НЛО выпустило книгу Кирилла Кобрина "Европа: конец нулевых". Собственно, о ней я уже заранее могу сказать только хорошее — собранные в ней тексты три года публиковались в Полит.ру. А теперь еще и составили книгу.
Поскольку все эти тексты по мере их написания я на сайт и ставил, то сейчас мне несколько затруднительно заниматься анализом книги. Некой полной свежести чувств во мне не будет. Но я поступлю так: буду писать на косвенные темы.
Прежде всего, колонки Кобрина действительно все это время складывались в книгу, которая в итоге словно бы всплыла из изрядной кучи материалов, опубликованных за три года в Полит.ру. Уж для кого как, а для меня в этом присутствует изрядный эффект. Тем более, что очень редко бывает, когда книга складывается из колонок. Да, сложить опубликованное-то можно, это просто. Но обычно из этой затеи ничего не выходит, получаются просто сложенные старые тексты, ну и все. Это на личном опыте — у меня были три-четыре такие попытки, а получилась только одна, и то — колонки пришлось переписать, да еще и включить внутрь некоторой другой истории. А тут все естественно. Значит, что? Значит, с самого начала и писалась книга, пусть об этом автор и не знал. Так вышло, но - писалась.
Мало того, все эти истории (их там много – одно оглавление занимает 4 страницы) писались из единой точки зрения. Не скажу, что эта точка важнее всего, что написано, однако, увы, большая часть этих достаточно обиходных европейских историй известна только читателям Полит.ру, ну а теперь — и книги. "Увы" – потому что, получается, эта обиходная европейская жизнь так и остается за каким-то забором для российского, даже более-менее культурного гражданина. По поводу самой точки я ничего придумывать не стану, а процитирую предуведомление Кобрина:
"Они — эти эссе — об одном. Их главная тема — Европа как место, где разыгрывается драма конца «исторического XX века». Соблюдены три главных единства классицистической пьесы: единство места (Европа), времени (конец 2000-ых) и действия (конец «послереволюционной, модернистской, «европейской» Европы и начало Европы совсем другой, нам пока еще не очень понятной). Более того, все эти тексты сочинены в городе, который всегда считался центром, сердцем Европы, в Праге. Русских книг, написанных о том, как там обстоят дела «у них», — множество, и это вполне естественно. Но почти нет русских книг о том, как обстоят дела «у нас в Европе». Стечение обстоятельств (десять лет, проведенные в Праге, плюс постоянные визиты в Британию и некоторые другие страны континента) позволило автору наблюдать за объектом своего описания одновременно со стороны (будучи русским литератором и историком) и изнутри (живя жизнью континента). Что и определило магистральный сюжет этой коллекции маленьких текстов, хроники того, что я видел, слышал, читал в Европе (о Европе, в связи с Европой) за последние три с половиной года".
Так оно все и обстоит. Впрочем, и этот момент я не могу оценить в полной мере, поскольку "там" нахожусь тоже часто.
Еще один нюанс, возникший после сложения колонок в книгу. Когда Кобрин пишет в еженедельном варианте, то может возникнуть впечатление, будто его тексты - некоторой вневременной тематики, которая общегумантитарна per se и уж никак не актуально новостная — ну, на фоне очередных страшно актуальных новостей. Но когда это собрано вместе, то обнаруживается, что вот именно-то это и было тогда реальными новостями. Потому что вся эта актуалка-актуалка давно быстро обратилась в шелуху, пусть даже там кого-то бомбили, свергали или отправляли в отставку. Потому что все это, оказывается, вовсе не события – у них нет той субстанции, в которой их помнят. Так что какие вообще новости могут быть в таком случае? Для того, чтобы события были реальными, требуется память. И да, субстанция, которая все их в себе содержит. Ну, некоторые называют это культурой. Вполне уместное название, по-моему.
Теперь уже момент, который возникает при чтении "по эту сторону". У Кобрина часто идет речь о событиях, которые прекращают какую-то историю. Прекращение историй, конечно, дает возможность расписать ее в объеме, со всеми ее связями. Но, тут же как: вот ты живешь среди структур, постоянно входишь в какие-то очередные, а все они вокруг тебя постоянно рушатся – потому что таков порядок вещей, в котором имеется и истечение срока действия. Но вот когда об этом — очередном окончании - читается с этой стороны, то выходит ровно наоборот: в здешней памяти этих историй не было, так что здесь они возникают ровно в момент своего прекращения там.
Конечно, это не так уж здорово, поскольку в таком случае отчуждение российской жизни от европейской становится совершенно осязаемым. Но, в общем, сколько тут российских европейцев, а остальные могут теперь прочитать эти истории просто как частные случаи из жизни чужих людей. Почти комиксы, без всяких внутренних соотнесений. Чужие в России это же всегда либо враги, либо комиксы-мультипликация. Нет, разве?
Это, собственно, к тому, что в книге вполне в реальном времени выписана реальная недавняя история Европы (разумеется, если в книге упоминаются Ирак или Иран, напрмер, то речь все равно о Европе – о европейском отношении). Вопрос, собственно, в том, возможно ли совместить это знание – вовсе не очевидное со стороны - с представлениями, которые имеются по эту сторону. Полагаю, что нет — рамки, в которых Европа оценивает себя, имеют мало общего с рамкой, в которой видят Европу отсюда. Но, так или иначе, даже не слишком внедренный в тему человек доброй воли может хотя бы сообразить, что в его представлениях о предмете есть определенная семантическая кривизна. В любом случае, здесь предоставлен шанс увидеть, как все обстоит по месту действия.
Еще один нюанс в том, что Кобрин не находится в позиции пришельца, который производит по любому чужому поводу свои мнения на тему на что это похоже, да как ему понравилось или нет плюс рассуждения общего характера на тему судьбы европейской цивилизации, моральных качеств ее акторов и проч. А в качестве текстов "про Европу" здесь востребован именно такой формат. А он пишет там.
Еще один момент, вряд ли даже технологический. Эта задача - если бы это, конечно, ставилось задачей — уточнить Европу серией (пусть и большой) отдельных высказываний по вполне текущим поводам не решается без жесткого инструментария. Простое репортажное письмо тут не сделает ничего. Оно бы немедленно либо все свело к задушевности, либо скатилось к этой самой позиции российского гостя. Ни то, ни другое Кобрину не свойственно, но это уже чисто особенности линейного репортажного нарратива в российском изводе.
Проблема разрешается просто. Собственно, ее просто нет, потому что Кобрин - литератор и прозаик. А тогда ясно, что человек, обладающий весьма изощренной прозаической техникой сделает из как бы эссе историю, которая живет своей жизнью, а не заканчивающуюся по исчерпанию описывающих ее слов. Дело тут даже не в экономии читательского внимания и внятности описания. В таком случае живым в каждом тексте будет не только сам его автор, но все те, о ком он пишет. И даже те, о чьей смерти сообщено, да хоть Себастьян Хорсли. Вот, может, через прозу и возникнет какое-то внутреннее понимание и, пусть даже не близость и соучастие, а, хотя бы, соотнесенность.
Теперь, как все это прочитать. Конечно, лучше всего раздобыть книгу, но есть и альтернативный вариант. Нет, я не про поиск на Полит.ру (тут я воздержусь от комментария), а вот как: взять первый текст этого года, там внизу будут ссылки на предыдущие тексты. По ним можно идти и идти, дойдя до самого начала в 2007 году.
