Демографические изменения и экономика

Институт демографии Государственный университет Высшая школа экономики
		ЭЛЕКТРОННАЯ ВЕРСИЯ БЮЛЛЕТЕНЯ “НАСЕЛЕНИЕ И ОБЩЕСТВО”
101000, Москва, Покровский бульвар, д. 11; Факс (495) 628-7931

Над темой номера работали Анатолий Вишневский, Михаил Денисенко, Никита Мкртчян, Елена Тюрюканова

Возможности внутренней миграции почти исчерпаны

На протяжении многих десятилетий, начиная с периода индустриализации 1930-х годов, решение ключевых вопросов рынка труда в России было тесно связано с внутренней миграцией в двух ее взаимосвязанных основных формах: миграция из деревни в город и межрегиональная миграция, позволявшая осваивать новые территории, развивать существующие или создавать новые промышленные и городские центры. Территориальное перераспределение населения в значительной степени управлялось из государственного центра в соответствии с его экономическими планами.

Сейчас это этап остался в прошлом. В современной России государство ограничено в мерах стимулирования миграции в «нужных» направлениях. В условиях повсеместной нехватки населения нет ясности в том, куда необходимо направлять миграционные потоки, а главное, — откуда брать: в России недонаселены не только восточные районы, но и центр европейской части. По расчетам, в европейской части России недостает около 5 млн. человек сельского населения [1]. Для успешного развития сельского хозяйства только в основной сельскохозяйственной зоне Европейской России (без севера) «недостает» 64 больших города с 6-7 миллионами населения [2].

Излишнего населения, «трудоизбыточности», сегодня нет в России нигде, за исключением ряда республик Северного Кавказа и юга Сибири [3], но и здесь избыток не очень велик. Высоким переселенческим потенциалом обладают только Дагестан и Чечня, где он составляет несколько сот тысяч человек в рабочих возрастах, которые и будут, скорее всего, постепенно перераспределяться по территории России.

В последние 20 лет направления внутрироссийской миграции имеют устойчивый центростремительный характер: население стягивается в Центральный федеральный округ, прежде всего — в столичный регион. Только за 1989-2002 годы Москва и область получили 2,8 млн. миграционного прироста, частично за счет международной миграции, но на 70-80% — за счет притока населения из других регионов страны, в первую очередь, из самого Центрального округа. Притягивающая роль столичного региона сильно ощущается в пределах всей европейской части страны.

Притягивающая роль Москвы не ослабеет в будущем, она может только усилиться, так как два ближайших десятилетия будут отмечены очень сильным сокращением численности ее населения в трудоспособном возрасте. По нашим расчетам, при отсутствии миграции (как международной, так и внутренней) в Центральном федеральном округе и в столичном регионе сокращение населения в трудоспособном возрасте будет сильнее, чем в целом по стране (табл. 1, рис. 1). Только для компенсации потерь населения в трудоспособном возрасте Центральному округу потребуется приток трудовых ресурсов в 6,4 млн. человек, в т.ч. 3,2 млн. понадобится столичному региону. Учитывая, что в потоках внутренней миграции лица в трудоспособных возрастах составляют около 75% общего потока, миграционный прирост, необходимый для компенсации потерь, должен составить 8,5 и 4,3 млн. соответственно. Рост рождаемости и снижение смертности могут скорректировать эти цифры, но ненамного и уже не в этом десятилетии. Источником такого миграционного прироста могут быть либо внутренняя, либо международная миграция, либо и та, и другая.

Рисунок 1. Численность населения в трудоспособном возрасте в 2025 г., в % к 2005 г. (миграция отсутствует)

Источник: расчеты ЦДЭЧ ИНП РАН, 2004 г.

Власти наиболее миграционно привлекательных регионов страны, прежде всего — Москвы, уже не первый год говорят о необходимости замены иностранных работников россиянами «из глубинки» [4]. Но прогнозные расчеты показывают, что при миграционном приросте населения России на уровне 200-250 тысяч человек в год (нынешний уровень) только для стабилизации численности населения в трудоспособном возрасте в столичном регионе на уровне середины 2000-х годов отток населения из регионов Южного, Приволжского, Уральского, Сибирского и Дальневосточного федеральных округов должен в ближайшие полтора десятилетия усилиться. Миграционные потери регионов Сибири и Дальнего Востока, уже и без того значительные (по оценке, за 1990-2002 гг. миграционные потери составили около 1,7-1,8 млн. человек [5], в последующие годы отток, по данным статистики, был на уровне 50 тыс. в год, т.е. суммарные потери превысили 2 млн. человек), за 2010-2025 годы составят еще около 1,2 млн. человек. При этом на регионы Центрального федерального округа будет приходиться 60-70% прироста за счет внешней миграции, полученной Россией.

Для прекращения миграционных потерь регионов Сибири и Дальнего Востока необходим миграционный прирост населения России на уровне 600-700 тысяч человек в год, только тогда потери этих регионов в результате внутренней миграции сократятся и будут перекрыты притоком международных мигрантов. Прирост за счет международной миграции на уровне 1 миллиона мигрантов в год и более способен привести к устойчивому притоку в регионы Сибири и Дальнего Востока, однако и он не позволит восполнить потери, понесенные населением этих округов в последние два десятилетия.

Поэтому возможность «разворота» миграционных потоков вспять — не столько вопрос сложностей управления пространственной мобильностью, отсутствия полюсов роста в тех частях страны, куда необходимо организовать приток населения, сколько вопрос нехватки демографических ресурсов.

Помимо дефицита трудовых ресурсов, существует еще проблема их территориальной мобильности, которая представляет собой один из видов общей мобильности рабочей силы, наряду с отраслевой, профессиональной, квалификационной мобильностью. Мобильность рабочей силы — очень важная характеристика рынка труда, который постоянно меняется, пульсирует, требует от всех участников рынка быстрых реакций.

Территориальная мобильность рабочей силы на российском рынке труда крайне низка, этот известный факт лишний раз подтвердили исследования мобильности безработных во время экономического кризиса.

Как показывает статистика, в США в настоящее время уровень миграционной активности безработных выше, чем занятых. В частности в межрегиональных потоках участвует 1,5% всех занятых и 3,7% всех безработных, в местных перемещениях — 2,7% всех занятых и 4% всех безработных. Данные по Великобритании показывают, что вероятность для безработного переехать в другой регион в 1,5 выше, чем для занятого. Перемену работы в качестве причины миграции здесь называют примерно 12-13% мигрантов. Из них 1% указывают среди причины поиск работы и 6% — новую работу у нового работодателя. Относительно высокую мобильность безработных связывают с тем, что многие из них переезжают туда, где им предоставляется новое рабочее место, а также дешевое жилье.

