БОРЬБА ЗА ПРАВА ЧЕЛОВЕКА В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ.
ВСЕОБЩАЯ ДЕКЛАРАЦИЯ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА, статья 19
ХРОНИКА ТЕКУЩИХ СОБЫТИЙ Выпуск 65 31 декабря 1982 ГОД ИЗДАНИЯ ПЯТНАДЦАТЫЙ
АРЕСТЫ
Москва
Арест КРАХМАЛЬНИКОВОЙ
В ночь с 3 на 4 августа в Москве и под Москвой были проведены обыски у Зои Александровны КРАХМАЛЬНИКОВОЙ и ее мужа Феликса Григорьевича СВЕТОВА (в городской квартире и на даче), а так же у сына КРАХМАЛЬНИКОВОЙ Сергея МИЛОВИДОВА в комнате в коммунальной квартире, где он прописан. Все обыски начались в 21 час (на даче была дочь КРАХМАЛЬНИКОВОЙ и СВЕТОВА с грудным ребенком, КРАХМАЛЬНИКОВА приехала туда в 23 часа; МИЛОВИДОВА привезли из квартиры его жены на обыск через полтора часа после начала v дверь в комнату была сломана, на столе лежало изымаемое). На городской квартире изъяли литературные архивы КРАХМАЛЬНИКОВОЙ и СВЕТОВА, религиозную литературу, частную переписку. На даче изъяли рабочие материалы издаваемого КРАХМАЛЬНИКОВОЙ религиозного журнала «Надежда». У МИЛОВИДОВА изъяли религиозную литературу и 6 номеров журнала «Надежда». В замечаниях к протоколу обыска КРАХМАЛЬНИКОВА выразила протест по поводу проведения обыска в ночное время, а так же изъятия Библии, Евангелия и рукописей мужа, мотивировав протест тем, что данные книги и материалы не могут рассматриваться как антисоветская литература. 4 августа в 4 часа утра КРАХМАЛЬНИКОВУ увезли в следственный изолятор КГБ («Лефортово»). Ей предъявлено обвинение по ст.190-1 УК РСФСР. *****
5 августа был проведен обыск у Константина РОМАНОВА. Изъяли религиозный сам- и тамиздат. 5 августа в 22 час. 30 мин. пытались провести обыск у Вадима МАЛИЧЕНКО, но его мать находившаяся дома одна, отказалась открыть дверь. Обыск провели утром 6 августа. Изъяли один номер «Надежды», советские издания Солженицына, машинописные стихи, «молитвы и религиозные тексты», «изделие из ветки дерева и колючей проволоки».
16 сентября были проведены обыски у Михаила УТЕВСКОГО (Хр.61), Сергея БЫЧКОВА (Хр.64), о. Владимира ШИТАЕВА и Бориса ШУЙКЕЦОВА. У о. Владимира изъяли несколько книг религиозного содержания. Во время обыска к нему пришел знакомый; на следующий день этого знакомого вызвали на допрос, где сказали, что на обыске у о. Владимира обнаружили несколько дубленок, три транзистора и две толстые пачки денег. *****
Сестра Ф.СВЕТОВА Ида Григорьевна ФРИДЛЯНД (см. также «Дело «социалистов»» и «Беседы») была принята по ее просьбе майором ГУБИНСКИМ, ведущим дело КРАХМАЛЬНИКОВОЙ. Она попросила разрешения передать КРАХМАЛЬНИКОВОЙ Библию и лекарства. Библию ГУБИНСКИЙ разрешил, а лекарства v нет, сославшись на то, что в тюрьме лекарства выдаются и они проверенные. В ходе разговора ФРИДЛЯНД заявила, что знает КРАХМАЛЬНИКОВУ 25 лет, считает ее предельно честным и порядочным человеком, не вмешивающимся ни в какие политические дела, а занимающимся только религиозными вопросами, которые не могут ей инкриминированы. Что же касается дела, то, по ее мнению, оно сфальсифицировано. Предъявление КРАХМАЛЬНИКОВОЙ обвинения в выпуске «Надежды» незаконно, т.к. журнал издавался 6 лет, на всех номерах стоит имя редактора, и за все это время КРАХМАЛЬНИКОВА ни разу не была предупреждена о том, что она занимается противозаконной деятельностью. Следователь возразил, что был предупрежден СВЕТОВ. ФРИДЛЯНД выразила недоумение, после чего ГУБИНСКИЙ пояснил, что СВЕТОВ был предупрежден в Союзе писателей (СВЕТОВ был членом ССП до марта 1980г. v Хр.56). ФРИДЛЯНД заметила, что. во-первых, Союз писателей и КГБ v разные ведомства, а, во-вторых, она пришла говорить о КРАХМАЛЬНИКОВОЙ, а не о своем брате, которого пока ни в чем не обвиняют. Далее следователь заметил, что он не понимает, почему КРАХМАЛЬНИКОВА издавала «Надежду» в издательстве «Посев», а не обратилась к Патриархии. ФРИДЛЯНД ответила, что во-первых, неважно, где издается журнал, т.к. содержание его от этого не меняется, а, во-вторых, Патриархия могла бы сама предложить издание журнала. Следователь сказал, что Патриархия просто не знала об этом издании, по поводу чего ФРИДЛЯНД выразила недоверие. *****
По делу КРАХМАЛЬНИКОВОЙ допрашивали более 20 человек. Основные вопросы: давала ли КРАХМАЛЬНИКОВА читать «Надежду»? бывали ли у нее иностранцы? как «Надежда» попадала на Запад? На допросы вызывались СВЕТОВ, ФРИДЛЯНД, В.ДЕВЯТОВ, Ю.КУБЛАНОВСКИЙ, Э.СТАРИКОВА, А.ЗАЛЕССКИЙ, Ф.СУЧКОВ, несколько раз сын ФРИДЛЯНД М.ПРОБАТОВ (автор одного из опубликованных в журнале стихотворений). ПРОБАТОВУ, в частности, сказали, что мемуарные материалы относительно гонений на священников в послереволюционные годы являются клеветой. «А разве моего деда не расстреляли в алтаре?» v «Вы это видели?» v «Я не видел, а отец мой был при этом». *****
СВЕТОВ опубликовал «Открытое письмо»: ...я должен... сказать о том, чем мы с женой занимались последние 10-12 лет... Профессиональные литераторы, много поработавшие (с середины пятидесятых годов) в нашей текущей литературе (в советских изданиях напечатано сотни наших статей, семь книг), прошедшие обычный путь современного русского интеллигента, литератора в 50-60-е годы, связанные самым тесным образом с нашей новой литературой в пору ее «оттепелей», «зажимов», в пору расцвета либеральной «Литгазеты» и радикального «Нового мира», мы пришли в Церковь, к Богу, ко Христу. Это обычный путь, если не думать о том, что тем не менее произошло чудо, и Христос открылся нам. Может быть нам помогла любовь к родной стране, сердечная боль за нее, любовь к родной земле, история которой никогда не была для нас учебником, но живой жизнью; может быть нам посчастливилось встретиться с людьми, которые помогли увидеть то, что до той поры было закрыто, может, у нас на столах появились книги, которые открывали то, что самим бы нам не открыть; может быть, мы очень любили нашу русскую литературу, мечтали жить и работать в ней, а она неотделима от коренных проблем нашей русской жизни. Как бы то ни было, но Христос открылся нам никак не умозрительно, мы встретились с Ним, увидели Его, идущим и идущим по нашей земле. Встреча состоялась и переломила нашу жизнь. Мы были полны сил, энергии, мы любили и хотели поделиться со всеми, кто нас окружал, тем, что у нас есть, чем нас одарили неведомо за что. Мы профессиональные литераторы и мы работали много. Может быть можно было успеть больше, наверное, можно было бы, и сегодня мне горько за каждый потерянный впустую день или час. Но мы много успели, за эти годы в нашем доме было написано, создано, составлено не менее 20 (двадцати) книг - романы повести, рассказы, статьи, в которых рождалась новая литература.
