Говорить о группе “Ленинград” в приличном обществе нынче не принято – теперешнее творчество Шнурова со товарищи считается за пошлость и музыку для тупых алкоголиков и подростков. Завсегдатаи клубов вроде “Проекта ОГИ” или “Китайского летчика Джао Да” ностальгически вспоминают те светлые времена четырехлетней давности, когда “Ленинград” ещё не собирал стадионов, песни группы не звучали из каждого киоска и автомобиля, а музыканты выступали для небольшой, “своей”, понимающей аудитории. Вот тогда-то, мол, все и было хорошо и по-настоящему, а теперь – попса и вырождение. Тем не менее, если присмотреться, музыка и песни “Ленинграда” за прошедшее время изменились не сильно. И лукавят те критики, которые пишут, что, мол, в песнях теперь один мат и никакого эстетства – табуированной лексики на последних альбомах группы даже меньше, чем раньше. Вопрос тут в совершенно иных, экстрамузыкальных факторах – изменилось не творчество группы, а её статус. И эта трансформация – очень любопытный пример перехода из элитарного искусства в массовое, смены знаков, радикальной разницы в восприятии одних и тех же текстов разными типами слушателей.
Начинался “Ленинград” как культурный проект, созданный Сергеем Шнуровым, который к тому моменту был известным питерским культурным деятелем и, в частности, одним из начальников замечательного “Радио Модерн”. Аудитория, для которой изначально этот проект функционировал, была определена очень четко – соскучившиеся по русскому сумасшествию, стебу и драйву богемные эстеты-алкоголики, прожигающие свои молодые годы в столичных “интеллектуальных клубах”. Неплохо характеризует “первичную” нишу существования “Ленинграда” и то, что саунд-продюсером первого альбома был Леонид Федоров (лидер статусной для интеллигентной тусовки группы “Аукцыон”), а выпущен он был на лейбле “О.Г.И.-рекордс”. “Ленинград” выступал по небольшим клубам, радуя собиравшуюся публику сумасшедшим шоу – 15 человек, играющие, выпивающие, прыгающие и танцующие на маленькой сцене.
Первые альбомы группы – это и есть тот, “старый-добрый”, пародирующий и стебущий всех и вся, играющий в постмодернизм “Ленинград” в трех своих разных ипостасях. Столь популярный нынче жанр “альтернативного шансона” Шнуров, фактически, освоил ещё в 1999-м, выпустив на альбоме “Пуля” полторы дюжины со вкусом стилизованных под блатняк и лихо сыгранных песен. Нынешний хедлайнер движения питерский актер Дмитрий Хоронько (создатель и лидер “Хоронько-оркестра”) – бледный, напудренный, субтильный, манерно поющий про пчелиную любовь – словно антитеза тогдашнему здорово-брутальному Шнурову, рассказывающему о том, как “шел он как-то по Сенному рынку / Шёл и беломорину курил”. Бодрый ска-панк с балканским уклоном (фирменные быстрые дудки и стремящийся порваться баян), на фоне которого то истерично орал первый вокалист Вдовин (ныне, кстати, явный лидер российской электронной музыки), то грозно рычал Шнуров, пошел на ура, а вот "фирменного" мата было совсем мало, и служил он скорее довеском к общему безумству.
В названии диска “Мат без электричества” важны были обе части: не только первое слово, указывающее на обилие ненормативной лексики и тематики (именно тут основные шнуровские “боевики”-формулировки – и про дикого мужчину, и про “алкоголика и придурка”), но и второе предложное сочетание, лаконично описывающее уникальный саунд, которого группа добилась на диске. Набор музыкальных средств ограничивался духовыми, обогащенной многочисленными перкуссиями ритм-секцией и изредка вступавшей гитарой. Все это вместе создавало яркое, сочное и незабываемое звучание, на фоне которого Шнуров нарочито небрежно-непрофессионально пел собственные нетленки. “Дачники” же демонстрировали ещё одну (как выяснилось – основную и окончательную) ипостась “Ленинграда” - бешеную, электрическую, с немного грязным звуком и захватывающим с первого звука драйвом. Собственно, именно с этого альбома началось движение “Ленинграда” в массы – раскрутка песен на “Нашем радио”, вручение премии за самый похабный текст (широко известная песня “День рождения”), популярность в кругах люмпенизированной молодежи… Группа постепенно перебиралась из уютных кабаков (в которые все желающие послушать Шнурова со товарищи уже категорически не вмещались) на все большие площадки и вскоре стала заметным и раздражающим многих феноменом российской культурной жизни.
Время выхода “Дачников” - пожалуй, первый момент столкновения элитарного и массового в этой истории. Первые, богемно-интеллектуальные поклонники восприняли этот альбом как венец постмодернизма по Шнурову – причудливое совмещение мелодических и поэтических клише из самых различных источников (от мультфильма "Ну погоди!" до песни "Все это рок-н-ролл"), замешанное на русской кабацкой эстетике и панк-разгильдяйстве. Массы же новых фанатов толковали все прямо и недвусмысленно – как песни о себе, своей тяжелой судьбе, вечных проблемах с деньгами, женщинами, алкоголем и властями – в общем, о том, “какая сука эта селяви”. Две целевые группы столкнулись и на концертах: прежние завсегдатаи живых выступлений коллектива с удивлением обнаружили себя в окружении недружелюбно настроенных и не слишком адекватных типов шкафообразной наружности, а в интервью Шнурова стали появляться предупреждения о том, что в первые ряды зрителей лучше не лезть – дерутся.
