Косово: история, характер и динамика конфликта

17 февраля 2008 года Косово в одностороннем порядке провозгласило свою независимость от Сербии. В последующие дни это решение было принято большей частью мирового сообщества как свершившийся факт, который должен положить конец национальному конфликту с более чем вековой историей. Однако время показало, что независимость Косово не только поставила под сомнение целостность и суверенитет других полиэтнических государств, но даже не разрешила локальную проблему национальной вражды, теперь развернувшейся уже на территории нового государства. «Полит.ру» публикует предисловие и статью к.и.н., ведущего научного сотрудникаЦентра политических исследований Института экономики РАН Сергея Романенко, вошедшие в сборник «Конфликт в Косово и международная безопасность» (М., 2009). Данный сборник подготовлен экспертами Российской академии наук – историками, политическими и военными аналитиками, этнологами – преимущественно сотрудниками Института экономики РАН. Авторы анализируют малоизвестные исторические причины возникновения конфликта в Косово, его национальные, региональные и международные аспекты, а также возможные последствия, включая провозглашение независимости Косово.

ПРЕДИСЛОВИЕ

3  октября2007 г. в Центре политических исследований Института экономики РАН (заведующий –д.и.н. профессор Б.А. Шмелев) состояласьконференция «Варианты и перспективы урегулирования конфликта в Косово имеждународная безопасность». В ней приняли участие сотрудники Институтаэкономики РАН, а также  Институтавсеобщей истории РАН, Института Европы РАН, Института этнологии РАН, Институтамировой экономики и международных отношений РАН. Выступившие на нем специалистыпредставляли не только разные подходы, но и разные научные дисциплины –историю, этнологию, международные отношения, политологию.

Когда речь заходит о ситуации вКосово (Косóва – алб.) в центре внимания оказывается соотношение национальногосамоопределения, с одной стороны, и целостности и суверенитета государств, сдругой. Дискуссия на конференции показала, что национальное самоопределение рассматривается в основномкак правовой принцип и политический лозунг, но не как имеющий свои этапы,национальную и региональную специфику исторически обусловленный процесс.Большинство выступавших критиковали трактовку понятия «нация» как этническаяобщность, рассматривая ее как все население определенной территории (в данномслучае – Косово) независимо от национальности и подчеркивая, что только подобнаягражданская  общность имеет право насамоопределение. Однако в реальности балканская традиция такова, что видеологии национального движения каждого народа нация трактуется прежде всегокак этническая общность, а ее самоопределение рассматривается как созданиесвоего независимого этнического государства в максимально возможных границах[1].

Ореальном значении и месте «фактора Косово» в международной политике хотелось бысказать особо.  Этой болезненной итрагической проблеме зачастую придают преувеличенное значение и длявзаимоотношений России – США и ЕС, и для судеб Европы. Если бросить взгляд нахронологию, с одной стороны, и на карту Европы, с другой, то можно увидеть, чтокаждый подобного рода конфликт имел и имеет свои причины, свои условиявозникновения, свою динамику развития и свои условия и формы разрешения.Поэтому обобщения должны быть очень осторожными.

Вероятно,подобные конфликты можно сравнивать с правовой точки зрения. Возможно, исходяиз упрощенно понимаемой геополитики и существует цепь конфликтов, которые можноабстрактно объединить понятием «дуга нестабильности». Но при этом с точкизрения истории, этнологии и некоторых других дисциплин нельзя забывать, что всеэти конфликты имеют свои причины и особенности и поэтому попытки жесткопривести их к одному знаменателю» чреваты ошибками и в оценке ситуации, и вмероприятиях по их ограничению, смягчению и урегулированию.

Вряд ли можно говорить о том, чтонезависимость Косово откроет «парад суверенитетов» в России и на постсоветскомпространстве. Исследования показывают, что в России сложилась  совершенно иная ситуация, чем на Балканах,связанная и с множественностью этнонациональных образований, традициями «центр– периферия», традициями взаимоотношений между разными народами РФ. Механическипереносить ситуацию в одной стране на ситуацию в другой – не корректно.

