В рамках фестиваля, организованного Центром Стаса Намина при поддержке Федерального агентства по культуре и кинематографии РФ, будут показаны картины "Странные дни" Кэтрин Бигелоу, "Личная скорость: три портрета" Ребекки Миллер, "Я стреляла в Энди Уорхола" Мери Харон, и "Поколение игры Doom" Грегга Араки. Все это американское кино. Не голливудское, а именно американское, родное. Потому что Голливуд имеет такое же отношение ко всей остальной киноиндустрии США, как Ватикан - к Италии.
Открыл фестиваль культовый режиссер Тодд Солондц, который привез в Москву два своих фильма: "Добро пожаловать в кукольный дом" и "Перевертыши". Приняв приглашение не только в кукольный, но и в Центральный дом предпринимателя, в котором проходит фестиваль, корреспондент "Прагматики культуры" Леонид Клейн посмотрел фильм Тодда Солонца и составил свое независимое мнение о независимом американском кино.
Контент фильма "Добро пожаловать в кукольный дом" вполне описывается двумя произведениями русского искусства: стихотворением Заболоцкого "Некрасивая девочка" и фильмом Ролана Быкова "Чучело". У двенадцатилетней Дон Уинер, главной героини фильма, две проблемы: она некрасива и ее никто не любит. Или это одна проблема. Или одна вытекает из другой. Неважно. Важно то, что ученики ее третируют, обзывая сосиской и лесбиянкой, младшая сестра, милашка и танцовщица, ее ненавидит; брат к ней абсолютно равнодушен, а родители вымещают на своей нелюбимой дочери свои комплексы. Но внешние данные не выбирают, и девочка, "так же, как все", хочет любви. Объектом подростковой страсти становится старший друг ее брата - красавец, музыкант и мачо, с которым - тут параллели с образцами русского искусства прекращаются - Ден хочет переспать. Но безуспешно. А наряду с этим ее одноклассник, хулиган и даже, возможно, торговец наркотиками, хочет ее изнасиловать. Тоже, кстати, безуспешно. Такая история.
Грустная? В этом вся проблема. В фильме есть сцена, во время которой отверженная Ден получает очередную порцию унижения: все домашние в полном составе смотрят видеокассету со съемками какого-то семейного торжества. Камера ловит главную героиню, которая, конечно же, выглядит, как всегда, глупо и смешно. Ночью девочка в пижаме и с молотком в руке выходит в сад и разбивает кассету. После чего заходит в свою комнату и склоняется над кроватью с безмятежно спящей младшей сестрой. Ден замахивается... У Тарантино молоток бы обязательно опустился, чтобы залить весь экран клюквенным соком; в каком-нибудь сентиментальном кино нам показали бы, как девочка с отвращением выбрасывает страшное оружие, отступается от своих мерзких замыслов и со слезами раскаивается. У Тодда Солондца не происходит ни того, ни другого. Ден не убивает сестру, она просто со злостью произносит: "Тебе повезло" - и идет спать.
"Мне верить хочется, что сердце не игрушка, сломать его едва ли можно вдруг" - это у Заболоцкого, а фильм "Приглашение в кукольный дом" - совсем другая тема. Детское сердце, конечно, не игрушка, но то ли оно уже давно сломано, то ли... Тодд Солондц, характеризуя героиню своего фильма "Перевертыши", сказал: "Она остается собой вне зависимости от того, набрала она тридцать кило или сбросила, или даже если она поменяла пол". Ничего изменить нельзя - таков главный мировоззренческий итог фильма. Чем заканчивается картина? Если любопытно, сходите и посмотрите, но ни кульминации, ни развязки, ни катарсиса вы там не увидите. Нет в фильме и ни одной сексуальной сцены, что по нынешним временам выглядит не просто старомодно (что, кстати, чистая правда: фильм был снят 1995 году), но прямо-таки вызывающе. А что же есть и в чем состоит компонент "независимости" подобного рода картин? Независимое кино - это фильмы, снятые за пределами Голливуда. Они обходятся без дорогостоящих спецэффектов, без пошлых сюжетных ходов, к которым так привык масскульт, без огромных кассовых сборов. Но ни одно кино, даже самое независимое, не может быть скучным. Особенно на такую тему. А Тодду Солондцу удалось снять скучный фильм, и в какой-то момент зритель перестает задумываться над тем, сочувствует ли он несчастной девочке или цинично наблюдает за ее злоключениями. Зритель хочет, чтобы это все поскорее кончилось. Потому что с американским режиссером шутки плохи. Например, в 1999 году во время 21-го Московского кинофестиваля Солондц перед показом своего фильма "Счастье" вышел на сцену и предупредил публику, что картина будет длиться два с половиной часа вместо заявленных полутора. В этот раз, правда, все обошлось, и режиссер никого не пугал. Вначале он тоже вышел на сцену и сказал: "Если во время просмотра вы будете смеяться, то это хорошо, а если не будете, то это тоже хорошо". По-моему, прекрасная формула независимости искусства.
Лучше не скажешь.
