Когда популярный телеведущий пишет авантюрно-мистический роман, это уже, строго говоря, не совсем литературное явление. Роман Владимира Соловьева, вышедший совсем недавно, между еврейским праздником Песах и христианской Пасхой, - как раз такой случай. В нем беспроигрышная тема христианской мифологии соединилась с очень “рейтинговой” фигурой автора-тележурналиста, и в результате получился необычный продукт.
Всякого рода “околобиблейские” истории как возможность бесконечной интерпретации базового текста западной цивилизации всегда привлекала и создателей художественных произведений, и их потребителей. Уже к II-му веку нашей эры было написано так называемое “Евангелие от Иуды”, тогда же признанное еретическим и впоследствии утерянное. Разные версии земной жизни Христа продолжают появляться и по сей день: от хрестоматийных для российского читателя “Мастера и Маргариты” до “Евангелия от Митьков” Михаила Шильмана; от “Последнего искушения Христа” до “Страстей Христовых”.
Книги, основанные на интерпретациях евангельской истории, обречены на скандальную известность, потому что спекулируют на религиозной идее, аудитория которой без преувеличения огромна. Все мы знаем текст Евангелия на том уровне, который необходим автору, чтобы обеспечить нам интригу и радость узнавания древних событий в новых декорациях.
В 2003 году в России вышло “Евангелие от Иисуса” португальца Жозе Сарамаго. Роман был переведен на все европейские языки, а его автор получил Нобелевскую премию. При этом в большой мере интерес к этому роману подогревала реакция официальной церкви, которая объявила его “пасквилем на Новый Завет” за отсутствие святости и возвышенности в изображении Христа.
По такому же сценарию развивалась судьба другого популярного романа. “Код да Винчи” Дэна Брауна – абсолютный мировой бестселлер последнего года, вызвавший резкую критику Ватикана и тем самым спровоцировавший большой интерес читателей. Книги, подобные этим, судят не за их литературные достоинства, а за что-то другое – близость к “истине”? умелое использование основных читательских инстинктов?
“Евангелие от Соловьева” вышло в “КоЛибри” - партнерском издательстве "Иностранной литературы", которое специализируется на книгах non/fiction вроде "Кладбищенских историй" Бориса Акунина. “Нехудожественность” издательства накладывает особый отпечаток на роман Соловьева, как бы говоря: это не выдумка, а самая что ни есть документальная проза. Мемуары, практически.
История о том, как известный телеведущий Владимир Соловьев встречает в Детройте некого Даниила, который оказывается Спасителем (или Антихристом?), до боли напоминает финал рок-оперы “Иисус Христос - суперзвезда”. Даниила действительно делают звездой голубого экрана: герой книги вместе с Биллом Гейтсом и другими фольклорно-медийными персонажами готовит грандиозное телешоу в прямом эфире, чтобы явить миру Даниила и рассказать всему человечеству о втором пришествии.
Однако в центре романа оказывается вовсе не Даниил с его двусмысленной природой (он “клонированный Христос”, продукт эксперимента советских генетиков, выкравших ДНК с Туринской Плащаницы). Это роман о могуществе современных пиар-технологий и о телевидении, которое по ту сторону добра и зла. В финале романа телешоу с участием Даниила убеждает всех зрителей, что перед ними – Спаситель; но у читателя остается сомнение: а вдруг Антихрист? Ведь интервью в прямом эфире, как и всю предыдущую раскрутку, можно делать во имя чего угодно...
Телевизионный формат может принять и возвеличить любую идею; главное – грамотно ее подать. Как-то в интервью на радиостанции “Эхо Москвы” Даниил (sic!) Дондурей сказал, что рейтинг можно сделать искусственно: если людям все время рассказывать, что перед ними гениальный продукт, они рано или поздно поверят. В каком-то смысле именно “созданием рейтинга” и занимается в своем романе Соловьев: он методично потчует свою целевую аудиторию всем, что она привыкла есть с телеэкрана.
Во-первых, герой постоянно хохмит, становясь похожим на профессионального участника КНВ. Почти все его каламбуры вертятся вокруг религии, так что в конце концов начинаешь думать, что российские тележурналисты все время думают о боге: на 21-й странице романа на стук в дверь гостиничного номера герой отзывается вопросом “кого Бог послал?”. Именно так, с большой буквы.
Во-вторых, в “Евангелии от Соловьева” собран целый букет ключевых ньюсмейкеров и мест их обитания, причем в самых узнаваемых комбинациях: если Лондон, то ресторан “Нобу” и Березовский; если Путин – то терроризм и Волошин; если Билл Гейтс – то “летающие окна” и личный “Боинг” в Италию. Если телеведущий – то Ларри Кинг и Опра Уинфри. Если Тед Тернер – то Си-Эн-Эн, политкорректность и ковбойские сапоги.
Большое количество персонажей, знакомых по выпускам новостей, которые говорят вроде бы непротокольные речи, создает в романе атмосферу этакого реалити-шоу. Вроде бы все живые, настоящие, но встречи героя с каждым из VIPов в этой книге до крайности похожи одна на другую и все вместе напоминают туристический фотоальбом: а вот с этим я встречался в Италии, а вот с этим – в Лондоне... а это я с президентом Путиным в Кремле. Все они очень милые и одинаковые – такие телевизионные люди, которых не узнаешь при встрече на улице, потому что в жизни они выглядят совсем не так, как на экране.
Телевизионный формат заставляет Соловьева (писателя, а не героя) пробегаться галопом по своим персонажам, высвечивая то одну, то другую “узнаваемую” (читай, стереотипную) черту. Что делает русский тележурналист, оказавшись в командировке в Детройте? Конечно, заказывает в номер пиццу, ящик пива и смотрит телевизор, прерываясь на мысли о биг-маках. Что делает президент Путин, оставшись в кабинете один? Конечно, просматривает документы и делает пометки в тексте. Еще немного – и он превращается в экранный образ Вождя времен трансляций с трибуны Мавзолея.
Когда-то давно был такой особый жанр детской литературы – “рассказы о Ленине”. В этих рассказах из вождя делали человека путем сообщения трогательных мелких деталей, которые на самом деле ничего о нем не говорили: вроде того, что Ленин любил зеленые абажуры и хлеб с молоком. Такие детали как-то сразу облагораживали облик вождя революции, косвенно оправдывая его тем, что вот же, нормальный человек, молоко любит, как все.
На этом простом механизме построены передачи о знаменитостях любого калибра, реалити-шоу от “За стеклом” до “Фабрики звезд” – и роман Соловьева. Вот Билл Гейтс стесняется плохого зрения. Вот у Волошина пушистые ресницы. Вот у Путина мальчишеская походка и неуверенная улыбка. До такой степени неуверенная, что можно легко себе представить: берет он ядерный чемоданчик, а глаза такие добрые-добрые.
Впрочем, это только первая книга – или Первая книга, как гласит надпись на обложке “Евангелия от Соловьева”. Во второй, еще не написанной, автор обещает рассказать историю “Апокалипсиса от Владимира”. Без сомнения, свою порцию признания и ажиотажа вторая книга получит точно так же, как и первая: евангельская тема и телевизионные технологии дают автору мощное оружие массового поражения читательской аудитории. Книга, сделанная таким образом, из литературного продукта превращается в продукт социокультурный, который, прямо скажем, гораздо легче продать, как свидетельствуют рейтинги. Так что реалити-шоу продолжается.
