностью и фестивальной этикой. А так выбора, в общем, не остается.
