В минувшую среду в Храме Христа Спасителя царило, как говорится, веселое оживление пополам с волнующей торжественностью – вручался международный общественный орден “Золотой Сокол”. Большинство информационных каналов проигнорировали это событие, однако свежий взгляд на стилистику российского официоза оказывается весьма полезным.
Орден этот существует семь лет и присуждается за вклад в “достижение согласия, сотрудничества и дружбы между народами”, в “улучшение социально-экономической и культурной жизни населения”, за проявление “благородства, личной самоотверженности и мужества при спасении и защите людей, обеспечении их законных прав и свобод”, а также за “выдающиеся творческие успехи в науке, литературе, искусстве, спорте” - за все хорошее, что только можно придумать. Решение о присуждении принимает “Совет международной общественности”, участники которого, за исключением председателя - маршала Виктора Куликова, пожелали остаться неизвестными.
С самого начала в церемонии награждения наблюдались явные жанровые противоречия: вручение общественного ордена началось с торжественного вноса государственных и военных флагов в зал церковных соборов. Во время церемонии мальчики из воскресной школы подарили организаторам собственноручно написанные иконы; Валентина Толкунова спела песню об “офицерской чести” и “мужском достоинстве”; ветеран выкрикнул: “Да здравствует наша Родина – Советский Союз!” и пообещал “довести” свое ветеранское дело “до конца”; на экране показали документальный фильм о первом канонизированном православной церковью военном – адмирале Ушакове. Этому не слишком аппетитному, но очень калорийному блюду из военной гордости, церковной святости, советской ностальгии и безудержного патриотизма законченный вид придавал дизайн помещения: огромное пространство, смелые пластические решения, красное с позолотой, храмовые столпы, небо в алмазах. И главное – кавалерами ордена в этом году стали Сергей Михалков и Мстислав Ростропович. Сомнений по поводу такого сочетания ни у кого не возникло. В конце церемонии, после концерта, как сказала мне гардеробщица, “у них фуршет на 200 человек”. Но плотских радостей после такого пира духа я не дождалась – в беспамятстве побрела к метро.
Анализ смысла происходящего непреодолимо приводит к желанию разобрать его на семантические составляющие и вернуть все на свои места: христианскую символику отделить от государственной, церковных лиц от светских, военных от гражданских, а Советский Союз – от постсоветской России. Но тут же выясняется, что это невозможно. Хотя каждый штрих картины выглядит как случайность (Зал Церковных Соборов выбран для проведения церемонии, потому что в Москве нет другого подходящего места, Михалков и Ростропович оказались в одном списке по стечению обстоятельств, а дедушка-ветеран с его лозунгами просто в маразме), но эта случайность определенно мнимая.
Строительство новой российской идеологии и разработка ее символического начала невозможны без использования исторического наследия – идеология и есть “правильно” упакованная история. Но какое наследие можно сегодня выбрать, если существующие варианты так или иначе дискредитированы? Конечно, лучше все сразу. Плавильный котел делает свою работу незаметно, но эффективно: нарочитая символическая эклектика больше никого не смущает, потому что хоть в какой-то своей части устраивает каждого. Вы тяготеете к идеям дореволюционной России? Вот мы христианские ценности и восстанавливаем – после стольких лет забвения. Для вас самой большой травмой стал распад Советского Союза? Но приглядитесь, все возвращается, и без потери в качестве. Вы за либеральные ценности и демократию? Нет проблем, в нашей лавочке найдется и для вас пара ласковых слов: государство с каждым днем прозрачнее, законы эффективнее, общество уже почти гражданское, и очень много рекламы – заметили? Ну а поскольку картина мира оказалась такой лоскутной и сложносочиненной, ей потребовались суперклей и золотая нить – единый символ веры. Эту функцию выполняет образ Президента, и других вариантов пока не видно.
Ответ на все вопросы о содержании новой российской Идеи дает история искусства: сказки соц-арта наконец-то сделались былью. Сегодня не оказалось ничего более реалистичного, чем Ленин с кока-колой, “Православные всех стран, соединяйтесь!” и любовь Мэрлин Монро к Иосифу Сталину. Мы оказались в Царстве Мимикрии – всевозможные бинарные оппозиции порублены на котлеты; постмодерн умер, потому что достиг желаемого. Жванецкий давно и заслуженно отдыхает - поводов для смеха, кроме секса, не осталось. У народившегося нового символического единства нет и не может быть оппонентов и идейных врагов – все мнения учтены, все идеи утилизированы, все сюжеты освоены и употреблены. Единственный шанс на противодействие мог бы быть у безыдейности, но она по определению не способна к высказываниям.