...
Принципиально новая литература, потому что литературы религиозной даже в нашей словесности никогда не было. Мы ничего не придумывали, ничего не сочиняли, мы жили своей новой православной жизнью, существовали в традициях русской прозы, ближе других нам был Достоевский, а вся трудность была в том, что традиция обрушена, связи порваны, вокруг зияла пустота, а потому раньше всего следовало эти связи найти, пустоту заполнить - войти в традицию. Да, мы были неофитами, со всеми промахами и ошибками, причина которых в безоглядном горении сердца, но и со смелостью, которую дает сердечная вера во Христа. Мы были уже не одни, мы уже жили, пытались жить в Церкви и делали все, что было в наших силах, чтобы наша работа стала церковной, чтобы преодолеть такой мучительный для нашей культуры соблазн творчества, чтобы вернуть нашу культуру в лоно Церкви.
Моей жене было мало такой чисто художественной работы, она знала, видела, ощущала, слышала, понимала жажду Христа, Христианского чтения в ситуации нищеты, голода v отсутствия Слова Божия v «Хоть какую-нибудь книгу о Боге, ради Христа!» Она не могла не ответить на эту жажду, на этот крик, на духовную потребность тысяч и тысяч наших соотечественников, задыхающихся без духовной пищи. Так родилась идея «Надежды. Христианского чтения», серии книг v хлеба насущного, который она за эти годы с благословения иерархов Русской Православной Церкви отдала в жаждущие и ждущие руки.
Это традиционные книги, они издавались в России с начала прошлого века, это были хорошие душеполезные книги, и они делали свою Христову работу. Но они выходили в православной стране, которую покрывали десятки тысяч храмов, сотни монастырей, духовных школ. «Надежда» была одна, в пустоте, в море атеизма, ничего не способного дать человеку. Но она впитала в себя наш трагический опыт, трагедию нашей Церкви v и это сразу подняло уровень этих новых книг. Они составлялись универсально, для самого разного уровня духовной жизни v от тех, кто впервые пришел в Церковь, до тех, кто давно укоренен в Православии. Они составлялись сдержанно, традиционно, чуть ли не консервативно, принципиально вне всякой политики, они принципиально не могли быть коммерческим изданием: слово о Божьей Матери, уникальные для нас тексты Св. Отцов, пасторские послания и поучения наших подвижников благочестия, современное православное богословие, свидетельства наших мучеников, письма епископов, священников из ссылок, поразительные документы, авторы которых никогда не говорили о себе, но только наставляли в вере, укрепляли в благочестии и в духовной крепости v и так до последнего смертного часа, свидетельства живой жизни нашей Русской Церкви... 8 августа Светов написал Патриарху Московскому и всея Руси Пимену, Предстоятелям всех Православных церквей: ... Последние 6-7 лет по благословению иерархов Русской Православной Церкви З.А.Крахмальникова работала над составлением сборников христианского чтения - «Надежда». Когда-то подобных сборников в России было множество, последние 60 лет они не выходили. В каждом сборнике «Надежды» v уникальные для нас тексты Святых Отцов, православное пастырство, жизнь во Христе, исповедничество, свидетельства мучеников XX века, история обращения к вере, возвращения в Церковь, статьи З.А.Крахмальниковой о православной культуре. Все эти сборники жили в Самиздате, их читали с благодарностью, они были духовным утешением для очень многих. Сборники «Надежда» в их совокупности v это живая жизнь нашей Церкви, то, чем истинно живет и питается сегодня православная душа и мысль Русского Православия. Милостью Божьей на Западе было предпринято издание «Надежды», шесть сборников уже издано. «Надежда» принципиально стоит вне всякой политики и коммерции, это миссионерское издание. Составитель «Надежды» З.А.Крахмальникова подчеркивала это в каждом сборнике. Сборники «Надежда» пользуются огромной популярностью в православном народе, их читают переписывают. В течение всех этих лет власти никогда не предупреждали составителя «Надежды» о том, что составление Христианского чтения, издание его противозаконно.
Арест Алексея СМИРНОВА
24 февраля сотрудник КГБ «Олег Михайлович» (Хр.63) явился на работу к Михаилу УНКСОВУ для беседы «по делу Смирнова» (Хр.62,63). УНКСОВ сказал, что не видел СМИРНОВА более 10 лет, и подробно рассказал о знакомстве со СМИРНОВЫМ, об общих друзьях, о беседах. В конце беседы УНКСОВ изложил свои «показания» письменно; в частности он написал, что СМИРНОВ в спорах отстаивал свои убеждения по поводу многопартийной системы и свободы слова, но его собеседники (УНКСОВ, УГРЮМОВ, СТАБРОВСКИЙ v участники рок-ансамбля и некоторые другие) были грамотнее его и легко разбивали доводы СМИРНОВА. Кроме того СМИРНОВ считал Солженицына лучшим писателем эпохи и восхвалял его произведения «Раковый корпус» и «Архипелаг ГУЛаг», а советских писателей и читать не рекомендовал. В связи с изложенным УНКСОВ считает влияние, которое СМИРНОВ оказывает на окружающих, разлагающим. *****
26 февраля в районное отделение КГБ был вызван одноклассник СМИРНОВА Александр ТЕМЕРОВ. «Олег Михайлович» сказал, что СМИРНОВ v антисоветчик, посидит года 3-4, а потом уедет за границу. Ему, следователю, уже многое известно о СМИРНОВЕ, вот его записная книжка, где записаны телефоны иностранных дипломатов и корреспондентов. КГБ известно, что СМИРНОВ и сам пишет антисоветчину и передает ее на Запад. СМИРНОВ работает плохо, ленится и других убеждает, что хорошо работать не надо; стал больше пить, а «как напьется v из него так и прет, так и прет... вплоть до призывов к террору». КГБ уже известно около 100 знакомых СМИРНОВА, часть из которых будет опрошена. СМИРНОВ помогает Фонду Солженицына и вообще идет по пути деда. На это ТЕМЕРОВ сказал, что дед СМИРНОВА А.Е.КОСТЕРИН (Хр.5) v убежденный большевик-ленинец, незаконно репрессированный в сталинское время. «Олег Михайлович» возразил: «КОСТЕРИНА посадили в 1937г. за то, что он сеял вражду между чеченцами и ингушами». «Олега Михайловича» интересовали взгляды СМИРНОВА, какие книги он давал ТЕМЕРОВУ читать, кто был на дне рождения СМИРНОВА в 1982г., когда туда пришел ТЕМЕРОВ, известно ли ТЕМЕРОВУ о группе «Хельсинки», рассказывал ли СМИРНОВ про обыски у него. ТЕМЕРОВ сообщил, что со СМИРНОВЫМ практически не общается, на дне рождения был, но имен присутствовавших не запомнил, о группе «Хельсинки» ничего не знает, СМИРНОВ давал читать только 3 машинописных листочка v что-то о евреях, но что именно ТЕМЕРОВ не помнит, про обыски СМИРНОВ говорил, но не объяснил, в связи с чем они происходили. «Олег Михайлович» потребовал от ТЕМЕРОВА написать «заявление» по примеру «заявления» УНКСОВА (которое предъявил). ТЕМЕРОВ пожелал написать «объяснение», а не «заявление». Когда он писал о знакомстве со СМИРНОВЫМ в молодости, совместных увлечениях (спорт, рок-музыка и пр.), «Олег Михайлович» постоянно вмешивался и говорил: «А теперь пишите так...» На это ТЕМЕРОВ возражал, что это уже будет не его, ТЕМЕРОВА, заявление, а следователя. *****
Беседы с УНКСОВЫМ, ТЕМЕРОВЫМ и С.СТАБРОВСКИМ (Хр.63) характерны обилием называемых «Олегу Михайловичу» фамилий. Все трое имеют (или имели в недавнем прошлом) «секретность», о чем им напоминалось в ходе беседы.*****
26 июля в Московское УКГБ были вызваны на допрос СТАБРОВСКИЙ и ТЕМЕРОВ. СТАБРОВСКОГО допрашивал КАПАЕВ, ТЕМЕРОВА v МЕЛЕХИН. Следователей интересовали взаимоотношения допрашиваемых со СМИРНОВЫМ, его занятия, знакомства, психическое состояние. *****
