Мы продолжаем публикацию материалов форума "Фонды и музеи как популяризаторы научных знаний", проходившей в рамках проекта «Популярная наука». Ирина Кузнецова, программный директор музея занимательный наук "Экспериментаниум", рассказывает об обытие одного из самых ярких и успешных экспериментов в музейном деле новой России.
Здравствуйте, дорогие друзья. Я не буду тогда растекаться. Я всех благодарю, но у меня всего 20 минут, и я очень хочу в них уложиться. В общем, вкратце - о чем я буду говорить: первое - это мы рассмотрим европейский опыт, что происходит с европейскими музеями в Европе, далее я покажу, что в России за последнее время произошло, и куда мы двигаемся. Обязательно расскажу об опыте Экспериментаниума и о нашей работе. И в финале обязательно рассмотрим критерии эффективности интерактивного музея, и я думаю, что это можно приложить к любому другому музею - и не только в России, но и в мире. Итак, значит, в Европе на настоящий момент по данным Ассоциации научных центров находится около 400 интерактивных научных центров и музеев. Ассоциация включает в себя не только научные центры, но и научно-технические музеи, зоопарки, аквариумы, но даже если мы уберем из этой статистики аквариумы, совершенно грубо из 400 выкинем хотя бы 50, то на 350 млн. жителей Европы у нас придется порядка 300-350 научных центров – именно об этом я буду говорить.
Это значит, что на каждый миллион жителей в Европе приходится по 1 музею. И еще обратная связь – если мы будем говорить о России и о Москве, в частности, то в Москве должно быть около 17 научных центров по европейским меркам.
Что же происходит в России? К настоящему моменту российская действительность такова, что у нас всего 10 музеев, один из которых вряд ли можно назвать научным центром, как понимают его европейцы, – это Политехнический музей. Это столп, который был основан 140 лет назад, я про него не буду говорить. Двигаемся дальше – прошло более 100 лет, и в 2007 году благодаря фонду «Династия» открывается Физическая Кунсткамера – это на базе одного из институтов Академии наук, в Троицке открывается небольшое интерактивное пространство. В 2008 году силами одного-единственного энтузиаста открывается музей в Иркутске – экспериментаний, где все экспонаты изготавливаются вручную из подручных материалов, так нет ни одного купленного прибора до сих пор, насколько мне известно. В 2010 году открывается Екатеринбургский Галилео и Лабиринтум в Санкт-Петербурге – это уже частные музеи, о них я еще подробнее скажу, все эти музеи до сих пор активно работают. В Галилео, насколько мне известно, поменяли кардинально, на 100%, экспозицию, а это значит, что дела идут в гору. В 2011 году открывается Эспериментаниум в марте, в декабре 2011 – мы уже открыли филиал экспериментаниума в Саратове. Также открывается Планетарий с интерактивной платформой Лунариум. И Уникум в Санкт-Петербурге. Тогда же, в этом же году – я путаюсь, но слишком много музеев открылось в один год, – и Эксперимент в Челябинске. Довольно небольшой музей, там порядка 300 кв. метров, но опять же все хорошо, успешно, ребята докупают экспонаты и формируют экспозицию.
А сейчас - вот по чему возникает масса вопросов - я хотела бы сказать, что такое научный центр. Т.е., в английском языке есть понятие science center, и все однозначно ассоциируют это пространство с интерактивным музеем. В нашем понимании научный центр - это высокотехнологичное производство, инновационные разработки, поэтому использовать этот термин, мне кажется, не очень корректно в России. Я называю это у нас интерактивные музеи, кто-то может назвать музеи занимательными. Но что нас отличает от традиционных музеев, в принципе, и развлекательных площадок - это то, что у нас есть обязательно элемент образовательный, требуется активное вовлечение посетителей, и такого рода центры и музеи интересны для всех возрастов.
Последнее время - и все мы это понимаем – активно продвигается идея культурного досуга: времени настолько мало, а предложение о досугах прилично. И родители, и взрослые, и дети понимают, что необходимо проводить время с пользой. Что мы наблюдаем? Традиционные музеи, библиотеки, парки, серьезные институты тяготеют к интерактивности, понимая, что без интерактивности тяжело современному человеку передать какую-либо информацию. Торговые центры пытаются открыть какие-то образовательные площадки и совместить взрослое времяпрепровождение с полезным времяпрепровождением детей этих взрослых. Таким образом, интерактивность в настоящий момент – это тенденция, к которой тяготеют все. Если говорить об интерактивном музее и об интерактивности, то, конечно, следует рассказать о нашем музее.
