В 1995 году телевизионное сообщество России впервые вручало профессиональную премию ТЭФИ. Первые победители получили тяжелую бронзовую статуэтку работы Эрнста Неизвестного: Орфей, разрывающий себе грудь и отдающий свое сердце людям, телезрителям. Именно так представляли тогда себе цель телевидения. И не случайно статуэтка была такой тяжелой, телевидение – это каторжный труд, которому создатели программ отдают всю свою жизнь. Профессиональная премия сразу стала престижной, а получение ТЭФИ – в заветную цель как создателей программ, так и телеканалов в целом.
Первая ТЭФИ стала триумфом молодого тогда Российского телевидения, программам которого досталось большинство наград. Тогда же были вручены первые специальные призы: за особый вклад в развитие отечественного телевидения был награжден погибший весной 1995 года Влад Листьев, а призом за мужество была награждена Елена Масюк, военный корреспондент канала НТВ. Это было символично – Листьев отдал телевидению свою жизнь, а Елена Масюк – женщина-корреспондент, рисковала ею во время командировок в Чечню. Так что символика Орфея, разрывающего грудь, полностью соответствовала этим людям.
Прошло 13 лет, осенью 2008 года состоится очередное награждение премией ТЭФИ, но в нем не будут участвовать программы канала «Россия», триумфатора первого награждения, а также других каналов, входящих в холдинг ВГТРК: «Культуры», «Спорта» и детского канала «Бибигон». ВГТРК не подала заявок на участие в ТЭФИ, поскольку чувствовала себя несправедливо обойденной во время награждения ТЭФИ-2007. Еще годом раньше из числа соучредителей ТЭФИ вышли каналы НТВ и ТНТ, причем по той же причине. Так что среди первой тройки телеканалов в ТЭФИ-2008 будет участвовать только «Первый канал», что, разумеется, снижает ценность премии, ее престижность и свидетельствует о серьезном кризисе. Бессменный президент Телевизионной академии Владимир Познер заявил: «Без участия в конкурсе сильных игроков премия не будет полноценной, это девальвирует ТЭФИ» и не исключил возможности того, что осенью 2008 года ТЭФИ будет вручаться последний раз.
Несправедливое (по мнению «ущемленных» каналов) распределение премий в последние годы принято объяснять тем, что члены Телевизионной академии голосуют открыто и корпоративная солидарность не позволяет им отдавать свои голоса продукции других каналов. К тому же среди «академиков» телеканалы представлены в разной пропорции: приоритет за «Первым каналом», который и получил основную часть статуэток в 2007 году.
Казалось бы, это чисто технические проблемы, которые легко решаются. И действительно, в 2008 году голосование будет уже тайным, а общее число членов академии значительно возрастет, так что доля представителей «Первого» среди голосующих снизится. Но простые решения только кажутся эффективными, поскольку проблемы ТЭФИ, на мой взгляд, имеют гораздо более глубокие корни, чем просто способ голосования при выборе победителей.
Подобная ситуация сложилась с премией ТЭФИ не впервые: четыре года назад тоже казалось, что ее будущее туманно. Отчасти это было связано с той же причиной, что и сейчас: каналы были недовольны способом голосования, преобладанием корпоративного, несправедливого выбора победителей. Способ голосования изменили, но это, как мы видим, не дало результатов. Но тогда было еще одно обстоятельство: произошел открытый раскол среди академиков. К 2004 году стало ясно, что получение премии ТЭФИ не гарантирует победителям места в эфире. К тому времени многие лауреаты ТЭФИ, то есть лучшие в своем жанре, вынуждены были с телевидения уйти (лауреаты ТЭФИ предшествующих лет напоминали делегатов знаменитого XVII съезда ВКП (б) – съезда победителей, лишь немногие из которых впоследствии уцелели). И тогда инициативная группа членов академии написала Декларацию, которую предполагалось зачитать во время торжественной церемонии вручения премии. Этого не произошло, поскольку подписавшихся оказалось мало: менее четверти всех членов академии, и потому возникло ощущение, что телевизионного сообщества больше не существует. А ведь премия ТЭФИ должна отражать мнение именно этого сообщества.
