На протяжении многих лет подмосковный город Ступино являлся местом, где собирались лучшие выпускники лучших советских вузов, которые получали распределение на предприятия оборонной промышленности. Около десяти лет назад город открылся для иностранных инвестиций, привлеченных большим количеством квалифицированной рабочей силы. Сегодня там, помимо металлургического предприятия, находятся кондитерская фабрика «Марс» и молочный комбинат «Campina», а сам город считается одним из самых благополучных в Подмосковье. «Полит.ру» публикует статью Татьяны Ворожейкиной «Глобализация и модернизация: опыт Ступино», в которой на примере города Ступино речь пойдет о том, насколько глобализация и изменения на рынке труда могут повлиять на местное сообщество и способствовать модернизации постсоветского общества. Статья опубликована в новом номере журнала «Отечественные записки» (2007. № 4).
Главной задачей международного проекта, в рамках которого проводилось исследование в подмосковном Ступино, было сравнительное изучение того воздействия, которое изменения на рынке труда оказывают на местное сообщество в небольших городах. Эти изменения в постсоветских и постсоциалистических странах Европы связаны, в том числе, и с процессами глобализации и, в частности, с созданием иностранных предприятий в местах, которые раньше были не только закрыты для иностранного капитала, но и «закрыты» вообще[1]. Изучение изменений на рынке труда и, главное, их восприятия местным сообществом очень важно для понимания того, как происходит «открытие» этого сообщества во многих смыслах -- социальном, культурном, этическом.
В более общем плане эта проблема может быть сформулирована по-иному: способствует ли глобализация модернизации постсоветского общества и, -- если способствует -- в какой степени и какими путями? Этот вопрос может показаться риторическим, а ответ на него -- очевидным: глобализация, привлечение иностранного капитала, западных технологий и способов организации производства, отношений между работодателем и наемными рабочими, по общему (либеральному) мнению, должны, несомненно, способствовать формированию социально-экономических и культурных основ современного общества в России. Ступинский опыт последних 10-12 лет дает серьезные основания именно для такого ответа.
В случае Ступина иностранный капитал приходит не в сырьевые отрасли, не в добычу полезных ископаемых, а в обрабатывающую, пищевую промышленность, ориентированную на непосредственного, главным образом, российского потребителя[2]. Главное преимущество Ступина в глазах иностранных компаний -- кадровый потенциал, высокий уровень и систематический характер технического образования местных инженеров и технологов: за 70 лет в Ступино были собраны лучшие выпускники лучших советских вузов, которые получали распределение на предприятия оборонной промышленности[3]. Это существенным образом отличает Ступино от других регионов Российской Федерации и большинства развивающихся стран, где главным фактором, привлекающим иностранный капитал, является дешевизна сырья и рабочей силы. Последнее обстоятельство, несомненно, сыграло свою роль и в Ступино: возможность платить за достаточно квалифицированный труд небольшую (а по меркам Москвы -- и просто низкую) заработную плату также стало важным фактором, привлекшим туда иностранные предприятия[4].
В результате, по словам заместителя главы районной администрации, «местное сообщество оказалось перевернутым: бывший преподаватель авиационно-технологического института после десяти лет работы на «Марсе» прекрасно выглядит, ездит на машине и ощущает причастность к серьезному делу»[5]. Сократился отток наиболее энергичных, молодых и образованных жителей в Москву на постоянную или временную работу[6], характерный для всех маленьких и средних городов, которые находятся в радиусе притяжения огромного мегалополиса. Квалифицированные рабочие и инженеры перестали уезжать из Ступино, за них началась настоящая конкуренция между все новыми иностранными предприятиями, приходившими в Ступинский район. Более того, даже те, кто во второй половине 1990-х стали первыми жертвами этой конкуренции, бывшие государственные предприятия оборонной промышленности, пройдя в конце 1990-х -- начале 2000-х годов «нижнюю точку» и потеряв больше половины рабочих[7], также повысили заработную плату квалифицированным рабочим. (Участники фокус-группы, занятые на иностранных предприятиях, «Марсе» и «Кампине», отмечали, что на «государственных» предприятиях рабочие «редких» специальностей -- сварщики, слесари -- получают почти столько же, работая при этом 8 часов в смену, а не 12, как на «Марсе»).
