Юноша посреди поля звонит по мобильному своей подруге, и говорит: «Я стою у границ империи». Это не джедай из «Звездных войн», просто парень приехал в деревню Никола-Ленивец посмотреть новую работу Николая Полисского «Вселенский разум». А «Границы империи» - работа 2007 года, два ряда оголенных деревьев-столбов, на которых сидят двухглавые орлы. Удивительно удачно Полисскому удалось связать западную традицию лэнд-арта с русской географией и порожденными ей особенностями сознания.
«Границы» эти стоят посреди поля – и не отделяют что-то от чего-то. А само поле это – оно не так уж далеко от Москвы. И тут так поймано это ощущение – как только ты выезжаешь из организованной структуры мегаполиса в любую произвольно взятую точку среднерусской возвышенности, то сразу появляется ощущение, что ты потерялся на краю света.
Проект 2012 года вдохновлен новостью о разработке суперкомпьютера – искусственного интеллекта. Полисский уже работал с темой науки как областью мистического, новым объектом поклонения современного человека – в 2009 он с артелью сделал «Большой адронный коллайдер», похожий на архаические тотемы.
«Вселенский разум» - огромная полусфера из кривых деревянных балок, к ней ведет аллея между двумя рядами конусов-ракет из дранки, с антеннами из веточек наверху – это вроде как органы чувств, приемники, передающие информацию к «мозгу». Полисский говорит зрителям, что центральный объект - это такая вот «античная кудрявая голова». Потом приглашает всех зайти внутрь конструкции – снаружи стоит палящая жара, а в тени кудрей-извилин прохладно. На вопрос, почему в такой умной голове внутри пусто и гуляет ветер, Полисский отвечает – «мы, люди, в ней стоящие, и есть этот вселенский разум». Крестьянская мудрость, которую вряд ли ученым удастся опровергнуть – никакой искусственный интеллект не будет сильнее, чем чудо человеческого разума.
А за извилистой сферой в кустах расположены конструкции, напоминающие промышленные станки, тоже из бруса. Если аллея из конусов с антеннами – органы чувств, то это – органы исполнительные. Но дерево уже стало серым от старости, стоят они в густой траве и становится понятно, что эти «станки» ничего не производят. Это напрямую связывает проект в Никола-Ленивце с впечатлениями, полученными по дороге из Москвы. В буйной зелени вдоль дороги то и дело видны заброшенные заводы и сельскохозяйственные комплексы. Они почти всегда красивы своей функциональностью, как и любая индустриальная архитектура, но и печально красивы - как руины. Некоторые заводы отреставрированы и приспособлены под торговые центры, и хотя они и сияют ухоженностью, все равно рождается чувство меланхолии. Мы перестали производить, деятельная жизнь отмирает и остается потребление.
Эта ситуация когда-то и породила никола-ленивецкий проект Полисского. Сейчас именно масштабность и зрелищность его проектов вышла на первый план, как главный компонент его славы. И еще имперская тематика, национальная идентичность. Все это оказалось близко к идеям правительственным, Владислав Сурков даже попробовал себя в роли арт-критика и опубликовал в журнале "Артхроника" № 6, 2008, статью о Полисском, в которой высоко оценил его произведения.
Принята и приветствуется «русскость-деревянность», масштаб и размах, она имеет успех – «Вселенский разум» уже приглашен в парк скульптур в Сочи, правда, когда Полисский сообщил, что для транспортировки проекта потребуется семнадцать фур, чиновники замерли в некотором ступоре. Но надо думать, Сочи таки обретет «разум», потому что авторов, подобных Полисскому, у нас нет, парк скульптуры без его работы не будет таким сильным событием, каким мог бы стать вместе с ней.