Демографические соображения не позволяют ожидать существенных изменений в территориальной мобильности российских трудовых ресурсов. При общем сокращении трудоспособного населения в ближайшие десятилетия, особенно сильно уменьшатся контингенты молодежи (17-29 лет), а именно в этом возрасте отмечен пик территориальной мобильности (рис. 2). Этот пик устойчив во времени, в 2004-2008 годах на лиц в этом возрасте приходилось 41-42% всех внутристрановых миграций. По расчетам, только за счет изменения структуры населения в пределах трудоспособного возраста (сокращение доли молодежи) миграционная активность населения снизится к 2025 году на 9% [6]. Негативное воздействие изменения возрастной структуры уже ощущается на динамике пространственной мобильности, но наблюдаемый сейчас низкий уровень пространственной мобильности — не предел.

Рисунок 2. Распределение внутрироссийских мигрантов по возрасту, тыс. человек

Обобщая сказанное о внутренней миграции, нельзя не прийти к выводу, что ее возможности внести вклад в смягчение напряжений на рынке труда минимальны. В той же мере, в какой этот рынок способен все-таки формировать отдельные устойчивые потоки внутренней миграции, он лишь обнажает скудность наличных демографических ресурсов, приводя к обезлюдению и без того слабо заселенных пространств.

Этот вывод заставляет с особым вниманием отнестись к международной миграции, которая никогда не имела ни для российской экономики, ни для жизни российского общества в целом того значения, какое имела даже в дореволюционном прошлом, а тем более приобрела в ХХ в. внутренняя миграция, но которая сейчас, судя по всему, выходит на первые роли.

Россия — импортер трудовых ресурсов

Именно вопрос о внешней миграции, точнее об иммиграции — общей и экономической, — порождаемый депопуляционными тенденциями в целом и сокращением ресурсов пополнения экономически активного населения, в частности, неизбежно станет одним из главных, если не самым главным вопросом и демографической, и экономической, и социальной политики ближайшего будущего.

О влиянии иммиграции на общую демографическую ситуацию говорит уже то, что миграционный приток позволил компенсировать примерно половину естественной убыли населения России за 1992-2008 годы, а в 2009 году даже перекрыл естественную убыль и обеспечил пусть и небольшой, но прирост населения страны. Однако, отмечая значительные масштабы миграционного прироста населения России после распада СССР, следует иметь в виду, что она складывается из двух разных по своей природе потоков.

Первый из них, преобладавший в 1990-е годы, формировался в основном за счет репатриации русских и представителей других коренных народов России, а также обрусевших представителей других народов — украинцев, белорусов, армян, грузин, немцев, евреев и т.д., ранее выехавших из России в другие республики СССР, или их потомков. Именно этот поток обеспечил основной вклад иммиграции в компенсацию естественной убыли населения и оказал заметное позитивное влияние на общую демографическую динамику. Однако сейчас этот поток иссяк. Потенциал репатриации полностью не исчерпан, но мобильные «репатриационные» ресурсы в соседних странах невелики.

Наряду с потоком возвратной миграции в Россию, определявшейся, по преимуществу, социальными, политическими и культурными мотивами, с самого начала 1990-х годов существовал второй поток — трудовой иммиграции, сходной с той, которая характерна сейчас для большинства развитых стран. Суть ее везде одна и та же: выходцы из более бедных, часто перенаселенных стран, движимые стремлением улучшить свою жизнь и жизнь своих семей, едут в более богатые и благополучные страны, в которых все сильнее ощущаются депопуляционные тенденции. Мотивация такой миграции, в первую очередь, экономическая. Именно этот второй поток все больше выходит на первый план в России.

Масштабы трудовой миграции в Россию в течение последнего десятилетия стабильно увеличивались. В 2006 году число официально работающих в России мигрантов превысило 1 млн. человек, а в 2008 году — приблизилось к 2,5 млн. (рис. 3).

Рисунок 3. Численность трудовых мигрантов в России, тыс. человек

^* Число выданных разрешений на работу за год (без учета работавших по разрешениям, выданным в 2008 году)
Источник: данные Федеральной миграционной службы Российской Федерации

Статистика фиксирует официальную или регулируемую часть трудовой миграции, но общий масштаб ежегодной трудовой миграции в Россию в разы превышает регулируемую составляющую: его оценки колеблются от 5 до 10 миллионов человек.

Спад миграции в 2009 году, фиксируемый официальной статистикой, отразил как общее кризисное снижение спроса на рабочую силу, так и ужесточение правил приема трудовых мигрантов, продиктованное желанием защитить национальных работников. Нерегулируемая составляющая, менее зависящая от мер миграционной политики, сократилась значительно меньше, что привело к резкому повышению доли теневой миграции и соответствующему снижению доли официальной ее части.

В целом обвала миграции в регионе не произошло; по оценкам экспертов потоки сократились примерно на 15-20%. Многие мигранты предпочли оставаться в России и занять «выжидательную» позицию.

Доля иностранной рабочей силы в общей численности работников. Трудовая миграция уже сегодня является условием успешного функционирования многих секторов российской экономики. Это относится к таким отраслям, как строительство, торговля, транспорт, ремонт дорог, добыча нефти и газа, сельское хозяйство, уборка, жилищно-коммунальное хозяйство, домашние услуги. Так, если в среднем по России в 2008 г. доля легальной иностранной рабочей силы в общей численности занятых составляла 3,4%, то в строительстве она равнялась 16% (табл. 2, рис. 4).

Рисунок 4. Доля иностранной рабочей силы в общей численности работников в России в 2008 году

Особенно велик спрос на иностранных работников в крупных городах и мегаполисах страны. В Москве иностранная рабочая сила составляла в 2008 году 4,8% от общей численности занятых в экономике, в том числе в строительстве — 11%, в коммунальных услугах — 7%.

Учитывая нерегулируемую составляющую трудовой миграции, доля иностранной рабочей силы может приближаться к 10% общей численности занятых в России, что примерно соответствует доле иностранных работников в таких странах Европы, как Испания, Германия, Бельгия (табл. 3, рис. 5). [7]

Рисунок 5. Доля иностранных работников в общей численности занятых некоторых стран мира, 2007, %

Источник: OECD.

Структура трудовой миграции по сферам занятости. Согласно официальным данным, более 80% легальных иностранных работников занято в пяти основных видах экономической деятельности: строительстве, оптовой и розничной торговле (включая ремонт автотранспортных средств, мотоциклов, бытовых изделий), сельском хозяйстве, обрабатывающих производствах, добыче полезных ископаемых, транспорте и связи (рис. 6).

Рисунок 6. Структура национальной рабочей силы и привлекаемых трудовых мигрантов по сферам занятости, %

Источник: данные Федеральной миграционной службы Российской Федерации.