Жесткая конкуренция между предприятиями за рабочую силу ведет к позитивным изменениям в социальной сфере -- и на уровне предприятий, и на уровне города. Многие участники фокус-групп и глубинных интервью отмечали высокий уровень бесплатного медицинского обслуживания на иностранных предприятиях, которое для постоянных сотрудников распространяется и на членов семей; хорошие возможности для отдыха, в том числе и в течение смены. Час-полтора работы на конвейере перемежается 15-20 минутами отдыха, которые работник может провести в курилке, выпить чаю или кофе в специальной комнате… Иностранные предприятия выступают и как важный фактор социализации: корпоративные праздники, клуб, спорт, совместное проведение досуга, объединяющие главным образом постоянных сотрудников, частично распространяются и на временных[8]. Стало зарождаться, по словам В. А. Николаева, директора кадрового «Агентства новой жизни», ступинское сообщество: «те, кто в это сообщество не вписался, а работает сам по себе, имеет больше трудностей»[9].
Очевидна экономическая выгода, которую иностранные предприятия приносят городу и району. «Марс» заменил старые оборонные заводы в роли основного градообразующего предприятия: от него поступает 35% налоговых сборов в районный бюджет. Привлечение местных компаний в качестве подрядчиков иностранных предприятий (outsourcing) позволяет не только сохранять, но и развивать сельскохозяйственное производство в районе. Сахар и мука, которые используются «Марсом» и «Кампиной», -- российского производства, а молоко поставляют фермы Ступинского и соседних районов. Требования, предъявляемые иностранными предприятиями к качеству продукции, несопоставимо выше, чем старые советские: если раньше государственные молочные заводы оценивали сдаваемое фермами молоко только по трем параметрам, то «Кампина» оценивает его по одиннадцати. Чем выше качество, тем больше, естественно, доход, который получают фермы[10]. Вместе с тем молоко -- это единственный компонент продукции «Кампины», поставляемый местными производителями. Все остальные ингредиенты йогуртов импортные, поскольку местные и шире российские аналоги или отсутствуют, или не удовлетворяют критериям качества. Сходная проблема существует и в отношении производственной инфраструктуры: у «Марса» около двадцати местных транспортно-логистических партнеров, которые, однако, не слишком хорошо вписываются в четкий ритм работы предприятия: российские партнеры, в особенности те, которые являются в своей сфере монополиями, как правило, не очень надежны[11].
Можно рассматривать эту ситуацию как переходную, как «болезнь роста», полагая, что увеличение количества иностранных предприятий в районе, требования, которые они предъявляют к качеству, технологиям и четкости ритма работы, со временем подтянут местную инфраструктуру, заставив по-иному работать всех местных партнеров. Будучи весьма вероятным, такой исход, по-моему, не предопределен. В условиях глобализации близость к источникам сырья, возможность использовать местную (дешевую) инфраструктуру является хотя и важным, но не необходимым фактором успеха. Поэтому можно себе представить и прямо обратную ситуацию, весьма распространенную, кстати, в развивающихся странах: иностранное предприятие работает исключительно на привозном сырье, на собственном транспорте, самостоятельно обеспечивая себя технической поддержкой и оставаясь, по сути дела, анклавом, минимально связанным с местной жизнью[12]. Для того чтобы дальнейшее развитие района пошло по первому пути, должно быть обеспечено, на мой взгляд, главное условие: местный рынок сырья, полуфабрикатов и услуг должен быть конкурентным, обеспечивающим отбор лучших и наиболее надежных поставщиков. Защита рыночной конкуренции -- снижение входных барьеров и бюрократических издержек, гарантии собственности, антимонопольная политика -- задача государства как на местном, так и на центральном уровне. Успехи Ступинского района в привлечении иностранных инвестиций свидетельствуют о том, что администрация района прекрасно отдает себе в этом отчет и в той мере, в которой это зависит от нее, стремится действовать в этом направлении.
Наиболее очевидные позитивные сдвиги, вызванные присутствием иностранного капитала, связаны с изменением отношения к работе, культуры труда и, в конечном счете, типа работника. Вопреки расхожим представлениям, люди, особенно молодые, хотят хорошо работать, и им нравится, когда атмосфера на производстве этому способствует. В первую очередь, это отличает занятых на иностранных предприятиях, хотя подспудно присутствует и в суждениях других категорий респондентов -- работников российских, бывших государственных предприятий, студентов, безработных. Работники иностранных предприятий -- как постоянные, так и временные -- в качестве плюса своей работы отмечают четкую дисциплину и технику безопасности, причем не только как позитивного условия труда, но и как фактора, меняющего их лично.
«Я знаю одно: что если я пришла, то у меня есть условия труда поставленные, техника безопасности также поставлена. Насчет техники безопасности я согласна, что у нас на иностранном больше поставлена, чем на каком-либо другом».
«…Здесь дисциплинируют. Ты работаешь положенный свой там час, и полчаса куришь. Ты знаешь, что ты сейчас час отработаешь, а пойдешь через… потом полчаса сидеть в курилке, хочешь -- кури, хочешь -- чай пей. Твое дело. Наоборот, это так дисциплинирует».