10 сентября у Алексея СМИРНОВА был проведен четырехчасовой обыск по делу N35. Обыском руководил ст. следователь Московского УКГБ майор В.Н.КАПАЕВ. На обыске изъяли материалы информационного характера (некоторые в двух экземплярах), копии официальных жалоб в различные советские инстанции и ответы на них, записные книжки. Подписать протокол допроса СМИРНОВ отказался, т.к. ему не разрешили внести в протокол замечания. Устно он заявил, что все изъятое не содержит клеветнических измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, и не может иметь отношения к какому-либо уголовному делу. После обыска СМИРНОВА увезли в Следственный изолятор КГБ. Ему предъявлено обвинение по ст.70 УК РСФСР. ***** В этот же день по постановлению КАПАЕВА были проведены обыски в Москве у Ф.КИЗЕЛОВА (Хр.64), Л.ТУМАНОВОЙ (Хр.64), Ю.ШИХАНОВИЧА (Хр.64; см. также «Дело Репина» и «Дело Калистратовой») и А.СОКОЛОВА, в Киеве на вокзале у москвича К.ПОПОВА (Хр.60; см. также «Дело Сендерова-Гершуни-Каневского- Гельцера» и «Дело Репина»), в Челябинске у А.АРЕНДАРЯ (Хр.57). 12 сентября обыск провели в дер. Жилой Бор Хвойнинского р-на Новгородской обл. у работавшего там А.ЗАЙЦЕВА. У КИЗЕЛОВА обыском (больше 6 часов) руководил В.М.САВИН. Изъяли различные материалы информационного характера (некоторые в нескольких экземплярах), открытое письмо в защиту С.В.КАЛИСТРАТОВОЙ (см. «Обыски, допросы») и заявление для прессы на ту же тему, образцы бумаги, копирку, записные книжки, пишущую машинку. У находившейся у КИЗЕЛОВА жены В.ГРИНЕВА Т.ТРУСОВОЙ изъяли пишущую машинку, записные книжки, письмо в защиту ГРИНЕВА (суд v наст. вып.). Во время обыска к КИЗЕЛОВУ заехал Л.ТЕСМЕНИЦКИЙ (Хр.63), у которого изъяли записную книжку, а машину обыскали. После обыска КИЗЕЛОВ сделал заявление: Мне не было разъяснено следователем САВИНЫМ v в связи с каким уголовным делом у меня проведен обыск (в постановлении на производство обыска указан лишь номер дела v 35), поэтому мне совершенно неясно, какие предметы или документы могут иметь к нему отношение и подлежат изъятию. Заявляю, что все изъятые у меня материалы и, тем более, пишущие машинки, не могут иметь отношения к какому-либо уголовному делу. Требую вернуть все изъятое на обыске. Следователь отказался внести это в протокол, записав следующее: Заявление КИЗЕЛОВА: следователем не разъяснена сущность уголовного дела. Других замечаний и дополнений не поступило. КИЗЕЛОВ, ТРУСОВА и ТЕСМЕНИЦКИЙ подписать протокол обыска отказались. У ТУМАНОВОЙ обыском руководил КОНОВАЛОВ. Среди изъятого: сам- и тамиздат, личная переписка, записные книжки, пишущая машинка. 15 сентября ТУМАНОВА направила заявление КАПАЕВУ: ...капитан КОНОВАЛОВ совершил два очевидных нарушения УПК РСФСР. 1. Когда представители КГБ явились ко мне на обыск, я заявила капитану КОНОВАЛОВУ, что я больна, у меня температура 38о и протокол обыска я подписывать не буду, т.к. при температуре не могу внимательно следить за обыском.. Естественно это не остановило капитана КОНОВАЛОВА и обыск был произведен. Отказываясь подписывать протокол обыска, я повторила свою мотивировку и хотела ее записать. В явное нарушение ст.142 УПК РСФСР... капитан КОНОВАЛОВ, несмотря на мои настойчивые требования: а) не дал мне возможности собственноручно написать заявление, сказав, что я буду объясняться с Вами; б) записал в протокол явную неправду, что я не объяснила мотивы своего отказа, сказав, что считает мотивы несущественными. Мои обращения к понятым не имели результата. 2. Когда капитан КОНОВАЛОВ предложил мне перед обыском согласно ст.170 выдать относящиеся к делу документы, я спросила его, что это за дело N35..., он ответил, что не обязан давать мне какие либо объяснения, тем самым нарушил дух ст.170, очевидно предполагающей, что обыскиваемый должен знать, что от него хотят.
...
Понятые были явно не подготовлены к выполнению своих обязанностей, хотя капитан КОНОВАЛОВ сообщил их им при мне. Дважды, когда работники КГБ отправлялись на кухню, а я оставалась в комнате, они не шли за ними. В первый раз после моих настойчивых требований они последовали за обыскивающими только по указанию капитана КОНОВАЛОВА. Во второй раз они вообще не поднялись с места т.к. капитан КОНОВАЛОВ в ответ на мои требования сказал, что обыск уже закончен (хотя работники КГБ находились еще в квартире). Два раза я показывала понятым поставленный при них градусник, прося их засвидетельствовать температуру 38о. Они же молчали, отворачивая головы. Поведение понятых свидетельствует о том, что понятые представляли интересы КГБ, т.е. не были незаинтересованной (объективной) стороной. ... ШИХАНОВИЧА сотрудники КГБ остановили в аэропорту «Шереметьево» (он провожал В.ТОЛЬЦА v см. «Право на выезд»), вручили повестку на допрос к МЕЛЕХИНУ и настойчиво предложили подвезти. Вместо допроса его привезли домой, где показали постановление на обыск, подписанное КАПАЕВЫМ. Изъяли вырезки из «Русской мысли», заметку о смерти В.ШАЛАМОВА (Хр.64), книгу об убитом переводчике К.БОГАТЫРЕВЕ (Хр.42), изданную в ФРГ. Подписать протокол ШИХАНОВИЧ отказался, поскольку МЕЛЕХИН не дал ему записать свои замечания. Уходя, МЕЛЕХИН попросил ШИХАНОВИЧА вернуть повестку на допрос v ШИХАНОВИЧ отказался. СОКОЛОВА задержали на улице около работы во время обеденного перерыва и отвезли домой на обыск, после чего допросили в КГБ. Изъяли две книги Б.ОКУДЖАВЫ, изданные на Западе, книгу Л.ЧУКОВСКОЙ с дарственной надписью А.САХАРОВУ, записные книжки, магнитофонные кассеты, три пакета с машинописными текстами информационного характера. По поводу пакетов СОКОЛОВ сказал, что нашел их на помойке и взял, чтобы сдать в макулатуру. Подписать протоколы обыска и допроса СОКОЛОВ отказался. ПОПОВА задержали в зале билетных касс. К нему подошел милиционер и, попросив предъявить документы, заявил, что ПОПОВ похож на человека, совершившего кражу, о чем якобы имеется заявление двух женщин. ПОПОВА отвели в комнату милиции, где два милиционера осмотрели рюкзак и сумку, изъяли две записные книжки и две машинописные страницы с информацией о деле Зиновия АНТОНЮКА (одна из них v кассационная жалоба по делу АНТОНЮКА), рукописные записи на листках бумаги. Относительно кассационной жалобы сотрудник милиции спросил ПОПОВА, почему у него чужая вещь, и нельзя ли позвонить АНТОНЮКУ, чтобы спросить, как она попала к ПОПОВУ. ПОПОВ сказал, что бумаги об АНТОНЮКЕ ему подарили авторы, и, поскольку он не видит оснований для задержания, то просит его поскорее отпустить. Милиционеры вышли и через некоторое время вернулись в сопровождении «штатского», который представился работником уголовного розыска и заявил, что изъятые у ПОПОВА бумаги представляют интерес для органов госбезопасности и будут переданы туда. Он пригрозил ПОПОВУ уголовным преследованием, если тот не ответит, откуда у него эти вещи, что он делал в Киеве и у кого был. ПОПОВ отвел вопросы как не имеющие отношения к делу, по которому он задержан, и не связанные ни с каким нарушением закона со стороны ПОПОВА. Тогда «штатский» заявил, что учитывая характер обнаруженных бумаг и поведение ПОПОВА, он вынужден провести более тщательный осмотр и личный обыск. Кроме указанного выше изъяли молитвенник, фотоаппарат, шариковую ручку и запасные стержни к ней. ПОПОВ подписал протокол только после того,как ему разрешили записать замечания, в которых он отметил, что не видит оснований для задержания и требует возвращения изъятых вещей и бумаг. Обыск у ЗАЙЦЕВА проводили сотрудники КГБ ПОПОВ, ИВАНОВ и БЕЛОВ (постановление, как и на остальные обыски, выписано 9 сентября). Самого ЗАЙЦЕВА не было, в доме находился М.ЯКОВЛЕВ (Хр.64). Изъяли несколько писем, адресованных ЗАЙЦЕВУ, записную книжку, а так же повесть ЯКОВЛЕВА, напечатанную на машинке. Подписать протокол обыска ЯКОВЛЕВ отказался. *****
КАПАЕВ допросил жену СМИРНОВА. Он интересовался людьми, бывавшими у СМИРНОВЫХ в доме, знакома ли она с ШИХАНОВИЧЕМ и Л.ВУЛЕМ (Хр.61). КАПАЕВ сказал, что СМИРНОВУ инкриминируется «Хроника текущих событий» и сборники, помеченные буквой «В». «Он плохо себя ведет», v сказал КАПАЕВ, уговаривая СМИРНОВУ повлиять на мужа.
