Как оно обычно бывает? Вот поэт… Телезрители со стажем помнят популярный в 70-е «Кабачок 13 стульев», где посиживали харизматичные пан директор, пан спортсмен и т.п. Стало быть, пан поэт. Открыты вежды, но не видит практически ничего. Идет сквозь толпу за бледным силуэтом музы. Ломает гусиное перо о плохую бумагу, комкает испачканные листы. Всклокоченный, гонимый варварами, словом – классическая картина знакома нам из классической же литературы.
Времена меняются. Уже ХХ век предложил нам фигуры поэтов-банкиров, текущая эра – поэтов-топ-менеджеров. Ну, это все же счастливые исключения, а явлением нормативным становится поэт-профессор американского образца. И так ли обязательно поэту быть гонимым толпой? Это есть пережиток. Давайте вместо слова «толпа» будем говорить «налогоплательщики». Ok. Налогоплательщики вступают с поэтом при посредстве соответствующих министерств, департаментов и агентств в легкие и необременительные отношения. Поэты получают гранты – чуть не написал «в обмен на свои стихи». Нет, важно, что поэты получают безвозмездные гранты, а стихи – знаете, пусть стихи поварятся лет 50 в собственном соусе, а там налогоплательщики получат сухой остаток.
Я пишу это, заметьте, без какого-либо осуждения черствых налогоплательщиков. И даже без сарказма. Пусть прочитают Георгия Иванова – с его смерти прошло 53 года; можно приступать.
К чему это я именно в начале октября 2011 года в Москве про поэтов? Как к чему? К Биеннале поэтов в Москве.
Международный биеннале поэтов – мероприятие, в ходе которого поэта за казенный счет транспортируют в (иногда удаленную) гостеприимную страну, поселяют в уютной гостинице, кормят, умеренно поят, слушают и любят. То есть это сон какой-то, абсурд, то, чего не может быть! Где это видано, чтобы толпа так себя вела? Бывает – если это поэтическая толпа.
Поэтический биеннале редко становится поэтическим событием, и даже редко включает в себя поэтические события. Что до своих поэтов – мы сталкиваемся, если можно так сказать, с явлением вторичной репрезентации. Говоря проще, мы уже слышали эти стихи. Гости, пишущие не по-русски - в подлинниках и переводах, - на 90% это вялая эссеистика в столбик, ставшая мейнстримом мировой поэзии. Ну, раз-два-три…
в этот вторник
я скушал немного плова и вышел на улицу
мне предстояла встреча с добрым знакомым димой
я шел и думал
о чуде бытового планирования будущего
да электронные письма мобильные звонки
но вот я иду и знаю что встречу диму и действительно вижу диму
в каком-то отношении
это волшебнее случайной неожиданной встречи
это как прирученный фатум
мы пошли болтая о том о сем и опять о том
попили кофе в билингве
не сочтите за скрытую рекламу потому что ничего скрытого здесь нет
а что нормальный кофе
поговорили о жизни помолчали о политике а что тут скажешь
дима скрутил самокрутку
за окном кафе
клены роняли листья
как при иване и малюте
какие планы спросил дима
к вечеру ответил я
намереваюсь попасть
на открытие биеннале
а до той поры я
изумительно
убийственно
полностью и окончательно
до корней волос
совершенно
свободен
Важное уточнение – то, что я могу так, не значит, что я не могу иначе, и вообще ничего не значит. Но если вы испишете этим 30-40 страниц, вполне можете рассчитывать на приглашение куда-нибудь в Канаду, например, в качестве представителя Великой Русской Поэзии. Да что там – примерно за это дают Нобелевскую Премию по Литературе. А мне остается брюзжать в колонку.
Второе важное уточнение – «редко», расположенное на полстраницы выше, не является стыдливым эвфемизмом слова «никогда». Редко значит редко. И 1-2 частных открытия вполне стоят 5-6 посещений стоящих в расписании утренников и вечеров. Тем более, всюду свои, родные и милые лица. Для человека со стороны, если он вдруг решит окунуться в озеро современной поэзии, лучше начинать не с Биеннале, а с обычных вечеров, каких в Москве порядка 30 в месяц. Более лабораторный, рискованный, экспериментальный характер этих мероприятий лучше отвечает самому духу современной литературы – причем не именно сегодня, а всегда; современной литературы как культурного явления.
7 октября пришлось на пятницу. А это не простое совпадение, потому что 7-е – несдвигаемый д.р. В.В.Путина, а первая пятница октября – День Улыбки. Много ближайших ассоциаций и по поводу этих двух событий в отдельности, и по поводу совпадения уже обналичены массовым бессознательным Рунета. А мне в голову лезет – вроде, и не совсем кстати – фраза, услышанная Довлатовым от Вайля (если верить, конечно, Довлатову) – насчет того, что всё на свете смешно.
Насколько я помню, в рамках этой легенды Довлатов попробовал мягко уточнить: может быть, почти всё? Но Вайль не принял этой поправки: всё смешно… И то – сказать в этом контексте почти – значит растрясти мысль. Это как в притче о богатом юноше – сколько пожертвовать? да всё пожертвовать – иначе это не жертва. Всё смешно – и за этим проступает позиция, осанка, достоинство. Давно уже нет в живых Довлатова, недавно – Вайля; теперь они – часть того, чем мы с вами аукаемся.
Как говорил еще один мой добрый знакомый, поводов для отчаяния не вижу.