Шнуров продолжал говорить о том, что мат – не самоцель, что он пытается каким-то образом оживить и обновить язык, о постмодернизме, о проекте и несоответствии образа и реальности (песенный Шнур и реальный Шнуров - два разных субъекта, “если бы я делал все, о чем пою, я бы умер”). Однако статусное изменение было налицо, и попытки внести какие-то коррективы в содержание культурного проекта “Ленинград” можно было наблюдать в режиме реального времени. На выдержанном в том же стиле, что и “Дачники”, альбоме “Пираты XXI века” наличествовала одна странная, неожиданно искренняя и “жизненная” песня “Мне бы в небо” (“все это похоже на какую-то разводку / Наркотики нельзя, но можно водку”). Затем группу начало явным образом лихорадить – заявления о роспуске коллектива и отъезде Шнурова в археологическую экспедицию (так и не состоявшемся), конфликт с фирмой-издателем и выход незапланированного альбома “Точка”, на котором и вовсе преобладали совсем невеселые, но по-прежнему пронзительные песни о том, что “нас, наркоманов, никто не любит”. В альтернативном “Ленинграду” сольном проекте Шнуров сделал шаг в другую сторону: вернулся к шансону как раз в тот момент, когда этот жанр окончательно заполонил все окружающее звуковое пространство, и попытался “облагородить” жанр: записал альбом блатняка, сделанный с большим вкусом и чувством, вполне удачный, но никаких последствий не возымевший ("Второй магаданский"). При этом группу продолжали везде сопровождать и скандалы, и бешеная популярность. Казалось, что Шнуров нашел для себя золотую жилу, которую можно использовать сколь угодно долго – сочинить жизнеспособное подобие какого-нибудь хита “Ленинграда” может даже не очень одаренный школьник. Вышло так, да не совсем – Шнуров оказался хитрее и интереснее, чем многие думали.
Вышедший в конце прошлого года альбом “Для миллионов” уже в своем названии содержит важную двусмысленность: те самые “миллионы” - это и предполагаемые доходы, и целевая аудитория, которая эти доходы должна принести. Очень характерно, что наряду с обычными “ленинградовскими” композициями (про “бабу буду” и “бухаю-подыхаю”) на диске есть сразу несколько песен, в которых Шнур (который, очевидно, со Шнуровым теперь уже почти идентичен) к этим самым миллионам напрямую обращается и пытается им что-то втолковать – разумеется, не без всегдашнего стеба и самоиронии, но все же вполне открыто и внятно. Про фальшь современной российской рок-сцены по версии “Нашего радио”, про бессмысленность и беспощадность цивилизации менеджеров (“тебе повезло, ты такой, как все / ты работаешь в офисе <…> я понимаю, бабки нужны всем и всегда / но зачем так в****вать – это беда”) и непродажность истинной любви (рэп-перепевка давнишнего хита группы “Секрет” “Твой папа был прав”). Как и следовало ожидать в подобной ситуации, этот альбом “Ленинграда” уже совсем не про музыку – в основном группа эксплуатирует все те же мелодические ходы, что и раньше, а появление на нескольких треках шнуровского речитатива под нехитрый бит удивляет только в контексте “Ленинграда”, на музыкальное откровение определенно не претендуя. “Для миллионов” - текст, повествующий о том, чем становится культурный проект, переходя из элитарного искусства в массовое, и каким образом может видоизмениться его содержание. Музыку слушать неинтересно – интересно следить за месседжем и направлением творческого развития.
В последнем отношении характерен ещё и придуманный Шнуровым на пару с аккордеонистом “Ленинграда” электропоп-проект “Диоды”, который (в отличие, например, от удивительно пошлого и бессмысленного проекта Шевчука “Рок-группа”) призван обличить идиотизм российской поп-сцены изнутри – на фоне нарочитого незамысловатого пиликанья синтезатора Шнур исполняет нарочито идиотские тексты про механическую цивилизацию.
Рассуждать о том, насколько позитивны/негативны совершившиеся с “Ленинградом” статусные изменения, можно долго – однако сами эти изменения налицо. А как прямое их следствие – и ещё один, весьма любопытный факт. Получается, что, как это ни парадоксально, не радикальный православный Кинчев, не поющий в Кремле и получающий ордена БГ и даже не карикатурно борющийся с попсой Шевчук, а именно Сергей Шнуров и является сейчас настоящим "русским рокером" в его современном варианте и со всеми необходимыми свойствами. Имеется скандальность. Имеются драйв и безумство. Имеются питерское происхождение, та самая приобретенная массовость и несколько возможных уровней восприятия текстов. Имеются, по всей видимости, фатально необходимые в современных условиях стеб и самоирония. Имеются даже протест и борьба, а также трагическая непонятость и драматическая судьба творческой личности (занимался человек постмодернизмом, а его поняли буквально и творчество на конвейер поставили). И, ведь, как поет наш герой, "воткнул так, что х** вынешь" - лидер "Ленинграда", если даже захочет, вряд ли сможет выйти из этой игры-индустрии, иначе как радикально сменив профессию.
Шнуров – в костюме а-ля Че Гевара, с полупустой бутылкой коньяка в руках, сигарой в зубах и готовностью любого послать по определенному адресу, а то и дать по зубам – и являет собой сегодня олицетворение нового русского рока. Дикое, но симпатичное.
