Поговорим о величии человеческого духа. Даже не о самом величии как таковом – Бог с ним, с величием – а о чувстве величия, о воцаряющейся в душе уверенности в благотворности дерзаний и безбрежности упований.
Прошедший век был горазд на подобные чувства. Весь век, на выбор – но выбор надо сделать, и пусть это будет 1928 год: возможно, последний полностью хороший год, год спасения экспедиции Нобиле, год, когда в СССР пятилетка еще не задушила до конца НЭП, год первого патента на полупроводниковый транзистор и первой телепередачи, год открытия пенициллина, явления публике Микки-Мауса и подписания пакта Келлога-Бриана, объявлявшего неприемлемым использование силы в международных конфликтах.
Экономика еще не ведала о грядущей Великой Депрессии, а политика – о Гитлере и Освенциме. А посему – всеми строились планы, и планы эти простирались далеко-далеко за видимые горизонты!..
Счастлив тот, для кого мечтать – работа. Двадцатый век и здесь создал нечто новое: имя этому новому – кинематограф. Еще в 1919 году, в разоренной войной ранневеймарской Германии несколько энтузиастов-художников решили с чего-то, что нарисованная ими реальность станет цениться людьми много больше, чем окружающая их реальность "реальная". Они принялись чертить фальшивые тени на фанерных плоскостях декораций и застывших лицевых мускулах актеров – что позволяло, наверное, еще и уменьшить смету, сэкономив на осветительных приборах. Затем оказалось, что нарисовать можно вообще все: любую страну и любое время, прошлое и будущее, привидения и королей, морские глубины и небесный простор. Дело пошло, да еще как – и, мало-помалу, распухшие от кассовых сборов киностудии обзавелись павильонами, в которые смогли бы уместиться небольшие города – если бы их, неказистых, туда вдруг пустили б, конечно. Заезжие американцы из нарождающегося Голливуда лишь с завистью задирали головы, не мысля еще перекупить создателей всего этого великолепия на корню. Называлось это явление – "кино немецкого экспрессионизма" и было оно настоящим отрывом, преодолением земного притяжения, разрывом оков обыденности и традиционности.
Одним из живых символов данной кинореволюции был режиссер Фриц Ланг (1890-1976) – создатель величественной саги "Нибелуги", серии историй про маньяка-гипнотизера доктора Мабузе, способной ошарашить и сегодняшнего зрителя ленты про город будущего "Метрополис", гениальной драмы про поиски убийцы-педофила "М", фильма о переселении влюбленных душ "Усталая смерть" и др. В 1933 году, вскоре после прихода нацистов к власти, его вызвал к себе Геббельс и, слегка пожурив за антифашистские нотки во втором фильме "Мабузеаны", принялся тут же расхваливать на все лады "Метрополис". Заметив, что и фюрер обожает этот фильм, Геббельс предложил Лангу возглавить официальный немецкий кинематограф. Поблагодарив за оказанное доверие, режиссер откланялся и, в тот же день, бросив жену, дом и имущество, бежал от такой чести во Францию, а вскоре затем – в США. Где и работал до конца своих дней.
Но это было потом – сейчас же 1928 год, и киногигант УФА поручает Лангу съемки монументальной фантастической картины "Женщина на Луне" ("Frau im Mond").
Согласно сценарию Теа фон Гарбоу (жены режиссера, той самой, что будет брошена им в 1933), в фильме должен был быть показан всамделишный полет на Луну – старт ракеты, отделение спускаемого модуля, его прилунение и выход экипажа на поверхность планеты. Герои, связанные, как водится, запутанными узами чувств и интересов, ищут и находят на Луне золото – причем, в неимоверных количествах. Все эти сплетенные вместе мотивы, хоть и впервые попадали на экран разом – были взяты, что называется, из окружающего воздуха: вспомним хотя бы золотой пояс Земной мантии в "Гиперболоиде инженера Гарина" А. Толстого. В воздухе же висела тогда и идея о межпланетных полетах, использующих ракеты. Можно даже точно сказать – с каких именно пор висела: с 1923 года, когда в мюнхенском издательстве Ольденбурга за счет средств автора – некоего Германа Оберта – вышла тоненькая (92 страницы) книжка "Ракета в космическом пространстве". К 1928 году готовилось уже третье ее издание – заметно переработанное и расширенное автором в четыре раза. Причем, это была отнюдь не фантастическая публицистика типа сочинений Циолковского (с которым Оберт состоял в переписке) – напротив, "Ракета…" являлась вполне строгой научно-теоретической работой, впервые описывающей всю совокупность проблем, связанных с космическими полетами. От химии ракетного топлива до биологических нюансов поведения человека в невесомости. Причем, большая часть сделанных в книге предположений позднее воплотилась на практике с волшебной точностью…
В общем, Оберт, благодаря своей книге, стал общепризнанным экспертом в ракетно-космической области – и не мудрено, что киностудия УФА именно его решила в мае 1928 года привлечь к работе над фильмом в качестве консультанта. Так встретились эти два выдающихся человека – Фриц Ланг и Герман Оберт.