«[Работа] как-то и дисциплину мне дала, теперь я понимаю, что это такое -- вообще работать в коллективе, как там, познакомилась очень со многими людьми, ну, как-то ближе общаться стала, решительнее тоже. Просто как бы, когда приходишь на производство … если ты за себя не постоишь, то никто на тебя внимания не будет обращать. То есть [стала] более решительная, более общительная. Ну и как-то, не знаю, все-таки опыта набираешься».
Достоинством работы на иностранных предприятиях, по мнению участников фокус-групп и глубинных интервью, является также благожелательная атмосфера на производстве и, в отличие от бывших государственных предприятий, демократизм общения, в особенности в отношениях начальников и подчиненных.
«…Если мы работаем на государство, любой начальник -- подошли, постучались в кабинет, по имени-отчеству, у нас такого нет. Кей-оператор, менеджер у нас без отчества. У нас по имени. То есть я могу к любому подойти в офисе и назвать по имени».
«Это проще. Даже начальство к тебе подходит, не “эй”, а просто обращается. Проще, потому что человек не давит своим авторитетом».
«Да. А в государственном надо -- я должна там зайти, а вот можно, Вы меня извините, Вы мне уделите внимание, и не дай бог не по отчеству. Нет, такого нет».
Отсутствие подчеркнутой иерархии отмечают как временные, так и особенно постоянные сотрудники иностранных предприятий. По мнению штатного рабочего компании «Марс», оператора смены, осуществляющего с помощью компьютера контроль над производственным процессом (до «Марса» он работал оператором станков с ЧПУ на Ступинском механическом производственном предприятии -- СМПП), иерархической разницы между постоянными сотрудниками нет, общаться с руководством, которое нашло точную грань между требовательностью и дружескими отношениями, легко. «Если что-то нужно сделать, нам разумно объяснят, для чего». Для этого образованного молодого человека (три курса МВТУ и -- теперь -- вечернее отделение ступинского филиала МАТИ) важна профессиональная компетенция его руководителей, как непосредственного, так и главного. (Директор фабрики в Лужниках -- русский.) «Мне повезло: я свое начальство очень уважаю и много черт у них перенимаю». Он особенно выделяет высокий уровень доверия сотрудников друг к другу, подчеркивая, что эта атмосфера идет сверху, от руководителей, и распространяется, по его мнению, и на работающих по временному контракту.
Работники «Марса» и «Кампины», по сравнению с другими категориями участников фокус-групп, выглядят более собранными, отвечают точнее, менее подвержены мифам и стереотипам и, за исключением студенческой группы, они попросту моложе других. «Достижительная» ориентация прямо или подспудно пронизывает их ответы. «Хочу стать грамотным профессиональным менеджером, -- говорит упоминавшийся выше 24-летний рабочий, для которого более ответственный характер работы стал, наряду с более высокой заработной платой, основным мотивом перехода на «Марс». -- Хочу достойно жить и готов для этого достойно работать»[13]. Характеризуя по просьбе интервьюера типичного работника иностранных, бывших государственных и частных российских предприятий в Ступино, работники «Марса» и «Кампины» четко выделяют три основных типа, которые, впрочем, соответствуют представлениям и других категорий участников фокус-групп:
Работник иностранного предприятия:
«Молодой перспективный человек».
«В основном студенты, такие молодые».
«Такие маленькие, щупленькие».
«Им некогда, да, все время учатся, пытаются подработать».
Работник бывших государственных предприятий:
«Я представляю себе человека, работающего на государственном предприятии, уже довольно, так сказать, пожилого, уже чего-то добившегося в жизни … я его вижу седовласого и с сумочкой».
Работник частных российских предприятий:
«У меня такой бизнесмен, слегка полноватый… приходится там вертеться, это не государство, надо работать».
«Средний возраст… потому что человек уже чего-то добивается в жизни, чего-то добился, но еще такой молодой. И еще стремится к чему-то».
«Человек, который вроде тоже стремится создать свое будущее, он таких, плотных размеров, так скажем, ну, я вижу таким»[14].
В целом материалы фокус-групп и глубинных интервью показывают, что достижительная психология, ориентация на успех, стремление получить образование и найти достойную, хорошо оплачиваемую работу по специальности доминируют в настроениях молодых жителей Ступино, в особенности среди занятых на иностранных предприятиях. Это с очевидностью свидетельствует о становлении современных ценностей и современного типа работника, о том, что процесс модернизации развивается (по крайней мере в Ступино) в наиболее важной, решающей сфере -- социокультурной. Означает ли это, что опыт работы на иностранных предприятиях оказывает однозначно позитивное воздействие на этот процесс, что присутствие иностранного капитала является исключительно положительным фактором модернизации трудовых отношений в Ступино?
