Год назад издательство ОГИ приняло участие в российско-американском проекте по созданию двуязычной антологии современной поэзии. Проект состоял из двух частей. Для участия в российской части были отобраны стихотворения сорока четырех современных американских поэтов. Таким же образом, сорока четырем российским авторам выпала честь представлять нашу поэзию для американцев. Сейчас антологию «Современная американская поэзия» с параллельными текстами на русском и английском языках уже можно найти в книжных магазинах. Мы побеседовали с редактором русскоязычной части проекта, главным редактором журнала «Иностранная литература» Александром Яковлевичем Ливергантом. Интервью взяла Анна Сергеева.
Еще лет двадцать назад американская литература существовала в сознании советского читателя отдельно от образа США, которые рассматривались исключительно как центр капиталистической агрессии и наиболее вероятный противник, и теперь, когда образ Штатов стал более цельным, литература туда тоже не вписывается, и когда говорят «США», вспоминается скорее Буш, Голливуд, и война в Ираке, чем какая бы то ни было литература. Так ли это по вашим ощущениям?
По-моему, ситуация несколько иная. Когда в советское время Америка была главным врагом и угрозой, ее требовалось знать. Существовал Институт США и Канады, существовал целый штат американистов, в том числе много литературоведов, очень хороших литературоведов, которые занимались американской литературой. Выходила многотомная Библиотека литературы США, и люди, которые занимались США, очень хорошо знали эту страну и ее литературу, хотя и трактовали ее с идеологической точки зрения, так, как этого требовало ЦК партии. Разумеется, Марк Твен или Лонгфелло от этого не страдали, а вот среди современных писателей, даже писателей первого ряда были строго запрещенные у нас. Сейчас ситуация изменилась. Америка перестала быть врагом номер один, по крайней мере, с официальной точки зрения, и американисты куда-то все подевались. Кого-то уже нет на свете, как, например, замечательного литературоведа Алексея Матвеевича Зверева, другие отошли от американистики и пишут о зарубежной литературе в целом. Американистика как таковая если и осталась, то только в политическом смысле. Назвать людей, которые сейчас прицельно занимались бы литературой США, очень трудно. Конечно, сейчас мы знаем современную американскую литературу гораздо лучше, подходим к ней гораздо объективнее, и я как главный редактор журнала «Иностранная литература» могу позволить себе печатать любые произведения, не обращаясь за разрешением в ЦК. Запретить мне что-то печатать может только агент по правам. И в РГГУ, где я читаю курс американской литературы, нам открыты все авторы: мы их знаем, мы их читаем, у нас есть книжки и Интернет. Но в то же время, получилась парадоксальная ситуация: казалось бы, занимайся – не хочу, а заниматься американской литературой особенно и некому.
А читать – есть кому?
И читать особенно некому. Вы сами знаете, как читают современные молодые люди. Правда, американская литература, как и кинематограф, известна своими блокбастерами. Трэш, сайенс фикшн, фэнтези, эротика – все то, что потребляется на рынке. Все это не отменяет наличия хороших писателей, но интерес к книге вообще уменьшается. И к американской книге в том числе. Издательский принцип печатать предисловия, которые были необходимы в идеологическую пору, чтобы правильно сориентировать читателей, сейчас тоже, как правило, не соблюдается, и предисловия не пишутся.
В предисловии к Антологии высказывается мнение, что американская поэзия внутренне очень близка русской.
Я в этом очень сомневаюсь. По-моему, это совершенно другая стихия. Здесь дело в том, что книжка издавалась, как яичко к Христову дню, к поэтическому биеннале, поэтому то, о чем вы говорите, это скорее жест вежливости. Наверное, можно найти какие-то общие черты у тех или иных молодых поэтов, в частности, интерес к белому стиху, отсутствие рифмы, это все есть и в нашей поэзии, но есть и в любой современной поэзии, какую страну ни возьми. Американская поэзия гораздо более многоголоса. Ведь американцы все – пришлые. Только одни из них пришли туда в XVIII веке, а другие буквально только что. Даже по фамилиям поэтов в этом сборнике видно, как разнообразна их этническая принадлежность. Американскими поэтами считаются люди любых национальностей, если они живут в Америке и пишут по-английски. Они как-то интегрированы в американскую литературу, но точно определить их место в ней – дело специалистов, и это очень долгий разговор.