Реальная структура занятости мигрантов может отличаться от официальных данных из-за неравномерного распространения неформальной и теневой занятости по секторам экономики.

Формирование мигрантских сегментов в экономике

Во многих российских регионах, особенно крупных мегаполисах, регионах с динамично растущей экономикой, пограничных областях, мигранты уже заняли определенные экономические ниши, которые постепенно образуют мигрантские сектора в экономике и на рынках труда. Эти ниши образованы рабочими местами, на которых в течение продолжительного времени были заняты исключительно иностранные работники (рис. 7).

Рисунок 7. Формирование мигрантского сектора экономики в России, %

Источник: Здесь и далее в этом разделе приводятся результаты опроса мигрантов из стран СНГ, проведенного Центром миграционных исследований в июле — сентябре 2008 года и в марте — июне 2009 года в восьми регионах России (Москва и Московская область, Санкт-Петербург и Ленинградская область, Татарстан, Астраханская и Воронежская области, Краснодарский край). Размер выборки — 1575 мигрантов. Выборка целевая с квотными заданиями по странам выезда мигрантов и по их сферам занятости в России.

Труд иностранных работников стал структурообразующим фактором экономики, которая не может эффективно функционировать без привлечения мигрантов. Ниши мигрантской занятости в будущем будут углубляться и расширяться. Это приведет к усилению зависимости этих секторов и экономики в целом от привлечения мигрантов.

Увеличению этой зависимости будет способствовать также грядущий спад численности населения в трудоспособном возрасте. Уже в 2008 году, когда этого спада еще практически не ощущалось, а темпы экономического роста еще не были снижены кризисом, неудовлетворенная потребность в работниках по данным Росстата составила 899 тысяч человек или 2,8% от общего числа рабочих мест. Структура этой потребности по отраслям такова: здравоохранение — 19%, обрабатывающие производства — 16%, операции с недвижимостью — 16%, транспорт и связь — 12%, образование — 9%.

В секторе операций с недвижимостью 5,3% всех рабочих мест были вакантными, в секторе гостиниц и ресторанов — 4,4%; в здравоохранении и социальных услугах — 4,2%; в транспорте и связи — 3,2%.

Посткризисный рост экономики увеличит потребность в рабочей силе, что, при сокращении численности трудовых ресурсов, неизбежно создаст дефицит труда и предопределит необходимость привлечения работников из-за рубежа. Масштабы необходимого привлечения, согласно прогнозам, могут составить более 10 миллионов человек, что может быть реализовано как с помощью развития программ постоянной иммиграции, так и путем расширения каналов временной трудовой миграции и упрощения правил приема для определенных категорий мигрантов, например, высококвалифицированных, либо представителей особо дефицитных профессий.

Теневая занятость мигрантов. Данные опросов показывают, что значительная часть легальных мигрантов (имеющих все необходимые разрешения) и, естественно, все нелегальные заняты в теневом секторе экономики. Доля официально оформленных на работе мигрантов (имеющих трудовой договор), и прежде не слишком высокая, снизилась в период кризиса с 58% в середине 2008 года до 53% в середине 2009 года. Доля имеющих полностью «белую» зарплату снизилась за этот период с 42% до 34%. Таким образом, можно утверждать, что не более 1/3 мигрантов находятся в официальном экономическом пространстве.

Рост теневой занятости в период кризиса — это следствием как желания работодателей сократить свои издержки за счет ухода от налогов, так и ужесточения миграционной политики и увеличения нерегулируемой части миграции.

Доходы и трансферты мигрантов. Считается, что конкурентоспособность трудовых мигрантов, особенно теневых, на российском рынке труда опирается на дешевизну их рабочей силы. Это верно лишь отчасти, потому что более низкая оплата труда — лишь один из аспектов эксплуатации мигрантов.

Теневая занятость может провоцировать понижающее влияние мигрантов на уровень оплаты труда в отраслях их преимущественной занятости, которое при «белых» схемах в основном нивелируется. Распространенные в теневой экономике практики создания рабочих мест с искусственно заниженной ставкой зарплаты «отсекают» местных работников, которые могли бы претендовать на эту работу, если бы она справедливо оплачивалась.

Выборочные опросы мигрантов, проведенные Центром миграционных исследований в сентябре 2008 года и июне 2009 года, а также в предшествовавшие годы, показали, что среднемесячная зарплата мигрантов лишь на 5-10% ниже средней зарплаты по России (табл. 4). В кризис этот разрыв немного увеличился — до 15%.

В табл. 4 приведены полученные в ходе выборочных опросов данные о соотношении зарплат, расходов на жилье и трансфертов мигрантов в расчете на одного человека в месяц.

На первый взгляд, доходы мигрантов могут показаться немалыми. Однако при оценке этой цифры следует учитывать, что за эту зарплату мигранты работают в среднем на 20 часов больше, чем граждане России — 60 часовую рабочую неделю, а более 1/3 мигрантов имеют 70-часовую рабочую неделю и выше, то есть работают по 10 часов в день без выходных. При этом никто не контролирует и другие условия их труда — технику безопасности и т.п.

Феномен спроса на дешевый и непритязательный труд — более сложное экономическое явление, чем обычно представляют. Он, конечно, продиктован стремлением предпринимателей к получению большей прибыли, но нельзя требовать от бизнеса, чтобы он не стремился к прибыли. В то же время использование дешевого труда может быть просто необходимым способом адаптации бизнеса к российским экономическим реальностям, например, ответом на неблагоприятные экономические условия для переживающего период первоначального накопления малого и среднего бизнеса, в котором в основном заняты мигранты, в каких-то случаях — единственной возможностью его выживания. Со стороны работников согласие работать за пониженную зарплату и на неформальной основе является козырем в конкурентной борьбе за рабочие места между собой и с местными работниками, но использование только местных работников с соблюдением всех требований трудового законодательства может оказаться не по карману для какой-то части отечественного бизнеса.

Все это не оправдывает нарушений миграционного и трудового законодательства, но борьба за соблюдение того и другого не может быть основана только на морализировании. Само это законодательство должно быть более гибким и лучше учитывать интересы обеих сторон — и предпринимательства, и наемного труда.

Структура трудовой миграции по странам происхождения. На протяжении всего постсоветского периода основная масса мигрантов прибывала из стран СНГ, доля которых [8] в 2008 году, по официальным данным, составляла 73%. В действительности эта доля может быть еще выше, так как именно мигранты из СНГ преобладают среди «нелегалов».

