Город Мальмё на границе с Данией стал широко известен благодаря хорошему сериалу «Мост». А еще там работает уникальный Музей отвратительной еды. В нем представлены все или почти все кухни мира, и каждая часть экспозиции считается деликатесом в своей стране. Для большинства посетителей, привыкших к обычной европейской еде, эти деликатесы тошнотворны. Гостям предлагают подержать сырой пенис быка, отхлебнуть ликера, настоянного на засушенной мыши, выпить томатного сока с маринованным глазом овцы и многое другое.
Широко представлена северная кухня. Например, мясо гренландской акулы ядовито из-за высокого уровня мочевины, оно может привести к отравлению, если его сначала не оставить немного подгнить, а потом не высушить. Исландцы называют это хакарль и едят его маленькими кусочками с зубочисток.
«Мы использовали при создании музея две основные идеи. Во-первых, заставить посетителей задуматься, почему какая-то еда кажется им противной, и дать им понять, что всё это (или большая часть таких эмоций) связано с культурой, в которой мы выросли. То есть в какой-то мере мы все одинаково отвратительны! Мы просто не понимаем, как что-то в нашей кухне для других людей может показаться противным. И второе — мы даем людям возможность попробовать еду, которая, с точки зрения защиты окружающей среды, более приемлема, но может выглядеть сначала отвратительно: насекомые, выращенное в лаборатории мясо или орхидные пчелы — аглаи», — рассказал директор музея Андреас Аренс.
На входе в музей всем выдают пакет для рвоты. А на вывеске написано количество дней, когда ни одного из посетителей не вырвало: «7 days since the last vomit». Внизу бегущей строкой показано общее число подобных инцидентов с открытия в 2018 году. Наиболее чувствительным оказался бельгийский журналист, которого вырвало 10 раз. Свидетели были впечатлены его профессиональной стойкостью.
Как отмечает корреспондент The Economist, за грубостью скрывается серьезное послание: отвращение — необходимое чувство, без него наши предки могли бы есть падаль и умерли бы. Но при этом оно культурно обусловлено намного больше, чем любое другое. Все испытывают отвращение, но то, что именно кажется отвратительным лично вам, в значительной мере зависит от того, к чему вы привыкли и что окружающие считают отталкивающим.
Еще одна мысль, которая приходит в связи с идеями Музея отвратительной еды: люди могут есть настолько разные продукты, что простое изменение пищевых привычек может легко решить проблему голода и недоедания. Учитывая темпы роста, например, африканского населения, которые некоторые демографы называют бомбой замедленного действия, в Музее можно почерпнуть немало того, что может натолкнуть на решение проблем с недостатком пищи.
«Растущее население и экологические вопросы, связанные с действиями человека, требуют изменений в пищевых привычках. Веганство, вегетарианство, употребление в пищу животного целиком, насекомых, лабораторного мяса — всё это лучше, чем диета с преобладанием мяса, когда при этом выбираются лишь некоторые части животного. На мой взгляд, насекомые и лабораторное мясо очень эффективны для решения проблемы питания растущего населения, эти продукты позволяют получить больше питательных веществ из меньшего числа источников, при этом нужно меньше воды, меньше земель», — считает Андреас Аренс.
Известный диетолог Альфред Богданов, заведующий отделением кардиологии ГКБ № 13 ДЗМ, д.м.н., отметил в разговоре с «Полит.ру», что насекомые — это чистый и полноценный белок с высоким аминокислотным скором, и эксперт уверен, что они займут свою нишу. Аминокислотный скор — это соотношение аминокислот в белке по сравнению с «идеальным» белком, под которым понимается некий гипотетический протеин с идеально сбалансированным составом аминокислот.
«Есть, конечно, вариант, что экономически будет проще синтезировать продукты и печатать на 3D-принтере. Это тоже обсуждается», — добавил доктор Богданов.
На отвращение, по словам ученых, бесспорно влияют гены. Так, женщины более подвержены ему, чем мужчины. Отчасти по генетическим причинам восточные азиаты и европейцы более, чем среднеазиаты, будут считать, что кориандр отдает мылом, а не божественно вкусен. Для некоторых отвратительны огурцы. На корейскую страницу хейтеров огурцов подписаны 100 000 человек. Но при этом ошибочно считать, что отвращение к незнакомой еде неизбежно — всё намного сложнее. Вал Кёртис, автор книги «Не смотри, не трогай, не ешь: химия отвращения», пишет, что это часть так называемой поведенческой иммунной системы. Люди учатся у родственников и знакомых не есть определенные вещи. По выражению лица матерей дети учатся определять, безопасно есть что-то или нет. Так пищевые табу передаются из поколения в поколение.
«В каждый сезон гриппа чихание, кашель и прочистка горла становятся ежедневным фоном в офисе. Коллеги стараются держаться подальше от источника гриппозных звуков. Инстинктивно люди устраняются от объектов, которые они считают грязными, и им даже приходится преодолеть чувство дискомфорта, когда неприятная вещь устранена. Эти реакции универсальны, и хотя есть культурные и индивидуальные вариации, в основном нам отвратительно примерно одно и то же», — пишет Кёртис. А раз так, то мука из тараканов не будет нам вредна.
Продовольственная проблема признана международным сообществом и считается глобальной. Она была сформулирована еще в начале 70-х годов прошлого века: тогда появился знаменитый доклад группы Денниса Медоуза Римскому клубу. Кроме экологических катастроф, на XXI век прогнозировался демографический взрыв, который мы сейчас и наблюдаем.
«Среди основных и взаимосвязанных глобальных проблем (экологическая, энергетическая и сырьевая, проблема мирового океана, демографическая и др.) особое место занимает продовольственная. Ведь от наличия и качества продуктов питания в первую очередь зависит само физическое существование и здоровье миллиардов людей. Со времен Томаса Мальтуса (1766–1834), который утверждал, что рост численности населения Земли неизмеримо обгоняет увеличение производства продовольствия, в сознании ученого мира демографическая и продовольственная проблемы тесно связаны между собой как две переменные одного уравнения», — писал в середине двухтысячных доктор наук Евгений Ковалев из ИМЭМО РАН (1933–2010).
«Проблема в том, что нет традиции потребления насекомых. А в питании собственно пищей считается "объект, имеющий традицию пищевого потребления". В этом смысле, например, ревень — это еда, а осока — нет, хотя и то, и то можно в целом употреблять в виде салатов», — подчеркивает Альфред Богданов. В традиционных обществах пищевые пристрастия обычно более укоренены, и возникает проблема с принятием новой привычки. Поэтому, например, из насекомых, выращенных на фермах, принято делать муку — мука сама по себе не отвратительна. Кстати, именно тараканьи и сверчковые фермы являются одними из самых рентабельных в сельскохозяйственной отрасли.
Иногда отвратительны не ингредиенты блюда, а оно само. Европейцам часто неприятна, например, филиппинская закуска балют — утиное яйцо с частично выращенным эмбрионом, но ни с уткой, ни с яйцами при этом нет никаких проблем. То же самое можно сказать и о сан-накджи — корейском деликатесе из живого осьминога, порезанного и съеденного, когда щупальца еще двигаются, с кунжутным маслом и чили.
И извивающиеся щупальца, застрявшие в горле, душат несколько человек в год.