В Декларации говорилось о том, что наше телевидение не свободно, на нем существует цензура, понятно, что к такому демаршу оказались готовы немногие. Казалось, кризис преодолен: из состава соучредителей ТЭФИ не вышел ни один канал, ее не покинул ни один академик, премии были вручены. В качестве компенсации за то, что академики не стали бороться за «Свободу слова» как передачу и свободу слова вообще, они присудили приз смелой журналистке РЕН-ТВ Ольге Романовой, причем в двух номинациях. Через некоторое время она была уволена с работы, как многие ее предшественники, лауреаты ТЭФИ в информационных номинациях.
Прошло четыре года, и премию поразил еще более серьезный кризис, и это не случайно: ТЭФИ является тем зеркальцем, в котором отразилось состояние современного российского телевидения и телевизионного сообщества. С одной стороны, при внешнем разнообразии телевизионного предложения (много каналов, много передач, фильмов, сериалов) телевидение страдает от недостатка идей. Старые идеи многократно повторены и отработаны, новых появляется мало, и их тут же подхватывают, повторяют снова, снова и снова. С другой стороны, премия ТЭФИ – это выбор профессионального сообщества, а именно сообщества современные телевизионщики и не составляют, что особенно четко продемонстрировала ситуация четырехлетней давности. В такой ситуации выбор всегда будет делаться, исходя из корпоративных или каких-то еще, не имеющих прямого отношения к качеству телепродукта, принципов. Да и представления о том, что именно хорошо и заслуживает награды, а что не очень хорошо, сегодня не выработаны или, скорее, потеряны. А не имея критериев, даже при всем желании наградить действительно сильнейших, сделать это очень трудно.
Прошедший телевизионный сезон принес успех «Первому каналу», по уровню доли аудитории и рейтинга заметно опередившему своих конкурентов. Этот канал лидировал и по числу полученных минувшей осенью ТЭФИ – 23 из 40. Казалось бы, все складывается весьма успешно. Тем не менее, руководитель «Первого» Константин Эрнст, подводя итоги прошедшего сезона, выразил серьезную обеспокоенность тем, что происходит с отечественным телевидением. В частности, он заявил: «Для нас сезон 2007-2008 годов во многом последний сезон того, что называлось новым российским телевидением. Телевидением, которое началось в середине 1990-х (как мы помним, премию ТЭФИ начали присуждать именно в середине 1990-х годов – Л.Б.). Та модель, которая была выработана и на протяжении почти 15 лет реализовывалась в российском эфире, оказалась уже съедена до корки» (Коммерсант. 2008. № 112. 2 июля). Ему вторят и руководители других телеканалов. Так, президент «СТС Медиа» Александр Роднянский отметил «чудовищную рутину монотонности и будничности отечественного телевидения» (там же), а главной проблемой считает то, что наше телевидение сегодня «абсолютно одинаково. Это скучно, лишено драйва, в этом мало свежей творческой энергии». Своим коллегам вторит и Генеральный директор телеканала «Россия» Антон Златопольский, отмечая «отсутствие принципиально новых телевизионных проектов» (Там же).
Как мы видим, руководители телеканалов ощущают исчерпанность старых идей и отсутствие новых. А вот зрители пока что вполне удовлетворены телевизионным предложением, продолжают смотреть телевизор в среднем по три часа по будням и еще дольше по выходным (правда, часть молодых и наиболее активных людей уходит с эфирного телевидения в Интернет или на спутниковые телеканалы, но все же таких людей не очень много; тем не менее, в последние годы наметилась тенденция к снижению «охвата», то есть доли людей, которые в течение некоторого времени хотя бы один раз включали телевизор или переходили на тот или иной телеканал). Так что если бы премию ТЭФИ давали телезрители, то они не испытывали бы затруднений. Но ТЭФИ – премия профессиональная, дается не за зрительскую популярность, а за достижения в развитии телевидения. А поскольку выдающихся успехов тут немного, то тем более при открытом или тайном голосовании, - голоса все равно будут «за своих». Хотя бы потому, что мало проектов, «прокатить» которые стыдно, поскольку они на голову выше остальных.
