Вмосковском клубе «Билингва» прошел круглый стол «Некоммерческая музыка:призвание и профессия». В нем участвовали различные представители музыкальнойсреды (преимущественно джазовой) – как российские, так и зарубежные. Он былорганизован в рамках фестиваля МузЭнергопри поддержке «Полит.ру».
Какследует из названия мероприятия, первоначальный замысел состоял в том, чтобыопределить общественный статус «некоммерческой музыки», а также обсудитьвозможные схемы ее развития и существования («Как выжить, профессиональнозанимаясь некоммерческим искусством?»). Присутствие зарубежных гостейпредполагало, что у беседы будет сравнительный аспект: они поделятся своимопытом (с учетом того, что на Западе некоммерческим музыкантам выживать проще,чем в России), а мы посмотрим, нельзя ли у них этот опыт позаимствовать иприменить в наших условиях.
Международныйаспект мероприятия выявил высокую степень культурного взаимонепонимания. Востальном обсуждение можно охарактеризовать как описательное: участникиделились своими наблюдениями и формулировали актуальные в нынешней ситуациивопросы. Попытки ответить на эти вопросы приводили к новым рассказам об опыте, аэто, в свою очередь, вело к новым вопросам.
Межкультурноенедоразумение выразилось в постановке вопроса. Принимающая сторона хотелаговорить именно о (не)коммерческой стороне дела, то есть о возможных ресурсахдля существования той музыки, которая по тем или иным причинам не выходит намассовый рынок. Гости не понимали такую постановку вопроса: зачем вообщеразделять музыку на коммерческую и некоммерческую? «Если говорить о музыке,надо определять искусство. Искусство — это когда человек выражает человеческое.Рассуждать о различиях коммерческой и некоммерческой музыки — это оченьограниченный подход. Я думаю, что получение прибыли от музыки – это не хорошо ине плохо. Музыка – это то, что музыкант делает из звуков», – сказал пианистЙохан Буркенез (Johann Bourquenez) из швейцарской группы Plaistow. Навопрос о том, как он всё-таки выживает, он лаконично ответил, что на концертахмного не заработаешь, но на жизнь хватает, а свобода творчества как следствиенезависимости от рынка для него важнее всего.
Нажизнь хватало и другому участнику дискуссии – Роману Столяру, музыканту,композитору и педагогу из Новосибирска. Но всё-таки, как отмечали российскиепредставители, деньги нужны не только на выживание, но и на то, чтобыорганизовывать концерты и покупать оборудование, а также обеспечивать минимальнуюрекламу, дабы общественность вообще узнала о существовании тех или иныхмузыкантов. Кроме того, по словам Романа, некоммерческая музыка на Западе«институализирована»: существуют фонды, которые дают музыкантам гранты; внекоторых странах (например, скандинавских) такие некоммерческие проектыфинансируются государством. Иногда российские музыканты обращаются заподдержкой к зарубежным фондам и в ряде случаев ее получают, а в России такоговообще нет, – с сожалением заключил он.
КРоману присоединился Юрий Льноградский, продюссер МузЭнерго, член международнойассоциации джазовых журналистов. Он рассказал, что зарубежных музыкантовпригласить в Москву проще, чем российских из, скажем, Новосибирска, потому чтоза перелет зарубежных музыкантов заплатит какой-нибудь фонд, существующий насредства налогоплательщиков, а за новосибирских никто не заплатит.
Такимобразом, сформулировав проблему принимающей стороны, передали слово другомугостю – Марку Эхэа из испанской группы Kaulakau.«Для меня нет различия между коммерческой и некоммерческой музыкой», – началон. Затем он красноречиво рассказал о музыкальной карьере Джона Кейджа, которыйв начале своего творческого пути едва не побирался, а теперь его все знают.«Важна уверенность в своем деле, – говорил он. – Вначале должна быть свободадуха вопреки всем обстоятельствам. И дальше нужно идти по избранному пути – ибудь что будет». Монолог Марка выслушали довольно снисходительно. «Это былаличная декларация музыканта. Но вернемся к общественным аспектам бытованиянекоммерческой музыки», – подытожил модератор Алексей Малобродский, директортеатра «Школа драматического искусства».
Насамом деле Марк всё же затронул в своем высказывании общественный аспект,который в дальнейшем стал важной частью беседы. Всё зависит от того, как вопределенной системе принято эту музыку показывать, – заметил он.Некоммерческой музыки как таковой нет, потому что восприимчивость людей кавангарду определяется повторяемостью, а повторяемость обеспечивается в томслучае, если в обществе существуют для этого определенные механизмы.
