Жан-Ив Тибоде – современный французский пианист, соединивший две крайности: старую академическую традицию (гордый титул «наследник Равеля») и привлекательность мускулинных героев глянцевых изданий, замешанную на молодости, сексапильности и богемности. Тибоде – новый тип классического исполнителя: не аутиста в концертном фраке, разговаривающего с богом, а плейбоя, символизирующего яркий мир успеха. Тонкий интерпретатор романтического наследия одевается у Версаче и одинаково любит как эфемерный мир звуков, так и жизнь во всех ее красивых проявлениях. Соответственно, его концерты привлекают разную публику – от академических леди с огромным концертным стажем до юных и стильных обитателей клубных тусовок. На тех и других сольный вечер Тибоде в Концертном зале им. Чайковского оставил неизгладимое впечатление: после трех бисов аплодировали стоя. Рецепты успеха с пианистом обсудила Марина Борисова.
Вы впервые в России?
Нет, впервые было в 1986-м.
Какие перемены вы ощущаете?
Их очень много. Тогда, в 1986-м все было серого цвета. Серый город, хмурые лица, ни цветов, ни красок, все очень мрачно. Казалось, у людей нет никакой радости, все такие серьезные и скучные. Сегодня все невероятно изменилось. Кругом реклама, жизнь бурлит. Веселые, улыбающиеся люди. Огромная, удивительная разница.
Как Вы относитесь к русской музыке?
Я очень люблю русскую музыку. Это прекрасная и важная часть моей жизни. Люблю Рахманинова -- его музыка меня очень трогает. Она такая теплая, простая, человечная. Она напрямую обращена к душе. У Рахманинова потрясающее чувство инструмента. Просто фантастический пианизм.
Помню Ваш концерт с Рене Флеминг в Зальцбурге. Кажется, тогда был Рахманинов?
Да, романс «Здесь хорошо». Мы сделали две программы. Одна – Лист. Другая – Рахманинов, Дебюсси. У нас с Флеминг записан диск, где среди музыки начала 20 века есть романсы Рахманинова. Флеминг замечательно их поет.
За что Вы любите русскую музыку?
Она волнует сразу, как только начинаешь слушать. Есть музыка, обращенная к интеллекту – немецкая, например. А русская – она напрямую связана с жизнью, она выражает то, что ты чувствует, чем живешь, то, что на душе. У меня много русских друзей, я их очень люблю и, как мне кажется, хорошо их чувствую. Мне очень нравится, что современные русские связаны со своими корнями.
В Вашей жизни были эталонные исполнения русской музыки?
Да, их было много. Даже затрудняюсь что-либо выбрать. В России великая фортепианная школа, которую ценят во всем мире. Горовиц, Рахманинов – величайшие музыканты, их знает публика всего мира. Они сделали русскую музыку и русский пианизм частью мировой культуры. Одно из потрясений моей жизни – записи Рахманинова, который играет свои фортепианные концерты. Удивительно тонкая, нюансированная игра, и в то же время – страстная, сильная. Прекрасный звук. Я узнал много нового для себя.
У Вас есть профессиональные предпочтения – выступить как солист или работать в ансамбле?
Люблю разное, поэтому стараюсь заниматься всем – играть сольные концерты и концерты с оркестром, делать программы с певцами. Очень люблю также играть камерную музыку на фестивалях. Так хорошо встретиться в каком-нибудь небольшом городе и помузицировать с приятными людьми. Камерное исполнительство -- одна из прекрасных форм человеческого общения. Здесь мои партнеры – скрипач Джошуа Белл, виолончелист Трульс Мерк, альтист Юрий Башмет.
А есть любимые партнеры?
Да, это певцы, прежде всего певицы. Сопрано Рене Флеминг, колоратурное меццо Чечилия Бартоли, меццо Анжелика Кирхшлагер, баритон Дмитрий Хворостовский.
Понимаю, что сложно говорить о себе, но можно ли определить, что такое «стиль Тибоде»?
Могу сказать, к чему я стремлюсь. Мне нравится сочетание качеств – элегантности, изящества и поэтичности. Это коренные свойства французской фортепианной школы и вообще французской культуры. Это вне моды и всегда интересно публике разных стран. Мои главные композиторы – знаменитые французы: Дебюсси, Равель. Но я не замыкаюсь только на Франции и только на классике. С удовольствием играю джаз, записал два джазовых диска («Размышления о Дюке» и «Разговор с Биллом Эвансом»), работаю в киноиндустрии – записал, в том числе, два экспромта Шуберта к фильму «Портрет женщины» с Николь Кидман. Мне интересны разные проекты – люблю пробовать что-то новое. Просто чувствую, что моя жизнь становится от этого богаче. А вообще, мое любопытство идет гораздо дальше музыки. Мне интересна вся культура, мне интересна жизнь во всех ее ярких проявлениях. С детства люблю водить машину, я просто сумасшедший водитель. Люблю хорошее вино – конечно, это французское вино (смеется), хорошую вкусную еду, путешествия. Я родился в Лионе, получил образование во Франции, но сейчас живу в Лос-Анджелесе. Там много солнца – а я больше люблю лето, чем зиму. Люблю летний пляж, а не зимние лыжи. Меня это заряжает.
Было ли событие, которое определило ход Вашей жизни?
Да. Встреча с пианистом Артуром Рубинштейном. Их было две – когда мне было 5 и 7 лет. Второй раз я был на его концерте, а после общался с ним 15 минут и даже сидел у него на коленях. Он спросил, кем я хочу стать. Я ответил: «Как и Вы – пианистом». И тогда он сказал мне слова, которые я хорошо запомнил и сделал своим кредо: «Люди в зале – это твоя публика. Без публики ты не существуешь. Ты играешь для них. И они должны хотеть видеть тебя». Я не только выкладываюсь на вечере. Не только играю бисы. Я общаюсь с публикой столько, сколько ей необходимо – разговариваю, даю автографы, фотографируюсь, улыбаюсь, как бы я не устал. Людям необходимо внимание. Если у человека возникло желание сказать что-то артисту после концерта, он будет разочарован закрытой дверью в артистическую и может не прийти в следующий раз.