Почему же телевидение пришло к идейному кризису? Естественное ли это явление или были какие-то обстоятельства, этому способствовавшие? Рождение современного телевидения имеет точную дату: в мае 1991 года в эфир вышел телеканал «Россия», прервавший многолетнюю монополию Центрального телевидения. А уже через несколько месяцев, после августовского путча, а потом распада Советского Союза, этот канал стал главным государственным каналом. При этом Российское телевидение отличалось от старого, советского по идеологии, но в куда меньшей степени - по формам организации: была полностью продублирована старая система студий, когда весь (или почти весь) продукт производился на самом канале. Главным продуктом молодого канала была программа «Вести», ставшая полным и принципиальным антиподом «обветшалого» «Времени». Это проявилось в том, что вместо дикторов, читающих чужие, «правильные» тексты появились журналисты, ведущие, которые сами готовили тексты, сами отбирали новости, и каждый из них выделялся по способам подачи материала, да и по его отбору. В течение нескольких лет «Вести» были безусловными лидерами информационного поля. И эту роль отметили во время первого вручения премии «ТЭФИ»: лучшей информационной программой были названы именно «Вести», а лучшим ведущим новостей – Николай Сванидзе - также с Российского телевидения.
Но середина 1990-х годов – это был период исключительно динамичных изменений на телевизионном пространстве. В частности информационное вещание очень быстро стало развиваться на телеканале НТВ: «Новости – наша профессия» - гласил его лозунг. Появление этого игрока на телевизионном поле привело к значительному изменению российского телевидения вообще, поскольку практически сразу НТВ стал каналом инноваций. С появлением НТВ российское телевизионное пространство приобрело структуру, разметку: с одной стороны, «Первый канал» (здесь и далее во избежание путаницы мы будем пользоваться современными названиями телеканалов, многие из которых неоднократно их меняли: так, «Первый» в то время назывался РГТРК «Останкино», затем ОРТ, а с 2002 года – «Первый»), который так и остался в сознании телезрителей каналом «главным», «официальным», «государственным», - телеканал «Россия» так и не смог «перетянуть» на себя этот имидж. Этот канал воспринимался как носитель консервативных ценностей, но при этом (хотя бы в силу большого опыта работы) как производитель серьезного, качественного продукта. Напротив, телеканал НТВ сразу после своего появления на телепространстве позиционировал себя, как канал инновационный: новые идеи, новые яркие лица, новые принципы работы (одна из полуигровых авторасшифровок – Новое телевидение). В частности он первым перешел к закупке, а не производству значительной части программ, сосредоточившись на главных направлениях (новости, аналитика, публицистика, журналистские расследования). Он же первым перешел на единое оформление всего эфира: от межпрограммных заставок до отдельных программ – знаменитый зеленый горох. Эти инновации затем перенимались другими каналами, но НТВ исправно вносил новые идеи, принципы, формы подачи. Остальные телеканалы занимали свои места в «размеченном» телепространстве, структура была очень четкой и понятной. А потому достаточно ясно было, как оценивать ту или иную программу, претендующую на ТЭФИ.
Приведем несколько примеров. Носитель ценностей стабильности и устойчивости, а также преемственности относительно старого телевидения – «Первый» - неоднократно получал ТЭФИ за старые, знаменитые, «проверенные временем» программы. В разные годы ТЭФИ получали программы «В мире животных» (1996 год), «Клуб кинопутешественников»[1](1997 год), «Что? Где? Когда?» (1997 и 2001 гг.), а также КВН. Все эти программы выходили или выходят в эфир многие десятилетия, пользуются успехом, а две из них (КВН и «Что? Где? Когда?») вышли с экрана в жизнь. Нет, наверное, ни одного вуза, где бы до сих пор не играли в КВН, не проходили многочисленные соревнования (включая Чемпионаты мира) по «Что? Где? Когда?». В эти игры играют не только в России и бывших советских республиках, но и во всех странах, где есть русскоязычное население[2], причем со временем интерес к такой деятельности не снижается, эти игры уже превратились в социальные институты.