Так и подмывает написать здесь, что Оберт – это Фриц Ланг ракетной техники. Однако подобное будет не вполне корректным. Правильным соответствием Лангу станет Вернер фон Браун – последователь и почитатель Оберта, руководитель проектов немецкой Фау-2 и первых американских космических ракет. Фон Браун (как и наш Королев) – был в первую голову менеджер, руководитель крупного проекта. Оберт же – ученый-провидец, изобретатель, открыватель новых горизонтов, создатель принципиально нового видения. Для немецких экспрессионистов (режиссеров и художников) такой фигурой скорее был Ван Гог.
И все-таки многое было общим у Оберта и Ланга. Оба участвовали в войне: Оберт –военфельдшером, Ланг – строевым лейтенантом. На войне Ланг был ранен, повредил глаз. Оберт тоже был ранен на фронте. А травму глаза он получил уже в ходе работ на студии УФА – но об этом позднее.
После демобилизации Оберт, "заболевший" ракетами и космическими полетами с юности – с прочтения, как водится, соответствующего романа Жюля Верна – заканчивает образование и, затем, получает адекватную должность: школьного учителя в маленьком городке румынской теперь Трансильвании. (Циолковский, как мы помнил, учительствовал в Калуге.) Да, у этого бывшего подданного Австро-Венгерского императора по окончании Первой Мировой войны оказывается румынский паспорт, что создаст ему впоследствии массу разного рода проблем и, в частности, сильно ограничит для него возможности участия в проекте Фау-2: в Германии Гитлера не доверяли иностранцем – даже если те были этническими немцами из союзных Германии стран.
Понятно, что жить в захолустном Медиаше и заниматься при этом теорией космических полетов было нелегко – хотя, по выходу "Ракеты…" у Оберта сложился круг значительных корреспондентов, разделявших его интересы. В 1927 году он стал членом интернационального "Общества межпланетсообщений", насчитывающего до 1000 членов и издававшего первый в мире тематический ежемесячный журнал "Ракета". Несколько раз Оберт получал даже весьма крупные премии от немецких и французских научных структур – однако, всего этого было недостаточно для того, чтобы сделать следующий шаг: перейти от теории к практике.
Основная же проблема здесь была такова: согласно выкладкам Оберта, для серьезных космических ракет необходим был жидкостный ракетный двигатель – т.е. такой, в котором и топливо и окислитель являются жидкостями, нагнетаемыми в камеру сгорания. Таких двигателей еще не было – все известные на тот момент ракеты (сигнальные и т.п.) имели так называемый твердотопливный двигатель. И никаких проектно-исследовательских работ по ЖРД тогда не велось – ибо, никто в них не видел никакого практического смысла. Впрочем, имелось одно курьезное исключение: американский исследователь Годдарт в марте 1926 года осуществил успешный запуск ракеты с ЖРД – однако, делал он это в обстановке чрезвычайной секретности, никаких публикаций за запуском не последовало и, в результате, это, опередившее свое время событие, никак не повлияло на магистральный путь развития ракетной техники. Оберт же вынужден был ограничиться опытами в стенах гимназии – где, тем не менее, ученый смог добиться важных результатов: доказать, что скорость истечения продуктов горения водородно-кислородной смеси (ключевой параметр, определяющий тягу РД) может доходить до 4200 м/с – тогда как прежде считалось, что 2000 м/с – предел. Впрочем, еще в 1924 году Оберту предложил свою помощь один состоятельный германский банкир. Оберт представил проект, банкир отдал его на рецензию берлинской научной бюрократии, каковая зарубила идею ввиду загадочных "ошибочных представлений, лежащих в ее основе".
И вот – новый шанс. Весьма странный и неоднозначный: ибо позиция консультанта киностудии – вовсе не то, чего Оберт жаждал. К тому же, надо ехать надолго в Берлин, оставляя дома беременную жену с тремя детьми. И все-таки Оберт принимает предложение: видимо, интуиция подсказывала ему, что сам факт нахождения в германской столице с ее коммуникационными возможностями может приблизить его к осуществлению мечты.