Для ответа на этот вопрос необходимо более пристально посмотреть на то, как строятся эти отношения на заводах «Марса» и «Кампины». Говорилось уже о том, что главным побудительным мотивом прихода этих компаний в Ступино было наличие там высоко квалифицированной рабочей силы. Однако это преимущество города было довольно быстро исчерпано на начальном этапе организации новых заводов, когда были заняты основные места на производстве и в менеджменте, требовавшие именно такой квалификации. В дальнейшем общий высокий уровень образования в городе, где действует одиннадцать учебных заведений, оказывается для этих производств излишним, а рабочие, приходящие на «Марс» и «Кампину», -- сверхквалифицированными (overqualified) для большинства видов работ, на которых они заняты. Рабочий, окончивший три курса МВТУ (хотя и не закончивший его), несомненно, является сверх квалифицированным даже для той ответственной работы, которую он выполняет, -- контроль за автоматизированным производственным процессом и своевременное устранение отклонений, предотвращение брака. При этом, по его словам, у него нет перспектив роста в рамках компании, поскольку он работает всего полтора года, а люди, которые создавали завод в Ступино, обладают бóльшими знаниями и опытом. Лично для этого, очень способного и мотивированного молодого человека его сверхквалификация не составляет недостатка, потери времени. Напротив, перед ним -- весьма вероятная карьера менеджера, он сознательно и с удовольствием учится, наблюдает и перенимает у своего руководства нужные ему навыки и опыт.
Однако таких, как он, взятых непосредственно в штат компании «Марс», сугубое меньшинство. Более типичным является переход на постоянную работу после двух -- четырех лет временной работы по контракту. Именно эта категория -- «контракторы» -- составляет наиболее многочисленную часть персонала «Марса». Временный контракт может быть двух видов. Первый, начальный, заключается на трехмесячный срок и не предполагает оплаты больничного и отпуска, а также включения отработанного времени в трудовой стаж. Люди могут или время от времени работать на таком контракте, или перейти потом на второй тип временного контракта, который заключается на полгода и предусматривает больничный, отпуск и учет стажа в трудовой книжке. При этом все контракторы, физически работая в цехах компании «Марс», юридически являются сотрудниками кадрового агентства, которое нанимает их на работу, платит им заработную плату и вступает с ними в трудовые отношения, являясь, в частности, ответчиком по трудовым спорам, когда таковые возникают.
Надо сказать, что работа по временному контракту, в особенности, когда человек может выбирать график и время выхода на работу, найти работу, когда ему это нужно и удобно, представляется безусловным преимуществом иностранных компаний и именно так расценивается большинством участников фокус-групп и глубинных интервью:
«..Это очень удобно. Ты звонишь и спрашиваешь, есть ли место в Ситинке[15], меня интересует, или в Лужниках, свободное, они имеют общее представление от разных участков и разных мастеров, они дают заявки, где не хватает человека, поэтому удобно».
Часть рабочих совмещает временную работу на «Марсе» с учебой в вечерних и заочных вузах, поэтому график работы -- три-четыре дня в неделю при 12-часовой смене по принципу «день -- ночь -- выходной» и свободном конце недели -- их устраивает. Некоторые имеют другую, постоянную и часто более перспективную для них работу в другом месте и на «Марсе» просто подрабатывают. Такие рабочие очень часто и не хотят переходить в постоянный штат. Другие были бы готовы перейти на постоянную работу, если бы им это предложили. Но «раз не берут на постоянку, значит, приходится так работать». Гибкие формы временной работы, потребность в которой возникает на предприятиях время от времени, позволяет кадровым агентствам трудоустраивать студентов, домохозяек, даже школьников во время каникул и, соответственно, получать от этого дополнительный доход. По словам В. А. Николаева, «Агентство новой жизни» разработало специальную стратегию для удержания студентов и старшеклассников в районе, ориентируя их на приобретение трудового опыта на серьезном предприятии, в то время как они получают диплом. Привлечение временных работников через кадровые агентства, бесспорно, выгодно и для компаний, позволяя существенно экономить на издержках.
Вместе с тем, работа по временному контракту на «Марсе» и «Кампине» в подавляющем большинстве случаев предусматривает монотонный, неквалифицированный, часто физически тяжелый труд на конвейере в течение 12-часовой смены, хотя и прерываемой, как уже говорилось, на кратковременный отдых и перекур. На иностранных предприятиях, как это ни покажется странным, много видов деятельности, требующих не квалификации, а только внимания, сосредоточенности и физической силы:
«Я работаю на “Скитлс”. Вот эти пакетики, и мне нужно их собрать в коробочку определенное количество. Я собираю эту коробочку, закрываю и отправляю».