Но развитие предполагает соседство, соперничество, пересечения и конфликты разных направлений и идей. Разумеется, оценивая серьезные заслуги «Первого», ТЭФИ не могла игнорировать инновационной составляющей, которую несло старое НТВ. Не вызывало сомнений, что этот канал лидер в области информационного вещания. И «академики», отдав в первый год существования ТЭФИ дань каналу «Россия», первому ушедшему от старых советских новостей, затем год от года отмечает успехи новостей НТВ: четыре года подряд (с 1996 по 1999) лучшей информационной программой становится «Сегодня», после Н.Сванидзе и С.Сорокиной («Вести») лучшими ведущими объявляются Т.Миткова и М.Осокин. В течение пяти лет (1995-1999) сотрудники НТВ получают ТЭФИ как лучшие репортеры и пр. При этом до 2000 года судить по «гамбургскому счету» было очень легко: существовали явные, неоспоримые лидеры, никто (вне зависимости от того, на каком канале работает) не сомневался, что они должны получить ТЭФИ. Проблема была только в том, в какой очередности это произойдет: Миткова опередит Осокина или наоборот, и станет ли победительницей Сорокина раньше или позже, чем они. В ситуации, когда приоритеты очевидны, выбор делался честно.
Ситуация на телевизионном пространстве начала меняться в 2000 году, когда начались нападки на канал НТВ. Я не знаю (могут только предполагать), какие причины заставили тогда так поступить «академиков», но премию за лучшую информационную программу решили не присуждать, а лучшей ведущей информационной программы была названа Анна Титова из Екатеринбурга. Не сомневаюсь, что это талантливый и профессиональный ведущий, но уверена также, что ее выбрали как фигуру компромиссную. «Опальный» телеканал «академики» награждать уже не решились, но еще не были готовы заменить постоянного победителя - «Сегодня» - новостной программой «России» или «Первого» - слишком большим был бы перепад в уровне. То же самое с ведущими: поддержать опальных академики не решились, но передать пальму первенства другим ведущим было еще стыдно по той же самой причине. Как мы видим, несмотря на свой высокий профессионализм и заслуги перед телевидением, «академики» очень быстро поняли, что фигуры бывших лидеров новостного вещания стали неугодны государству, и наградить их не решились.
Этот сигнал уловили и на телеканалах, начинает меняться само понимание – что такое ведущий новостей, они по своим функциям стали приближаться к дикторам советского периода[3]. Выражение собственных взглядов на новости становится нежелательным, хотя пока еще возможным, но последующие события с каналом НТВ показали: происходящие политические изменения серьезны, надо приспосабливаться к новым обстоятельствам. Опытные академики поняли это едва ли не раньше других. Полагаю, что здесь и можно найти истоки современного кризиса ТЭФИ.
С уходом старого НТВ ломается, нарушается старая структура, вакантным становится место инноватора. В какой-то степени его занимают нишевые каналы: СТС объявляет себя «первым развлекательным», чтобы не касаться «опасной» новостной или публицистической тематики, ТНТ позиционирует себя как молодежный канал, ставит в эфир различные ток-шоу, а затем реалити-шоу, концентрируя свое внимание на «вечных» и безопасных темах: полюбили-разлюбили, встретились-расстались, изменили-полюбили вновь. Это внесло некоторое разнообразие в телевизионный пейзаж, но уход от серьезных тем, от больных проблем резко сузил возможности телевидения, и усилил его кризис как социального института.
Что касается дальнейших событий на ТЭФИ, то уже в 2002 году лучшей информационной передачей была названа программа «Время», она же получила премию в 2006 и 2007 году. Если учесть, что именно эта передача была и остается символом официального, советского телевидения, то успех «Времени» означает полную, хотя и временную победу консервативных ценностей в обществе. И хотя «Россия» обижается, что премии достаются не «Вестям», это обусловлено не только «нечестным» корпоративным голосованием. По своему качеству, по идеологии «Вести» мало отличаются от «Времени», но символическая составляющая на стороне «Первого канала», а потому решения академиков вполне закономерны. ТЭФИ – одна из важных составных частей телевидения, как социального института, и потому «академики» выделяют те программы, которые в наибольшей степени отражают социальную ситуацию, хотя бы символически.