Дело «Социалистов» (Хр.64) 8 июня сотрудники КГБ СССР во главе с майором И.М.БАНЕВЫМ провели обыск в комнате в Москве, которую снимает Геннадий ГУРЕЕВ (Хр.63). Среди изъятого: журнал «Посев» за 1980г., фотокопия «1984» Орвелла, брошюра ЕХБ, 4 экземпляра обращения «Солидарности» «К народам Восточной Европы», личные записи, записная книжка. Копию протокола обыска ГУРЕЕВУ не вручили, объяснив это тем, что он отказался протокол подписать. После обыска ГУРЕЕВА отвезли в Лефортово на допрос. БАНЕВ сказал ГУРЕЕВУ, что по показаниям Игоря КОНДРАШОВА (см. ниже) у ГУРЕЕВА с КОНДРАШОВЫМ было несколько «конспиративных встреч»; следствию известно, что в феврале 1982г. ГУРЕЕВ получил несколько экземпляров журнала «Варианты». БАНЕВ спросил, где эти журналы, о чем говорили на «конспиративных встречах», кто передал ГУРЕЕВУ вопросы парижского журнала «Альтернативы» и кто давал на них письменные ответы, откуда у ГУРЕЕВА изъятая на обыске литература и зачем он делал выписки. ГУРЕЕВ отказался отвечать на вопросы, мотивировав отказ тем, что он и его семья длительное время нуждаются в жилплощади, а жалобы v вплоть до ООН v не помогают; что касается показаний КОНДРАШОВА и его друзей, то ГУРЕЕВ просит передать им, что так себя не ведут v ГУРЕЕВ не понимает, что в КГБ с ними сделали, раз они дали такие показания. В этот же день сотрудники КГБ провели обыск в г.Клин v по месту прописки Г.ГУРЕЕВА, в квартире, в которой проживает его брат Юрий, член КПСС, депутат горсовета, зам. начальника горфинотдела. При обыске ничего не изъято. Вскоре после обыска Г.ГУРЕЕВА уволили «в связи с окончанием срока договора» (раньше договор возобновлялся беспрепятственно), хозяйка комнаты, которую он снимал, прогнала его. *****
20 июля следователь следственного отдела КГБ СССР майор ПОХИЛ (Хр.63) допросил в Лефортове Алексея ЗВЕРЕВА (Хр.64). ПОХИЛ заявил, что хотя ранее ЗВЕРЕВ и не давал нужных показаний, но теперь положение изменилось: следствие располагает новыми материалами, надо решать вопрос v останется ли ЗВЕРЕВ свидетелем по этому делу или перейдет в обвиняемые. Решение же этого вопроса зависит от него, ЗВЕРЕВА. ПОХИЛ заявил так же, что ЗВЕРЕВ не сможет «отягчить участь своих друзей» и зачитал подробные показания ФАДИНА, КУДЮКИНА и ШИЛКОВА, где говорилось, в частности, и о ЗВЕРЕВЕ: ФАДИН познакомил ЗВЕРЕВА с журналом «Левый поворот», но не сказал, что является его «изготовителем»; ФАДИН просил ЗВЕРЕВА перепечатать «Поиски»; ФАДИНУ известно, что у ЗВЕРЕВА имеется книга И.ЕФИМОВА «Без буржуев»; ФАДИН давал ЗВЕРЕВУ несколько самиздатских книг, а ШИЛКОВ одну. Все эти показания ЗВЕРЕВ подтвердил.
*****
22 июля Б.Р.РОМАНОВСКИЙ допросил в Лефортове И.Г.ФРИДЛЯНД (см. также «Арест Крахмальниковой» и «Беседы»):
- Чем занимается ваш брат (Ф.Светов v Хр.)?
- Книжки пишет. Четыре изданы в СССР, одна за рубежом.
- А вы не боитесь, что он втянет вас в какое-нибудь эдакое дельце?
- «Эдакими» делами брат не занимается, а я достаточно взрослая, чтобы меня нельзя было «втянуть» без моей воли.
- Много ли народу бывает у вас в доме?
- Много.
- А почему? Почему у вас собирается столько молодежи? Что объединяет вас и ваших гостей? Общие взгляды?
- Мой муж v верующий. Я v нет. РАВИНЬШ отсидел как латышский националист. Я v еврейка. КУДЮКИН v марксист. Какая тут может быть общность взглядов?
- Ведутся ли у вас антисоветские разговоры?
- Что такое v антисоветские? Вообще критические, что ли?
- Нет, конечно. Если говорить, что у нас не все в порядке в сельском хозяйстве, v это не антисоветские разговоры.
- Я v ихтиолог. Разумеется, я рассказывала о своих экспедициях, говорила о том, что у нас творится в рыбном хозяйстве.
- Ну, а еще что делают ваши гости, кроме того, что слушают ваши рассказы?
- Песни поют, выпивают иногда.
- А вы?
- И я тоже v и очень люблю!
- Как давно вы знакомы с КУДЮКИНЫМ?
- Приблизительно 4 года.
- Кто привел его к вам?
- Не помню.
- Он приходил один?
- Конечно. Как воспитанный человек он не мог привести с собой никого без предварительного согласования с хозяйкой.
- А эти фамилии вам известны (называет 7 фамилий: ФАДИН, ЧЕРНЕЦКИЙ и еще 5 фамилий)?
- Нет.
- Ходили ли вы куда-нибудь с КУРДЮКИНЫМ?
- Нет.
- А зачем он ходил к вам?
- Может быть, ему был интересен мой отец v историк-марксист, репрессированный в 30-е годы.
- Что вы знаете о «Союзе коммунаров»?
(Удивление)
- Знаете ли вы, что КУДЮКИН пытался организовать террористическую организацию «Союз юных коммунаров»?
- Что террористическую v не верю. А про организацию, если б знала v может быть, попыталась бы отговорить.
- Ну, вот он приходил к вам. И что вы делали?
- Чай пили. Вина он, кстати, не пил. Кормила его иногда.
- Подолгу ли он бывал у вас?
- Нет, он очень занятый человек.
- Чем же он так занят?
- Он аспирант. Знает все европейские языки. Живет в Загорске v одна дорога четыре часа в день... И, вообще если вы его угробите v это будет большая потеря.
- А о чем вы с ним говорили?
- Об арабистике. О его женитьбе.
- Что вы можете сказать о нем?
- Это очень талантливый мальчик. И очень хороший. Замкнутый. Застенчивый. Очень порядочный.
(См. также «Беседы».)
23 июля РОМАНОВСКИЙ допросил мужа ФРИДЛЯНД И.А.ЧЕРДЫНЦЕВА-КУРГАНСКОГО:
- Почему у вас двойная фамилия?
- Задавайте вопросы по делу. На вопросы, не относящиеся к делу, я имею право не отвечать.
- Как давно вы знакомы с КУДЮКИНЫМ? К кому он приходил - к вам или к вашей жене?
- В дом он приходил v к нам с женой.
- А зачем он к вам приходил? У вас что v общие взгляды?
- Я v христианин, он v марксист. Я за марксизм свое отсидел v и он мне больше не интересен.
- Что вы слышали о «Союзе коммунаров»?
- Ничего. И не интересует меня это.
- И никаких документов для «Союза» не перевозили, не передавали?
- Нет.
- Давали ли вы КУДЮКИНУ адреса двух человек в Ленинграде?
(Называет фамилий).
- Не помню.
Следователь зачитывает показания КУДЮКИНА, что перед его поездкой в Ленинград ЧЕРДЫНЦЕВ дал ему адреса.
- Протокол на машинке? Можете не читать. Мне не интересно, что вы там выдумываете.
- Но это действительно его показания!
- А я не верю. Одного из тех, что вы называете, я вообще не знаю. Адрес второго мог бы дать, чтоб было где остановиться человеку, но не помню, что давал.
- Это было в 1976 году.
- Ну, я и говорю, что это вы все сочиняете. В 1976г. мы еще не были знакомы. Меня еще и в Москве не было. *****
23 июля следователь Московского УКГБ капитан В.Н.МЕЛЕХИН допросил на Лубянке Алексея СМИРНОВА (см.»Аресты»). В протоколе были зафиксированы вопросы о знакомстве СМИРНОВА с КАГАРЛИЦКИМ и КУДЮКИНЫМ и об изъятых в январе 1981г. у СМИРНОВА на обыске самиздатских материалах (Хр.61): «Хронике текущих событий», документах Московской группы «Хельсинки» и, главное, журнале «Левый поворот» N1 от 1981г. и о журналах «Социалистический вестник», «Варианты», «Социализм и будущее».
Следователь не скрывал, что считает КАГАРЛИЦКОГО ответственным за выпуск журнала «Левый поворот», а его помощниками СОБЧЕНКО, СКОРИКОВА, КУПЕРМАНА, СИДОРОВА и других. Этих последних к уголовной ответственности не привлекли из-за малозначительности их действий или из-за чистосердечных показаний. Сам же КАГАРЛИЦКИЙ, по мнению следователя, «переступил черту», отделяющую ст.190-1 от ст.70 УК РСФСР, и поэтому следствие ведет КГБ, хотя в публикациях КАГАРЛИЦКОГО содержится и клевета. В чем она конкретно содержится, следователь не объяснил. КАГАРЛИЦКИЙ и КУДЮКИН задумали создать конспиративную организацию с тем, чтобы распространять свои взгляды среди рабочих и служащих, что в результате могло бы привести к подрыву строя, т.к. в их планы входил даже вариант насильственного свержения власти. Кроме того, они в своих работах называли братскую помощь со стороны СССР, например, Чехословакии, интервенцией, что, по мнению следователя, доказывает правильность квалификации их действий по ст.70. Да и действовали они неверно v зачем же писать и распространять, если этим могут воспользоваться западные антисоветские центры? Надо было по-другому! КАГАРЛИЦКОГО и других предупреждали, с ними беседовали, но они продолжали заниматься своей деятельностью. Они распространили около 100 экземпляров своих журналов, и теперь КАГАРЛИЦКИЙ никак не может вспомнить, кому он отдал некоторые экземпляры. Многие, кто читал эти журналы, считают их антисоветскими. Следователь определил их как «крамолу». Теперь КАГАРЛИЦКИЙ осознал ошибочность своих взглядов, понял, что нарушил закон. Он очень образован, его отец (театровед, автор работ о научной фантастике v Хр.) замечательный человек. СМИРНОВ ответил, что не знает никого из названных, хотя и слышал о некоторых; журнал «Левый поворот» он, к сожалению, не успел прочитать и поэтому ему трудно оценивать его. Однако, предполагая, что уголовное преследование за самодеятельные журналы само по себе незаконно, если в них не содержится прямых призывов к насильственному свержению советской власти в протокол вошла сокращенная формулировка), он отказывается подписать протокол. На вопросы, откуда у него журнал «Левый поворот» и другие материалы, с какой целью они хранились и пр., СМИРНОВ отвечать отказался. *****
В Лефортово был вызван отец КАГАРЛИЦКОГО. В ходе беседы он заявил, что не понимает, за что арестован его сын, поскольку он всегда был марксистом. На это следователь ответил, что КАГАРЛИЦКИЙ неправильно понимал марксизм. *****
20 августа РОМАНОВСКИЙ допросил сестру КУДЮКИНА. Ей предъявили собственноручные показания ФАДИНА, в которых он раскаивается в том, что занимался антисоветской деятельностью, признает свое участие в «Союзе коммунаров», программа которого предусматривала свержение советской власти. ФАДИН пишет, что КУДЮКИН согласен с его покаянием. На вопрос следователя, известно ли КУДЮКИНОЙ что-либо о деятельности ее брата, она ответила отрицательно и сообщила, что любит брата, считает его нравственно достойным человеком, не способным на преступление. Если он что-то и делал, то из лучших побуждений. На вопрос, известно ли ей что-либо о «Союзе коммунаров», она так же ответила отрицательно. *****
В начале сентября РОМАНОВСКИЙ допросил К.БАРАНОВСКОГО (Хр.64). РОМАНОВСКИЙ сказал, что по показаниям ФАДИНА БАРАНОВСКИЙ получал от ФАДИНА такие-то книги. БАРАНОВСКИЙ подтвердил это. В этот же день БАНЕВ допросил ЗВЕРЕВА. Отвечая на вопрос, ЗВЕРЕВ ответил, что он искал у знакомых книгу и.Ефимова «Без буржуев» (см. выше), но не нашел ее. БАНЕВ спросил ЗВЕРЕВА о содержании этой книги. ЗВЕРЕВ ответил, что она состоит из подборок материалов из советской печати, отрицательно характеризующих государственную и экономическую систему СССР. *****
Свидетелей допрашивали о том, где находятся части типографского и переплетного оборудования. ПОХИЛ требовал от машинистки ФАДИНА Ольги ИВАНОВОЙ (Хр.64), чтобы она отдала шрифт. (Руководство ИМЭМО, где работает ИВАНОВА, потребовало от нее выступить с осуждением ФАДИНА v она отказалась, ее заставляют уволиться.) Сергею КАРПЮКУ показали записку от КУДЮКИНА, где он просил выдать пакет с рукописями v КАРПЮК заявил, что пакет давно уничтожен. ***** В ноябре-декабре следствие по делам КАГАРЛИЦКОГО, ФАДИНА, КУДЮКИНА, ХАВКИНА, ЧЕРНЕЦКОГО и РИВКИНА было закончено. Обвинение предъявлено по ст.70 и 72 УК РСФСР («Организационная деятельность...»). Защитник ФАДИНА v ВЛАСОВА, КУДЮКИНА v И.КОРОСТЕЛЕВ, ХАВКИНА v ДОВЛАТОВ, ЧЕРНЕЦКОГО v Е.А.РЕЗНИКОВА. РИВКИН виновным себя не признал и от защитника отказался.
Дело КАЛИСТРАТОВОЙ
24 февраля А.Д.САХАРОВ опубликовал письмо в защиту С.В.КАЛИСТРАТОВОЙ: Среди тех, кто подвергается преследованиям в защиту прав человека, последние годы я все чаще слышу имя Софьи Васильевны КАЛИСТРАТОВОЙ, адвоката, члена Московской Хельсинкской группы. Недавно у нее был третий обыск (24 декабря 1981 г. v Хр.63). Получилось так, что я до сих пор не выступал в ее поддержку. Причина тут чисто психологическая: Софья Васильевна v настолько «своя», что выступать за нее v это почти что выступать за самого себя. А она продолжает активно действовать в защиту других и очень мало афиширует собственное положение. И все же нам пора подумать об этом. Три обыска в СССР v не шутка. За плечами у Софьи Васильевны десятилетия активной работы в адвокатуре, активной борьбы за справедливость. Кто то из диссидентов или зарубежных друзей иронически усмехнется, исходя их предвзятых представлений о советском адвокате. Но дело обстоит именно так. На счету у этой женщины немало спасенных человеческих судеб. В конце шестидесятых годов она v одна из тех адвокатов, которые берутся защищать диссидентов. Софья Васильевна делает это с блеском, отдавая свою душу. И не менее важна для подзащитных ее человеческая теплота, когда она встречается с ними после многих методов изоляции в тюрьме для подследственных. Положение ее становится все более трудным. А она все тесней связывает себя с гласной, открытой борьбой за права человека v естественно и просто продолжая свою жизненную линию. И вот она v член Хельсинкской группы. Я лично знаю Софью Васильевну вот уже более десяти лет. Много лет она несла добровольно принятое на себя бремя v помогать мне в переписке с людьми, обращающимися за юридической помощью. В большинстве это были люди, отчаявшиеся добиться справедливости в других местах, - старики, не имеющие пенсии или жилья, несправедливо осужденные v жертвы судебных ошибок и предвзятости, а иногда и самооговора в результате избиений или страха, несправедливо уволенные с работы и другие преследуемые. Это действительно была трудная и мучительная работа, в которую Софья Васильевна вносила много знаний, человеческой теплоты, такта и своего жизненного опыта. А я носил ей такие письма целыми авоськами. Архив переписки по этим делам отобран у нее при обыске, так же как и документы ее законной, открытой общественной деятельности. Я призываю честных людей во всем мире и в первую очередь юристов выступить в защиту замечательной женщины, так много сделавшей и делающей для других во имя справедливости и добра. *****
26 апреля на допросе в Московской городской прокуратуре у следователя Ю.А.ВОРОБЬЕВА КАЛИСТРАТОВА отказалась отвечать на все вопросы, кроме вопросов о принадлежности пишущих машинок, изъятых на обысках. После допроса КАЛИСТРАТОВА спросила следователя, определило ли следствие за четыре месяца (с 24 декабря 1981г. - Хр.63), против кого возбуждено дело. «Это не секрет», - сказал ВОРОБЬЕВ и показал папку с надписью «Наблюдательное производство по делу КАЛИСТРАТОВОЙ С.В.» v дело это возбуждено 23.12.81 по материалам «распространения заведомо ложных измышлений...» КАЛИСТРАТОВА удивилась, что за 4 месяца еще не решено, предъявлять ей обвинение или нет, и предположила, что следствие ждет указаний. Следователь на это сказал: «Ну, пока все, Софья Васильевна... Я вызову Вашу дочь». *****
14 июля в здании исполкома Калининского района Москвы зам. начальника отдела КГБ Калининского р-на В.П.ЗИНОВЬЕВ предъявил Ф.КИЗЕЛОВУ (Хр.63) предупреждение «по Указу», сказав, что деятельность КИЗЕЛОВА «граничит с совершением уголовного преступления». КИЗЕЛОВ сказал, что его деятельность не противоречит советским законам, на что ему ответили, что «у нас разные понятия о законности». Подписать предупреждение КИЗЕЛОВ отказался. *****
1 сентября ВОРОБЬЕВ снова допросил КАЛИСТРАТОВУ. Ей предъявили акты экспертиз, текстов документов Московской группы «Хельсинки», из которых следовало, что данные тексты напечатаны на машинках, изъятых у КАЛИСТРАТОВОЙ. Знакомиться с материалами экспертиз КАЛИСТРАТОВА отказалась, заявив, что в соответствии с УПК, с такими материалами знакомят только после предъявления обвинения, т.к., вызванная в качестве свидетеля, она лишена целого ряда прав, предоставляемых законом обвиняемому. В конце допроса ВОРОБЬЕВ вручил КАЛИСТРАТОВОЙ повестку на новый допрос на 6 сентября. *****
6 сентября ВОРОБЬЕВ предъявил КАЛИСТРАТОВОЙ постановление о привлечении в качестве обвиняемого по ст.190-1я5 я0УК РСФСР: ...Являясь на протяжении длительного времени членом так называемой нелегальной «Московской группы содействия выполнению Хельсинкских соглашений в СССР» в 1978-1981гг. лично и совместно с другими лицами систематически изготовляла, размножала и распространяла среди своего окружения «документы» указанной группы, в которых помещала заведомо ложные сведения, которые вообще не имели места в жизни, либо излагала отдельные явления в явно искаженном, тенденциозном виде, имея при этом цель опорочить, выставить в отрицательном свете либо в целом весь Советский государственный и общественный строй, либо исказить сущность и функционирование отдельных государственно-правовых институтов, отдельных звеньев государственной и общественной системы. В тот же период поддерживала преступные отношения с рядом аккредитованных в Москве иностранных корреспондентов капиталистических стран, через которых направляла указанные «документы» для массового распространения во враждебных Советскому Союзу целях на Запад, где они были активно использованы антисоветскими, антикоммунистическими организациями, издательствами и радиостанциями во враждебной нашей стране пропаганде...
Далее в постановлении приводятся номера и названия (в формулировках следователя) документов Группы, инкриминируемых КАЛИСТРАТОВОЙ (с N69 по N181 с отдельными пропусками). Кроме того, КАЛИСТРАТОВОЙ инкриминируется написание статьи о высылке САХАРОВА «Беззаконие». ВОРОБЬЕВ предъявил также постановление о назначении экспертизы машинописи и почерка (от 2 мая). КАЛИСТРАТОВА записала в протокол: «Так как постановление о назначении экспертизы предъявлено мне только сегодня..., а заключение экспертизы уже получено, я была лишена возможности пользоваться правами, предоставленными законом обвиняемому». В протоколах об ознакомлении с актами экспертиз КАЛИСТРАТОВА написала: «С заключением экспертизы ознакомлена, показаний давать не буду». В протоколе допроса обвиняемой КАЛИСТРАТОВА написала: «Никаких показаний давать не буду». После этого ВОРОБЬЕВ отобрал у КАЛИСТРАТОВОЙ подписку о невыезде и велел срочно искать адвоката. В тот же день еще до допроса КАЛИСТРАТОВОЙ (ее допрашивали в 15 час.) ВОРОБЬЕВ допросил А.СМИРНОВА (см.»Аресты»), Л.ТЕРНОВСКУЮ, Ф.КИЗЕЛОВА, Т.ТРУСОВУ, Ю.ШИХАНОВИЧА. В ответ на вопрос ВОРОБЬЕВА, читал ли СМИРНОВ документы Московской группы «Хельсинки», тот сделал заявление: Согласно разъяснению следователя ВОРОБЬЕВА существо дела, по которому я вызван в качестве свидетеля, состоит в уголовном преследовании С.В.КАЛИСТРАТОВОЙ за «распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй». Заявляю, что знаю КАЛИСТРАТОВУ как человека высокой порядочности, заслуженного юриста, не могущего по этим причинам совершить преступление, по которому ведется следствие. Особенно недопустимым считаю уголовное преследование КАЛИСТРАТОВОЙ в связи с ее преклонным возрастом. Я опасаюсь за ее здоровье и жизнь, за которые следователь несет сейчас полную ответственность. Кроме того, как разъяснил мне следователь, следствие считает документы группы «Хельсинки» содержащими клевету. Я убежден, что как документы, так и вся деятельность Московской группы «Хельсинки» не только не являются преступными, но заслуживают всяческого поощрения со стороны советских властей и государственных органов. Всякое уголовное преследование в связи с деятельностью группы «Хельсинки» считаю преступным. В соответствии с вышеизложенным я не желаю принимать участие в следствии по подобному делу.