«Наша линия отвечает за производство йохи -- ну, вот, питьевой йогурт. Девушки там работают для того, чтобы как бы с конвейера перекинуть его в тележки, и чтобы он варился, и потом обратно на конвейер, чтобы его упаковывали».
«Ну, с конвейера в тележки, а потом с тележки на конвейер».
«Готовую продукцию складываю на коллектор».
Практически все респонденты, за исключением постоянного сотрудника компании «Марс», отмечали тяжелый, однообразный характер труда как главный недостаток работы по временному контракту:
«Тяжело работать ночью, считаю, что ночная смена должна оплачиваться лучше. Упаковываем «Тюнс» руками. Работа тяжелая, особенно по ночам, болят спина и руки, потом привыкаешь. За такие же деньги я работала в банке. Если бы банк не работал в субботу, когда я учусь, предпочла бы остаться в банке, т. к. тяжело работать смену в 12 часов».
«В общем-то, вот эта работа однообразная, она тупит человека. Не развиваешься никак. Я имею в виду -- берешь, обычную, кто на палетайзере стоит -- складываешь на палеты ящики, например. Однообразие вот это 12-часовое, в общем, как робот уже работаешь, в общем-то, мыслей уже никаких, ни соображений, ничего, как робот, голова отсутствует. Поэтому никакого светлого, продвижения, ничего такого, наоборот, ты там становишься деградатом».
«Ну, если работаешь на процессинге, то обычно сидишь за компьютером там, да. Но получается в итоге то же самое однообразие, потому что на дисплее одна и та же картинка, те же самые функции, и развитие прекращается».
«Как правило, человек идет не на любимую работу, а из-за денег. Вот это самое главное -- ты идешь ради денег, а не ради удовольствия на эту работу. Удовольствия ты там никакого не испытываешь. Я не знаю, может, кто-то испытывает от своей работы, а в основном не испытываешь никакой радости».
«Я могу там [на государственном предприятии] поменять, мне там надоело сварщиком быть -- я переучился на токаря. А здесь -- ну, ты кидал палету, пойдешь, например, ну, в лучшем случае оператором на компьютер. Опять одно это самое. Никакого творчества».
Подчеркну, что все приведенные высказывания принадлежат работникам «Марса» и «Кампины», тем же самым людям, которые с таким одобрением отзывались о дисциплине, технике безопасности, чистоте цехов, демократизме общения и благожелательной атмосфере на этих предприятиях. С моей точки зрения, именно здесь «зарыта собака», именно в этом коренится не только основной изъян внедряемого в российскую почву иноземного производства, но и основное противоречие развития трудового рынка города, района в целом. Для такой монотонной, отупляющей, «безрадостной» работы привлекаемая на иностранные предприятия рабочая сила оказывается сверхквалифицированной. Та работа, которая годится в качестве временной подработки для студентов, неприемлема в качестве постоянного вида занятости для людей не только с высшим, но и с полным средним образованием. При этом количество вакансий, соответствующих их квалификации и открывающих для них перспективу профессионального роста, на иностранных предприятиях крайне ограничено. По словам В. А. Николаева, 80% выпускников ступинских школ поступают в вузы. Они не хотят становиться рабочими и не попадают на рабочие должности. Между тем главная потребность новых производств именно в грамотных рабочих, а «мы, -- говорит В. А. Николаев, -- выпускаем клерков». Кадровые агентства, которых в городе три, пытаются решать эту проблему своими силами: они не только подбирают, но и готовят кадры по востребованным специальностям. Ежедневно агентства привозят на иностранные предприятия Ступинского района около 1 000 человек из соседних районов Московской области -- Озер, Каширы, Серпухова.
Представляется, однако, что завоз неквалифицированных рабочих в условиях нарастающей конкуренции за рабочую силу между предприятиями и районами проблемы не решает. На мой взгляд, мы сталкиваемся здесь со знакомыми по развивающимся странам последствиями процесса модернизации, агентом которой выступают иностранные предприятия. На высокотехнологичных производствах с полным циклом очень часто не автоматизированы самые монотонные и физически тяжелые операции, поскольку дешевизна рабочей силы в этих странах не создает для компаний соответствующих стимулов. Присутствие таких предприятий улучшает ситуацию в сфере занятости, поскольку они дают работу тем, кому труднее всего найти работу на местных предприятиях, -- неквалифицированным и малообразованным. По такому принципу действуют сборочные предприятия, «макиладорас» (maquiladoras) в Латинской Америке, которые выпускают практически все -- от одежды до телевизоров и автомобилей. Их главное отличие от заводов «Марса» и «Кампины» в Ступино заключается в принципиально ином уровне образования работников. Ту работу и тот уровень заработной платы, которые удовлетворяют малообразованных молодых женщин в Мексике или Гватемале, образованные молодые люди в Ступино воспринимают как недостаточные. Парадокс заключается в том, что именно эти факторы -- высокая квалификация и уровень образования работников оборонных заводов -- и привели иностранные предприятия в Ступино. Однако их потребность в таких кадрах оказалась удовлетворена довольно быстро, постоянной же оказалась потребность в малоквалифицированном труде, который в Московской области является дефицитным ресурсом.