Предполагается, что членами Академии телевидения являются высокопрофессиональные люди, обладающие высокой репутацией[4]. Соответственно, их профессионализм позволяет делать правильный выбор: отделять самое лучшее от просто хорошего. А стремление сохранить репутацию должно заставлять этих людей делать честный выбор, то есть руководствоваться только качеством выбираемых передач, а не какими-то другими обстоятельствами.
В идеале должно быть так, но до идеала далеко, что и демонстрируют кризисы, сотрясающие телеакадемию. И винить академиков за корпоративное голосование и другие грехи такого рода, не совсем правильно. Репутация перед телевизионным сообществом ценна только в том случае, если таковое сообщество существует. Тогда оно может «вознаградить» человека за честное поведение и «осудить», если член сообщества нарушил некие (писанные или неписанные) правила. В данном случае, это правило предполагает, что человек отмечает те программы, которые сделаны более качественно и профессионально, чем другие. Если человек чувствует свою принадлежность к сообществу, он боится быть осужденным его членами или изгнанным из него.
Чтобы телевизионное сообщество существовало, оно должно иметь какие-то цели, но вопрос о том, каковы сегодня цели отечественного телевидения, что оно дает обществу, какую ответственность перед ним несет, фактически не ставится. У каждого канала свои цели имеются: прежде всего, привлечь побольше зрителей. Поскольку средняя длительность телепросмотра стабильна, не растет, а численность населения России медленно снижается, то добиться дополнительной аудитории можно, только отобрав зрителей у конкурентов.
В ситуации, когда на телепространстве существует инновационная лакуна, когда новых идей остро не хватает, конкуренция в большинстве случаев означает использование найденных кем-то идей. В результате и происходит то, о чем сказал К.Эрнст: каждая хоть сколько-нибудь новая идея «обгладывается до корки». Если какой-то сериал привлек массовую аудиторию, на всех каналах появляются его клоны. Впервые это случилось со знаменитой «Улицей разбитых фонарей», успех которой был растиражирован (к радости актеров) в огромных количествах и часто с теми же самыми героями и артистами. Потом мы видели, как одна и та же программа («Кривое зеркало») одновременно шла в эфире двух крупнейших каналов, потом то же самое произошло с «Танцами со звездами» и «Звездами на льду», с играми и ток-шоу. Ситуация повторов и имитации в принципе не предполагает единого пространства, того служения, который олицетворяет Орфей, раздирающий себе грудь. В нашей ситуации грудь если и разорвут, то конкурентам. Преобладание межкорпоративной ненависти над единством не предполагает понятия репутации вне собственной корпорации. А вот корпоративное единство все больше усиливается, а голосование за своих является важным доказательством лояльности, здесь репутация важна и поощряется.
В принципе, запрос на справедливые решения, репутацию премии мог бы идти снизу, от общества. Но этого не происходит, поскольку наше общество атомизированно, в нем нет сообществ, которые посылали бы месседжи телевидению. Единственным субъектом, который предъявляет запросы телевидению, устанавливает правила его функционирования, поощряет и наказывает, является не общество, а государство. Телевидение в целом и Академия телевидения, в частности, эти сигналы улавливает, а других сигналов практически не получает. В такой ситуации принятие независимых решений сильно затруднено.
Разорванность телевизионного сообщества видна на примере ТЭФИ, но еще более нагляден другой пример. Еще в начале 2000-х годов было решено найти ту компанию, которая наиболее успешно и правильно будет производить медиаизмерения, получать те самые рейтинги, которые являются основой финансового благополучия телекомпаний. Как это принято в мировой практике, был объявлен тендер на выбор компании-измерителя. Но каналы не смогли найти общего языка, и тендер не дал результатов. Тут же был объявлен второй тендер, вся процедура повторилась, и каналы опять не смогли найти приемлемого решения. После третьего тендера всю эту затею просто бросили, стало ясно, что в существующих условиях она не реалистична. Хотя такого рода тендеры проходили и проходят в огромном числе стран, причем найти приемлемое решение удается.