Врезультате тема непосредственного спонсирования сменилась темойподготовленности аудитории и – шире – вопросом о том, какая роль приписываетсямузыке в обществе.
«Когда-тоу нас был социализм, – говорил журналист и музыкальный критик МихаилМитропольский. – В этом социализме был джаз. И в интересе к этому джазу былодве составляющие: одна музыкальная, а другая немузыкальная. Социальная. Этобыла протестная музыка, и вообще это было протестное сообщество… Потом системарухнула, и эта часть отпала».
КириллМошков, будучи главным редактором журнала "Джаз.Ру", стал развиватьтему информирования общественности – «канализации».
Такимобразом, дискуссия получилась довольно оживленной, хотя и сумбурной. Но подводяитоги, в ней можно выделить следующие темы.
Некоммерческое икоммерческое.Здесь наметилась следующая антитеза. Одни говорили, что некоммерческая музыка –дело сугубо добровольное, работающее по принципу «можете не творить – нетворите». В качестве некоммерческой музыка существует только до тех пор, пока онасвободна от рыночной конкуренции. Поэтому она всегда нуждается в спонсировании.На другом полюсе полемики была идея о том, что музыка – это музыка, а ееконкурентоспособность (и, соответственно, оплачиваемость) – вопрос ее жекачества.
Здесь,впрочем, следует отметить возражение Михаила Митропольского, который сказал,что не все талантливые музыканты обладают еще и развитыми «пробивными»способностями, которые необходимы для презентации творчества широкойобщественности. А Роман Столяр отметил, что столицы вообще предвзято относятсяк новизне: если в провинции музыкантов принято оценивать после концертов, то вМоскве и Санкт-Петербурге мнение формируется заранее.
Финансирование. Здесь вопрос был в том,кто будет платить, как и за что. Характерно, что зарубежные музыканты вообще нестали говорить на эту тему, но оказалось, что российские музыканты, критики иорганизаторы и сами кое-что знают о зарубежных формах спонсирования. Главнымобразом, полемика здесь развивалась вокруг вопроса о том, следует ли государствуплатить за чье-то хобби или пусть за него платят те, кто разделяет снекоммерческими музыкантами их специфические музыкальные предпочтения.
Поповоду фондов и меценатства высказался, в частности, Михаил Митропольский. Онотметил, что фондов всегда меньше, чем музыкантов, поэтому в вопросахфинансирования всегда присутствует некий фильтр, и в итоге кто-то принимаетрешение, за кого платить.
АлексейМалобродский оговорил, что в России существует некая патерналистская формагосударственного финансирования искусства: деньги на искусство выделяются, нопо каким-то специфическим критериям.
КириллМошков вспомнил по этому поводу об опосредованном способе государственногофинансирования, когда государство оплачивает институт (например, филармонию),который предоставляет помещение под концерты. А дальше выступающие самизарабатывают признание публики.
Общество. Все сошлись на идее,что если некоммерческая музыка не пользуется большим спросом, это говорит отом, что общество не подготовлено к ее восприятию. Любая новизна усваиваетсятолько после того, как входит в привычку, а чтобы эта привычка появилась,нужно, чтобы, скажем, новая музыка регулярно звучала и чтобы о ней говорили. Аесли этого нет, значит, общественности это не нужно. В этом контексте возниклатема деградации общества и, что примечательно, дважды прозвучало слово«нравственность». Первый раз отсутствие интереса к некоммерческой музыке снравственным упадком российского общества связал Михаил Митропольский, а затемк нему присоединился Роман Столяр. О неготовности публики к восприятиюимпровизации и джаза говорили также в аспекте общей ситуации в стране (какможно говорить о каких-то институтах в помощь творчеству в стране, где еще дажене разработаны механизмы социальной адаптации людей с инвалидностью).
Связи с общественностью. Тем не менее,большинство сошлось на том, что вкус к непривычной музыке обществу можнопостепенно привить. Для этого нужно постоянно информировать людей. Этим,собственно, большинство участников и занимаются (организуют фестивали,рассказывают о новых течениях и малоизвестных коллективах в своих изданиях).Роман Столяр рассказал, что в Новосибирске недавно открылась «Лабораторияимпровизационной музыки» и что он сам проводит соответствующие мастер-классы исеминары. Никто не высказывал надежды на то, что в ближайшем будущем удастсярадикально изменить ситуацию в России в более благоприятную для альтернативноймузыки сторону. Но почти все сошлись на том, что действовать необходимо и что,возможно, со временем хотя бы в минимальной степени эти усилия дадут нужныйрезультат.
