31 января «Киношкола им. МакГаффина» совместно с «Полит.ру» показала в кафе ZaVtra фильм «Однажды в Анатолии». После показа фильма состоялось его обсуждение, оно было посвящено операторской работе и не только.
Гостями обсуждения: фотограф, трижды обладатель Гран-при «Серебряная камера» Владимир Мишуков; оператор фильмов «Тропа», «Место на земле», «Бегущая по волнам», «Чайка», «Адмирал» Григорий Яблочников; оператор-постановщик фильмов «Огни притона», «Елки-2», «Тихая застава», «Багровый цвет снегопада», «Мясо» Максим Шинкоренко; художник, живописец и дизайнер Евгений Тихонов; художник Театра «Школа современной пьесы» Алексей Трегубов. К обсуждению присоединился неожиданно пришедший друг и педагог «Киношколы им. МакГаффина» режиссер и телеведущий Александр Гордон.
Обсуждали фильм не только гости, но и зрители, дискуссия продолжалась около двух часов. Ниже представлены самые интересные отрывки обсуждения.
Владимир Мишуков: Когда включается камера и говорится «экшн», человеческая природа имеет свойство в этих условиях замыкаться или начинать изображать себя естественно и прекрасно, что называется. Это, в принципе, абсолютно в хорошем смысле привет Алексею Герману. Когда ты не знаешь, как все разрешится, люди дышат – это высшее проявление режиссерской работы. Таким образом заставить существовать персонажей – это сложнейшая задача.
В этом фильме все персонажи абсолютно живые, вы со мной согласны? Я существую полностью в этой картине, она меня убеждает со всех сторон, я ее сторонник, поклонник, и мне очень приятно ее защищать. Если вы смотрите фильм и замечаете во время фильма, какая замечательная работа оператора, то это плохое кино. Я видел такие картины, но это плохое кино. Хорошее кино – это когда ты смотришь, конечно, картинка прекрасная, но ты этого не замечаешь, ты эмоционально погружен в суть происходящего.
В этом фильме нас оператор вместе с режиссером «погружают», я сочувствую, я отождествлен со всеми персонажами, начиная с первого кадра, когда камера подъезжает к замутненному стеклу, и там три человека сидят и разговаривают. Как они разговаривают – я как актер по первой профессии – могу сказать, что это почти документальное кино. Это режиссерская задача, обговоренная с оператором. Соответственно, дальше, они выходят из машины, разговаривают – это же живые люди. На первом, втором планах люди, бегающие с лопатами, там нет ни одного случайного человека. Нужны все люди, которые находятся там, вплоть до человека, который в военном обмундировании. Я не очень понимаю, как можно вообще режиссерскую работу в этом фильме ставить под сомнение. Он может нас водить и водить по кругу.
Если Вы лично не прониклись сожалением к прокурору, который вел на протяжении фильма свою странную линию, связанную с его женой, про свою любовь он рассказывал – таинственный персонаж доктор, про которого мы так до конца ничего и не разгадываем, но предполагаем тоже отторжение от женского. И потом преступник – лик святого как будто, рядом сидят грузные охранники, на фоне меняется пейзаж. Живые люди, это так интересно, люди на всех планах.
…Прокурору нужно утром в Анкару, значит, ему нужно во что бы то ни стало быстро отчитаться и т.д., у полицейских своя задача – люди вынуждены трястись в этих некомфортабельных автомобилях по этим дорогам. Мы, естественно, погружаемся в эти минуты для того, чтобы пережить вместе с героями длинную бессонную ночь, потом привал с дождем. А потом надо рано утром вставать не потому, что режим и нужно снимать красивую картинку, а потому что обстоятельства этой истории таковы.
Евгений Тихонов: Разговор профессиональный характер принял. Поэтому я как не режиссер, не оператор, я как зритель. Смотрел фильм этот на DVD дома, и хочется, конечно, его еще раз посмотреть. Этот момент с яблоком… У меня тоже был вопрос, как это сделано. Но это было настолько убедительно, и это мистическое движение ощущалось, что вопрос отвалился. Я вижу кино, я вижу то, что происходит на моих глазах. Это потрясающее мастерство, и его совершенно незаметно. Я все время задавался вопросом, о чем фильм. Потому что много всего вложено в фильм: о земле, о женщине, которая появляется в начале фильма ужасной маской, главный персонаж, который в конце фильма начинает уже искать, что-то вспоминать. Потрясающая подсвеченная девушка, вырванная из темноты, как ангел, только ангел чего? Когда ветер поднимается, мы видим страшно развевающиеся волосы. В культурологическом плане, мне кажется, стоит посмотреть.
Максим Шинкоренко: Честно, я, может быть, буду резок, извините, если что. Но я вообще не понимаю, почему таким фильмам дают призы. Для меня вообще шок. Кино – это эмоции или какой-то полученный жизненный опыт, а у меня другая ситуация. Я понимаю, почему «Летят журавли», «Белый Бим, черное ухо» получили призы, почему «Москва слезам не верит» получил «Оскар». Но не понимаю настоящую тенденцию фестивалей. Фильм можно сократить на час, скажем – смысл не поменяется. Изображение – понимаю, что режиссер дал задачу, определенный сюжет, все прекрасно понимаю, мало денег.
