«Единственный из королей, который мог бы стать хорошим президентом», -- сказал на днях Гонзаг Сен-Бри, автор биографии Генриха IV. Во Франции с помпой – то есть, в истинно галльском духе – отметили 400 лет рокового покушения Равальяка. 14 мая 1610 года королевский экипаж, проезжавший по Рю де ля Ферронньер, был блокирован повозкой, из которой тут же выскочил некий господин, подбежал к карете Генриха и нанес ему кинжалом удар. Монарх успел повернуться к своему спутнику герцогу де Монбазону и пробормотать «Кажется, я легко ранен» -- и через мгновение Франсуа Равальяк ударил во второй раз. Это ранение было смертельным. Король скончался через несколько часов, Равальяка схватили и, чтобы спасти от растерзания парижской толпой, тут же увезли в Отель де Рец. Потом убийцу переправили в Консьержи, где он был пытан, а 26 мая -- казнен на Гревской площади: после изощренных мучений, положенных государственным преступникам такого ранга, лошади четвертовали Равальяка. На допросах монархоубийца молчал, утверждая лишь, что действовал в одиночку; впрочем, многие, слишком многие считали, что за происшествием на Рю де ля Ферронньер стоит хитроумный план. Главным заговорщиком называли герцога д'Эпернона, который сидел в тот роковой день в карете рядом с Генрихом; в доме любовницы герцога Равальяк остановился, приехав в Париж перед покушением, более того, именно д'Эпернон во многом обеспечил быстрый переход регентства к королеве-вдове Марии Медичи. Так или иначе, правды мы не узнаем никогда – мнения историков разделены до сих пор: одни считают Равальяка фанатиком-одиночкой, другие – орудием в руках безжалостных интриганов. Впрочем, сейчас нас интересует не история, а современность, точнее – то, как современность использует историю.
Итак, Франция продемонстрировала, что любит сегодня «доброго короля Анри» не меньше (если не больше), чем любила 400 лет назад. В «Нувель Обсерватер» читаем: «Если бы мы могли измерить рейтинги одобрения его деятельности сегодня, сколько бы он набрал? Сто процентов? Двести? В любом случае, эти цифры заставили бы позеленеть от злости покойных знаменитостей – и гораздо в большей степени тех, кто еще жив». Известный центристский политик Франсуа Байру продолжает: «С моей точки зрения, это самая привлекательная фигура последних пятисот лет французской истории. Он один из тех – весьма немногих, таких, как, в других обстоятельствах, Наполеон или де Голль – кто не следовал за историей, а прокладывал ее путь». Уровень патетики зашкалил настолько, что ироничные британцы решили поиздеваться над галльским самохвальством, напечатав в газете «Гардиан» статью под названием «Вспоминая короля Генриха, вонючего волокиту, который завоевал сердце Франции». «Вонючий» (smelly) в данном случае не оскорбление, а отсылка к признанному историческому факту: добрый король Анри не любил мыться. Что же до волокитства, то здесь первому королю из династии Бурбонов было мало равных: два брака (первый – с замечательной Маргаритой Валуа, дамой ученой и литературно одаренной, навсегда вошедшей в сознание бывших советских интеллигентных школьников под именем «Маргарита Наваррская»), множество любовниц (главная из них, конечно же, прекрасная Габриэль Д'Эстре). В общем, как довольно грубо заметил журналист Франсуа Кавильоли, «Анри был чем-то вроде Рокко Зиффреди шестнадцатого века. Говорят, Рокко, эта порнозвезда, никогда не моется».
Если же оставить в стороне амурные похождения Генриха IV (производственную деятельность синьора Зиффреди сложно обозначить прилагательным, происходящим от имени крылатого младенца с луком и стрелами в пухлых ручонках), то, кажется, фигура доброго короля Анри выбрана сегодняшней французской прессой (и политиками) вовсе не зря. Как и многие страны Западной Европы, как почти все страны Европы Восточной, Франция столкнулась с кризисом самоидентификации; отсюда неизбежно возникает вопрос о «великих героях прошлого, чьему примеру стоит следовать сегодня». И если покопаться во французской истории, то такого рода человекопримеров, приемлемых для значительной части общества, почти не найти.
