В середине девяностых Шарон Стоун приезжала в Москву и ходила в Большой театр. Там мы и наткнулись на нее с одноклассниками – откровенно красивую, в открытом зеленом платье, под которым, как следовало из мирового кинематографа, не было нижнего белья, самую сексуальную тогда женщину планеты. Тогда мы точно знали, что другой такой не было.
Зритель, который покупает билет на “Основной инстинкт-2”, приходит ровно за тем же самым. Козырем этого фильма должен быть не лихой сценарий и уж точно не сумасшедшие спецэффекты и не огромный бюджет. Нет, двадцать лет спустя нам зачем-то снова хотят показать самую сексуальную женщину планеты, которая больше не является таковой.
Клянусь, я не хотела писать об этом. Наверное, как все наивные зрители, отправляясь в кино на “Основной инстинкт-2” я верила, что найдется в этом фильме хоть что-нибудь поинтереснее, чем постаревшая Шарон Стоун. Я искренне искала, на чем бы остановить взгляд, чем бы увлечься. Какое-то время меня привлекали головокружительные, почти аттракционные полеты камеры, для которой как будто специально были выбраны здания с высокими потолками и открытыми куполами. Потом камера летать перестала и переключилась на картинные общие планы, а я переключилась на изучение характеров. Я заметила такую интересную вещь: характер человека в фильме “Основной инстинкт-2” определяется его прической. У главных героев, к примеру, — талантливого психоаналитика и его полицейского друга, — прически очень аккуратные, просто волосок к волоску.
Таким образом как бы доказывается их абсолютная безупречность, светлый образ которой не может нарушить уже никакой скелет в шкафу. Потом есть репортеры, небритые и лохматые, как из шестидесятых годов или из фильма “Вся королевская рать”, и совсем уж неприлично взъерошенный гениальный психоаналитик. А вот про героиню Шарон Стоун навскидку ничего не скажешь. Она, конечно, причесана от души, и даже в одном из финальных эпизодов фильма делает это перед камерой, но при этом в ее прическе наблюдается некоторая избыточность – хотя, быть может, виною тут был всего лишь чрезмерно увлекшийся стилист.
На прическах мой интерес угас. Сравнивать фильм с оригиналом совсем не хотелось. Хотя по сценарию второй “Основной инстинкт” – это как бы продолжение первого, история той же Кетрин, но постаревшей, прошедшей нехилую школу жизни и оттого здорово слетевшей с катушек. На нее падает очередное подозрение в убийстве и психиатр Майкл Гласс (Дэвид Морисси) признает ее опасной для общества и для себя – за что Кетрин и мстит ему на протяжении полутора часов фильма. Кто убил и убивал ли и для чего убивал – больше не является загадкой. Создатели фильма «исправили ошибки» Пола Верховена и расставили все точки над «i». Гораздо интереснее, чем загадывать загадки, было для них поставить эксперимент: сколько времени понадобится умной, сильной и сексуальной женщине, чтобы свести с ума психиатра. Психиатр же, как сказано, безупречный как скала и идеально прилизанный в начале фильма, по мере собственного с-ума-схождения становится все более неряшлив, и когда, небритый и лохматый, под воздействием сильных чувств он убивает своего полицейского друга, тут же находятся основания упрятать его в психиатрическую лечебницу.
В «Основном инстинкте-2» нарушены два непреложных правила Голливуда. Первое правило – красотка всегда молода или хотя бы молодо выглядит. Шарон Стоун 48 лет и как она ни старается, возраст свой скрыть не может. Второе правило, негласное, но очень важное – сиквел всегда должен быть если не лучше, то хотя бы продажнее оригинала. «Основной инстинкт – 2» бездарнее, проще, тусклее и неинтереснее фильма Верховена. Всех в нем как-то жалко: и сценаристов, затеявших всю эту ни с чем не сообразную туфту, и режиссера Майкла Катона-Джонса, вынужденного все это снимать, и продюсеров, чье дурновкусие им не позволило отказаться от затеи с продолжением фильма. И жальче всего Шарон Стоун, принимавшую самое активное участие в съемках. Жалко, что актрисе ее плана и ее масштаба сегодня не находится лучшей роли, чем эпизод (и отличный эпизод) в «Сломанных цветах» Джармуша, но еще больше жалко, что она не может этим довольствоваться.
А впрочем, и на такое кино находится свой зритель. Он не помнит, а может, никогда и не видел фильма 92-го года, ему ничего не говорят мелкие цитаты, вроде костюма из черного винила на главной героине и ножа для колки льда в ее руках. Даже слоган «все интригующее начинается в твоих мозгах», по которому уже вдоволь прошлись в Интернете, кажется ему забавным. Для большой же киноистории не остается ничего иного, как забыть этот фильм как можно скорее, и чем быстрее он вылетит из памяти поколений, тем лучше для всех его создателей.