Ступинский опыт, на мой взгляд, не позволяет столь однозначно утверждать, как это делает А. Г. Левинсон, что старая советская интеллектуальная инфраструктура не могла быть свободно конвертирована в капитал. Частично она была-таки конвертирована и стала основой материального благосостояния и профессиональной состоятельности штатных работников «Марса» первого призыва, пришедших со ступинских предприятий ВПК. Однако в целом А. Г. Левинсон прав: высокий уровень научно-технического образования, которым мы так гордились, оказался -- даже в таких «success stories», как Ступино -- малопригодным в новой экономической ситуации. В чем причина этого? В том ли, что это образование было ориентировано главным образом на нужды военной промышленности и не позволило специалистам среднего и старшего возраста найти свое место в демилитаризованной, конкурентной экономике? Или же дело в замедленности процессов социокультурной трансформации, в том, что, как пишет А. Г. Левинсон, «люди, живущие новой жизнью, продолжают тосковать по прежней… а к новой относятся как к чему-то навязанному, чужому, чьи преимущества они вынуждены признавать, но внутренне не ценят»? Оба эти фактора, несомненно, играют очень важную роль в процессах социальной дезадаптации, в несостыкованности нужд нового производства, ориентированного на потребительский рынок, и качества, характера подготовки рабочей силы, наблюдаемым в Ступино.
Однако дело не только в этом. Не меньшую роль играет, с моей точки зрения, и тот тип экономического развития, который олицетворяют собой такие компании, как «Марс» и «Кампина». Ни в коей мере не умаляя те позитивные сдвиги в культуре труда и организации производства, в экономической ситуации района и его населения, которые принесли иностранные предприятия и которые подробно рассматривались в начале данной статьи, следует остановиться и на другой стороне этого феномена. Производства, созданные в Ступинском районе, имеют, как уже говорилось, завершенный цикл и не несут в себе потенциала дальнейшего экономического развития, дальнейшей экономической модернизации для принимающей стороны. С точки зрения интересов иностранных компаний, развития их производства они могут спокойно оставаться чистым и аккуратным анклавом даже в таком преуспевающем районе, как Ступинский; на их прибыли и конкурентоспособность дальнейшая интеграция в местную экономику, ее развитие и диверсификация не окажет существенного влияния. Именно поэтому, как представляется, на иностранных предприятиях все меньше места для высокообразованных работников, которых в равной мере не устраивает ни отупляющая работа на конвейере «Марса» или «Кампины», ни атмосфера общего упадка на бывших предприятиях ВПК. Нельзя сказать, что это вопрос времени, что увеличение числа иностранных предприятий в районе и, соответственно, увеличение конкуренции между ними за рабочую силу автоматически, само собой решит это проблему. К сожалению, не решит, поскольку конкуренция, как мы видели, идет за совсем другую рабочую силу.
Сходные проблемы существуют и в сфере модернизации трудовых отношений. Наем по временному контракту позволяет компаниям не только экономить на заработной плате и социальных расходах, но и ставит временных рабочих в заведомо невыгодное положение при трудовых спорах и конфликтах. Тем более, что все их требования могут быть юридически предъявлены только кадровому агентству, где они формально работают. «Агентство новой жизни», по свидетельству его директора, не проиграло ни одного суда по трудовым спорам. Вполне вероятно, что оно выиграло их по справедливости и что претензии рабочих были необоснованны. Дело, однако, в том, что временные, да и постоянные рабочие в принципе лишены каких-либо коллективных средств защиты собственных интересов. На предприятиях нет профсоюзов, нет соответственно и практики заключения коллективных договоров. И хотя рабочие-«контракторы» выражали в ходе интервью и фокус-групп недовольство некоторыми аспектами трудовых отношений и условий труда, вопрос о возможности создания профсоюза для отстаивания собственных интересов вызывал у них глубокое недоумение. Возникающие конфликты, в том числе между постоянными и временными сотрудниками, решаются вышестоящим работником -- оператором или мастером смены.
