В Британии любят признаваться в постыдных секретах, там же обожают превращать нужду в добродетель. История насчет того, что никто (или почти никто) на самом деле не читал «самых главных книг» - и того забавнее: там сначала публично демонстрировали свои грехи, восхищаясь собственной смелостью и задавая вопрос «но грех ли это?», а вот теперь принялись каяться. Но обо всем по порядку.
В романе Дэвида Лоджа “Changing Places” («Академический обмен») компания университетских преподаватели играют в игру под названием «Уничижение». Суть ее такова: каждый должен признаться в том, что не читал каких-то таких книг, которые не читать стыдно, особенно человеку из академических кругов. Чем известнее нечитанная книга, тем больше шансов выиграть. Говард Рингбаум, претендующий на место доцента английской кафедры, говорит, что не читал «Гамлета». Итог этого уничижения (что паче гордости), таков: игру Рингбаум выиграл, а места не получил. Роман Лоджа написан в 1975 году, с тех пор британцы с наслаждением играют в эту игру. Еще сравнительно недавно в «Таймс» я наткнулся на статью некоего критика и писателя, который составил десятку самых нечитаемых, самых плохих из всемирно известных книг. Как водится, там были «Улисс» и прустовская эпопея, естественно, там присутствовал «Гарри Поттер» (надо же уравновесить!), более того, там оказался и «Властелин колец». Текст получился остроумный: например, нелюбовь к творению Толкиена автор объяснял социальной идиосинкразией – любители Фродо и Леголаса представляются ему напыщенными идиотами, во времена его, автора, юности вечно рыскавшими по школьным коридорам с пластинками невыносимого Питера Гэбриэла под мышкой. Типа, спасем мир, сохраним песни племен Западного Берега Восточного Побережья Зулусии, пойдем Третьим Путем и все такое. Мизантропа можно понять – только вот любители Набокова (высокомерные каламбуристы, вообразившие себя белоснежными теннисистами с сачком в руке) или Оруэлла (угрюмые правдорубы и народофилы) не лучше. Никто вообще не лучше при таком взгляде на литературу. Вы только посмотрите на закоренелых читателей Библии – что они вытворяли еще лет триста назад... Я уже не говорю о других столь же распространенных сочинениях душеспасительного свойства...
Оруэллу, Джойсу и Прусту не повезло и тогда, когда уничижение паче гордости сменилось гордым уничижением. На этот раз не «Таймс», а в «Гардиан» (все-таки, левые – совесть западного мира!), напечатан текст Марка Брауна под названием «Наши постыдные секреты: книги, о которых мы только говорим, что читали». Статья, приуроченная к Всемирному Дню Книги, приводит данные опроса подданных Ее Величества, согласно которому 42 процента респондентов признались, что врали, утверждая, что читали «1984». «Войне и миру» повезло чуть больше – 31 процент, «Улисс» набрал 25%, Библия – 24%. В общем, 62 процента опрошенных заявили, что хотя бы раз в жизни прикидывались лучшими читателями, нежели они есть на самом деле.
Думать об этих цифрах очень интересно – и с литературной точки зрения, и с историко-культурной, и с социологической. Прежде всего, обратим внимание на этот портативный книжный набор для вранья (я забыл сказать, что после Библии следует «Госпожа Бовари» Флобера, а на восьмом месте в списке расположилось «В поисках утраченного времени»). Он очень похож на набор для игры в «Уничижение», на список «плохих известных книг», опубликованный в «Таймс». И там и там – двое из святой троицы литературного модернизма: Джойс и Пруст. Кафке повезло больше – то ли потому, что для «ознакомления» с его творчеством достаточно прочесть пару коротких рассказов (это вам не пудовый «Улисс» и не многокилометровый Пруст!), то ли оттого, что он не писал длиииинейших фраз и не пародировал забытых авторов. К святцам модернизма можно отнести и «Госпожу Бовари»; конечно, это шедевр предыдущей эпохи, но ретроспективно мученик стиля Флобер – Иоанн Предтеча литературы XX века. Рядом с титанами модернизма неожиданно расположился гений ясных и точных предложений, самый, пожалуй, «прямой» прозаик прошлого века – Оруэлл. Здесь, как мне кажется, причина не эстетическая, а как раз историко-культурная. «1984» и «Скотный двор» настолько вошли в ежедневную речь, что мы уже не понимаем, когда цитируем их автора; а если мы говорим языком Оруэлла, так зачем нам его еще и читать? Все и так знают, о чем это. Та же история приключилась в англоязычном мире с Библией и, увы, с Шекспиром; в России нечто подобное произошло с Пушкиным. Впрочем, Возлюбленное Отечество здесь несколько отстает: на Западе десятки миллионов идиотов следят за перипетиями телеигры «Большой брат», в России же пока ничего подобного, скажем, под названием «Мой дядя», «Как зюзя пьяный» или «Письмо Татьяны к Онегину» не придумали.
Надо сказать, особого стыда по поводу своего книжного хвастовства британцы не испытывают (только 33 процента опрошенных заявили, что никогда не врали по этому поводу). Скажем, Джонатан Дуглас, директор National Literacy Trust (по заказу этой организации было проведено исследование) признал, что сам он тоже несколько в этом роде. Первую академическую степень Дуглас получил по теологии, но при этом он так и не смог дочитать Ветхий Завет до конца.
Зато вот, в отличие от эстета-мизантропа из «Таймс», Джоан Роулинг обычный британский читатель очень даже любит – и почти никогда не врет по ее поводу. Роулинг действительно читают; более того, я уверен, что здесь нужна другая статистика – каков процент интеллектуалов, которые прикидываются, что не читали книг про юного волшебника. Здесь перед нами встает вся та же проблематика социологии культуры. Высоким культурным и социальным статусом в обществе обладают книги, которые читать сложно и большинству - неинтересно. А вот то, что интересно, не рассматривается в качестве чего-то «серьезного» - несмотря на все попытки авангардистов (и затем постмодернистов) «реабилитровать» «низкую культуру», массовую, популярную. Конечно, это хороший эстетический тон – заявить, что нудному Беккету предпочитаешь развеселого (и действительно почти гениального) Вудхауза; но извлечь из этого заявления культурный, медийный, социальный капитал можно лишь при условии существования некоей закрепленной иерархии, согласно которой автор «Моллоя» находится неизмеримо выше отца Дживса и Вустера; нечитабельный мрачняга выше читабельного юмориста. В эстетической революция первой половины прошлого века действительно победил модернизм, но господство свое он удерживает только благодаря своему имиджу «сложного» и «скучного» искусства. Этот имидж позволяет ему править, ведь почти никому в голову не придет поставить его власть под сомнение – любые нападки можно отбить фразами типа «Вы ничего не поняли. Это слишком сложно для Вас». Модернизм правит, так сказать, по умолчанию, а чтобы заглушить недовольство существует Джоан Роулинг. Если вы обычный человек, вы с охотой читаете Гарри Поттера и о другом и не помышляете. Если вы человек с культурной претензией, вы читаете Гарри Поттера, но редко признаетесь в этом, так как знаете о существовании Джойса. Если вы интеллектуал, то вы читаете Гарри Поттера тайком, зато, перелистнув пару страниц «Улисса», громогласно врете, что осилили джойсовский шедевр. Если вы Настоящий Читатель, то вы читаете то, что считаете нужным, и с удовольствием обсуждаете прочитанное. Но, увы, скорее всего, вы не читаете вообще ничего - и равнодушно признаетесь в этом. Об этом говорят уже совсем иные социологические опросы.