При всем этом отошло на задний план то, что Полисский первым стал делать в русском искусстве социальный проект, и сейчас продолжает его. Купив дом в деревне, он столкнулся с упадком сельской жизни, с неустроенностью и заброшенностью. Он стал придумывать работы, в которых деревенские ремесла, такие, как плетение из лозы, создание деревянных конструкций и контраст этих техник с современной жизнью стали особенностью произведений. Получая гранты, он делил их с крестьянами, вместе они ездили делать работы за границей, деревенские посмотрели мир, научились рассказывать и придумывать. Они стали мыслить как художники, чем дальше, тем больше у них свободы в рамках каждого проекта. Вот этот «разум» Полисский в эскизе просто «закудрявил», а крестьяне поняли как это сделать и воплотили. Не было никаких точных схем и чертежей, а была рукодельная импровизация. Они и характер поймали, и сумели создать прочную и надежную конструкция без мучительных расчетов.
Никола-ленивецкий проект развивается, и появляются новые вопросы. Важно, что все делается в естественной среде. А просторы только кажутся бесконечными, и был бы недалек тот час, когда густота заполнения объектами полей и лесов перевесила бы природный фон, если бы не заложили изначально в систему некую «экологическую философию». Рядом за столом сидит крестьянин-художник и объясняет: «На месте этого кафе стояла «Гиперболоидная градирня», которую строили три года, мы ее сожгли на масленицу. Кафе – это на время фестиваля, мы его потом разберем. А вот «Маяк» на берегу – он через пару лет сам сгниет».
Говорит без сожалений. В Никола-Ленивце мы как будто видим цейтраферную съемку, ускоренный цикл жизни зданий и вообще творений рук человеческих. Обычно от закладки первого камня в фундамент до руины или намеренного разрушения проходит несколько столетий, здесь же только что сделанное очень быстро уходит в небытие. Если вспомнить первые работы – так они были вообще из снега, и весной испарилась целая армия снеговиков, и растаял снежный акведук. В этом есть что-то от песочных мандал буддийских монахов – их насыпают из цветного песка и тут же уничтожают, сдувая, тренируя смирение перед тем, что нет ничего вечного. Но в этом ускорении цикла есть и деятельный, позитивный момент – когда старое уходит, появляется возможность создать нечто новое.
Вместе с развитием проекта растет и его популярность, и тут появляется внутреннее противоречие. Никола-ленивецкие проекты предполагали единение с природой, теперь его нет и в помине – в фестивальные дни толпы желающих побыть на природе и посмотреть искусство видят в основном друг друга и припаркованные в ландшафтах машины. Полисский смеется: «Наконец-то мы можем сказать москвичам: «Понаехали!» и говорит, что это пройдет. Сейчас есть кризис развлечений, нет в стране Диснейленда или огромного аквапарка, и любители таких мероприятий ищут возможности интересного времяпрепровождения в Никола-Ленивце.
Но как только построят под Москвой что-нибудь обычное развлекательное, многие уйдут туда, и в Никола-Ленивце все сбалансируется, останутся те, кто интересуется именно современным искусством, а также ландшафтным дизайном и архитектурой – с 2006-го раз в два года проводится фестиваль «Архстояние». Он похож на «никола-ленивецкие промыслы» тем, что проекты не строят «навечно», они в большинстве случаев временные и подлежат разборке или естественному руинированию. Но в отличие от проекта, который с помощью художественной деятельности реорганизовал жизнь деревенских жителей, включил в арт-процесс аборигенов, на «Архстоянии» работы делают приглашенные профессионалы, архитекторы и художники.
В этом году проект Полисского открывается на три недели раньше «Архстояния», которое пройдет с 27 по 29 июля. Тема – «Правила движения», участники фокусируются не на создании объектов, а на системах маршрутов и точек зрения. Первые годы фестиваль проходил на территории заповедника, договориться с его администрацией было непросто – делали проекты во дворах своих домов, в которых живут художники и архитекторы, однажды – на плотах на реке. В 2009 фестиваль вышел из заповедной зоны на другую сторону дороги, французские архитекторы спланировали там парк «Версаль». Как рассказывает Юлия Бычкова, организующая вместе с Антоном Кочуркиным «Архстояние», «когда мы приняли это стратегическое решение, был страх перед расширением, но мы его мы преодолели и кажется теперь, что 50 гектаров - это мало».
