В середине мая на столицу навалилась увековеченная Булгаковым жара, погнавшая гуляющих с раскаленных улиц в прохладу заведений общепита. Рестораторы, надо отдать им должное, к наплыву публики хорошо подготовились, но кое-кто из них в своем профессиональном рвении явно пересек черту. Так, держатели забегаловки на углу Солянки и Забелина решили привлечь клиентов необычным дизайном – соорудили над входом арку из книг. Казалось бы, так миленько, культурненько, креативненько! Одна беда: книги Гоголя, Толстого, Тургенева, Зощенко и десятков других отечественных и зарубежных классиков (как на грех тут представлены авторы именно первого ряда, когда-то, видимо, тщательно собранные каким-то библиофилом) не расставлены на стеллажах, как вы, возможно, подумали, а сложены в две изогнутых дугою стопки и, внимание, для крепости конструкции проткнуты металлическим прутом. Собрания сочинений Пушкина и Сервантеса нанизаны на этот прут как свинина на шампур. Приятного, так сказать, аппетита!
Только вот у нормального человека от такого зрелища выделяется отнюдь не желудочный сок, а желчь. Стоило автору этих строк разместить фотографии изуродованных книг в одной из социальных сетей, как посыпались комментарии: «Черт знает что… Дикари…», «С ума сойти можно, какое варварство!», «Это хуже сжигания!», «Выглядит как публичное издевательство или пытка для книг. Посыл, что книги не источник знаний, а декоративный стройматериал. Дети видят. Будет соответствующее отношение», «Как бы это ликвидировать. Какой адрес?» Один из комментаторов сообщил, что у него на родине, в Нижнем Новгороде, запорошенная снежком новогодняя елка из книг после реакции возмущенной общественности быстро исчезла. Не следует ли и москвичам отреагировать подобающим образом?
Я не обвиняю владельцев заведения в злом умысле. Думается, они хотели как лучше, желали, может быть, выглядеть более интеллектуально продвинутыми, чем конкуренты из соседних ресторанчиков. Судя по абсолютной наглости содеянного, их эстетический уровень столь низок, что вероятность осознанного плевка в мировую литературу (а заодно и в души читателей) парадоксальным образом почти исключена. Но куда, хочется задать законный вопрос, смотрит городская власть, допуская публичное надругательство над святынями культуры? Рукописи, как известно не горят, а вот книги, оказывается, легко превращаются в шашлындос, символизирующий победу желудка и беспамятства над искусством и совестью.