Проблема принятия решений, выбор победителей, связаны не только с корпоративной солидарностью и отсутствием единого телевизионного сообщества, не только с влиянием государства на телевидение, хотя оно достаточно жестко. Существенную роль играет и нехватка новых идей, о которой говорят и руководители телеканалов, да и телеакадемики. Понятно, что если на телепространстве появилось что-то новое, необычное, это следует отметить[5]. А если, как это часто бывает, ничего особенно нового не было? А если яркие проекты выходят на двух каналах одновременно, да еще по лицензии, как «Танцы со звездами», «Звезды на льду» и пр.? Кого следует наградить? Достойны ли вообще программы награды?
Еще один вопрос: нужно ли хоть как-то ориентироваться на зрительский успех проекта? С одной стороны, если зрители полюбили программу, активно ее смотрят, а она при этом профессионально сделана, то вроде бы, отметить надо. Ведь эта передача – важная часть телевизионного предложения, она замечена и признана. А если это «Исповедь битцевского маньяка» или программа о людоедах, рейтинги которых были исключительно высокими, о них говорили и спорили?
Наградить программу - значит объявить ее образцовой, формирующей образ телевидения. Понятно, что академики не готовы объявлять образцовыми такие «безнравственные и вредные» передачи. Но кто устанавливает критерии нравственности и полезности? Ни телевизионное сообщество, ни общество этого не делают, поскольку не готовы вырабатывать решения. Вот, канал НТВ, специализирующийся сегодня на такого рода продукции, создающий ее качественно и профессионально, и обиделся на игнорирование своих программ. Действительно, эти передачи пользуются признанием зрителей, получают высокие рейтинги, над ними работают классные сценаристы, режиссеры и операторы. Почему у них нет шанса на профессиональное признание, то есть на ТЭФИ?
А канал ТНТ, который создал собственный оригинальный проект, а не купил на него лицензию. Этот проект, как мы уже написали, попал в книгу рекордов Гиннеса, почему он не получил и никогда не получит ТЭФИ? Чем «Дом-2» хуже очередного клона, который получает награду? Ведь купить лицензию куда проще, чем что-то придумать самим, а нового, да еще собственного, на телепространстве остро не хватает.
Отсутствие такого крупного игрока, как НТВ, сразу снизил престиж премии ТЭФИ, но что лучше: уважаемая премия без крупных участников или с ними, но с вызывающими большие этические сомнения проектами-победителями? Ответить на эти серьезные вопросы академикам не удавалось, и они пытались их просто обойти, из года в год награждая программы, несомненные с точки зрения традиционных ценностей[6] и лишая своего внимания «сомнительные» проекты.
Это четко видно на примере популярного в начале 2000-х годов жанра ток-шоу. После феноменального зрительского успеха ток-шоу Андрея Малахова «Большая стирка» телеканалы начали в массовых масштабах предлагать своей аудитории самую разную продукцию, преимущественно уязвимую этически. Телеканалы радостно полоскали чистое и грязное белье реальных, а чаще подсадных участников. Такого рода продукция во всех странах привлекает массового зрителя, специфика России только в том, что эти программы идейно заменили собой прежние журналистские расследования, превратив их в безопасный для телеканалов вариант. У нас такие программы не имели шансов на ТЭФИ, хотя бы потому, что пародийно выглядела бы статуэтка Орфея с разорванной грудью, врученная за «Окна»[7]. Решение было найдено в том, что из года в год награждались ток-шоу канала «Культура». Дважды ТЭФИ получила «Культурная революция», один – «Школа злословия». Казалось, что так будет продолжаться и дальше, но в 2007 году академики неожиданно признали лучшим ток-шоу из отвергаемого прежде ряда: ТЭФИ получила программа «Первого канала» «Лолита. Без комплексов», и это вызвало справедливое возмущение ВГТРК, для которого такое решение стало явным нарушением правил игры в пользу канала-конкурента. А в ситуации отсутствия четких критериев, «что такое хорошо и что такое плохо», такие неявные и неписанные критерии, несомненно, появились.