С одной стороны, нынешняя Франция есть наследница Великой революции 1789 года, оттого к монархам здесь относятся с большим подозрением. Да и кого из них выбрать? Чудовищного «короля-солнце», который отменил принятый Генрихом IV Нантский указ о веротерпимости, изгнал из страны гугенотов, разорил ее безумными войнами и дворцовыми тратами? Бедолагу Людовика XVI, мирно сунувшего голову в окошко гильотины? Проигравшего все что можно блестящего вертопраха Франциска I? Пожалуй, только Людовик Святой подошел бы, но он совсем некстати помешался на крестоносном мщении коварным мусульманам. В сегодняшней Европе такие вещи не прощают.
С другой стороны, современная Франция, в том виде, как ее политическую систему задумал генерал де Голль, есть полумонархия. Прошли те времена, когда кровожадные Робеспьер или Марат безусловно считались героями. Их, конечно же, чтут, как и прочих основателей так называемой «Первой республики» (напомню, что существующая сегодня – «Пятая»), но безусловными примерами для нынешних политиков их назвать сложно. По той же причине – кровожадности – из игры выбывает и Наполеон Бонапарт. Наконец, последний, и самый главный, претендент – де Голль – не очень подходит из-за событий мая 1968 года. Нынешняя французская элита во многом состоит из выпускников этой самой «майской школы революции»; какими бы героическими достоинствами наш генерал ни обладал, именно он, его режим был главной мишенью взбунтовавшихся студентов 68-го. Делать его сегодня окончательными и бесповоротным примером – не очень комильфо, и это прекрасно понимают политтехнологи. Им нужна фигура окончательная, безоговорочная, не вызывающая опасных споров в обществе. Вот тут-то и появляется добрый король Анри.
Мы знаем его по прекрасной трилогии Дюма и по песенке Тихона Хренникова из фильма «Гусарская баллада». Некоторые помнят приписываемые ему слова «Париж стоит мессы», кое-кто – знаменитую фразу о том, что в котелке каждого работающего француза по воскресеньям должна вариться курица. Все это не вызывает никакого протеста, скорее наоборот – перед нами добрый нрав плюс добрые намеренья. И никакого, заметьте, религиозного фанатизма. Генрих IV просто идеален для западного сознания сегодняшнего дня. Судите сами: он и жертва -- если не прямая, то косвенная – Варфоломеевской ночи, и великий примиритель католиков и протестантов (Нантский эдикт). Он – провинциал, бедный родственник при королевском дворе Валуа (все-таки, наваррец), и, в то же время, основатель новой королевской династии, первый Бурбон. Он патриот -- победил испанцев, которые лезли со своей ультракатолической дружбой в Париж. Он – отличный политик, прагматик («Париж стоит мессы»). Он, устраивавший антииспанские союзы с Османской империей, открывший посольство в Тунисе – предтеча нынешнего внешнеполитического мейнстрима. Он заботился о благосостоянии народа (пресловутая курица в котелке), любил прекрасный пол (как Саркози), пал жертвой мрачных маньяков и заговорщиков (как Кеннеди). Ну не идеал ли? «Сейчас, в разгар дебатов о национальной идентичности, всех этих разговоров о соборах и мечетях, Франция нуждается в Генрихе IV», -- подводит итог биограф монарха Сен-Бри.
Думаю, что при определенных обстоятельствах и неизбежных экономических трудностях, возникших в результате экономического кризиса и греческой финансовой суматохи, Генрих IV мог бы стать важной статьей французского экспорта. Скажем, сдать его на пару месяцев в аренду в Италию – в качестве объединяющего всех исторического символа. Опять же, говорят, вылитый Рокко Зиффреди, а на лицо поприятнее другого ловеласа – Берлускони. Потом, например, в Россию – возглавить исторические рейтинги вместо местных кровопийц; с социально-терапевтической точки зрения что может быть лучше? Наконец, в саму Британию – там-то уж точно никто из монархов сравнения не выдержит, даже бабушка Виктория, эта злостная империалистка и известная ханжа. В Соединенном Королевстве пригодится и нелюбовь Генриха к гигиене – радикальные «зеленые», феминистки и любители «естественной жизни» будут в восторге от короля, от которого, по свидетельству современников, «исходил дух чеснока и немытых ног».
См. также другие тексты автора:
