Звезды большой политики в целом благоволили к Габсбургам, но могли выстроиться неудачно для отдельных судеб.
Из 15 детей императора Священной Римской империи Фердинанда I (1503 – 1564) и ягеллонской принцессы Анны (1503 – 1547) выжило 13, в том числе десять дочерей. Их судьбы выглядят типичными для своего времени: все они стали заложницами большой политики, их семейное будущее зависело от геополитических планов отцов и братьев. Не все дочери вышли замуж: звезды большой политики в целом благоволили к Габсбургам, но могли выстроиться неудачно для отдельных судеб. Брэндированное имя не гарантировало семейного счастья, требования к потенциальным женихам выглядели жестко: они должны были быть не просто католиками, но еще и происходить из правящего дома, пусть и локального уровня. Но трем из невест по нынешним российским меркам повезло точно. Они вышли за итальянских герцогов – а для Италии, не знавшей государственного единства со временем Древнего Рима и вплоть до эпохи Гарибальди, не было чести выше. Да и чувство безопасности у региональных властителей при этом повышалось заметно.
О судьбах трех дочерей Фердинанда рассказывает выставка «Итальянские ночи» в одном из красивейших замков Габсбургов, Амбрас в тирольском Инсбруке. Она названа по итальянски, Nozze italiane, и сделано это вовсе не ради туристов c южной стороны Альп.
Разделенная на множество княжеств, Италия оставалась центром христианского мира в XVI веке, политическое значение папы было несоизмеримо с военными возможностями Ватикана. Валуа и Габсбурги считали Апеннины настолько важным политическим пространством, ареной, где проходили решающие битвы истории, что ради контроля над ним были готовы на любые жертвы, включая поздние замужества собственных дочерей.
Уж если жениться, так жениться: Габсбурги умели делать это со смыслом. Три героини инсбрукской выставки (все они в Инсбруке и росли) попали если не в хорошие руки, то уж точно в хорошие места: Элеонора отправилась замуж в Мантую к Гульельмо Гонзаго, Барбара в Феррару к Альфонсу II д’Эсте, а Иоанна во Флоренцию, к Франческо де Медичи. Порой они делали это по меркам эпохи довольно поздно: Элеонора, например, вышла замуж в возрасте 26 лет. Портрет, воспроизводимый сейчас polit.ru, был выполнен примерно за шесть лет до свадьбы – девушка, как видно, уже немолода, да еще с типичными для Габсбургов чертами лица, весьма далекими от ренессансных представлений о красоте. Видимо, это и смущало Гульельмо Гонзаго и его советников, описывавших экстерьер потенциальной невесты в не самых восторженных выражениях. Гонзаго предпочел бы жениться на Барбаре, но в итоге пришлось остановиться на той, которую Габсбурги предназначали ему. Как выяснилось, не зря: Барбара, не зная итальянского, чувствовала себя в Ферраре (где нашли себе в тот век приют Ариосто и Тассо) глубоко несчастной, и так и осталась бездетной, умерев в возрасте 33 лет от туберкулеза.
Francesco Terzio (um 1523 Bergamo - 1591 Rom). Erzherzogin Barbara (1539-1572), Herzogin von Ferrara in ganzer Figur. 1565 datiert. Leinwand, 188 x 100 cm © Kunsthistorisches Museum, Wien
Не лучше сложилась и судьба Йоханы. Породнившись с Габсбургами, одарив сестер многочисленными драгоценностями, Медичи выполнил сверхзадачу по вхождению в европейскую элиту, и на меланхоличную супругу смотрел скорее как на помеху. Он не прекратил своих отношений с Бьянкой Капелло, замужней венецианкой, с которой сошелся еще до свадьбы, и, едва законная жена покинула сей мир, немедленно женился на любовнице. Надо отдать должное флорентийцам: не любя австриячку Иоанну, они еще меньше радовались Бьянку, которую прозвали «колдуньей» и были готовы заподозрить в убийстве соперницы.