Отчасти они были вызваны вынужденными обстоятельствами. В 2002-2003 гг. выходцы из старого НТВ разошлись по каналам, и старая телевизионная эпоха окончательно завершилась. И вот тут наступил звездный час канала «Культура», который на ТЭФИ-2003, 2004, 2005 получал одну статуэтку Орфея за другой. С одной стороны, академики, голосуя, могли «сохранить лицо», так как награды давались за «высокое» - программы об искусстве и культуре. С другой - это был способ подальше отойти от опасных проблем, не касаться политики. Фактически, «культурный подход» и стал одним из критериев выбора. Конечно, само по себе это хорошо – в качестве эталонов начали выступать передачи о культуре и искусстве, которых очень мало на отечественном телевидении. Но происходила и некая подмена: ТЭФИ все дальше уходила от тех реальных процессов, которыми это телевидение определяется. Усиливающийся разрыв между телевизионным мейнстримом и победами на ТЭФИ стал еще одной причиной кризиса самой премии[8].
Премия давала сигнал: телевидение должно быть умным и культурным. Но пока оно таким не стало, пришлось из года в год награждать программы одних и тех же немногочисленных циклов: «Гении и злодеи уходящей эпохи»[9], «Исторические хроники Николая Сванидзе», дважды выигравшая в номинации «Программа для детей» (1996, 2006) и еще в номинации «Просветительская программа» (2001) программа «Умники и умницы»[10]. Получилось так, что набор цикловых программ такого рода столь узок, что постоянно соревнуются одни и те же, практически между собой. Понятно, что соревновательный момент при этом близок к нулю.
Другим результатом «культурной настроенности» ТЭФИ стало то, что каналы начали специально ставить в эфир разовые передачи, чтобы почти гарантированно получить ТЭФИ[11]. Разве могли члены академии не отметить в 2007 году фильм Александра Сокурова о Ростроповиче и Вишневской? Было ясно, что это произойдет обязательно, и фильм закономерно получил две статуэтки: и сам фильм (то есть великие музыканты) и А.Сокуров (великий режиссер). Конечно, хорошо, когда такие фильмы демонстрируются на телеэкране, но вне контекста, сами по себе они не оказывают никакого влияния на телевизионные процессы.
Кризис ТЭФИ не случаен, он носит системный характер, являясь отражением ситуации с телевидением в целом. Исчерпанность старых идей, отсутствие или резкая нехватка новых приводят к тому, что выбирать лучшее в общем-то не из чего. В этой ситуации премии многократно получают одни и те же, «проверенные временем» программы. Отсутствие телевизионного сообщества приводит к корпоративному голосованию, и переход от открытого к тайному или наоборот эту проблему решить не может. Но отсутствие телевизионного сообщества приводит и к другой проблеме: не удается выработать общие критерии оценки, договориться, что на телевидении важно и ценно, а потому требует поддержки, а что (даже при массовой зрительской популярности) большой ценности не имеет. И все это при том, что зрителю телевидение нравится, но его предпочтения и предпочтения академиков никак между собой не согласуются. В результате телеканалы саботируют показ церемонии награждения премиями, поскольку эта церемония не интересна зрителям, не приносит рейтинга, а значит дохода.
Премия исчерпала себя еще и потому, что она возникла в совершенно иной ситуации. Телеведущие были национальными героями, для многих зрителей они действительно олицетворяли собой эпоху. И статуэтка Эрнста Неизвестного тогда была релевантной представлениям о
бщества о телевидении. Сегодня телевидение – это бизнес, нормальная отрасль экономики, его героическое (или романтическое) прошлое осталось далеко в прошлом.
Выйти из кризиса ТЭФИ может двумя путями: или относиться к телепрограммам и сериалам именно как к продукции, лучше или хуже произведенной, но меньше внимания обращая на контент, подходы, содержание. То есть исходить из представления о телевизионном мастерстве как о ремесле. При этом популярность телепродукта у зрителей тоже должна учитываться. Все же телевидение делается для них, а если у передачи нет зрителей, то смысл вручения ей ТЭФИ не очень понятен. Ну и символ премии тогда надо сменить на какой-то менее пафосный. Понятно, что на это Академия телевидения вряд ли пойдет, хотя сами руководители каналов неоднократно себя сравнивали с производителями бытовой техники, холодильников.