Предполагается, что Антология представляет молодых поэтов, которые до сих пор не были известны российскому читателю. Насколько адекватно можно по нему судить о современной американской поэзии в целом?
В действительности, некоторые из этих поэтов издавались у нас и раньше, так что читателям они могут быть известны. Но много в Антологии и совсем молодых, неизвестных у нас авторов. Кому-то из них удалось выпустить по одному сборнику, кому-то всего по нескольку стихотворений, так что неизвестно, как сложится в дальнейшем их творческая судьба. Мы хотели представить читателям именно молодых поэтов и одновременно, уже с нашей стороны, столь же молодых переводчиков. В Антологии есть переводы таких уже маститых авторов как Григорий Кружков, Дмитрий Веденяпин, Марина Бородицкая, а есть работы переводчиков совсем еще молодых и необстрелянных. Порой это сказывается на качестве перевода, хотя есть переводы просто безукоризненные, с моей точки зрения, как, например, переводы Григория Стариковского. В общем, мы имеем дело с работой молодых авторов с обеих сторон.
Сборник получился дорогой, объемный, напечатанный на хорошей бумаге, а авторы по большей части читателю неизвестны. Насколько, по-вашему, оправдано такое издание?
С издательской точки зрения, этот сборник не оправдан ни с какой стороны. Современные российские издатели – а я подозреваю, что и не только российские – как огня боятся поэзии. Печатается в основном проза, причем крупная проза, сборники рассказов выходят крайне редко, а стихи и того реже. В этом смысле издательство ОГИ с его поэтической серией является приятным исключением. Конечно, антология, да еще двуязычная – это некоммерческий проект. И конечно, такой серьезный проект не мог делаться одним только издательством ради денег. Поэтому Антология – это совместный проект ОГИ, Фонда творческих проектов, журнала «Иностранная литература» и Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы при поддержке Правительства Москвы и Посольства США.
Но я еще хочу сказать, что труд такого рода накладывает очень серьезные обязательства на составителей, редакторов и переводчиков. Потому что когда ты просто читаешь переводное стихотворение, не имея перед глазами оригинала, оно может тебе нравиться или не нравиться, но в переводчика камень не кинешь, даже если по-русски стихотворение звучит ужасно: возможно, на языке оригинала оно звучит не лучше. В двуязычном издании все покровы сорваны, и рецензионному перу есть, где разгуляться: и перевод, и оригинал налицо. Так что мы избрали очень непростой путь. Вообще, с двуязычными изданиями сейчас ситуация сложная. Раньше они издавались на государственные деньги и издавались, как правило, очень хорошо. Эти билингвы были у изучающих язык в большой цене. Сейчас к услугам студентов есть весь Интернет, и двуязычные антологии для этого не нужны. Можно сказать, что время их прошло, хотя кое-что издается до сих пор, в основном на издательские гранты. Но, в общем, такая антология сегодня уже раритет.
Каким вы видите читателя Антологии?
Я даже не знаю, кому такая книга будет более интересна: любителю современной поэзии или лингвисту, который сравнивает и сопоставляет тексты на разных языках. В сущности, эта книжка открывает перед читателем возможность заглянуть в переводческую лабораторию, и мы готовы к этому, готовы принять любые упреки.
С таким непростым проектом, наверное, особенно интересно работать?
Конечно, интересно. Вообще, хочется, чтобы такие книжки выходили почаще. «Радуга» до сих пор выпускает иногда двуязычные книжки, но это касается в основном классиков, поэтов уровня Оскара Уайльда или Киплинга, самое позднее – начала ХХ века. В этом смысле антология современной американской поэзии является буквально уникальным изданием. К сожалению, если говорить о рентабельности проекта, ни внешнее оформление, ни содержание, ни двуязычность Антологии неспособны привлечь человека с улицы; она заинтересует в первую очередь специалистов.
А есть ли у заинтересовавшегося специалиста шанс найти то, что составляет содержание этой книги, в Интернете?
Прошлым летом, за несколько месяцев до выхода Антологии, мы давали в своем журнале подборку стихов из нее. Вполне вероятно, что эти материалы теперь отыщутся и в Интернете, но объем этой подборки по сравнению с книгой не слишком велик.
