В сентябре 1972 года, во время Олимпиады в ФРГ, члены палестинской террористической группы "Черный Сентябрь" захватили спортсменов олимпийской команды Израиля. В результате неудачной полицейской операции, проведенной спецслужбами Германии, 5 террористов были убиты, остальные арестованы, но после экстрадиции в арабские страны, оказались на свободе. Все заложники - 11 человек - погибли. Власти Израиля, решившие покарать каждого террориста, имевшего отношение к мюнхенской трагедии, организовали и провели беспрецедентную операцию по поиску и уничтожению преступников. В течение нескольких лет "Моссад" охотился за палестинскими боевиками по всему миру. В результате никто не ушел от возмездия. Об этом и снят фильм "Мюнхен".
Нет. Совсем не об этом. Потому что слово "возмездие" меньше всего подходит для характеристики того, что мы видим на экране. Секретный агент Авнер вместе со своей группой настигает террористов и их пособников, но "ярость благородная" не вскипает в сердце зрителя, как и не возникает у него чувства оправданности мести. И это при том, что в начале картины предельно натуралистично показаны сцены захвата и убийства израильских спортсменов, а молодой офицер МОССАДа Авнер (актер Эрик Бана) покидает Израиль, оставляя дома красавицу жену, которая через пару месяцев должна подарить ему ребенка. Последние кадры мирной жизни: разговор с женой, любовная сцена, благословение матери. И вот мы уже видим Авнера, выходящего из Швейцарского банка с маленьким рюкзачком, в котором находятся пачки долларов, предназначенные на оперативные расходы. В этот момент еще кажется, что мы будем смотреть боевик, в котором "святая злоба", подкрепленная спецэффектами и детективной интригой, не даст оторваться от экрана. Жанровое ожидание рушится в тот момент, когда группа приступает к уничтожению террористов.
Первой жертвой оказывается вполне мирный пожилой человек, переводчик, за несколько минут до смерти разговаривавший о литературе, а потом зашедший в магазин за продуктами. Ничего преступного ни в лице, ни в поступках террориста увидеть невозможно. Настолько невозможно, что слово террорист хочется взять в кавычки. А вот израильские агенты нервничают: один из них, с растерянным и испуганным лицом перед самым выстрелом кричит: "Что я должен делать?". Само убийство Спилберг показывает таким образом, что воспринимается оно не как неотвратимое наказание, а как еще одно преступление: тело падает на пол, и кровь смешивается с молоком из разбитой бутылки. "Лишь у бедного убийцы не видать совсем лица".
И чем дальше разворачивается сюжет, тем острее становится вопрос о праве на месть, о цене, которую приходится платить ради уничтожения своих врагов. У одного террориста остается очаровательная и ни в чем невиновная дочка, другого расстреливают прямо в постели на глазах у жены, во время уничтожения третьего страдают посторонние люди. Гибнут и некоторые члены секретной группы, гибнут, не будучи окончательно уверенные в праведности своих поступков. В фильме неоднократно устами разных представителей израильской стороны говорится о высокой мисси группы Авнера и необходимости покарать палестинских террористов. Но и противоположной стороне дают высказаться. Доводы палестинцев не выглядят ни карикатурно, ни пародийно.
Идеологическая позиция режиссера не совсем ясна, он снимает кино не как еврей, для которого очевидно, кто прав и кто виноват, а как американский режиссер, для которого принцип политкорректности священен. Спилберг стремился показать, что у каждого "своя правда", но в результате, получился пасьянс из нескольких "полуправд". Вероятно, именно поэтому в фильме возникает странный персонаж - француз Луи, информатор Авнера, который готов продавать информацию любому, кто не работает на государство. Почему? Потому что любое государство преступно? Но кто будет защищать собственных граждан? Фильм не дает ответа ни на эти, ни на многие другие вопросы.
Наверное, в современном мире, в котором карикатура в маленькой датской газете приводит к огромному скандалу мирового масштаба, невозможно снять другое кино. Невозможно ясно заявить о своем мировоззрении и ценностях. В конце картины Авнер измотан, растерян и запуган. Он чувствует себя не героем, а чуть ли не убийцей. Одна из финальных сцен: герой занимается любовью со своей женой. Перед глазами у него страшные сцены расстрела израильских спортсменов. Возможно, в этом момент происходит зачатие их будущего ребенка. Для следующего возмездия? Или для очередного "Мюнхена"?
Кадр из фильма с сайта Spiegel