экспериментаниум открылся 6 марта 2011 года, по данным статистики мы один сейчас из самых посещаемых музеев Москвы. И я это говорю, не кривя душой. И по данным журнала «Большой город» мы заняли второе место среди проектов, наиболее повлиявших на жизнь москвичей за 2011 год. экспериментаниум - это пространство из 2 этажей, у нас более 2 тыс. кв. метров, более 250 интерактивных экспонатов - как естественнонаучных - биология, физика, - так мы представляем и иллюзии, головоломки и зоны игр для детей. Но важно отметить, что не только экспозиции и скорее даже не экспозиции формируют такую активную посещаемость, а дополнительные программы, которые мы предлагаем нашим посетителям. Буквально за месяц мы разработали более 10 тематических экскурсий, которые мы предлагаем школам. У нас в настоящий момент действует одна временная выставка. Мы планируем продолжать эту тенденцию путем временной выставки – это понятно, они организуют дополнительный поток. Образовательные программы, которые мы предлагаем: это опыты и эксперименты – это физика.
В лектории мы показываем научные шоу, лекции, кроме того, поскольку музей мы частный, арендованный на этих площадях, то у нас нет возможности оставлять простое наше помещение, поэтому по вечерам мы организовали кружки и секции для детей на околонаучные и научные темы. Кроме того, опять же здесь про целевую аудиторию хочется сказать, что помимо детей, это довольно сложно дается, но мы пытаемся привлечь взрослых и организовываем корпоративный отдых, лекционную программу, кинопоказы для взрослых. Пример активной популяризации - это проект, который мы презентовали 4 февраля этого года – проект «Ученые - детям». Учитывая формат музея, интерактивность, мы привлекли ведущих ученых России, чтобы они доступным языком рассказали детям о том, чем они занимаются в своей работе. Проект стал довольно популярным, за этим проектом следит множество региональных учителей и преподавателей и мы получаем множество откликов на это. В Youtube мы выкладываем лекции, и это, в общем-то, доступно всей России, чем мы, собственно, гордимся.
Важно отметить, что этот проект стал единственным и первым спонсорским проектом. Нас поддерживает компания NVision.
Диалог, например, со школами. Мы предлагаем школам музейные уроки, школы в ответ прибегают к нам и организуют нам поток посетителей. Мы общаемся с инновационными компаниями, которые понимают необходимость подготовки будущего кадрового ресурса, что на самом деле – это острый момент, который ощущают практически все ведущие компании, российские и зарубежные. Поэтому в этой области мы активно взаимодействуем с ними. Например, парки и музеи - по моему предыдущему слайду – тяготеют в партнерским программам. Мы успешны, мы готовы делиться своим успехом с любым музеем, с любым парком – чем мы и занимаемся, и у нас довольно много интересных партнерств именно в этой области.
СМИ - понятно, это информационный повод, который дает музей как площадка. В ответ СМИ организовывает нам PR собственно музея, для обеспечения потока же. Но я не буду тогда дальше говорить. Творческая молодежь - это понятно, что ребята заинтересованы в приходе к нам. Изобретатели пытаются предложить свои проекты экспонатов. Таких случаев у нас много, мы с ними общаемся и взаимодействуем также. Вот, и в завершение, что хотелось бы сказать? Поскольку мы музей негосударственный, мы оптимизируем буквально каждый день все процессы, которые у нас происходят внутри. Занимаясь активными продажами музейного продукта, мы понимаем, что не экспозиция привлекает посетителя, а программы и наполненность этих программ и досугового предложения для посетителей. Из вот этого графика видно, что 20% от нашей выручки приходят как раз от экскурсий и организации дополнительных мероприятий. Экскурсии, например, это просто - как работает музей, да? Школа приезжает с экскурсиями, и ребята ходят по экскурсиям, и в выходные мы видим часто, когда дети приводят родителей в наш музей, чтобы более детально рассмотреть экспозицию.
Дальше активные продажи - это привлечение спонсоров и фандрайзинг. Тяжело это пока в России, я не знаю, как это в Политехническом музее, у нас пока тяжело очень идет. У нас пока только один проект. Дальше - оптимизация процесса бронирования и планирования, скорее нужно сказать. Мы планируем каждую минуту и каждый кадровый ресурс, которые есть в наличии в музее. Ну и по эффективности понятно, что кроме активных продаж мы еще занимаемся оптимизацией и затратной части. Что это в себя включает? Это наличие собственной производственной базы. Мы в состоянии покрыть и основной музей, и его филиалы. Далее, кадровая политика – мы довольно гибки и теперь понимаем сезонность музейной деятельности для того, чтобы планировать кадры. Кроме того, в музее работают студенты, и довольно много студентов, поэтому предлагается гибкий график работы - и всем удобно. Оптимизируем затраты на маркетинг и рекламу, но это - возвращаясь к моему предыдущему слайду – активное взаимодействие со всеми институтами развлекательными, научными, СМИ - для того, чтобы о нас написали. Пока это удается, и я надеюсь, что это взаимовыгодное сотрудничество.
