Пока большие праздники хоть и отлетели, но не отошли, тянет на небывальщину. Во-первых, анализировать пока нечего (а наши прогнозы и планы мы прибережем до понедельника), во-вторых, хочется верить в чудеса. Тем более что и в политическом знании есть место чуду. И даже совершенно определенное.
Хоть в классической математике, хоть где угодно, условием анализа является непрерывность функций. Если вы срисовываете линию, не отрываясь от листа, то на ближайшую перспективу всегда ее можно достаточно точно продолжить, не заглядывая в оригинал. Для тех случаев, когда есть отдельные точки разрыва, предусмотрены совершенно особенные методы, но все равно там с тенденциями не так просто. В общественной жизни тоже есть и тенденции, и точки разрыва.
В политике, как и в частной жизни, точки разрыва возникают всегда, когда совершаются действия и поступки. Тенденции у нас понятны. Непонятно, с чего можно было бы думать, что война и теракты закончатся, Путина не переизберут, сажать не будут, а население будет богатеть. Но, тем не менее, не вызывает никаких сомнений, что если захотеть мира, то его можно достичь (равно как если захотеть не мира, а победы, то и это решаемо, но по-другому). Если выйти на выборы с мощным содержанием и волей, то, конечно, можно победить и Путина, у которого собственного содержания нет. Если захотеть создать состоятельное население, то соответствующие реформы тоже вполне можно спроектировать и сделать.
Весь вопрос, кто будет делать. Кто именно своими поступками создаст точки разрыва в унылом стабилизце. Такие вещи и есть чудо в политике. Чудеса вообще-то происходят каждый день.
Вот в Москве понятная тенденция состоит в том, что чужаков и иногородних не любят, а народ спешит, злится и нервничает. Однако же существует, например, Комитет помощи беженцам (их сайт - http://www.refugee.ru - "временно недоступен"), "Мемориал", Институт прав человека и другие совершенно немейнстримовские структуры. Без всякого государства и вопреки унылой тенденции. У меня даже есть друзья, которые подобрали на холодной улице бомжа, и начали бегать по его делам, какие-то утерянные документы восстанавливать. То есть безнадежным предприятием занялись. В деревенском укладе такого рода вещи можно воспринимать как доброту и традиционное гостеприимство, а в Москве это чудо.
Чудес не бывает много. Но их столько и не нужно. Совершенно не обязательно, чтобы все занялись чужими или общественными делами. Иначе - как же бизнес, семья и дела личные.
Главное препятствие для чудес, точек разрыва в политике - это уныние и обреченность. Хороший источник уныния – это любительские представления о том, что в России население какое-то не то по сравнению с нормальными странами. Гражданского общества, мол, правового сознания, протестантской этики и других теоретических абстракций нет. Это все – жуткая ересь. Чудес и там очень немного.
По этому поводу у меня есть некоторое социологическое впечатление. Однажды, несколько лет назад, я был на показательном сеансе классического (директивного) гипноза для старших курсов какого-то московского мединститута. Гипнотизер был грузным сумасшедшим старым перечником. Он сразу же велел аудитории замолчать, и студентка со смешными косичками упала под скамейку.
Добровольцы из студентов вышли к доске, чтобы попробовать. Гипнотизер грозно задышал и велел студентам падать на спину. Это такой прием классического гипноза, когда невидимая пустота за спиной оборачивается приятным разжижением в мозгу. Эффективность у гипноза была невелика: подавляющее большинство народу оказалась абсолютно негипнабельным по его методу. А, может, он не очень и старался. Тех, кто не впадал в забытье, гипнотизер ругал и гнал их поганой метлой обратно на свои места и на второй год. Но пятеро студентов сразу и крепко и уснули, стоя на том же месте.
Дальше было самое интересное. Гипнотизер сказал что-то, и, откуда ни возьмись, вышла прекрасная пушистая мышь баскетбольного роста. Пятеро уснувших ребят погладили ее. Потом вышла красивая полосатая и зубастая кошка, ее тоже погладили. Потом гипнотизер объяснил, что кошка собирается сожрать мышку. А чтобы этого не произошло, нужно кошку поймать и свернуть ей шею. Четверо (но не пятеро) так и сделали. Пятый (и только один) не стал убивать зверя, а только виновато улыбался, мол, ничего не понимаю.
Тогда мне пришло в голову, что из этого жутковатого эксперимента просто следует, что примерно двадцать процентов из нас – приличные люди. Сейчас я думаю по-другому. Это ведь чудо, что он не свернул шею. Противоречит любой рационализации.
Сказал проповедник: «Что бывает по законам природы телесной - мы постигаем, но перед тем, что выше законов естества, умолкаем».