Второй путь – переоценка ценностей ТЭФИ: широкое обсуждение критериев выбора, выработка общих подходов, формирование корпуса независимых (или менее зависимых) экспертов. Но для этого придется выработать общие взгляды на то, что происходит с нашим телевидением: на его несвободу, на цензуру, на социальную безответственность. То есть высказаться о тех проблемах, о которых академики не решились сказать свое слово четыре года назад, когда ТЭФИ готовилась отметить юбилей. Без этого не обойтись, потому что все эти обстоятельства формируют образ современного телевидения. Но и на этот шаг телеакадемики вряд ли решатся.
[1] Это был первый отечественный телепродукт, попавший в книгу рекордов Гиннеса – как передача дольше всех просуществовавшая в эфире. Между прочим, в эту книгу попала не так давно и программа «Дом-2», как самое длинное реалити-шоу в истории мирового телевидения.
[2] В Интернет-сообществах приходится читать записи любителей «Что? Где? Когда?»: «Еду работать в Голландию. Там играют? Если «да», дайте координаты». Или «учусь в Бирмингеме. Есть ли в Лондоне команда, с которой можно поиграть?»…
[3] Надо сказать, что во время исследования, посвященного телевидению, участники фокус-групп постоянно называют ведущих новостей именно дикторами. И возвращение дикторов в телевизионные новости не вызывает у людей никакого протеста.
[4] Во всяком случае, так предполагалось, когда ТЭФИ создавалась.
[5] Любой новизне академики действительно рады, готовы наградить передачу, даже если она несовершенна. В частности, лучшей детской программой в 2007 году признали «Сто вопросов к взрослому», хотя дети ее практически не смотрят, и по своему формату она детской не является. Но сама идея - дети задают взрослым знаменитостям вопросы, иногда даже острые, - показалась такой необычной, что «недетская» передача была награждена «детской» ТЭФИ.
[6] Изредка, правда, происходили сбои и очень сомнительные с этической и научной точки зрения проекты награду все же получали. Так, в 2006 году ТЭФИ в трех (!) номинациях получил показанный на канале «Россия» документальный фильм «Великая тайна воды», который вызвал резкое возмущение ученых. Приведем описание фильма, которое дано на сайте канала: «Вода наделялась душой во многих культурах мира. Уникальный телевизионный проект «Великая тайна воды» - это попытка проникнуть в скрытые свойства этой стихии, не укладывающиеся в рамки физических законов. Вода способна воспринимать, сохранять и передавать информацию, даже такую тонкую, как человеческая мысль, эмоция, слово. Японскому ученому Эмото Масару удалось сфотографировать эмоции воды. Сейчас человечество находится на пороге совершенно иного понимания законов мироздания, открывающего новые перспективы: возможность программирования воды, лечение водой сложнейших заболеваний, управление погодой. В фильме принимают участие представители всех религиозных конфессий». http://www.rutv.ru/tvpreg.html?id=105844&cid=2&d=0 Фильм был снят на высоком профессиональном уровне, и академики простили его антинаучное содержание. А, может быть, сами поверили в эмоции воды? Все же три ТЭФИ, а не одна.
[7] Впрочем, свою награду как лучший ведущий развлекательной программы Андрей Малахов все же получил, и совершенно справедливо. Только не за неприлично звучащую «Большую стирку», а за отсылающую к пьесе А.Володина передачу «Пять вечеров».
[8] Не случайно победа вполне мейнстримной «бескомплексной» Лолиты стала для ВГТРК четким свидетельством нечестной игры в пользу «Первого».
[9] В 2007 году программы этого цикла победили в двух «соседних» номинациях: об Иване Сеченове как цикловая программа о науке, а об Александре Вампилове, как цикловая программа об искусстве.
[10] Конечно, это случайность, но программа побеждала со строго выдержанным пятилетним интервалом.
[11] Так называемый «верняк».