Giovanni Bizzelli (1556-1612.) Erzherzogin Johanna (1547-1578), Grossherzogin von Toskana in ganzer Figur 2. Hдlfte 16. Jahrhundert. Leinwand, 178 x 94 cm © Kunsthistorisches Museum, Wien
А вот брак Гульемо с Элеонорой удался. Мало того, что ее отправили с полноценным свадебным кортежем (на Барбаре и Франческе сэкономили, их свадебный вояж в Италию был совместным), так еще и наследник не заставил себя ждать, родился первым. Вслед за ним последовали две дочери. Младшую, Анну-Катерину, пришлось, правда, в 16 лет отправить обратно в Инсбрук: в 1582 году ее выдали замуж за родного дядю, овдовевшего брата Элеоноры Фердинанда II (1529 – 1595). Эрцгерцог Тирольский был на 37 лет старше своей новой жены, зато владел замком Амбрас, где собирал замечательную Кунсткамеру, а также портретную галерею Габсбургов.
Anonym. Erzherzogin Eleonore (1534-1594), Herzogin von Mantua in ganzer Figur. um 1555 Leinwand, 204 x 129 cm © Kunsthistorisches Museum, Wien
Многие экспонаты выставки происходят из музея самого дворца – как, например, роскошный сундук из ели, предназначенный для транспортировки гардероба (Тироль, конец XVI века) или два впечатляющих портрета Альфонсо д’Эсте, выполненных неизвестным художником. А портрет его родственника по жене Козимо I Медичи привезли из венского музея истории искусства. Алессандро Аллори запечатлел мужественного воина с известной поэтичностью во взгляде, не чуждого, впрочем, сладострастия. Венская Кунсткамера предоставила для выставки «Венеру после купания» Жана Булоня по прозвищу Джамболонья, чувственный портрет обнаженной красавицы, которую лишь традиция требовала воспринимать как отвлеченную богиную, а не конкретную современницу. Джамболонья был одними из важнейших флорентийских мастеров XVI века, сопрягавших эстетику с политикой. Об этом напоминает его бронзовый рельеф «Аллегория с принцем Франческо I Медичи». Семантика аллегории окончательна не ясна, но основные мотивы поддаются дешифровке, будь то Меркурий, бог торговли, ведущий юношу с лицом похожим на Франческо I (своим богатством Флоренция была обязана торговле), или недостроенные Уффици на заднем плане, символ могущества Медичи. Сложнее разобраться со значением персонажей в левой части рельефа – здесь и Хронос, бог времени, и фигуры, в том числе женщины с песочными часами, напоминающие о быстротечности всего земного – вероятно, их вид должен был напомнить юноше о том, что не так уж много дней отпущено даже отпрыскам могущественных семей для исполнения своего предназначения.
Понятно, почему в замке Амбрас столь обильно представлено искусство Италии, бывшей в ту пору законодательницей художественных вкусов на континенте (статья Томаса Кустера в каталоге называется «Государство как произведение искусства: эскиз к истории Италии в XVI веке»). Современники, впрочем, ценили и гастрономические вкусы Апеннин: Мария Медичи ввела моду на тосканскую кухню в самом Париже (хотя австрийская кухня могла бы помериться с нею качеством). В выставочных залах документы эпохи – переписка, печатные свидетельства, сообщения послов и представителей с описаниями достоинств и внешнего вида потенциальных родственников - соседствуют с работами Рубенса и Арчимбольдо.
Возможно, из сегодняшней перспективы политические браки XVI века по расчету выглядят для кого-то чем-то ужасным. Но практика, когда семьи властных стремятся породниться, не исчезла и в наши дни. Различия, правда, существенны: сегодня сын Акаева и дочь Назарбаева могут развестись задолго до того, как их родители вынуждены будут конвертировать свою политическое богатство в богатство материальное, а в ряде случаев и сам тесть может объявить собственного зятя в международный розыск.
Впрочем, и результатами сегодняшних браков оказывается не расцвет искусств или новые страницы славы в истории, но бизнес-партнерство отдельно взятых персонажей. Золотой рельеф на такую тему заказать, конечно, можно, но непонятно, зачем.
Выставка «Итальянские ночи» в замке Амбрас (Инсбрук) продлится до 17 октября.