Дальше система мотивации – мы понимаем, что основное, что есть в музее помимо экспонатов, - это, как я уже сказала, кадровый состав. Поэтому мы мотивируем наших сотрудников - они понимают, зачем они пришли на работу, и какую миссию они несут обществу. Такие возвышенные цели даются легче с каждодневной работой, все у нас творческие, коллектив довольно сплоченный. У нас практически нету за год утечки кадров. Ну вот, собственно, и все. Вот таким творческим порывом мы живем. Надеюсь продолжать жить и развиваться дальше. Спасибо.
Любовь Стрельникова: Ира, во-первых, мы вас поздравляем. Это безусловный успех – за год завоевать такие потрясающие позиции в этом деле – четверть миллиона! Сколько человек постоянно работает в музее? Какое количество на постоянной основе обеспечивают обслуживание четверти миллиона в год? Кадровых сотрудников сколько?
Ирина Кузнецова: Порядка 40, учитывая мастерство.
Любовь Стрельникова: И еще два коротких вопроса, которые наверняка прозвучат. Билет в ваш музей довольно дорог, по сравнению с какими-то другими, нет? Ну, в выходной сколько он стоит?
Ирина Кузнецова: Проход в музей устроен так: купив единожды билет, вы можете находиться в музее целый день. Вы можете находиться в музее, вы можете выходить из музея, заходить обратно. Стоит билет детский в будний день – 250 рублей, взрослый – 350 рублей, в выходные на 100 рублей дороже.
Любовь Стрельникова: Но я знаю, что у вас есть довольно приличная группа людей, которые покупают довольно дорогой годовой абонемент. Как рассказывал про музей Бернхард – посещение неограниченное количество раз в год. Сколько таких людей у вас уже?
Ирина Кузнецова: Таких людей – я смотрела статистику – 1240 человек. Годовые абонементы 4000 стоят, базовый абонемент – это когда с одним взрослым человеком может придти любой гость. И семейный абонемент стоит 6000 рублей – это два абонемента с возможностью прохода 4 человек.
Любовь Стрельникова: Ну что я могу сказать? Цифра очень хорошая. И последний маленький вопрос. Вы сказали об одной очень важной вещи. Вы сказали, что к вам приходят изобретатели и творцы и предлагают свои разработки интерактивных экспонатов. Вот хоть один из экспонатов этих - идеи почерпнули, сделали?
Ирина Кузнецова: Сделали. Да.
Любовь Стрельникова: Один из экспонатов уже есть точно, и для вас эта работа кажется интересной и симпатичной.
Ирина Кузнецова: Да, повторяя европейский опыт – самобытность российскую не убьешь. На самом деле, затейников у нас много, и Кулибиных, как угодно их можно называть – чудаков. Из этого можно найти, конечно, кое-что интересное.
Любовь Стрельникова: Спасибо. Вопрос есть у Михаила.
Михаил Кузнецов: Здравствуйте. Михаил Кузнецов, Союз наукоградов. У меня несколько вопросов. Вопрос первый: общий бюджет какой у вас получается? Понятно, что не про бюджет, а оборот сколько? Ну, примерно. Я правильно понимаю, что если мы помножим 250000 на вот эти там 400 рублей, то получим примерно это. Или это часть?
Ирина Кузнецова: Интерактивный музей, особенно первый в России – могу вам сказать – надо учитывать затратную часть…
Михаил Кузнецов: Хорошо. Вы вышли на окупаемость?
Ирина Кузнецова: Нет.
Михаил Кузнецов: Когда планируете?
Ирина Кузнецова: Не могу ответить, я не знаю.
Михаил Кузнецов: А как он организован? Кто эти люди? Кто вы? Не вы лично, а кто придумал и реализует это? Ведь это же позор государству, на самом деле, что государство – все делают, а оно не делает, и людям приходится вот делать.
Ирина Кузнецова: Я с вами согласна.
Михаил Кузнецов: Ну, кто эти люди? Откуда вы взялись?
Ирина Кузнецова: Да, это четверо моих друзей, которые в свое время поняли, что такого просто не существует в России, но очень хочется, чтобы у наших детей это было.