То же самое можно сказать и осопоставлении Косово и разной степени напряженности конфликтных ситуаций встранах Западной и Средней Европы, странах иных традиций и инойполитико-правовой культуры (Баскония, Шотландия, Бельгия, Корсика и т.д.). Еслитам и произойдут этнотерриториальные изменения, то они будут обусловлены отнюдьне тем или иным «решением по Косово». Вероятно,надо говорить о новом этапе развития государственности, новом этапепроцесса национального самоопределения на территории Европы, который не вчераначался и не завтра закончится и который невозможно сводить к одномуконкретному случаю. В то же время нельзя исключить, что судьба Косово можетповлиять на судьбу Боснии и Герцеговины, где некоторые сербские политикипредлагают  провести референдумотносительно самоопределения Республики Сербской и присоединения ее к Сербии.

Надо признать, что покаконцепция восстановления или установления мультиэтничности в Косово не работает.В условиях, когда общественное движение практически тождественноэтно-национальному, сформировались независимые и самоизолированные друг отдруга, почти не способные к диалогу политические системы и государственныеструктуры, основанные на этнической самоидентификации.

Проблема Косово состоит не втом, чтобы провести новые границы. Скорее, наоборот, как и раньше, новыеграницы  породят новые противоречия иновые конфликты – новую основу конфликтности – новые этнотерриториальныепритязания. И с этой точки зрения независимость Косово, равно как и целостностьСербии – не являются решением.

Любое иное решение на данном этапе, в том числе инезависимость Косовы, не будет окончательным. Представляется, что в нынешнейситуации независимость не будет способствовать ни ослаблениювнутриполитического кризиса в Сербии, ни смягчению напряженности в отношенияхмежду двумя народами, ни уменьшению негативного влияния роли Косово наразвитие  международных отношений.

Самопровозглашениенезависимости Косовы (Косово) стало самым трудным вариантом  и для сербско-албанских двустороннихотношений (причем для обеих сторон), и для международной ситуации в целом, идля мировой дипломатии, и для отношений России с США и ЕС. Конфликт будетпродолжаться в иных формах, возможно появление новых дестабилизирующих иконфликтогенных факторов. Поэтому главная задача состоит в том, чтобы минимизировать грядущий ущерб, не«глобализируя» и не абсолютизируя так называемый «прецедент Косово». Однакопоиск региональной политической формулы, преодоление воспоминаний о взаимныхобидах  и преступлениях в отношениях двухнародов, равно как преодоление противостояния «Восток-Запад» в общей системе международныхотношений быстрым не будет.

В предлагаемый читателю сборник вошли материалы, подготовленные наоснове  выступлений участниковконференции. В начале книги помещеныстатьи проблемно-постановочногохарактера, в которых освещаются внутренние этнополитические  процессы и современная ситуация в собственноСербии и Косово. Второй блок статей посвящен международным аспектам конфликта.В частности, их авторы размышляют надего возможными кратко–, средне– и долгосрочнымипоследствиями для внутреннего развития других государств и международныхотношений.

Исследования хронологическидоведены до июня – июля 2008 г. Свою задачу организаторы конференции и составителисборника видели в том, чтобы, во-первых, показать сложность и остроту проблемыКосово,  исторические причины ее возникновения,современное состояние и возможные варианты развития событий; во-вторых –представить читателю разнообразную палитру мнений в отечественном профессиональномнаучно-аналитическом сообществе по проблемам, вызывающим споры не только нанаучных конференциях, но и в российском обществе, и на сложных дипломатическихпереговорах.

Некоторые авторы в зависимостиот контекста используют как сербское (Косово) так и албанское (Косóва) названиекрая.

Высказываемые исследователямимнения и оценки не обязательно совпадают с позицией редколлегии и не являютсяофициальной точкой зрения соответствующих институтов РАН.

