Мэр Москвы Юрий Лужков, начиная с 1987 года проявлявший в отношении театра меценатские настроения, построивший не один театр, в том числе в 2001 году уникальное архитектурное сооружение театра «Школа драматического искусства» на Сретенке, – подписал распоряжение о его реорганизации. По нему, всё здание театра на Поварской, то самое, с которого начиналась история этого знаменитого театра, теперь отходит Комитету по культуре для размещения там дирекции проекта «Открытая сцена». В это трудно поверить, но это случилось – несмотря на письма ведущих деятелей мирового и отечественного театра, таких как Лев Додин, Кирилл Лавров, Александр Калягин, лидер японкой сцены Тадаси Судзуки, руководитель Союза театров Европы Габор Джамбеки, несмотря на статьи в прессе с горячей поддержкой театра.
Идея Лужкова состояла в том, чтобы дать понять зарвавшемуся художнику, что он слишком много на себе взял и что пришло время делиться. Ему напомнили, что уже поделились все – театр Александра Калягина Et cetera, получивший новое здание, старое отдал «Геликон-опере», театр «Луны» Сергея Проханова, отдавший-продавший свое здание г-ну Боякову, директору «Золотой маски», под «Открытую сцену».
Карающая тень «Открытой сцены», совершенно необходимого Москве проекта в поддержку независимого театра, стала настигать самых разных персонажей. Скоро этот альтруистический и глубоко правильный проект может стать настоящим бедствием для Москвы. Сегодня те, кто получил возможность работать на Поварской у Васильева – Борис Юхананов, Дмитрий Крымов и Игорь Лысов, – становятся его тюремщиками. Их спектакли частично подготовлены на гранты Правительства Москвы, финансирующего проект «Открытая сцена». Вице-мэр Людмила Швецова говорит, что московские власти намерены и дальше финансировать и поддерживать этот проект, как и педагогическую деятельность самого Васильева на Поварской. Видимо, последняя теперь будет разворачиваться под непосредственным руководством Сергея Худякова, председателя Комитета по культуре, одновременно являющегося председателем Экспертного совета «Открытой сцены».
Что бы ни инкриминировалось Васильеву – излишки, непрозрачная игра с арендой, нерациональное использование двух сцен и т.д., – важно понять, что именно видится московским властям на месте знаменитого на весь мир театрального дома на Поварской.
В 1987 году в доме на Поварской Анатолий Васильев вступил в бой за право на уникальное исследование и открытие еще неведомых путей. С каждым годом этот бой становился все драматичнее, а потребность в исследовательском, радикальном театре – все меньше: воин ожесточался, а новые времена делались все жесточе по отношению к нему. Много сложного было на этом пути. И все же представить, что уникальное пространство театра на Поварской, превращенное из советских коммуналок в шедевр театральной архитектуры, будет уплотнено и передано в распоряжение «шариковых», было невозможно. «Но продуман распорядок действий, и неотвратим конец пути». Вместе с Васильевым, в 1987 году возмечтавшем о новых путях театра и русской жизни, мы наблюдаем ныне мрачный конец этих прекрасных иллюзий.
Отныне по распоряжению Лужкова театр «Школа драматического искусства» должен быть выселен из своего «родового» дома на Поварской и уплотнен за счет передачи общежития на Сретенке в распоряжение дирекции «Открытой сцены». Возможно, это первый шаг в осуществлении так называемой театральной реформы, в первоначальном проекте которой было записано, что учредитель имеет право реорганизовать «культурное учреждение» без согласия его создателя.
Мэр имеет к Васильеву не эстетические, а хозяйственные претензии. Но выглядит все так, что единственный оплаченный государством исследовательский театр, единственный театр в Москве, входящий в организацию «Театр Европы», лишен многолетнего покровительства власти. С горечью вспоминаются иные времена, когда с реорганизаций, трансформаций и прочих акций подобного свойства в стране начался политический террор. Не один театр, включая МХАТ-2, театр им. Вс. Мейерхольда и Камерный театр Таирова, подвергся подобным процедурам.
Уже в совсем недавней истории нечто подобное пытались совершить со знаменитым театром Джорджо Стрелера «Пикколо театро ди Милано». В начале 90-х годов, когда для Стрелера стали строить сразу три сцены – Театр Джорджо Стрелера, Театр-студию и театр Паоло Грасси, – итальянский журналист Индро Монтанелли начал кампанию по обвинению режиссера в коррупции и неэффективном использовании пространства. Стрелер, всю жизнь боровшийся за приоритет художественного, авторского театра перед коммерческим, подал на него в суд. Эта тяжба, начатая на волне коррупционных скандалов в Италии, завершилась только в 2004 году, через семь лет после смерти Стрелера и три – Монтанелли, полным оправданием первого. Но в 1996 году, измотанный многолетним судебным разбирательством, Стрелер подал заявление об отставке.
Мы впервые печатаем фрагменты письма, адресованного труппе «Пикколо театро ди Милано» 2 декабря 1996 года:
«Наконец после нескончаемой борьбы, длившейся не месяцы, а много-много лет, - борьбы, в которой применялись все мыслимые средства, для того чтобы лишить меня возможности осуществлять мою театральную гражданскую миссию, - я вынужден совершить поступок, который будет стоить мне неизъяснимой боли.
Они «не захотели».
Кто «они»? Их множество - причастных и не причастных к итальянскому театру, известных поименно и несущих очевидную персональную ответственность.
Большинство из них безвестно, они погрязли в заурядности, равнодушии и низменности жизни, не дающей никакого повода называть ее цивилизованной. Оглядитесь и задумайтесь: мог ли Театр в одиночку – с его возвышенными идеалами, чисто гуманистическими и поэтическими целями, ориентированный на служение обществу, - нести на себе бремя всей разваливающейся махины, посреди которой плывет он без руля и без ветрил?!
Мы слишком многое уже отдали и оказали слишком сильное сопротивление.
Я лично отдал все. Я оставляю этот театр, бывший всею моею жизнью, смыслом моего существования, с пустыми, но чистыми руками, с надорванным, но прозрачным сердцем. Покидаю вас всех, мои вчерашние и новые товарищи, с болью.
Оставляю вам только свое представление о том, как создавать театр, не похожий на других. Вряд ли оно сослужит вам хорошую службу. Оно принесет вам много мук. И в то же время даст вам основание для гордости. Несите в себе театральную мораль, достойную лучшего, более доброго мира.
Не забывайте: в смутное время даже слабенькие огоньки горят как звезды.
И помните: не взирая ни на что, это не конец Мира. И не конец Театра.
Ваш Д. С.»
Фото из спектакля А. Васильева "Моцарт и Сальери" А. Пушкина с сайта "Искусство кино".