В связи с изменением характера миграции (переход от репатриации к экономической миграции) меняется и ее структура по странам выхода. В частности, снижается роль Казахстана, для миграции из которого были характерны возвратные потоки выходцев из России, происходит частичная переориентация потоков из западных стран СНГ в сторону Европы. В то же время налицо тенденция роста миграции из стран Средней Азии. Доля этого региона в 2008 году составила половину всей официальной трудовой миграции в Россию и 68% потока из стран СНГ (рис. 8). По сути, сейчас именно эти страны становятся главным регионом СНГ, способным в ближайшее время существенно увеличить трудовую миграцию в Россию, в первую очередь, за счет миграции из Узбекистана, которая составляла в 2008 году четверть всей официальной трудовой миграции в Россию. С 2007 года Узбекистан находится на первом месте в рейтинге стран-доноров, причем миграционный потенциал этой страны еще далеко не реализован.

Рисунок 8. Доля основных стран выхода в структуре трудовой миграции в Россию, %

Источник: данные Федеральной миграционной службы Российской Федерации.

Эти изменения сопровождаются изменением этнической структуры мигрантов, а вследствие этого растет культурная дистанция между приезжающими мигрантами и российским населением. Мигранты из стран СНГ все хуже знают русский язык. По результатам опроса Центра миграционных исследований, более 20% мигрантов, находясь в России, общаются в основном на своем языке (рис. 9). Для решения языковых проблем работодатели часто нанимают специальных «бригадиров», которые, кроме непосредственных профессиональных обязанностей, выполняют и функцию посредника/переводчика между работодателем и работником.

Рисунок 9. Основной язык общения трудовых мигрантов в России, % (На каком языке вы в основном разговариваете, когда находитесь в России?)

Источник: выборочный опрос мигрантов, 2008–2009 гг.

Социальный состав трудовых мигрантов. На протяжении последних лет существенно изменился социальный состав приезжающих в Россию трудовых мигрантов. Под влиянием сформированных миграционных сетей миграция становится доступной для тех контингентов населения, которые раньше не могли себе этого позволить из-за отсутствия информации и средств: бедных, выходцев из небольших городов и сел, женщин (хотя в официальной статистике женщины составляют всего 15%, в реальных потоках их доля существенно выше). Поскольку мигранты в основном концентрируются в крупных городах России, их адаптация осложняется не только разницей национальных культур, но и новой для них социальной и культурной средой большого города.

Снижается образовательный уровень трудовых мигрантов. Более 40% приезжающих в РФ мигрантов не имеют профессионального образования и могут заниматься только неквалифицированным трудом.

Указанные тенденции устойчивы и в дальнейшем следует ожидать их сохранения. Культурно более далекие и менее адаптивные мигранты — серьезный вызов миграционной политике, которая должна учитывать происходящие изменения. Российскому обществу неизбежно предстоит измениться и стать более культурно разнообразным, поэтому необходимо заранее выстраивать систему адаптации и интеграции мигрантов, их включения в российский социум — в настоящее время такой системы и соответствующей политики практически не существует.

В целом низкий образовательный и профессиональный уровень привлекаемых сегодня мигрантов не полностью соответствует потребностям модернизирующейся экономики, поэтому в ближайшем будущем России потребуется принять рад мер по разрешению этой проблемы. Среди этих мер могут и должны быть программы приоритетного привлечения высококвалифицированной рабочей силы, однако массовые потоки мигрантов никогда не состоят только из кадров высокой квалификации. Да и массовый спрос на высококвалифицированной, а значит, дорогой труд обеспечить не так просто. Поэтому необходимо развитие возможностей для переобучения и повышения квалификации определенных категорий мигрантов, в том числе и на принципах сотрудничества государства и бизнеса. В этих целях могут быть использованы высвобождающиеся по демографическим причинам мощности российской системы образования, что, помимо всего прочего, позволит избежать их утраты, решить проблемы трудоустройства преподавателей и т.д.

Продолжительность и периодичность миграции. Хотя принято считать, что трудовая миграция носит временный характер и предполагает возвращение мигранта домой после периода работы в стране назначения, этот период иногда затягивается на многие годы, практически превращая временную трудовую миграцию в постоянную. Другая стратегия — циркулярная миграция, часть которой также смыкается с постоянной миграцией, если мигрант большую часть года проводит в России, уезжая домой лишь в отпуск. По данным опросов, примерно 16% трудовых мигрантов практически постоянно живут в России; 45% выезжают на родину на 1-2-3 месяца, остальную часть года находятся в России. В целом долгосрочной миграционной стратегии придерживается более 60% мигрантов из стран СНГ, а примерно 1/3 ориентированы на постоянное проживание в России. Остальные мигранты приезжают на сезон, либо на конкретную работу.

Тенденции распределения мигрантов по регионам России. Трудовые мигранты распределяются по территории страны неравномерно (рис. 10).

Рисунок 10. Распределение трудовых мигрантов по регионам России, тысяч человек

Источник: данные ФМС России.

География распределения мигрантов во многом зависит от уровня экономического развития российских регионов. Центральный федеральный округ (ЦФО) привлекает наибольшую долю всех официальных трудовых мигрантов (44%). На втором месте — Уральский федеральный округ, который привлекает около 13% всех официально оформленных мигрантов. 11% иностранцев, получивших разрешение на работу в России, осуществляли трудовую деятельность в Сибирском федеральном округе (СФО), 9, 8 и 7% соответственно — в Приволжском, Северо-Западном и Дальневосточном федеральных округах. Самая низкая по России доля легальной иностранной рабочей силы в 2005- 2008 г. отмечалась в Южном федеральном округе — 6,9%, что вызвано сложной экономической ситуацией на Северном Кавказе и наличием там избытка трудовых ресурсов.

Таким образом, пока международная трудовая миграция, помогая решать текущие проблемы сегодняшней российской экономики, не вносит большого вклада в устранение сложившихся диспропорций расселения по территории страны. В то же время она, возможно, несколько ограничивает действие «московского насоса», опустошающее воздействие которого на периферийные регионы России при отсутствии трудовой миграции было бы еще более выраженным.

Домохозяйства населения как потребители

Демографические изменения оказывают значительное, но плохо изученное и явно недооцениваемое влияние на потребительский рынок товаров, услуг и недвижимости.

Поведение покупателей на потребительском рынке тесно связано с их жизненным циклом, который, в свою очередь, в решающей степени определятся их демографическим циклом — продвижением по шкале возраста, формированием и распадением семей, рождением детей и их выделением из родительской семьи и т.д. Индивидуальные циклы накладываются на крупные демографические колебания, что приводит к перепадам спроса на те или иные потребительские блага и иногда способно либо резко оживить специфические потребительские рынки, либо обрушить их, а то и привести к общему экономическому кризису.

При этом следует иметь в виду, что гибкость разных рынков, их адаптивные возможности различны. Производители игрушек или детского питания, столкнувшись с сокращением детских поколений, еще могут как-то перепрофилировать свое производство или переориентировать его на другие возрастные группы. Но производители образовательных услуг, например, крупные университеты, столкнувшись с резким сокращением числа абитуриентов, оказываются в почти безвыходном положении, при том, что через некоторое время может подняться новая демографическая волна, а необходимые для ее приема мощности образования окажутся утраченными.