В этот раз приедет Джунья Ишигами, автор проекта реконструкции Политехнического музея, прочтет лекцию, вместе с архитектором Эриком Оске они проведут дискуссию о принципах устойчивого экологического развития среды. Будет построено два объекта пятнадцатиметровой высоты – «Арка» Бориса Бернаскони и «Штурм неба» АБ Manipulazione Internazionale, система «эшеровских» лестниц, устроенных как вертикальный лабиринт. Они позволят взглянуть на «Версаль» сверху, и сразу понять, как устроен парк и что где находится. То есть эти объекты дают высоту, которой на русской равнине нет, и благодаря ей становится возможным четкое понимание местности, организация и подчинение «беспредельного простуженного пространства нашей земли». Полисский подчеркивает широту и безалаберность национального характера, которая отразилась даже и в карте событий открытия «Вселенского разума» - найти себя на ней и куда идти дальше, было очень сложно, то есть карта была отдельным загадочным объектом. «Архстояние» цивилизует местность, меняет ее характер, и это другой подход. Высоты Полисского – для того, чтобы восхищаться ими снизу, эти – чтобы смотреть с них сверху на округу.
А еще будет представлен совсем уж экспериментальный взгляд на местность – по просеке будет растянут самый длинный в мире батут, проект эстонского АБ Salto. Прыгая по батуту через лес, люди смогут стремительно менять точки зрения, то взлетая, то падая, увеличивать и уменьшать скорость, чувствовать свое тело и себя другим – становиться то гепардом, то лягушкой, то птицей. А еще в программе - 150 перформансов, собранных Сарой Шелтон Манн, легендой американского contemporary dance, выступления инженерного театра АХЕ, а Дмитрий Власик сделает музыкальное представление: слушатели будут сидеть внутри лабиринта, построенного итальянцем Лукой Рокамболем, а музыканты на шести сценах, окружающих лабиринт, исполнят произведение Ксенакиса, накрывая слушателей звуковым куполом. Все это кажется очень заманчивым, но возникает вопрос, который никогда не появлялся насчет Полисского, – зачем это делать именно в Никола-Ленивце? То есть понятно, что именно здесь уже есть художественная аура, здесь дома организаторов, красивая природа – но эта международная и междисциплинарная программа могла бы быть и в другой сельской местности. Может быть, это «окультуривание» и пойдет дальше по всей стране, создавая новые типы архитектуры, организуя досуг живущих вне городов – ведь уже сейчас кажется, что 50 гектаров мало. Но пока все стягивается сюда.
Сейчас проекту помогает Максим Ноготков, президент группы компаний «Связной» – он купил 600 гектаров земли, из них 200 отдал под фестиваль и помогает финансировать его деятельность. Создают экологическое фермерское хозяйство, пока есть только современные теплицы, но в будущем появится и скотный двор. В этом году открылась программа резиденций. Юлия Бычкова говорит: «Мы хотим, чтобы сюда приезжала профессиональная публика, исследовала бы это место, осмысляла его в проектах. Чтобы людям хотелось остаться здесь жить». То есть в заповеднике строить нельзя, но можно вокруг. У Ноготкова пока нет никаких планов, кроме того, чтобы искусство на этой территории продолжало существовать, но можно себе представить, что здесь появится поселок с хорошей архитектурой, продвинутым сельским хозяйством. А это уже был бы совсем другой проект – коммерческий. Что тоже замечательно, но будет жаль утратить то настроение, что есть сейчас. Остается только воспринять перемены так же, как крестьяне Полисского воспринимают то, что их объекты разрушаются временем – философски.