Михаил Кузнецов: Ну, вот я тоже давно знаю, что этого не существует, и очень хочется, но у меня нет ресурсов.
Любовь Стрельникова: Ну, миллион-другой, Михаил, какие проблемы?
Михаил Кузнецов: Понятно, тогда следующий вопрос. Вы можете назвать что-то, что наиболее близко было или наиболее мощно вами интегрировано в Россию, какие-то музеи мировые?
Ирина Кузнецова: Да, конечно. Мы, скорее всего, ближе к идее другого, нежели идее Музея науки или Deutsches Museum.
Любовь Стрельникова: Я думаю, что вы сейчас очень похожи. Сейчас открылся Коперник-центр в Варшаве в прошлом году – 450 интерактивных экспонатов, совершенно потрясающее здание. Вы очень-очень похожи. Так что советую.
Михаил Кузнецов: Последний вопрос: есть ли идеи, когда вы выйдете на самоокупаемость? Переехать из этого замечательного здания на Бутырке и построить что-то такое, как, например, в Валенсии Сантьяго Калатрава построил…
Ирина Кузнецова: Вы знаете, я думаю, что это будет какое-то глобальное партнерство. Потому что к нам регулярно поступают заявки на открытие, во-первых, такого рода музеев в регионах, плюс Москва оживилась, и все поняли, что это своего рода бизнес, которым стоит в своем роде заниматься.
Михаил Кузнецов: И вопрос, как формируется экспозиция. Вы какую долю там купили? Что-то вы сделали по моделям?
Ирина Кузнецова: 90% экспозиции создано мастерами нашими, музейными. Где-то порядка 10 таких технологичных аппаратов мы купили в Америке. Но могу вам сказать, что мы научились их делать здесь.
Михаил Кузнецов: Это вообще в мировом пространстве, это какие-то авторские вещи? Есть какие-то лицензии?
Ирина Кузнецова: Да, это авторские проекты.
Любовь Стрельникова: Это отдельная сложная история. Михаил, давайте мы прервемся.
Михаил Кузнецов: И последнее, что я должен сказать, что Физическая Кунсткамера - это не на базе одного из институтов – это на базе троицкого Научного центра.
Любовь Стрельникова: Последний вопрос. Я вижу, господин Зинков, по-моему, это вы. Задавайте свой вопрос - и потом переходим к следующему докладу.
Зинков: Ирина, среди плюсов экспериментаниума вы назвали наличие собственной производственной базы. Вы действительно уверены, что это плюс? Потому что по моим сведениям, которые я получил из первых рук - от Ярослава Алексеева, значит, он мне сказал, что среднее время жизни экспоната у вас от 1 до 3 месяцев. Понимаете? Особенно поначалу -закрывался полностью музей на ночь, и 40% экспонатов ремонтировалось. И это по сравнению с тем, что мы поставляли экспонаты в московский Планетарий, речь идет о том, что экспонаты живут 3-5-7 лет. Конечно, они тоже требуют ремонта, но … И второй показатель, который я не придумал. То, что 30 человек из 70 работает именно на ремонте и установке.
Любовь Стрельникова: Вопрос мы поняли. Ремонт экспонатов.
Ирина Кузнецова: Я бы хотела сказать, что над нашими экспонатами действительно так активно работают ребята, что они ломаются настолько интенсивно, что этого даже невозможно было предположить. Поэтому я считаю, что наличие собственной производственной базы – единственный ключевой момент. Если бы мы покупали эти экспонаты где-либо, то мы бы просто закрылись на втором или третьем месяце своего существования.
Зинков: О том-то и речь - что вы могли бы купить их гораздо дороже - в 5-6 раз дороже, но они бы ломались в 10 раз реже.
Любовь Стрельникова: Вопрос - ситуация ясна.
Ирина Кузнецова: Я могу прокомментировать аудитории, что вопрос задает один из представителей немецкой компании Хюттингер.
Зинков: Да, мы представляем немецкую компанию Хюттингер, но кроме того, мы делаем и сами экспонаты, полностью сделанные в России. Но мы делаем их очень осторожно, принимая во внимание, что у Хюттингера 15-20 лет опыта в этой сфере.
Ирина Кузнецова: Мы очень хотим, чтобы в России появился второй Хюттингер, и мы над этим работаем.
Любовь Стрельникова: Спасибо. Дорогие друзья! Спасибо, Ирина. У нас будет возможность – это были уточняющие вопросы. После еще двух выступлений у нас будет сессия вопросов и ответов. Спасибо еще раз, давайте поблагодарим Ирину за прекрасное выступление.