Важно также и то, что демографические изменения, как правило, многомерны, проявляются во многих параметрах — статических и динамических, количественных и структурных. Соответственно, многопланово и их влияние. Проиллюстрируем эту многоплановость на примере рынка жилья, который, когда он хорошо себя чувствует, стимулирует развитие и многих других рынков — мебели, электротоваров, предметов домашнего обихода и т.д., а эти рынки, в свою очередь, чутко откликаются на важнейшие демографические параметры — размеры и состав семей, число детей и стариков и пр.

Спрос на рынке жилья определяется многими факторами: доходами и сбережениями населения, доступными ему кредитными ресурсами, активностью государства на жилищном рынке, долей ветхого жилья, долей собственников жилья в населении страны и т.п. Тем не менее, при прочих равных условиях, он не может не испытывать влияния демографических изменений, которые предопределяют динамику числа и структуры домохозяйств — главного носителя спроса на рынке жилья.

К сожалению, отечественная статистика не располагает достаточно полной информацией о домашних хозяйствах. Хотя данные о домохозяйствах были получены в ходе Всероссийской переписи 2002 года, качество разработки переписных данных, например, по возрасту членов домохозяйств и их структуре, не вполне соответствует потребностям практики. Не ориентированы на сбор информации об изменениях в размере и составе домохозяйств и наиболее значимые национальные выборочные обследования: бюджетов домашних хозяйств и населения по проблемам занятости. Недостаток информации о домохозяйствах, которые являются главной потребительской ячейкой, сказывается на качестве исследований не только рынка жилья.

Переписью 2002 года в России было зафиксировано 52,7 млн. частных домохозяйств. В то же время, в конце 2002 года в стране насчитывалось 56 млн. квартир, что более чем на 3 млн. превышало число домохозяйств. Различия связаны как с образованием свободного жилищного фонда в экономически депрессивных районах (населенных пунктах) с миграционным оттоком населения, так и с появлением феномена владения двумя и более квартирами.

Согласно прогнозу Росстата, возможно несколько вариантов развития событий, которые допускают как рост, так и снижение общего числа домохозяйств в России (табл. 5).

В случае высоких рождаемости, продолжительности жизни и миграционного прироста число домохозяйств может увеличиться почти на 5 млн., что повлечет за собой соответствующее увеличение спроса на жилье. При реализации пессимистического варианта число домохозяйств даже сократится.

Рост числа домохозяйств, конечно, требует и дополнительного жилья, но если их число не растет или даже сокращается, то в масштабе страны правильнее говорить скорее о его реструктуризации, чем об увеличении спроса под давлением растущего населения. Это, разумеется, не исключает нового спроса в тех регионах, где население растет — вследствие естественного прироста или миграции. Но политика строительных компаний во многих случаях должна учитывать отсутствие демографического роста и предсказуемую в этом случае эволюцию спроса на жилье и ее особенности.

С этой точки зрения важна динамика не только общего числа домохозяйств, но и их размера и состава. Сейчас размер домохозяйств сокращается. Об этом свидетельствуют, в частности, данные двух замеров, при которых изучался этот размер (табл. 6).

По сравнению с 1994 годом к 2002 году увеличилась доля домохозяйств, состоящих из 1-3 человек, и уменьшилась доля тех из них, в которых проживает от 4 и более человек. Если сравнить Россию с другими странами, то она отличается относительно низкой долей домохозяйств, состоящих из одного человека, и повышенной долей семейных домохозяйств с одним родителем (табл. 7, рис. 11), но можно ожидать, что в дальнейшем распределение российских домохозяйств по типам будет сближаться с европейским.

Рисунок 11. Частные домохозяйства по типу по отдельным странам мира, %

Демографические изменения и рынок жилья

В какой мере нынешний квартирный фонд в России соответствует структуре российских домохозяйств? Прямое сопоставление того и другого обнаруживает несколько очевидных диспропорций: (1) недостаток четырехкомнатных и более квартир; (2) переизбыток двухкомнатных квартир; (3) недостаток трехкомнатных квартир (табл. 8). Эти диспропорции, которые отражают несбалансированность спроса и предложения на рынке жилья, становятся еще более очевидными, если обратиться к данным последней переписи населения (табл. 9, рис. 12). Как видно, почти 60% одиночек имеет 2 и более комнаты, в то же время почти 6% домохозяйств, состоящих из трех человек, проживают в 1 или 2 комнатах. Значительная часть домохозяйств, состоящих из 4 и более человек, проживает в жилых помещениях с 3 и меньшим числом комнат.

Рисунок 12. Распределение домохозяйств по числу комнат по данным Всероссийской переписи населения 2002 года, %

Прогноз Росстата исходит из некоторого сокращения доли домохозяйств из трех и более человек (рис. 13), но в целом дает слишком укрупненное и обобщенное представление о будущей эволюции структуры домохозяйств, которая, к тому же, может быть разной в разные периоды прогнозного срока, поскольку на нее будет влиять волнообразность российских демографических процессов.

Рисунок 13. Доля домохозяйств, состоящих из одного, двух, трех и более человек в начале и в конце прогнозного периода

В условиях ограниченной информации, необходимой для прогноза числа и состава домохозяйств, можно опираться на изучение факторов, определяющих их изменения, в том числе:

1. изменение возрастно-полового состава населения, которое предопределяет изменения в составе членов домохозяйств. В условиях старения населения увеличивается число домохозяйств, состоящих из пожилых людей, в том числе и одиноких, которые предъявляют к тому же спрос на жилье определенного качества;
2. тенденции брачности, разводимости, рождаемости, которые формируют этапы жизненного цикла индивида и семей, а в конечном итоге задают число, размер и состав домохозяйств;
3. различия в смертности между мужчинами и женщинами, прежде всего в старших возрастах: домохозяйства одиноких пожилых людей старше 60 лет — это более чем на 80% домохозяйства одиноких женщин;
4. миграция населения, которая может существенно увеличивать число домохозяйств, остро нуждающихся в жилье.

В частности, факторами, способствующими распространению домашних хозяйств, состоящих из одного человека в пожилом возрасте, являются низкая рождаемость, частое расторжение браков, значительные различия в уровне смертности мужчин и женщин. В результате действия этих и подобных факторов в возрастах старше 65 лет, практически каждая третья женщина и каждый десятый мужчина живут отдельно (табл. 10).

