Явные трудности в политическом диалоге между Россией и Польшей нисколько не мешают взаимному интересу стран в области культуры. В то время как в Москве объявили Польшу Почетным гостем на ежегодной ярмарке Non/fiction (а до этого и на Московской Международной, прошедшей этой осенью), наши ближайшие западные соседи всерьез говорят о «русском буме» среди поляков. Немалую роль в этом процессе сыграла деятельность Института Адама Мицкевича, призванного представлять польскую культуру за рубежом. Наш корреспондент Ольга Орлова встретилась в Варшаве с заместителем директора Института Гжегожем Вишневским, возглавляющим польско-российские проекты института, и попыталась выяснить причины любви поляков к русской культуре.
Господин Вишневский, основная задача вашего института – пропаганда польской культуры за рубежом. Как это выглядит в случае с Россией?
Прежде всего, речь идет об организации крупных акций. Например, мы постарались объединить с Россией свои усилия для организации выставки «Искусство ХХ века: Москва – Варшава» с участием нашей национальной галереи и вашей Третьяковки в ноябре 2004 года. Этому событию сопутствовала выставка «За красным горизонтом», которая охватывала последний период искусства Польши и России. В Варшаве и в Москве выставки посетили около 100 тысяч зрителей с каждой стороны. Успех этого первого совместного мероприятия еще больше подстегнул взаимное желание покончить с периодом охлаждения предыдущих лет.
В чем выражалось охлаждение?
Оно особенно заметно там, где легко получить статистические данные, - в области литературы. Еще десять лет назад русская литература занимала примерно 12-е место в общем объеме переводной литературы. Сейчас – 4-5-е места. В 90-е годы из классики остались только Достоевский и Булгаков. Именно тогда «Мастер и Маргарита» стал культовым явлением и во всех опросах общественного мнения был признан самым выдающимся романом в мировой литературе. Но с началом нового столетия можно говорить о возрождении интереса к русской литературе. Классика вновь издается и переводится в полном объеме. С советской официальной литературой, конечно, сложнее, но иногда переиздается, например, «Тихий Дон» Шолохова. Кроме того, мы довольно быстро наверстываем упущения последнего времени. Издаются и прежде известные, но временно позабытые авторы, такие, как Битов и Петрушевская. Вошел в обиход и русский постмодернизм в лице Сорокина и Пелевина. Толстую и Улицкую хорошо знает польский читатель. Заметьте, я не говорю об узком круге специалистов, которые никогда не порывали профессиональную связь с Россией. Словари, энциклопедии, справочники по русскому языку и литературе издавались всегда. Так, профессор Варшавского университета Алиция Володзько опубликовала за это время много книг по русской эмиграции.
Кто самые популярные русские авторы?
Акунин и Маринина - кумиры. Неделю назад проходил в Польше фестиваль детективной литературы, где они были гостями. Не последнюю роль сыграл массовый десант русских писателей на международной книжной ярмарке, где Россия была почетным гостем. Тогда Владимир Григорьев (советник руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям) привез сюда пятьдесят первых имен русской литературы. Было даже рискованно везти их на одном самолете. О встречах с лучшими русскими писателями польская печать писала с восторгом. Эта акция укрепила ту положительную тенденцию, которая наметилась после того, как Польша осознала опасность взаимного охлаждения.
В чем вы видите его причины? И как поляки вышли из этого состояния?
Во-первых, сказалось влияние антироссийского климата на постсоветском пространстве. Я бы назвал это всеобщим незрелым восторгом перед открытиями нового времени. Неизбежным следствием периода распада является разрушение налаженных контактов. Это характерно не только для Польши. Во-вторых, нельзя забывать и о процессе американизации, охватившем всю Европу. Сейчас он, безусловно, ослабевает, и потому вернулось естественное восприятие русской культуры как одной из самых значимых в мире. Но это не совсем спонтанный процесс, а результат целенаправленных действий. Допустим, нам очень хотелось наладить постоянный обмен с театральными коллективами из России. В прошлом году состоялся, быть может, первый за пятьдесят лет визит петербургской Александринки. А неделю тому назад театр приехал вновь показать «Двойника» Достоевского. Наш театральный коллектив поедет на юбилей Александринки в будущем августе.
Как вам работается в связи с неблагополучным политическим климатом в отношениях с Россией? У обеих сторон немало взаимных претензий, многие их них имеют древнюю историческую подоплеку. Тем не менее в отношениях культурной России с Польшей существует какая-то парадоксальная любовь - даже не платоническая, а эстетическая…
Да, сейчас политика и культура существуют в параллельных мирах. И ухудшение политического климата никак не сказывается на резонансе какого-либо события, связанного с культурой России. Я вам приведу конкретный пример. Недавно один польский импресарио спланировал турне солистов русского балета, превышающее реальные возможности нашей публики. В маленьких городках предполагалось три выступления по десять тысяч человек с дорогими билетами, что для Польши просто нереально. Когда не удалось продать все билеты, импресарио заявил, что поляки протестуют против неуважительного отношения со стороны российского правительства во время празднования Победы над фашизмом. Квасневский, дескать, стоял во время церемонии в третьем ряду, а Путин в своей речи не назвал Польшу среди участников антигитлеровской коалиции. Поэтому, по версии импресарио, поляки бойкотируют выступления русских артистов. Разразился скандал. И тогда многочисленная группа польских деятелей культуры – левых и правых - публично протестовала против спекуляций на политической напряженности, подчеркивая, что русское искусство является выдающимся мировым явлением. Это было значительное событие, которое объединило самых разных людей, сказавших провокации «нет».