ТЕРНОВСКАЯ заявила ВОРОБЬЕВУ:
Я знаю КАЛИСТРАТОВУ много лет как безупречно честного, доброго, принципиального человека, высококвалифицированного адвоката. Как врач, наблюдающий ее в течение многих лет, должна заявить следующее: С.В.КАЛИСТРАТОВА v тяжелая сердечно-сосудистая больная, страдающая ишемической болезнью сердца; она перенесла микроинфаркт, инсульт (лежала в реанимации) и тяжелую двустороннюю пневмонию; страдает другими хроническими заболеваниями (язвенная болезнь, болезнь желчных путей). Поэтому я утверждаю, что ее неоднократные вызовы на допрос, возбуждение против нее уголовного дела (как мне сказал следователь)в любой момент могут вызвать крайне тяжелое осложнение со стороны ее здоровья. Я считаю возбуждение против нее уголовного дела негуманным и отказываюсь от участия в следствии по этому делу.
КИЗЕЛОВ сделал заявление:
Считаю возбуждение уголовного дела против С.В.КАЛИСТРАТОВОЙ по ст.190-1 УК РСФСР незаконным, а действия следственных органов подпадающими под диспозицию ст.176 УК РСФСР. Отказываюсь принимать участие в беззаконии.
ТРУСОВА заявила:
Словосочетание «заведомо ложные измышления», синонимичным которому является слово «клевета», не может быть применено к С.В.КАЛИСТРАТОВОЙ, человеку, безусловно, абсолютно честному и порядочному. Я считаю заведение дела по ст.190-1 против С.В.КАЛИСТРАТОВОЙ несправедливым. Заведение такого дела v это, на мой взгляд, или профессиональная ошибка, или заведомое нарушение закона. Кроме того, заведение дела против 75-летней больной старухи я нахожу просто бесчеловечным. Не хочу принимать в этом никакого участия.
ШИХАНОВИЧ заявил:
С С.В.КАЛИСТРАТОВОЙ я знаком очень давно, не помню с каких пор. Я знаю ее как кристально честного человека, как бесстрашно честного человека, который высказывает свое мнение независимо от того, к каким последствиям это приведет. Поэтому обвинение С.В.КАЛИСТРАТОВОЙ в «клеветнических измышлениях» я считаю ложным, и более того, заведомо ложным, и люди, предъявившие ей это обвинение, знают, что оно ложное. По всему вышесказанному я прошу привлечь этих людей к уголовной ответственности по ст.176 УК РСФСР и отказываюсь отвечать на какие-либо вопросы по «делу Калистратовой». На вопрос ВОРОБЬЕВА: «Почему Вы считаете обвинение, выдвинутое против КАЛИСТРАТОВОЙ, заведомо ложным?», ШИХАНОВИЧ ответил: «Потому что не считаю людей, выдвинувших это обвинение, дураками». *****
6 сентября в Москве было опубликовано открытое для подписей письмо: Софью Васильевну КАЛИСТРАТОВУ, известного адвоката и правозащитника, ждет суд. В течение 15 лет v того же срока, что существует правозащитное движение в СССР, она мужественно выступала в защиту законности не только как адвокат, выполняющий свой профессиональный долг, но и как человек, для которого превыше всего гуманность и честь. Она защищала многих правозащитников: ХАУСТОВА, ЯХИМОВИЧА, ГРИГОРЕНКО, ГОРБАНЕВСКУЮ, ДЕЛОНЕ, группу крымских татар, НАШПИЦА, ШАПИРО, МАЛКИНА и др. Фактически за эту благородную деятельность ее и выпроводили на пенсию и отчислили из московской коллегии адвокатов.
Софья Васильевна v один из старейших (с 1977г.) членов Московской группы «Хельсинки», положившей начало всемирному движению общественного контроля над выполнением Хельсинкских соглашений, подписанных и нашим государством. Ныне, когда в СССР разгромлены все Хельсинкские группы, когда жестоко преследуется всякая попытка правозащитной деятельности, органы КГБ, очевидно, сочли подходящим момент, чтобы окончательно расправиться с КАЛИСТРАТОВОЙ.
В течение многих месяцев ее систематически мучили допросами и обысками. Сегодня Софье Васильевне предъявлено обвинение по ст.190-1 УК РСФСР. Ей инкриминируются документы, рассылавшиеся Московской группой «Хельсинки» правительствам всех стран, подписавших Заключительный Акт и прежде всего - Советскому правительству. Это означает угрозу лишения свободы, отрыва от семьи v дочери, внуков, правнуков, тяжелейших условий заключения или ссылки. Случайно или преднамеренно это совпало с кануном ее 75-летия (Это ошибка; 19 сентября 1981г. КАЛИСТРАТОВОЙ исполнилось 76 лет v Хр.). Старый, тяжело больной человек, переживший инфаркт, инсульт, представляет, очевидно, по мнению властей, великую угрозу государству.
Неужели никто, кроме небольшой группы ее друзей, не выступит в ее защиту ? Неужели мировое общественное мнение допустит и эту расправу ?!
6 сентября Московская группа «Хельсинки» приняла документ N195: 31 июля 1975г. СССР, страны Европы, США и Канада подписали Заключительный Акт Совещания в Хельсинки. В мае 1976г. была основана «Московская группа содействия выполнению Хельсинкских соглашений в СССР». Работа группы заключалась в подготовке и публикации документов, содержащих информацию о нарушениях прав отдельных граждан и групп населения в СССР v прав, декларированных Хельсинкским Актом и другими международными соглашениями, подписанными и ратифицированными правительством СССР. За время работы Московской группы «Хельсинки» были подготовлены и опубликованы 194 документа. Все они адресованы главам государств, подписавших Хельсинкский Акт. Вскоре после основания Московской группы были созданы аналогичные группы на Украине, в Литве, Армении и Грузии, а также в некоторых западных странах.В Советском Союзе Хельсинкские группы жестоко преследовались с момента их появления и в настояще время в заключении и ссылке находятся следующие члены Московской группы «Хельсинки», Комиссии по расследованию использования психиатрии в политических целях и других общественных групп, сотрудничавших с ними: Ю.ОРЛОВ, А.ЩАРАНСКИЙ, В.СЛЕПАК, М.ЛАНДА, В.НЕКИПЕЛОВ, Л.ТЕРНОВСКИЙ, Т.ОСИПОВА, Ф.СЕРЕБРОВ, И.КОВАЛЕВ, А.ПОДРАБИНЕК, В.БАХМИН, И.ГРИВНИНА, А.КОРЯГИН, Т.ВЕЛИКАНОВА, А.ЛАВУТ, Г.ЯКУНИН. Арестованы и находятся в заключении почти все члены группы «Хельсинки» в Армении, Грузии, Литве и на Украине. После ареста Ивана КОВАЛЕВА 25 августа 1981г. в Московской группе «Хельсинки» осталось три человека, и она была поставлена в условия, при которых дальнейшая работа стала невозможной. 23 декабря было возбуждено уголовное дело против одного из трех оставшихся членов группы - С.В.КАЛИСТРАТОВОЙ. 6 сентября 1982г. ей предъявлено обвинение по ст.190-1 УК РСФСР, основными пунктами которого являются именно документы Московской группы «Хельсинки» с N69 по N181. В сложившейся обстановке группа не может выполнять взятые на себя обязательства и под давлением властей вынуждены прекратить свою работу. Под этим документом подписались члены Московской группы «Хельсинки» Е.БОННЭР, Н.МЕЙМАН и С.КАЛИСТРАТОВА. ***** 10 сентября адвокат Е.А.РЕЗНИКОВА, взявшая на себя защиту КАЛИСТРАТОВОЙ, около 10 часов утра в прокуратуре Москвы начала знакомиться с делом. В 12 часов в прокуратуру приехала КАЛИСТРАТОВА. Почти одновременно с КАЛИСТРАТОВОЙ в комнату вошел ВОРОБЬЕВ. Он заявил, что окончание предварительного следствия отложено до конца сентября.
