Мы публикуем статью директора отдела стратегическихисследований Комиссариата по атомной энергии Франции (CEA), старшего научныйсотрудник Центра исследований международных отношений (CERI), преподавателяфилософии одного из самых престижных французских высших учебных заведений EcoleNormale Supérieure Терез Дельпеш с ее любезного согласия и вавторизованном ею переводе. Оригинал опубликованв Le Monde.
К теме упадка Запада все чаще обращаются те, кто взращивает в себе поотношению к нему недоброжелательность, желание реванша или откровенную вражду.Это Россия, художественное наследие которой образованными людьми на Западе давновоспринимается как часть западной культуры. Это Китай, который с плохоскрываемым нетерпением ждет своего исторического часа. Это Иран, который взялна себя миссию распространения ислама в мире. Причем какие бы иные аргументы ниприводили власти этих стран, у них есть по меньшей мере одно весомоеобоснование своей позиции, а именно – возрастающее нежелание западного мира, втом числе США, оставаться субъектом истории.
Правда и то, что эти оппоненты неучитывают один, не менее важный, момент: упадок – одна из самых важных темзападной культуры, от написанной на рассвете греческой цивилизации поэмы «Трудыи дни» Гесиода до, по сути посредственного, но получившего большую известностьтрактата Освальда Шпенглера «Закат Европы», написанного в начале ХХ века. Цепочка«закатов» рефреном проходит по нашей истории, и назойливое возвращение к этойтеме обусловлено не страхом перед изменениями, течение которых западный мир,наоборот, ускорил, а самой, признаем это, навязчивой идеей падения. Это не толькоиудео-христианское наследие: еще до христианских падших ангелов в греческоймифологии уже было падение титанов. В обоих случаях люди, воспитанные на этихисториях, хранят память о невосполнимой утрате.
Философские и литературные варианты этого сюжета бесчисленны. «Тимей»Платона включает в себя рассказ о цикличности времени, где только божественноевмешательство смогло положить конец непрерывному упадку мироздания. До ПлатонаСократ увидел один из признаков упадка мысли в успехе софистов – Фрасимах иКалликл гораздо больше интересовались властью, а не истиной. В начале XVII векаДжон Мильтон в «Потерянном рае» создает настолько ужасное повествование о битвеангелов, что Бернард Броди выбрал его для вступления к одной из своих книг обатомной бомбе. Примерно в то же время Мигель де Сервантес посвящает свое самоеважное произведение ностальгии по рыцарству: печальный персонаж «Дон Кихота» олицетворяетгрусть человека, который не может жить в мире, где героизму и приключению осталосьместо только в воображении. Когда иллюзию становится невозможно поддерживать,он умирает от меланхолии под отчаявшимся взглядом своего верного друга Санчо,готового в одиночку продолжать сумасшедшие предприятия своего хозяина. За 12лет до «Заката Европы» Шпенглера Андрей Белый предложил гораздо более мощную версиюпожара, который начинал охватывать «старый мир» в начале ХХ века: «События унас закипают с быстротой. Вся Россия в огне. Этот огонь заливает все. И тревогидуши, и личные печали сливаются с горем народным в один красный ужас».
В целом, как говорил Жак Банвий, всё всегда идёт плохо. Вера в лучезарноебудущее, счастливый завтрашний день – всего лишь побочное явления в западнойкультуре, которое к тому же чаще всего заканчивается катастрофой. Это в полноймере показало прошедшее столетие.
Так что пессимизм не так уж плох. Этопредостережение, которым обычно не пренебрегали великие умы. Даже авторы, чьиоптимистичные высказывания о ходе истории принято цитировать, часто бережносохраняли солидную дозу пессимизма. Так, Иммануил Кант, чью идею о вечном мирепринято превозносить, несомненно, из-за того, что она не была ни утопичной, нитуманной, признавал, что кривое дерево человечества выпрямить не удастся.
Этот вывод европейцам так до конца и не удалось донести до американцев,райский сад которых лишён главного персонажа – змея. Это отсутствие, если можнотак выразиться, особенно заметно в администрации Обамы, который открылсянавстречу всем ветрам, не боясь даже того, что его продует в начале зимы.Американский президент должен был бы перечитать Германа Мелвилла, которого,несмотря на его шотландские корни, можно считать одним из величайших писателей,порожденных Америкой.