Одиночество пожилых женщин — известный феномен, особенно в России с ее высокой преждевременной смертностью мужчин. В ближайшие два десятилетия вследствие роста численности пожилого населения будет расти — после закончившегося периода сокращения — и абсолютное число таких женщин, оно увеличится почти на 1,3 млн. (рис. 14), что станет одним из ключевых факторов увеличения числа домохозяйств из одного человека, а значит и роста спроса на небольшие квартиры с удобствами, соответствующими потребностям пожилых людей.

Рисунок 14. Женское преобладание в возрастах старше 60 лет, человек

Изменения, происходящие со старшими возрастными группами, важный фактор формирования будущего спроса на жилищном рынке. Но не менее значимую роль в этом процессе играют молодые и средние возрастные группы. Их влияние можно оценить, отталкиваясь от представлений о жизненном цикле среднего россиянина и среднего домохозяйства и динамики численности отдельных поколений или групп поколений, исходная численность которых известна.

Рассмотрим, например, динамику численности возрастной группы от 25 до 39 лет, которая, в значительной мере, формирует спрос на жилье, и прежде всего спрос на квартиры из нескольких комнат. Сейчас численность этой группы, а также предъявляемый ею спрос на жилье, увеличиваются, и этот рост будет продолжаться до 2015 года. Затем начнется резкая убыль: с 2015 по 2030 год численность группы сократится на 40%. Однако глубина снижения спроса на жилье во многом будет зависеть от когортных эффектов, т.е. от того, насколько полно этот спрос удовлетворялся в соответствующих когортах в предыдущие годы.

Пожалуй, самый высокий неудовлетворенный спрос на жилье наблюдается в возрастной группе от 25 до 30 лет. С этими возрастами связаны важные этапы жизненного цикла у большинства населения страны, поскольку многие именно в этом интервале создают первые семьи и рожают первенцев. Численность этой группы увеличивается с конца 1990-х годов, что соответствует росту спроса на жилье в стране и, в первую очередь, со стороны молодых семей. Однако, после 2013 года начнется резкое (более чем в 2 раза!) сокращение численности этой, а также соседних возрастных групп. Таким образом, заметно уменьшится количество молодых семей.

При высокой потребности в жилье возрастная группа 25-29 лет отличается сравнительно невысоким уровнем доходов по сравнению со старшими возрастами. Для реализации потребности в жилье ей нужны помощь родителей, кредиты предприятий или государственная поддержка в форме предоставления дешевого жилья или недорогой ипотеки.

Если потребность в жилье в этом возрасте остается неудовлетворенной, она переносится в следующую возрастную группу — от 30 до 35 лет. Как правило, у родителей в этом возрасте есть один или два ребенка, и для этой возрастной группы обычно характерен более высокий доход. Но численность этой группы также будет уменьшаться (рис. 15).

Все эти циклы — прогнозируемы, и хотя делать точные предсказания того, как поведут себя спрос и предложение на рынке жилья, цены на него, притязания к размещению и качеству жилья и т.п., сейчас невозможно, учет восходящих и нисходящих циклов, основанный на демографическом анализе, не только возможен, но и необходим, для того, чтобы перемены в спросе не застали девелоперов врасплох или не были обнаружены ими слишком поздно.

Рисунок 15. Изменение численности возрастных групп 25-39 лет

Важнейшим фактором формирования спроса на жилье была и остается миграция. Многие десятилетия это была внутренняя миграция сельских жителей, переезжавших в города, сейчас на первое место выходит внешняя миграция. В общей сложности миграционный прирост населения России за период с 1992 по 2008 год составил как минимум 6 млн. человек. Чтобы удовлетворить спрос мигрантов на жилье за последние два десятилетия, надо было построить фактически несколько городов миллионеров, но так как население страны все же сокращалось, то, видимо, реальная потребность оказалась меньше. Тем не менее, миграция, конечно, способствовала подъему рынка жилья, особенно с учетом того, что многие мигранты обладали ресурсами для его приобретения.

Миграционный прирост распределялся по территории России крайне неравномерно. В Москве он составил, как минимум, 2,8 млн. человек — колоссальный приток населения и ресурсов. В настоящее время фактически каждый четвертый житель Москвы — недавний мигрант. Естественно, в 1990-х — 2000-х годах в городе резко повысился спрос на жилье. К другим крупным центрам притяжения мигрантов и соответственно высокого спроса на жилье относятся Московская область (1,1 млн. человек за 1989-2008 годы), Краснодарский край (1 млн.), Ростовская область и Ставропольский край (более 400 тысяч), Белгородская область (300 тысяч), Самарская Волгоградская области (примерно по 250 тысяч), Санкт-Петербург (250 тысяч), Ленинградская область (280 тысяч), республика Татарстан (250 тысяч), республика Башкортостан (200 тысяч). В перспективе ожидается, что миграционный прирост останется главным фактором формирования спроса на локальных рынках жилья. При этом следует отметить, что из-за снижения потенциала внутренней мобильности (в частности, из-за депопуляции и старения населения российский регионов) в формировании спроса возрастет роль внешних миграционных потоков. Политика, направленная на привлечение иммигрантов, означает автоматически оживление рынка жилья.

География миграционных потоков в ближайшие годы не изменится: как и во всех странах, мигранты будут выбирать для проживания места с хорошими условиями занятости, обеспечивающими относительно высокий доход, и со сравнительно дешевым жильем. По оценкам ИДЕМ, до 2025 года лидером по приему мигрантов будет Московская область (более 300 тысяч человек). Также сравнительно большим — свыше 100 тысяч человек — будет миграционный приток в областях, граничащих с Московской (Калужская, Тверская, Тульская). Миграционный прирост Москвы составит порядка 340 тысяч человек. По-прежнему будут притягивать население (более 100 тысяч до 2025 года) южные регионы (Краснодарский край, Ставропольский край, Белгородская, Ростовская, Воронежская области), некоторые регионы Поволжья (Нижегородская, Самарская и Саратовская области, Башкирия, Татарстан), индустриальные центры Урала (Свердловская и Челябинская области) и Сибири (Кемеровская и Новосибирская области). Следует отметить, что прогнозируемый рост числа международных мигрантов предполагает оживление притока населения на Дальний Восток.

Для подведения итогов и определения общего направления изменения спроса на жилье под воздействием демографических изменений воспользуемся моделью оценки потребности в жилье на протяжении жизненного цикла для гипотетического поколения, разработанной по результатам зарубежных исследований [9]. Эта потребность выражается в условных квадратных метрах. Изменение потребности всего населения или отдельных возрастных групп ведет к увеличению спроса на жилье или к его снижению. На рис. 16 приведены оценки изменения спроса на жилье в России и в Москве. Уровень спроса в 2010 году принят за 100%. В ближайшие годы и в Москве, и в России спрос на жилье будет продолжать расти. В Москве высокий уровень спроса поддерживается высокой миграцией сравнительно молодого населения. Но, в отличие от Москвы, уровень спроса в России начнет падать примерно с 2017 года, а примерно с 2026 года совокупная потребность в жилье начнет сокращаться под влиянием старения и сокращения численности населения.