В начале октября ВОРОБЬЕВ сообщил РЕЗНИКОВОЙ, что дело приостановлено (согласно ст.195 УПК РСФСР дело С.В.КАЛИСТРАТОВОЙ может быть приостановлено только «в случае... тяжкого заболевания..., удостоверенного врачом, работающим в медицинском учреждении... Производство по приостановленному делу подлежит прекращению по истечении давности, установленной уголовным законом»; в случае ст.190-1 УК РСФСР это v 5 лет).
7 декабря у У.Г.БОННЭР был проведен обыск по делу КАЛИСТРАТОВОЙ (см. «Сахаров в административной ссылке»; согласно ст.198 УПК РСФСР «Приостановленное предварительное следствие возобновляется... после того, как отпали основания для приостановления или возникла необходимость производства дополнительных следственных действий»).
«Беседы»
МОСКВА. В середине июля И.Г.ФРИДЛЯНД (см. также «Арест Крахмальниковой» и «Дело социалистов») отнесла к своему приятелю Леониду ТОРГОВНИКОВУ чемодан с вещами, деньгами (300 руб.) и личным архивом.
20 июля в коммунальную квартиру, где живет ТОРГОВНИКОВ, зашел человек, представившийся племянником соседа, живущего на даче, и, назвав по имени-отчеству соседку, открывшую дверь, попросил стремянку, чтобы достать с антресолей инструменты. ТОРГОВНИКОВА не было дома. Соседка дала стремянку. «Племянник» без долгих поисков достал с антресолей чемодан, оставленный ФРИДЛЯНД, открыл его и тут же позвонил в 68 о/м. Через несколько минут явились сотрудники милиции и понятые. Была сделана опись, в которую, по словам соседки, вошла только часть вещей. Чемодан был изъят. Услышав от ТОРГОВНИКОВА о случившемся, ФРИДЛЯНД позвонила начальнику 68 о/м, чтобы выяснить причины изъятия и потребовать возвращения чемодана. Ей предложили зайти в отделение милиции. Начальник о/м сообщил, что чемодан в КГБ и опись вещей там же. Тем не менее он принял заявление: Прошу вернуть мне чемодан с моими вещами, деньгами и архивом. Прошу немедленно ознакомить меня с описью изъятого, т.к. опись проводилась в отсутствие ТОРГОВНИКОВА, которому были оставлены вещи, и без меня,я не знаю, все ли вещи внесены в опись и не появились ли там не принадлежащие мне предметы.
21 июля ФРИДЛЯНД позвонила в Угрозыск, чтобы получить ответ на свое заявление. Ей предложили зайти за ответом лично. В Угрозыске ФРИДЛЯНД ждали два сотрудника КГБ. Одного звали Александр Петрович, другой не представился. Прежде всего ФРИДЛЯНД сообщили, что денег (300 руб.) в чемодане не было.
Далее Александр Петрович сказал, что Иду Георгиевну они знают много лет: когда ей оформляли в Калининграде «допуск» для заграничного плавания (ФРИДЛЯНД v ихтиолог), она давала расписку, что, если этого потребуют интересы Родины, она окажет необходимую помощь органам ГБ. ФРИДЛЯНД подтвердила, что, если интересы Родины требуют ее помощи, она готова ее оказать, отметив, однако, некоторые отличия в понимании интересов Родины ею и КГБ.
- Расскажите нам все.
- Что-все ? Что именно вас интересует? Задавайте вопросы.
- Это v не допрос, а беседа.
- Но у беседы должна быть какая-то цель!
(Препирательства на эту тему заняли около двух часов.) Потом ФРИДЛЯНД показали пачку бумаг, извлеченных из ее чемодана, и сказали, что эти «бумажки тянут на ст.190-1».
ФРИДЛЯНД сказала, что не знает, ей ли принадлежат эти бумаги, т.к. опись не показывают, а что за бумаги v издали она не видит. Ей было предъявлено письмо Ф.СВЕТОВА в Союз писателей. Она сказала, что это действительно копия письма ее брата, которая хранилась у нее. Издали показали еще одну бумажку, там было что-то о Сахарове.
- Я же не вижу, что это за бумага !
- Как она могла попасть к Вам ?
- Не знаю, как могла попасть и попадала ли. Я по-прежнему не вижу описи изъятого.
- Видите, Александр Петрович, v она чувствует свою безнаказанность.
- Я знаю свою невиновность. А насчет безнаказанности... У меня был убит отец, сидела мать v я знаю, что вы и без вины «наказать» можете.
- Расскажите нам о своих «гостях». Вот, например, Майгонис РАВИНЬШ. Бывал ли он у Вас?
- Вам это отлично известно. От нас его и увезли обратно в Латвию (см. «Разные сообщения»).
- Что Вы можете сказать о нем?
- Интересный человек. Конечно, сильно битый жизнью, нервный. Он даже об инвалидности хлопотал.
- Почему он бывает у Вас? Что вас связывает v общие взгляды?
- Он же отсидел как латышский националист v какие у нас могут быть общие взгляды?
- Ну, Вы девочкой не прикидывайтесь. У Вас вообще не дом, а диссидентское гнездо! Что ж v мы видим, что Вы не хотите нам помочь. Это сулит много неприятностей вашему брату, сыну, мужу.
- Ну, если вы, как утверждаете, давно меня знаете - значит, знаете, что запугать меня нельзя.
23 июля ТОРГОВНИКОВ был вызван в отделение милиции. Там с ним «беседовал» сотрудник КГБ:
- Зачем Вы ходите к ФРИДЛЯНД и ЧЕРДЫНЦЕВУ, в этот диссидентский дом? У Вас уже было условное наказание. А теперь Вы опять делаете ошибку. У Вас могут быть неприятности на работе и в институте, если мы туда сообщим.
- Жаль. Но что делать? Сообщайте.
- А Вы нам все расскажите...
- Что v все?
- Как к Вам попал чемодан ФРИДЛЯНД?
- Ида Григорьевна принесла.
- Знали ли Вы, что в нем?
- Нет. Она сказала v личный архив, деньги, вещи.
- А зачем она его принесла?
- У них в квартире замок плохой.
- Кто к ним ходит? Зачем?
- А я откуда знаю. Я хожу.
- Зачем?
- А мне интересно. Поговорить. Выпить.
- Что такое «Офелия»? (книга СВЕТОВА, конфискованная из чемодана ФРИДЛЯНД, о которой ТОРГОВНИКОВ не знал).
- Героиня Шекспира. Из «Гамлета».
- Знаете ли Вы каких-нибудь писателей, кроме СВЕТОВА?
- А его то я как раз и не знаю. А так многих знаю v по даче. У нас в Переделкино дача. Почти со всеми водку пил, кто там живет.
- Слышали ли Вы антисоветские разговоры, которые ведутся в доме ФРИДЛЯНД?
- Не было никаких антисоветских разговоров. Про море говорили, про ихтиологию, про экспедиции...
В заключение «беседы» следователь посоветовал ТОРГОВНИКОВУ «в это дом все же не ходить». *****
Вопрос о чемодане передан на рассмотрение РУВД. Работники РУВД, как и те, кто занимался этим вопросом раньше, отказываются предъявить ФРИДЛЯНД опись находившихся в чемодане вещей и отрицают наличие там 300 рублей.
=
Бюллетень номер 2 за 1968 год
