Один знающий человек, которого друзья из правильного города полтора года назад устроили на работу – президентом России, - сказал на днях: «Нашей стране легко никогда не жилось. Это и сформировало наш национальный характер, я в этом абсолютно уверен. То, что мы живём в огромном государстве, в очень сложных климатических условиях, где для обеспечения абсолютно элементарных нужд подчас нужно совершать подвиги: холодно, трудно выращивать урожай, - всё это формировало национальный характер на протяжении столетий, плюс войны, социальные катаклизмы».
И знаете что? Мы с ним спорить не станем. Так все примерно и есть. И в реальности, и, что даже, наверное, важнее, в головах. Родина – она же история, она же современность, - плотный ком, земля, кровь, снег, постоянное преодоление препятствий ради торжества неописуемой духовности. Буквально, то есть, неописуемой. Слов-то нет. Раз за разом идем мы в последний бой на превосходящие силы противника. Европе, правда, веками мерещились здесь татаро-казако-медвежьи полчища, но это пока они Китай не разглядели. Да и что нам та Европа? Мы-то знаем, что всегда в меньшинстве, и каждое движение – подвиг. И нет для художника предмета важнее, чем изображение этого перманентного подвига. Нет, если подумать, вообще никакого другого предмета.
В общем, надо бы нам уже нарисовать Россию, и на этом успокоиться. Но как приступиться? Полотно потребуется очень уж большое.
На полотне - хаос не без крови.
Слева, где Запад, прут французы в бабьих солопах, немцы, экипированные примерно также, поляки с крыльями за плечами, американцы, предположительно, похожие на микки-маусов, которых мы, впрочем, так и не дождались, но еще не вечер, вообще, - цивилизация. Прут, как цивилизации положено, свиньей.
Справа, там Восток, - какие-то бесконечные и однообразные татары. В доспехах, камуфляже, оранжевых жилетах. Море. Строя не держат, зато берут количеством. Это пустяки, рамка.
Основа – все же мы, а не они. Александр Матросов грудью закрывает Кремль от наполеоновских пушек. Псковские десантники тонут на крейсере «Варяг» под соответствующий саундтрек. Засадный полк воеводы Боброка Волынского выходит в тыл танкам Гудериана. Сводный отряд самозванцев идет к Москве. Впереди – Пугачев, углубившийся в чтение Пушкина. Стенька Разин и революционные матросы собираются утопить в Волге великую княжну Анастасию, чудом, если верить компании «Дисней», выбравшуюся из Ипатьевского дома.
Петр Первый рубит всем головы. Меланхолично, но собственноручно.
Военный оркестр – шитье на мундирах, сверкающая медь, - исполняет какой-то гимн. Хоть какой-нибудь гимн.
Обыватели смотрят глазами изумленными. Бойкий мальчишка с лицом будущего олигарха вытягивает у зеваки кошелек. Что-то горит, что-то взрывается. Что-то – просто разваливается ввиду отсутствия ремонта.
Гигантским волчком кружится, калеча всех и все на своем пути круша, оторвавшаяся от креплений турбина ГЭС.
Хор декабристов на красной зоне хором исполняет песню про товарища Сталина. И на бис – «Мурку».
Все это, конечно, невозможно изобразить. Но и не нужно. Это даже не фон. Это грунт. Перегной. Мы тут все удобряем и удобряем промерзшую почву собственными трупами, все ждем, когда что-нибудь вырастет, а оно не хочет.
Не растет.
В общем, все это великолепие закрашивается. Ровный черный цвет, и светлое пятно в центре. Там, - спинкой к зрителю, стоит трон. Нормальный такой офисный трон. Мебель и предметы интерьера предоставлены компанией «Икея-Химки». В крайнем случае – приобретены через сайт «Госзакупки». Там же, но дороже.
Кто-то на троне сидит. Рука, по крайней мере, с подлокотника свешивается, несколько даже безвольно. Он устал, но никуда не уходит. Куда идти? Некуда идти.
А, еще, на спинке – следы когтей крупного хищника. Тигрица, как будто, когти точила.