Отсутствие или слабость профсоюзов является характерной чертой постиндустриального рынка труда, где работа по срочному контракту становится все более распространенной формой трудовых отношений, отвечающей требованиям гибкости производства и его быстрой, в случае необходимости, переориентации. Но в развитых странах и в целом ряде развивающихся -- в частности, латиноамериканских -- стран этому предшествовала индустриальная стадия трудовых отношений, когда профсоюзы выступали важнейшим фактором формирования современного рынка труда[16]. Будучи практически повсеместно ослаблены в новых условиях производства и теряя членов, профсоюзы, тем не менее, сохраняют влияние на общие условия труда и уровень заработной платы в своих странах. Институты и формы правового регулирования рынка труда, сложившиеся на индустриальной стадии, составляют одну из важнейших основ современного (гражданского) общества на Западе и в Латинской Америке. Мы же, по сути дела, совершаем прыжок из традиционного, патерналистского типа трудовых отношений в постмодерный, также в основном патерналистски организованный рынок труда, минуя современную индустриальную стадию с присущими ей правовыми формами и институтами его регулирования.
Практика иностранных предприятий в Ступино органично вписывается в эту траекторию. Вполне естественно, что им не нужны профсоюзы, было бы абсолютно нереалистично ожидать, что они, жертвуя собственными интересами, будут и в этом плане способствовать модернизации трудовых отношений. Профсоюзов на иностранных предприятиях нет не потому, что этому препятствует их администрация, а потому, что рабочие, судя по всему, не пытались отстаивать свои интересы коллективно. Без этого, однако, невозможно становление современных трудовых отношений: все позитивные сдвиги в культуре производства и изменения в отношении к труду остаются поверхностными, поскольку они дарованы сверху, импортированы, но не поддержаны процессом самоорганизации трудящихся.
Более того, в одном отношении политика иностранных компаний представляет собой, по сути дела, демодернизацию. Компания «Марс», в частности, открыто предпочитает мужскую рабочую силу женской. Это выражается и в перспективе перехода с временной работы на постоянную, которая для девушек гораздо менее вероятна, чем для юношей («с сахарного завода много ушло постоянщиков, но требуются мальчики, для девочек мест нет», -- говорит участница глубинного интервью); и в политике заработной платы, которая у юношей-«контракторов» выше, чем у девушек[17]. Неудивительно, что российские респонденты говорят об этой ситуации как о чем-то само собой разумеющемся. Гораздо более поразительно, что американская компания, которая, наверное, поостереглась бы открыто проводить подобную политику в США из-за риска обвинений в политической некорректности и судебных исков, не считает зазорным делать это в Ступино.
Хотя, если вдуматься, ничего странного в этом нет. Иностранные предприятия в любой стране приспосабливаются к местному контексту, оптимизируя свои затраты, и ведут себя так, как позволяет им национальное законодательство и местное сообщество. Если за точку отсчета мы принимаем наши нравы и обычаи, то критические замечания в адрес иностранных компаний кажутся чрезмерными. Практика «Марса» и «Кампины» в сфере трудовых отношений, несомненно, выглядит в высшей степени цивилизованно на фоне того практически неограниченного произвола, который царствует во многих российских частных компаниях[18]. Однако если мы стремимся понять, насколько глобализация и присутствие иностранного капитала способствуют модернизации российского общества, то, по-видимому, мы не должны строить себе излишних иллюзий. Ступинский опыт в этом смысле лежит в русле общих закономерностей, известных из опыта развивающихся стран. Присутствие иностранных предприятий, иностранного капитала автоматически не приводит к модернизации общества в целом и трудовых отношений в частности. В одних сферах он способствует созданию позитивных предпосылок для нее, в других, напротив, использует старые, досовременные институциональные структуры и зачастую консервирует их. С точки зрения складывания современных институтов само по себе присутствие иностранных предприятий не ведет к однонаправленному движению от прошлого к будущему, от старого к новому. Для того чтобы это движение совершалось, необходимы усилия принимающей стороны, как на уровне государства, формирующего институционально-правовую среду, так и особенно на уровне общества, которое через многообразные процессы и формы самоорганизации только и может включить внешние факторы в общий процесс создания современных институтов.
* * *
Автор выражает глубокую признательность Хансу-Петеру Майеру, руководителю проекта Dynamics and Impacts of Local Labour Markets on Communities in Eastern Europe -- LOCLAB (INTAS-04-79-6799), чья неиссякаемая энергия и удивительные организаторские способности позволили создать и сохранять в течение 15 лет международную сеть, в рамках которой было проведено данное исследование. Особая благодарность А. Г. Левинсону и его сотрудникам из Левада-Центра, С. В. Гурееву и С. С. Королевой, проводившим глубинные интервью и фокус-группы, материалы которых легли в основу статьи. Автор также выражает благодарность В. А. Николаеву, директору «Агентства новой жизни» в Ступино, и заместителю главы администрации Ступинского района И. И. Паламарчуку за очень интересные интервью и выступления на международной конференции «Динамика и воздействие изменений на рынках труда на местное сообщество в странах Восточной Европы» (30 сентября -- 2 октября 2006 года), а также за помощь в ее организации. За все суждения, выводы, а также возможные ошибки в данной статье несет ответственность исключительно ее автор.
