«Антиквариум» - новый фестиваль, говорящий о важном шаге российской культуры: мы вступаем на территорию старинной музыки, и вступаем по канонам цивилизованного мира. Эпоха барокко для нашей широкой публики ассоциируется до сих пор с костюмными представлениями на открытом воздухе, когда между дворцом и водоемом возникают фигуры в париках и фижмах, чтобы, уставившись в пюпитры, сыграть нечто монотонно-витиеватое. А между тем барокко по-европейски – вовсе не парковый маскарад в стиле «Мира искусства», а серьезная отрасль музыкальной индустрии, которая покоится на трех слагаемых: нотном оригинале, историческом инструментарии и манера игры. Но главное – мировоззрение, считает арт-директор фестиваля «Антиквариум», клавесинистка Ольга Филиппова. В том, что барокко – не засохший от бездействия экспонат, а живой и актуальный язык, она легко убедила Марину Борисову.
Всегда думала, что историческое музицирование для России, в отличие от Европы — экзотика. В лучшем случае – область, в которой делаются первые робкие шаги. И вдруг – фестиваль, который ставит перед фактом: аутентизм – давно сложившаяся система и целый мир.
Да, и в этом мире мы давно живем. Я преподаю клавесин и старинный камерный ансамбль на Факультете исторического и современного исполнительства Московской консерватории, на фестивале играют мои ученики. Конечно, вложены большие усилия, чтобы все это состоялось. Но на самом деле в Москве, Петербурге, Нижнем Новгороде, Новосибирске есть много увлеченных людей, которые сформировали публику и познакомили слушателей с этим направлением в музыке – историческим исполнительством. Мы все очень разные, но замечательно сосуществуем. Идея фестиваля «Антиквариум» возникла потому что нам всем показалось, что пора уже что-то сделать в Москве, чтобы представить самые разные школы исторического исполнительства -- не только европейские, но и российские.
Где вы научились всему этому?
Я начинала обучение в Московской консерватории как музыковед, и сначала пришла к этой музыке как исследователь. Потом увлеклась исполнительством и стала учиться на тогда еще только открывшемся Факультете исторического и современного исполнительства. Но кроме все прочего, я посещала мастер-классы в Европе -- когда открылся железный занавес и все получили возможность ездить и получать информацию. Но в России в принципе прекрасная исполнительская школа, поэтому было легко перестроится и научиться мыслить по-другому. Меня увлекало посещение разных мастер-классов. Дело в том, что во всей этой музыке есть некое общее ощущение, и какие-то идеи легче схватить, когда слушаешь барочную скрипку, флейту или вокальную музыку.
Мне кажется, что фестиваль задуман в удобном формате – всего 3 дня. Это ваша идея?
Да. Была мысль сделать то, что отличается от всего происходящего вокруг. В России уже шесть лет существует фестиваль Early music в Петербурге. Он проходит осенью и построен по европейской модели: две недели, вечерние концерты. Москва – быстрый город с очень быстрым темпом сознания, поэтому мы хотели сделать что-то подходящее – компактный формат, все собираются в одном месте. Эту затею оказалось возможно осуществить в Доме музыки: здесь есть разные залы, разные возможности и разные площадки. Компактность необходима, чтобы слушатель мог познакомится с самыми разными направлениями, и не успев забыть одно, сравнил его с другим.
«Антиквариум» выделяется в насыщенной московской жизни: городу он интересен. А зачем он нужен вам?
Я задавала себе этот вопрос, и он очень важен для меня. В этой музыке и вообще в этой культуре совершенно другое, чем у нас, отношение к миру. В ней есть то, что утратил 20-й век – вкус к ремесленничеству, вкус к тактильному ощущению жизни. К внимательному ощущению звука и всех процессов вокруг человека. В этой музыке есть гармония человека с окружающим миром. Сейчас, когда мы задавлены информацией, которая диктует нам законы поведения, человек даже не успевает проанализировать то, что с ним происходит не успевает услышать, увидеть, разглядеть, почувствовать. Старая музыка учит разглядывать и вслушиваться. Для этого я и делаю фестиваль «Антиквариум». Чтобы люди в своей собственной повседневной жизни учились различать детали – слуховые, визуальные – любые. Начиная от распускающегося листка и заканчивая тем, как вообще движется звук в естественной акустике.
В вашем замечательном буклет проводится мысль о необратимости времени и быстротечности жизни. Как это связано с музыкой барокко?
Звук, который существует в этой музыке – совершенно особая история. Исполнитель его не выстраивает, а только направляет. Большую роль играет умение слушать отзвук: ведь звук уходит в тишину и возвращается к нам. В самом этом процессе есть идея угасания и возрождения. Идея тайны жизни.
Музыка барокко не певческая, а речевая: мы же в нашей речи не растягиваем слова, а говорим с естественной скоростью нашего дыхания. Так и в музыке барокко, опирающейся на естественное звукоизвлечение. К примеру, на скрипке играют без вибрато – то есть продления жизни звука с помощью физических усилий. Естественный звук отправляется в акустику и в ней остается.
Какие качества открывает в себе современный человек, слушая музыку барокко?
Он перестает быть эгоистом. Он учится слушать, что происходит вокруг него. Учится относиться к миру, исходя не из собственных эмоций, а из свойств самого мира. Старинная музыку этому учит. На клавесине нельзя совершать насилие. Поэтому человек, который на нем играет, должен перестроить не только пальцы, но и сознание.
На фото - английский ансамбль «Red Priest», представляющий на фестивале театрализованное шоу «Red Hot Baroque».