Рисунок 16. Предполагаемое изменение спроса на жилье (2010=100)

По возрастным группам спрос на жилье, как отмечалось выше, будет меняться разнонаправлено. Устойчивый рост наблюдается в старших возрастных группах, численность и число домохозяйств которых увеличивается. В молодых возрастных группах (25-39 лет) период роста сменится резким падением спроса. В средних возрастных группах динамика изменений в спросе определяется переходом в данную возрастную группу из предыдущей относительно многочисленных поколений 1980-х годов рождения. Но в целом спрос на жилье, требования к его структуре и качеству, будет определяться пожилым населением (рис. 17).

Рисунок 17. Изменение спроса на жилье по возрастным группам (2010=100)

Рынок образовательных услуг на волнах демографических изменений

Демографические изменения определяют численность главных потребителей образовательных услуг — детей и молодежи. На протяжении последних десятилетий численность этих групп испытывала значительные колебания, которые происходили на общем фоне тенденции к сокращению численности населения. Такая волнообразная динамика, сохранится и в будущем (рис. 18). Самые малочисленные в послевоенной истории России поколения появились на свет в период демографического спада 1990-х годов. Переход этих поколений из одной фазы жизненного цикла в другую во многом предопределит развитие системы образования в ближайшие пятнадцать лет.

Рисунок 18. Динамика основных образовательных контингентов, 1980-2031, тысяч человек

Дошкольники. Численность контингента дошкольников сократилась по сравнению с 1989 годом практически в два раза — с 16,8 млн. до 9,1 млн. детей, достигнув своего минимума в 2003 году. Увеличение числа рождений в начале 2000-х годов повлекло за собой и рост числа детей дошкольного возраста. Дальнейшие перспективы изменения их числа определяются главным образом, тенденциями рождаемости, хотя на нем будут сказываться также особенности динамики количества потенциальных матерей. Рост числа детей происходит на фоне огромного неудовлетворенного спроса на услуги дошкольных учреждений, и, судя по всему, такая ситуация вряд ли изменится в ближайшем будущем. По данным Росстата, в начале 2009 года 1,7 миллиона детей нуждались в устройстве в дошкольные образовательные учреждения.

Среднее образование. Среднее образование в России стало практически всеобщим. После 9 класса в общеобразовательной школе и профессиональных учебных заведениях разного типа учится более 90% детей. С начала 1970-х годов численность школьников достигла максимальной величины — 26,2 млн. детей — в 1996 году, когда обучением были охвачены сравнительно многочисленные поколения 1980-х годов рождения. Но сейчас система среднего образования переживает нелегкие времена. В 2011 году контингент потребителей ее услуг сократится до исторического минимума — 14,9 млн. Ожидаемый в перспективе рост будет достаточно умеренным (на 2-3 миллиона человек к 2025 году). Столь значительное сокращение числа лиц в школьных возрастах влияет не только на систему образования, но и на всю общественную и экономическую системы страны, поскольку ведет к перераспределению ресурсов между институтами, обслуживающими те или иные возрастные группы населения. Система подушевого финансирования школ предполагает конкуренцию между ними за учеников. Но более сильной эта конкуренция будет на следующей ступени обучения — между вузами.

Динамика числа лиц в возрасте от 18 до 24 лет непосредственно влияет на развитие системы вузов и ссузов страны. Охват обучением на третьей ступени образования за постсоветский период заметно увеличился и достиг высокого по мировым стандартам уровня. В 2009 году только на очных и вечерних отделениях вузов и ссузов училось более 35% молодежи против 25% в 1990 году. Однако, демографические тенденции вносят существенные коррективы в судьбы средних специальных и высших учебных заведений. С конца 1980-х годов численность их контингента устойчиво увеличивалась до 2007 года (17,6 млн. человек). Однако, в ближайшие десять лет последует его резкое сокращении до 9,2 млн. Сейчас идет процесс быстрой убыли потенциальных абитуриентов. Если в начале 2000-х годов их ежегодно насчитывалось порядка 2,5 млн., то к 2017 году их станет меньше в 2 раза — 1,2 млн. Многие учебные заведения, прежде всего негосударственные платные, могут остаться без необходимого минимума учащихся.

Конкуренция за молодежь: армия, вузы и рынок труда. Наступающее десятилетие можно охарактеризовать как период открывающихся возможностей для молодежи — малочисленных поколений, родившихся в 1990-х годах, а с другой — как период усиливающейся конкуренции за молодежь между учебными заведениями, рынком труда и армией. Для учебных заведений жизненно необходимо набрать студентов, при этом высшие учебные заведения получат определенные преимущества перед средними, снижая планку вступительных требований. В условиях сокращающегося предложения рабочей силы неудовлетворенный спрос повлечет за собой рост заработной платы, в том числе для профессий, не требующих высокой квалификации.

В планах Правительства России намечено дальнейшее сокращение армии — до 1 млн. человек в 2012 году. Ежегодное число призывников вряд ли опуститься заметно ниже отметки в 500 тысяч. В 2009 году на военную службу отправилось около 580 тысяч призывников. На дневное обучение в вузы, где предоставляется отсрочка от армии, было принято порядка 730 тысяч человек, из которых примерно половина (около 350 тысяч) — юноши. По прогнозным оценкам, в 2017 году юношей, окончивших школу, будет насчитываться всего лишь 650 тысяч. С учетом вышеприведенных цифр, а также стоящих задач по модернизации экономики, становится очевидной неизбежность реформирования как системы образования (в сторону сокращения приема студентов и повышения качества их обучения), так и российской армии (в пользу развития набора по контракту). На рынке труда, в свою очередь, должны распространяться гибкие формы занятости, соответствующие трудовым возможностям учащейся молодежи.

Уровень образования. Распространение охвата обучением в системе среднего профессионального и высшего образования в 1990-х годах отразилось в заметном повышении образовательного уровня населения России (табл. 11, рис. 19). В 2007 году по доле лиц в возрасте от 25 до 65 лет с уровнем образования третьей ступени Россия была одним из мировых лидеров (54%). 20% из них имели высшее образование. По последнему показателю Россия заметно уступала только США (30%), Израилю (27%), Норвегии (31%), Нидерландам (28%), Новой Зеландии, Дании и Канаде (по 25%). [10]

Рисунок 19. Рисунок 19. Состав населения Российской Федерации по уровню образования, %

Примечание. Переписи населения — лица в возрасте от 15 лет и старше; ОНПЗ — обследование населения по проблемам занятости: лица в возрасте от 15 до 72 лет.