В увлеченности темой заката есть свои опасности – оно расхолаживает любыечеловеческие начинания, и, хуже того, порождает своего рода приятие упадка. Именнотакова позиция Жан-Батиста Кламанса в «Падении» Камю: все виноваты в том, что вэтом мире распад в порядке вещей, а искупление – лишь обман; невозможны ниценности, ни иерархии, ни здравый смысл; разница между убийцей и его жертвой – вопросточки зрения, как и отличие «хорошего» способа правления от «плохого», изображенноена знаменитых сиенских фресках. Можно погрязнуть в упадке – общественном ичастном – как другие погрязают в трясине, и найти там некоторый комфорт: вещитаковы, каковы они есть, так зачем волноваться?
Но значимость темы заключается ввозврате к себе и в рефлексии, которая позволяет оценить заблуждения и ошибки идать оценку этическому оцепенению, в которое погрузился мир. Народы, которыеотказываются интересоваться своим прошлым, никогда не достигнут историческойзрелости. Имеющий уши да услышит! Поскольку западные страны провелидесятилетия, пытаясь осознать бездну, в которую они провалились, у них естьнастоящее превосходство над Китаем и Россией, которым ещё предстоит это обдумать.Европейцы сегодня отдают себе отчёт, что оказались «посреди развалин большойбури» как писал Бальзак о тех, кто уцелел после Великой Французской революции. Чтобыубедиться в этом, достаточно просто следить за немецким кино.
Только рефлексия и памятьмогут дать силу, чтобы суметь различить в насилии и дезориентациисегодняшнего дня прелюдии будущих потенциальных катастроф. Они же представляютсобой первый шаг попытки их избежать. Если старые бойни стали табуированнойтемой, как можно осуждать их сегодня? Если связи Пекина с режимом Пола Потабыли подвергнуты критике только с началом процесса над «Красными кхмерами»,если количество жертв Культурной революции не стало предметом ни однойсерьёзной работы в Китае, если архивы ГУЛАГа или войны в Чечне до сих порзакрыты российскими властями, что мы должны думать об отношении этих стран кбудущим бойням?
Конечно, одного возврата к себе недостаточно.Западному миру предстоит иметь дело с мучительными проблемами, которые двигалиразум в сторону «головоломок» и «мелочей», открытых Карлом Поппером в 1945 году.Они обозначили процесс, который привел к сужению наших интеллектуальныхгоризонтов именно тогда, когда появление новых средств массовой коммуникациисоздали огромные возможности для их расширения. Это реванш сакрального иошеломляющее возрождение религии в ее самых жестоких и деструктивных формах.Впрочем, в духовной пустоте наших обществ этот реванш не находит другогоотпора, кроме вооруженного. На Западе работа над этими вопросами тольконачалась. Но дар памяти для народов, как и для отдельных людей – это началопсихологического излечения. Этим и объясняется интерес к теме упадка.
В заключение: цель обращения к теме упадка заключается не в том, чтобылюбоваться сумрачным состоянием культуры и предвосхищать триумфальный выходАзии на мировую арену. О чём же, собственно, идет речь, когда упоминается стольразнородный конгломерат стран и культур? И кто может сказать, что готовит намэто пришествие? Будущее представлялось бы нам не столь беспросветным, если бымы извлекли выводы из совсем простой истины: единственный способ участвовать всоздании более стабильного мира – это бороться только оружием идей. А лучшиесредства для того, чтобы порождать идеи, имеют те, кто осознает трагизмистории. Знаменитые катастрофы ХХ века составляют часть нашего наследия. Мы –создания упадка и бездны, жаждущие возрождения и спасения. Многие народы моглибы узнать в этом зеркале себя.
Терез Дельпеш - директор отделастратегических исследований Комиссариата по атомной энергии Франции (CEA),старший научный сотрудник Центра исследований международных отношений (CERI),преподаватель философии одного из самых престижных французских высших учебныхзаведений Ecole Normale Supérieure. Из-под пера Терез Дельпеш вышло несколькокниг: "Настоящая война" о войне технологий, "Политика хаоса"о системе международных отношений и "Одичалость", в которой авторсравнивает 1905 и 2005 годы. Кроме того, Дельпеш - автор двух книг об Иране.
"Мне интересныфилософские темы, но мои личные предпочтения тяготеют к литературе иистории", - говорит она. Среди любимейших поэтов Дельпеш - Александр Блоки Андрей Белый.