Скажем сразу – во многом предчувствия Оберта оправдались. Масштабность подхода Ланга требовала, чтобы все было "как на самом деле". Как следствие – Оберту пришлось проектировать почти настоящую двухступенчатую ракету, длиной 42 метра, выводимую из ангара на стартовый стол в вертикальном положении гусеничными тягачами. Именно так потом выводили на старт и настоящие лунные ракеты – только стартовали они с твердой почвы, а не с воды, как у Ланга. Пришлось Оберту даже рассчитывать траекторию полета, маневрирование перед посадкой, активное торможение и т.д. Возникли, как водится, и противоречия с задачами зрелищности. Так, по ходу фильма, экипаж ракеты испытывает невесомость не во время всего полета, как требуют законы механики – а лишь в единственный момент равновесия лунной и земной гравитации. Вызвали протест Оберта и многочисленные лестницы в интерьере космического корабля – столь эффектный элемент любого уважающего себя боевика (кстати, по фильму Луна оказывалась вполне пригодной для жизни, а не только для добычи золота – во всяком случае, там можно было дышать атмосферным воздухом.)
А затем произошло форменное чудо. Рекламный департамент УФА предложил Оберту к премьере фильма построить и запустить настоящую ракету. Со-продюссеры фильма (УФА и Фриц Ланг-Фильм) скинулись по 5000 марок и Оберт подписал с ними, наверное, самый авантюристичный контракт в своей жизни. Он подрядился за три с небольшим месяца создать ракету на ЖРД, которая подымется на высоту 50 км. Задача была практически невыполнимой – однако, Оберт понимал, что лишь так он сумеет сделать хоть что-нибудь. Инвесторы, согласно договору, оставили за собой право на использование до 2020 года половины прибыли от сделанных в ходе разработки проекта изобретений! После небольшого спора с рекламщиками (те хотели, чтобы создаваемая ракета имела длину 13 м.) согласовали параметры – двухметровая ракета с 16 литрами топлива (бензин и жидкий кислород) должна была, по расчетам ученого, подняться на 40 метров. Рекламщики немедленно объявили в прессе о том, что в день премьеры фильма – 19 октября 1929 года – состоится запуск настоящей ракеты, после чего наладились едва ли не ежедневно информировать общественность о ходе проекта.
Каковой продвигался неоднозначно. В целом, ракету в отведенные сроки создать, разумеется, не удалось. В газетах, впрочем, писали обратное, подтверждая слова фотографией взлетающей ракеты – но то была фотоуловка: перевернутый снимок ракеты падающей. И даже не ракеты, а ее деревянной модели, с помощью которой Оберт изучал аэродинамические свойства своего детища. В общем, несмотря на формальное несоблюдение условий контракта, рекламные цели УФА были достигнуты – интерес к новому фильму поддерживался все время в теплом состоянии, премьера была великолепной и сборы принесли создателям ленты 8 млн. марок.
Что же до Оберта, то главный его результат в ходе данного проекта звучит следующим образом: в октябре 1929 года впервые в Европе была создана и испытана работающая модель жидкостного ракетного двигателя. Переоценить это достижение трудно: теперь практическим путем было показано, что дорога в Космос открыта для Человечества . Главное предубеждение (о том, что жидкие компоненты топлива тут же неминуемо взорвутся в камере сгорания) было развеяно ценой рискованных экспериментов, один из которых, как мы уже писали, чуть не стоил Оберту глаза. Можно было работать дальше – и этим занялись сразу несколько групп в Германии, Франции, СССР. А первая в европейской истории ракета полетела у Винклера – уже в 1931 году.
Созданная Обертом группа продолжала работы еще некоторое время после премьеры фильма. Наконец, финансирование кончилось, группа залезла в долги, и Оберт вынужден был вернуться в свою Румынию. Оставшиеся в Берлине коллеги некоторое время пытались найти альтернативные источники средств – однако тут грянула Великая Депрессия и все как будто засохло напрочь.
Однако, все же – не так: соратники Оберта уже не в силах были сойти с выбранного пути. Новый лидер коллектива – любимец Оберта, молодой Вернер фон Браун вскоре нашел и нового заказчика для исследований. Таковым оказалось артиллерийское ведомство германской армии. Но это уже другая история.
В принципе, умри Герман Оберт в 1930 году, – он бы мог сделать это с сознанием выполненного перед историей долга. Однако ученому довелось, слава богу, прожить весьма длинную жизнь – ему выпало не только стать свидетелем (и даже не слишком активным участником) проекта Фау-2, но и наблюдать из ЦУПа на мысе Канаверел 16 июля 1969 года первый шаг человека по лунной тверди. Увидеть на экране, как и сорок лет назад. Шаг, снятый гениальным режиссером-сказочником, имя которому – Время.
