Выставка Андрея Монастырского в ММСИ стала последней в уходящем и первой в новом году. В 2010 году Монастырский получил премию "Инновация" в области арт-критики, а в грядущем 2011-ом он представит Россию на Венецианской биеннале уже в качестве художника.
Несмотря на всеобщее и безоговорочное признание автора одним из столпов отечественного искусства, это его первая музейная выставка в Москве. Надо признать, Андрей Монастырский вообще не часто балует публику, считающую, что искусство располагается в стерильных выставочных залах, предпочитая вести летопись акций группы «Коллективные действия» на сайте музыканта Летова (которого никак не назовешь авторитетной художественной институцией) и вывешивать на youtube короткие видеоролики под псевдонимом Подъячев.
Выставка в ММСИ официально имеет статус ретроспективной, то есть должна представить нам творческий путь художника и продемонстрировать основные его этапы. Но на деле Монастырский создал из архивов КД, своих «акционных объектов» и инсталляций разных лет еще одну новую инсталляцию. Рефлектируя место, где проходит выставка - классицистский особняк 19 века - он действует в логике сайт специфик арта. Реакцией на классический стиль здания становится линия романтизма. Она начинается прямо на парадной лестнице работой «Гете» (обычный звонок, звук которого, как обещает инструкция, раздается где-то в залах) и заканчивается в правом крыле особняка документацией акции КД «Rope», также посвященной немецким романтикам. Следуя композиционной симметрии планировки особняка, Монастырский разворачивает в левом крыле новую инсталляцию, включающую два последовательных помещения. Первое – продолговатый зал с плазмами, на которых представлены видео документации акций КД. Второе - маленькая звуконепроницаемая комната, погруженная в полумрак. Тусклый свет падает на стены изнутри расставленных по периметру подиумов, на которых стоят обычные звуковые колонки. Каждая колонка подключена к одной из плазм, и в этом странном алтаре все они звучат вместе неразличимо, но возвышенно.
"Ветка", фотография - Влад Чиженков.
Объект «Ветка», наоборот, о тишине, он как бы длит паузу в этом сложном музыкальном произведении и симметричен «Пушке», интерактивному объекту, издающему при выполнении зрителем инструкции некоторый шум. Другая интрига выставки – белые следы зрителей, их на полу во всех залах музея огромное число. Это мука, которую разносят те из посетителей, которые вошли в вывернутый наизнанку фонтан «Дружбы народов» на ВДНХ (инсталляция «Фонтан»).
"Фонтан", фотография - Влад Чиженков.
Таким образом, также как и в акциях КД, экзистенциональные практики автора оказываются заразительны для зрителя, а «истинными персонажами» (как пишет в одном из своих текстов АМ) становятся время (в данном раскладе, возможно, это звук) и пространство (здесь оно заполняется следами зрителей). Проникновение зрителя внутрь произведения, а именно это происходит в инсталляции «Фонтан», не единственный подобный случай на выставке. Одна из самых ранних работ Монастырского «Палец» выражает эту авторскую идею в более строгой метафизической форме.
"Палец"
Работы Андрея Монастырского не предполагают однозначных интерпретаций и порой возникающее ощущение кристальной ясности замысла и воплощения вероятнее всего обманчиво. Описать произведения Монастырского не так уж просто: требуются подробнейшие расшифровки всех элементов. Задача это практически невыполнимая в формате небольшой заметки. Но все же несколько смущает тот имидж художника, который формируется в прессе. Вокруг фигуры Монастырского последнее время все сгущалась аура загадочности, его имя становилось легендой, а деятельность КД приобретала мифически размытые черты. Так на сайте Look at me этот миф выстраивается уже силами молодых художников, которых посредством анкетирования воссоединяются с традицией Коллективных действий или включают КД в поле действия арт индустрии. С описания феномена сумрачной непонятности гения Монастырского, «повернувшегося «не то чтобы спиной, но каким то боком» к российской арт-жизни и остающегося вещью в себе для среднестатистического потребителя искусства, начинается, в частности, статья Игоря Гулина в "Комерсанте". Но, как представляется, этот эффект романтического героя сформировался по вполне понятным причинам.
"Коридор", фотография - Влад Чиженков.
С полной ответственностью могу утверждать, что Монастырский – самый независимый от галерей и вообще от арт-индустрии художник, сумевший избежать коммерческой, массмедийной, институциональной и всех прочих видов конъюнктуры. В наше время это действительно чудо. Стратегии «ускользания» и «невлипания», ориентация на экзистенцию, создают особого рода искусство. Его адресатом является сам автор и узкий круг друзей и знакомых. Так сформировалось дискурсивное поле круга московского концептуализма в неофициальный период. В современных реалиях его можно определить как автономию в автономии искусства и подивится ее жизнеспособности и устойчивости традиций. Когда в 90е на смену высокому эстетическому и интеллектуальному уровню художественного дискурса, взращенного в парниковых условиях нонконформистского сообщества, приходит широкая зрительская аудитория и рынок, язык отечественного искусства кардинальным образом меняется, упрощаясь до предела. Монастырский в 90-е практически исчезает со сцены художественной жизни, хотя именно его отрицает новый герой Анатолий Осмоловский, утверждая новые стратегии акционизма.
Современная пресса пока лишь готовит широкую аудиторию к пониманию языка работ Андрея Монастырского. Она утверждает их абсурдистскую эстетику, спекулятивность и спектакулярность (хотя последнее немного слишком). Но ситуация кажется все же меняется. В последние пару лет благодаря поддержке коллекционера и мецената Германа Титова (кажется, он не имеет никакого отношения ко второму российскому космонавту), началось издательство архивов московского концептуализма. В серии «Библиотека московского концептуализма», в частности, вышли вторая книга «Поездки за город» 6-11 тома, «Эстетические исследования» Андрея Монастырского (за которые он и получил премию «Инновация») и «Сборники МАНИ» (московского архива нового искусства).
Сам же коллекционер Герман Титов под влиянием Андрея Монастырского и всего круга концептуалистов стал художником. На днях в галерее ЕКбюро открылось две выставки: Андрея Монастырского (коллажи, к которым автор относится несерьезно, скорее как к новогодним открыткам) и Германа Титова, которого так и подбивает назвать вторым русским космонавтом (первый, понятное дело - Монастырский). Сюжетом выставки Титова стала его же акция-выставка в руине (а проще говоря, в каком-то заброшенном доме где-то в Вологде), которая подверглась вандалистским действиям и была почти полностью утеряна. Пара испорченных работ, документация и воспроизведение фрагментов исчезнувших холстов были экспонированы в галерее. Титов развивает язык КД в данной работе, апеллируя такими понятиями, как сакральное и возвышенное. Метафизические афоризмы приобретают на его картинах форму инструкций, так любимых московскими концептуалистами. Рассказы участников (часть художественного тела акций КД) в проекте Титова трансформируется в отчет нанятого частного детектива. Экзистенциональный опыт оказывается сопоставим с вполне народным и широко популярным жанром детектива. Факт этот кажется любопытнейшим и даже уникальным примером перехода от частного к общему, от непреодолимости авторской экзистенции к публичности.
Московский музей современного искусства (Гоголевский бульвар,10). До 27 января 2011.