Настроение даже не поменяется, если фильм сократить на час. Владимир Николаевич Климов, мы недавно общались, сказал мне о фильме «Баллада о солдате» - так вот это гениально крутой фильм, именно такие фильмы должны получать призы. Климов сказал: «Если из фильма убрать плохой кадр, то есть шанс спасти этот фильм». Я действительно задумался, есть ли шанс. Половину кадров можно просто убрать, смысл не поменяется, и фильм, может быть, будет гораздо лучше, гораздо интереснее. Фильм снимается для зрителя, любимые фильмы вы пересматриваете, а этот фильм можно посмотреть максимум один раз, вы второй раз смотреть не будете. Ничего нового в этом фильме в принципе нет.
Григорий Яблочников: Подойдем с другой стороны. Как режиссер мог снять этот фильм? Можно объяснить фразой, что прокурор опаздывает. Ритм фильма спокойный. Представьте себе: фильм снят пасмурным днем, абсолютно монотонный. Он, конечно, такой и сейчас, но в пасмурный день он будет квазимонотонный. На протяжении фильма выдерживается ритм, создается пространство, какое-то время выдерживается кадр, потому что надо выдерживать ритм, плюс это позволяет придать документальности моменту. Когда есть эффект документальности, ты начинаешь верить, как будто это наблюдение, актеры играют в документальном кино, как будто бы в жизни. Мы тоже участники этого процесса, сами додумываем истории, каждый вносит свое ощущение.
Зритель 1: Я тут послушал, у меня возникло определенное количество впечатлений, потому кино длинное, оно затягивает, и для того, чтобы это все как-то устоялось, нужно время. Во-первых, сложилось такое впечатление, что кино не закончилось, когда пошли титры, потому что люди, которые нам показаны, не очень понимают, где они, зачем они там, никто там не присутствует, кроме убийцы, который эмоционально в это вовлечен. Всем остальным плевать. Они едут туда, потому что механически выполняют свою работу, стараясь сделать ее как можно быстрее. Зачем фильм такой долгий? Для чего нам нужны такие долгие планы, для чего нам показывают по нескольку минут этих героев? Показан внутренний мир героев, которые выполняют механические действия, но живут внутренней сложной жизнью.
Зритель 2: Друг мой зритель не искушенный. А я увидел пирамидку, на которую нанизаны работа художника, оператора, режиссера, диалоги. Мне не понравилось. Я запомнил «Если зритель сразу обращает внимание на операторскую работу, значит, это плохое кино». Я обратил внимание сразу.
Максим Шинкоренко: Мне кажется, просто режиссеры забыли об уважении к зрителю, потому что надо все-таки уважать в первую очередь зрителя. Они снимают для зрителя, а не для какой-то интеллектуальной интеллигенции. Есть фильм, который ты смотришь: «Да я понимаю, но я и так знаю, что так поступать плохо, зачем говорить мне об этом?». Зачем нам опускаться ниже планки? У нас есть высокая планка 60-х годов. И нам тяжело достичь этой планки, нам стараться хотя бы на этом уровне держаться.
Владимир Мишуков: Есть логика прорастания замысла. Хотя бы начнем со сценариста. Он создает историю, обращается к режиссеру, если тому нравится, он начинает его еще больше материализовывать. Я к тому, что в результате все работает на общий замысел, который производит эмоциональное впечатление на людей. Каким образом – абсолютно по-разному происходит. Если цель – собрать деньги, то это не одержимость замыслом, а что-то другое. Оператор без режиссера может, а режиссер без оператора жить не может.
Евгений Тихонов: Тарковский снимал такое кино, когда мы видим умирающие вещи. На наших глазах они оживают только в том случае, когда мы их смотрим, образно-выразительная система построена именно на этом.
Алексей Трегубов: Я не с кино связан, я связан с театром. Это очень интересный вопрос, что такое красота. Я могу сказать, что для меня красота в этом фильме, и что для меня вообще красота. Для меня как для художника, как ни странно это будет звучать, красоты не существует. Красоты нет. Красота – это, правильно сказал Евгений [Тихонов], когда все на своем месте лежит, все служит какой-то идее, мысли, чувству, какой-то истории. Если я вижу красоту, я просто вижу эстетику.
Александр Гордон: Я кино не видел, пришел на обсуждение, думал, что вы немножко про кино поговорите, а потом начнете говорить о главном. Кино, какое бы оно ни было, может, замечательный фильм, может, отвратительный – это одно и то же. Кино для разговора – только повод. Каждый, кто в зале сидит, все равно этот фильм видел, ничего нового Вы не скажете. Поэтому я призываю Вас, поскольку я кино не видел, но мне интересно с Вами поговорить, каждый из Вас мне интересен, давайте о главном. Ну, давайте о главном, я Вас прошу! Что такое главное? Жень, ты сказал замечательную вещь о том, что не понимаешь, что такое красота. Сегодняшний девиз обсуждения – «красивое кино». Давайте забудем про этот опыт и представим, что такое красивое кино. Что это такое?
Вот! Красота – это и есть совесть. Если художник совестлив, он сделает красиво, если нет – не сделает. Если он недостаточно талантлив или насыщен чем-то, он сделает декоративно. Если достаточно, он сделает неузнаваемо. Если он художник настоящий, то он сделает еще узнаваемо. Сейчас, не дадут соврать ребята-операторы, которые сидят здесь, кино научились снимать все. У нас в кино существует много проблем: организационные, драматургические, проблемы работы с актерами. С операторами нет проблем. На любой вкус бери себе оператора, он тебе сделает так, как ты хочешь.
Киношкола им. МакГаффина продолжает кино-дискуссии и показы фильмов-лауреатов фестивалей прошедшего года. Во вторник 7 февраля в 19.00 – фильм"Безразличие" Олега Флянгольца (главный приз Кинотавра-2011).
Фотографии: Михаил Иванов