[1] Участники одной из фокус-групп считают, что в советское время «закрытый» город Ступино не был обозначен на карте.
[2] Часть продукции «Кампины» экспортируется в страны СНГ.
[3] И. И. Паламарчук, заместитель главы администрации Ступинского района, выступление на международной конференции «Динамика и воздействие изменений на рынках труда на местное сообщество в странах Восточной Европы» 2.10.2006.
[4] По материалам фокус-групп и глубинных интервью можно заключить, что зарплата квалифицированного, постоянного рабочего -- оператора смены в 2006 году находилась в интервале 15-20 тыс. руб., зарплата неквалифицированного временного рабочего -- от 4,5 до 10 тыс. руб. в зависимости от характера работы и количества отработанных смен.
[5] И. И. Паламарчук, интервью 28.03.06.
[6] В 2006 году более 3 тыс. человек ежедневно ездили на работу в Москву (И. И. Паламарчук, интервью 28.03.06).
[7] Ведущее предприятие города, Ступинская металлургическая компания (СМК), в 1990 году имела 12 тыс. работников, в 2006-м -- 5 тыс.).
[8] Временный работник завода «Марс»: «У нас, допустим, так в Лужниках заведено: на праздники собирается вся смена. То есть раньше мы собирались только мокрыми, а сейчас мы берем сухих и отдыхаем как бы все вместе». (В Лужниках находится завод по производству кормов для животных; «сухие» и «мокрые», соответственно, -- рабочие цехов по производству сухих кормов и консервов.)
[9] В. А. Николаев, выступление на международной конференции «Динамика и воздействие изменений на рынках труда на местное сообщество в странах Восточной Европы», 2.10.2006.
[10] Каменский А. «Сделано в Ступино» // Русский Newsweek. 2004. № 9. 02-08 августа.
[11] И. И. Паламарчук, интервью 28.03.06.
[12] Таким «нездешним» анклавом, плохо вписанным как в красивейшие приокские ландшафты, так и в местную дорожную сеть, где пробки на железнодорожных переездах превращают автомобильную поездку в изнуряющий кошмар, выглядят (пока?) аккуратные коробки цехов «Марса» и «Кампины». Делясь с читателем этим впечатлением, автор ни в коей мере не хочет сказать, что старые, довольно обветшавшие корпуса оборонных заводов украшают местный пейзаж.
[13] Его представление о достойном уровне зарплаты -- 10 тыс. евро в месяц.
[14] Любопытно, что эти типы резко различаются не только по возрасту и положению в обществе («добился -- еще не добился чего-то в жизни»), но и по физической комплекции, что вызывает ассоциации (если не по смыслу, то по форме) с гоголевским описанием чиновников города NN в «Мертвых душах»: «Увы! толстые умеют лучше на этом свете обделывать свои дела, нежели тоненькие. Тоненькие служат больше по особенным поручениям или только числятся и виляют туда и сюда; их существование как-то слишком легко, воздушно и совсем ненадежно. Толстые же никогда не занимают косвенных мест, а все прямые, и уж если сядут где, то сядут надежно и крепко, так что скорее место затрещит и угнется под ними, а уж они не слетят».
[15] В Ситинке находится завод компании «Марс» по производству кондитерских изделий, конфет и шоколадных батончиков.
[16] В США, в тех отраслях или тех секторах рынка труда, где профсоюзы не возникли или не могли возникнуть в силу преимущественно временного характера занятости, компании ведут себя в отношении собственных работников гораздо жестче, чем «Марс» или «Кампина» в Ступино. Крупные торговые сети, такие как «Walmart», «Target» или «Costcо», нанимают по преимуществу временных рабочих, на почасовую и достаточно низкую зарплату, без каких-либо социальных выплат (отпуска и больничного), произвольно определяя время и количество ночных смен. Люди, работающие в двух-трех местах на основе неполной занятости и с трудом сводящие концы с концами, фактически бесправны, поскольку организовать их крайне трудно, если вообще возможно. Ситуация еще хуже там, где компании имеют дело с нелегальными иммигрантами.
[17] Можно предположить, что это объясняется большей потребностью в мужской физической силе.
[18] См., например, описание «офисного концлагеря» на радиостанции «Серебряный дождь».