Уровень образования занятого населения еще выше (табл. 12, рис. 20). Более 70% имеют высшее или профессиональное образование, в том числе 26% — высшее. Обращает на себя внимание тот факт, что лица, имеющие основное среднее или начальное общее образование сосредоточены в группе экономически неактивного населения. Все это говорит о происходящем вымывании из российской экономики работников с невысоким уровнем образования и объясняет природу дефицита неквалифицированой рабочей силы на российском рынке труда [11]. Значительную часть этого дефицита в последние годы покрывает приток работников из стран СНГ.

Рисунок 20. Уровень образования и статус экономической активности населения России, 2008 год, %

Рассчитано по ОНПЗ для лиц в возрасте от 15 до 72 лет.

Опираясь на тенденции изменения количества учащихся на разных ступенях обучения, изменения уровня образования отдельных возрастно-половых групп, с учетом перспективной трансформации возрастно-половой структуры, в ИДЕМ ГУ-ВШЭ выполнен прогноз изменения численности образовательных групп населения России (рис. 21). Главный результат прогноза (средний вариант) состоит в том, что, что при сложившемся спросе на высшее образование, доля лиц, закончивших вузы, превысит после 2020 года 30%. Число экономически активных лиц с высшим образованием может стабилизироваться и даже чуть увеличиться в условиях заметного сокращения населения в трудоспособных возрастах. Это произойдет, в первую очередь, за счет уменьшения числа лиц со средним и начальным профессиональным, а также полным средним образованием. Доля лиц с уровнем образования ниже среднего как в экономически активном, так и во всем населении будет незначительной.

Существующий в настоящее время дефицит рабочей силы низкой квалификации в ближайшие годы распространится и на работников средней квалификации. В данном случае недостающую рабочую силу придется «импортировать из-за рубежа», все активнее привлекая мигрантов, либо резко повышать оплату за подобный труд, делая его минимально привлекательным для лиц со сравнительно высоким образованием.

Рисунок 21. Прогноз изменения численности образовательных групп населения России, млн. человек

Таким образом, экономика, в определенном смысле, становится заложником деформаций, возникающих на рынке образовательных услуг, где предложение намного превышает спрос. Стремление к загрузке имеющихся мощностей системы образования высоких уровней приводит к искусственному поддерживанию спроса за счет снижения требований к образованию, в силу чего возникает его инфляция, развивающаяся наряду с дефицитом труда относительно более низкой квалификации. Проигрывают все.

Заключение

Первые же попытки оценить экономические последствия демографических изменений показывают, что эти последствия чрезвычайно многообразны и весьма глубоки, они пронизывают всю толщу экономики в разных направлениях и сурово мстят за их недооценку. Экономика и демография России оказались в замкнутом кругу: экономика недостаточно мощна, чтобы вытащить Россию из демографического кризиса, а последствия глубокого и затяжного демографического кризиса блокируют на десятилетия вперед реализацию многих модернизационных устремлений экономики.

Вырваться из этого замкнутого круга в ближайшем будущем едва ли удастся. Но независимо от того, верен или неверен этот пессимистический прогноз, необходимо лучше понять те связи, которые соединяют демографию и экономику в единое целое, и попытаться оптимизировать эти связи хотя бы в отдельных сегментах жизни российского общества. Это наверняка возможно.

Ссылки по теме номера

1. Вишневский А. Сбережение народа на фоне депопуляции
2. Вишневский А. Демографические вызовы нового века
3. Васин С. Прощание с демографическим дивидендом
4. Васин С. Россия стареет хуже других стран
5. Малеева Т., Синявская О. Нужно ли повышать занятость пенсионеров?
6. Колесникова О., Соколова Е. Есть ли в России кадры для инвестиционного роста?
7. Жеребин В. Как экономический рост повлияет на благосостояние россиян
8. Дмитриев М., Малева Т., Синявская О. Демографические вызовы и экономический рост
9. От красного к седому: третий «переходный период» стареющего населения в странах Восточной Европы и бывшего Советского Союза. Обзор
10. Гайдар Е. Российская демография и экономическая стратегия
11. Ясин Е. Возможно ли русское экономическое чудо?
12. Вишневский А. Похвала старению
13. Денисенко М. Тихая революция
14. Гурвич Е. Приоритеты нового этапа пенсионной реформы
15. Взаимосвязи между экономикой и демографией
16. Саймон Д. Неужели демография — это судьба?

Примечания

[1] Подробнее см.: Вишневский А.Г., Андреев Е.М., Трейвиш А.И. Перспективы развития России: роль демографического фактора. М.: ИЭПП., научные труды № 53Р, 2003. с. 33-36

[2] Нефедова Т.Г. Сельская Россия на перепутье: географические очерки. М.: Новое издательство, 2003. с. 299-301

[3] Методику оценки трудоизбыточности см.: Государственный контракт (№ 55-юр от 11.07.2008 г.) по теме: «Разработка модели организации трудоустройства в другой местности граждан, ищущих работу, органами государственной службы занятости и рекомендации по ее администрированию». Руководитель работы — М.Б. Денисенко.

[4] См., например: Елков И. Вместо иностранных гастарбайтеров столица призовет безработных из глубинки / Российская газета — Неделя 2 апреля 2009 г.

[5] Данные статистики, скорректированные по результатам переписи населения 2002 г. См.: Мкртчян Н. Миграция в России: западный дрейф / Демоскоп Weekly № 185-186, 10-23 января 2005 г. demoscope.ru/weekly/2005/0185/tema01.php

[6] Карачурина Л.Б., Мкртчян Н.В. Демографические и социально-экономические факторы динамики миграционной активности населения России: современная ситуация и перспективы / Научные труды: ИНП РАН // Гл. ред. А.Г. Коровкин. М.: МАКС Пресс, 2008. с. 571-604.

[7] Строгое сопоставление указанных показателей в России и в странах Западной Европы некорректно из-за сильно различающейся структуры иностранных работников. Если в России это в основном временные мигранты, которых мы называем трудовыми, то в Германии и Австрии — иностранные граждане, долгое время проживающие в стране.

[8] Не включая Грузию и Туркменистан.

[9] См, например, Börsch-Supan A., Ludwig A., Sommer M., Demographie und Kapitalmärkte — Die Auswirkungen der Bevölkerungsalterung auf Aktien-,Renten-, und Immobilienvermögen. Deutshces Institute für Altersvorsorge, Köln; Fang Yang Consumption along the life cycle: How different is housing? Federal Reserve Bank of Minneapolis, Working paper 635. May 2005.

[10] OECD at a Glance 2009: OECD Indicators. Paris, 2009.

[11] Капелюшников Р.И. Записка об отечественном человеческом капитале. Препринт WP3/2008/01/ Серия WP3. ГУ-ВШЭ.