Но, согласитесь, что осложнения в политике и бизнесе имеют вполне конкретные бытовые последствия. Одно дело - перебранки в прессе по поводу улицы имени Дудаева или газопровода. И другое - отмена единственного поезда из Москвы в Варшаву «Полонез». Теперь к вам придется ездить только на берлинском или брюссельском «транзитах». Есть огромные трудности с польской стороны в получении двойного гражданства, которое упростило бы жизнь мелким бизнесменам, живущим на два дома. Такие технические преграды влияют на осуществление благородных проектов?
Нет. Нам как-то удавалось избегать проблем. У нашего института прекрасные отношения с российским посольством, и все решается очень быстро.
Отрадно слышать. Кто, на ваш взгляд, является визитной карточкой современной польской культуры?
Есть имена, которые составляют стержень польской культуры. В кино – это, безусловно, Анджей Вайда, Кшиштоф Занусси, Ежи Кавалерович, Ежи Гофман. В литературе, помимо всем известного лауреата Виславы Шимборска, тот же уровень представляет Тадеуш Ружевич. Я думаю, он в свое время сильнее всех повлиял на литературу Польши. Конечно, Станислав Лемм. В музыке – это Пендерецкий, Гурецкий и Киляр. В скульпторе - Магдалена Абаканович, хотя она и живет за рубежом. Но все это старые известные имена, и пока фигур равного масштаба в новой польской культуре нет. Конечно, есть группа писателей, которые уже существуют на русском рынке. Я имею в виду Павла Хюлле или Ольгу Токарчук – нынешнюю гостью московской Non/fiction. В области театра выдвинулись Гжегож Яжина, Кшиштоф Варликовский, Мариуш Трелинский. Новый польский кинематограф только нащупывает свою тему, и здесь стали заметны такие режиссеры, как Кшиштоф Краузэ и Катажина Пекош.
Кто из названных властитель дум? Ну, у нас вообще искусству роль властителя дум не характерна.
Это связано с уровнем религиозности в стране? Именно католичество определяет духовную жизнь поляков?
Да, уровень религиозности населения в Польше очень высок. Я думаю, это покажет и недавняя перепись церковных прихожан – результатов мы еще не знаем. Понятно, что религиозное сознание поляков во многом определялось польским Папой. Постороннему человеку могло показаться, что его обожествляют в Польше. Когда Папа умирал, страна была парализована. И даже далекие от религии люди находились под влиянием этой критической ситуации. Я думаю, что ни в одной европейской стране такое было бы невозможно, поскольку у нас слились воедино традиционный польский католицизм, сильная, неординарная личность самого Папы и длительность его правления. Ведь в Польше выросло целое поколение, которое не знало иного главы католической Церкви. Правда, ломка духовных ценностей, которую пережили поляки за последние двадцать лет, касается не только религиозной жизни. В начале 90-ых, когда Польша, как и Россия, переживала сильнейшую шоковую терапию, люди перестали интересоваться культурой. Театры и выставки потеряли треть зрителей, концертные залы - половину. Тиражи книг упали в 5 раз. Только сейчас можно заметить явный рост интереса к событиям в культурной жизни.
И как в результате этого роста в польской литературе соотносятся коммерчески успешные проекты и художественно значимые фигуры? Есть аналоги Оксане Робски?
Таких одиозных и в то же время финансово сильных аналогов в Польше нет. Польский капитализм другой. У нас мало крупных бизнесменов, которые решились бы вкладывать большие деньги в продукт сомнительного качества и смогли бы создать искусственную популярность. Но есть другие примеры. Наша главная литературная премия «Ника», которая составляет 1 млн злотых (примерно 300 тыс. долларов), существует восемь лет. «Нику» поддерживает ведущая польская газета «Выборче», которую читает вся польская интеллигенция. Ее получили все самые крупные литераторы, и ни одной уступки коммерции в выборе лауреатов не было, но награжденные книги потом имели и коммерческий успех. Удалось создать такие механизмы, которые выдвигают то, что ценно.
Я могу только порадоваться за Польшу. Каковы ваши собственные симпатии в русской культуре?
Ближе всего мне музыка, в которой есть несколько безусловных кумиров – Шнитке, Денисов, Губайдуллина, Щедрин. Мне также очень понравились сочинения Сергея Павленко, которые я недавно слышал в Москве. Из прежней прозы люблю Трифонова. Из современных авторов – Пелевин, Толстая, Улицкая. В театре есть четыре фигуры, которые всегда привлекают внимание, – Додин, Фокин, Фоменко, Васильев. Но больше всего я завидую России в области кино. «Возвращением» Звягинцева я был потрясен. В Польше нет человека, который мог бы придумать такой фильм, и нет продюсера, который бы посмел осуществить этот проект.