КОСОВО: ИСТОРИЯ, ХАРАКТЕР И ДИНАМИКА КОНФЛИКТА

События, происходящие вКосово с середины 1990-х гг., обычно называют косовским кризисом. Между темэтот кризис – лишь часть и продолжение распада Югославии как многонациональногогосударства, начавшегося в 1990–1991 гг.Первым его этапом были войны в Словении (1991), Хорватии (1991–1995 гг.) иБоснии и Герцеговине – БиГ (1992–1995 гг.), закончившиеся обретением этимигосударствами полной независимости, а также мирный выход из составаСоциалистической Федеративной Республики Югославии (СФРЮ) Македонии (1991 г.). Второй этапраспада не только затронул образованную в 1992 г. Союзную РеспубликуЮгославию (СРЮ), или «третью Югославию», состоявшую из двух формальноравноправных республик – Сербии и Черногории, но и поставил под вопростерриториальную целостность самой Сербии. СРЮ просуществовала до 2003 г., когда уступиламесто Государственному союзу Сербии и Черногории. Он, в свою очередь,  просуществовал до 2006 г. – Черногория послереферендума из него вышла. Тогда  сталоочевидно, что как централистское и этноцентричное государство сербов ниЮгославия, ни Сербия не могли сохраниться в существовавших границах, независимоот того, какая политическая сила  –консерваторы-националисты или реформаторы-либералы – будет находиться у властив Белграде.

Обострениеотношений в Косово стало в конце 1980-х годов непосредственным толчком к началураспада СФРЮ. Именно оно позволилопрезиденту Сербии (1989–1997 гг.) и Югославии (1997–2000 гг.) СлободануМилошевичу развернуть политическую кампанию, основанную на идеологии сербскогоэтнического национализма. Он (как это было на территории Хорватии и БиГ в 1995 г.) использовалстолкновение двух национальных движений в процессе самоопределения. В первомслучае – хорватского и сербского, а также сербского, хорватского ибоснийско–мусульманского;  во втором– соответственно, – сербского икосовско–албанского. Со своей стороны, лидеры албанского национального движенияв Косово закономерно решили воспользоваться сложившейся на рубеже 1980-х и в1990-е  гг. ситуацией и попытатьсядобиться если не отделения и полного суверенитета территории, то хотя быповышения статуса Косово как этнотерриториального образования в составе илиСФРЮ, или реформированного государства. К сожалению, в Сербиисоциально–политическая революция была погребена под революцией национальной,проходившей одновременно с распадом СФРЮ под этноконфессиональными лозунгами. Кэтому необходимо добавить и особенности балканской психологии и социальныйтупик, в котором оказались маргинализировавшееся и беднеющее сербское общество,а также и албанская этносоциальная общность, которая всегда была одним из самыхбедных, этноцентричных и замкнутых по отношению к внешнему миру народовБалкан,  ощущавших себя чужероднымэлементом в славянском государстве – Югославии.

Косовский кризис соединил всебе как процесс распада югославского государства, созданного на идеерегиональной славянской общности, став ее третьим этапом, так и долгосрочныйкризис государственности сербской. С одной стороны, он высветил недостаткиунитарного устройства Сербии и централистских тенденций в ее внутреннейполитике, а с другой – стал результатом изменения этнодемографической ситуациикак в стране в целом, так и в отдельных её регионах[2]. Он одновременно был ипричиной и стимулом процесса национального самоопределения у национальных меньшинстви региональной самоидентификации сербского населения.

На территории Сербии(помимо албанцев, населяющих в основном Косово) проживают представителимногочисленных национальных меньшинств – венгры, словаки, румыны, цыгане, хорваты, македонцы, словенцы,мусульмане, болгары, русины, украинцы, турки и некоторые другие[3].Одни живут относительно компактно и даже составляют большинство в определенныхрайонах, другие – расселились по всей территории Сербии. Поэтому кризис,охвативший страну – это кризис Сербии как полиэтничного в своей основе, ноунитарного и централистского государства.

Кроме того, каждая из областейСербии имеет свои особенности исторического и экономического развития, а также традиции межэтническихвзаимоотношений. Достаточно упомянуть собственно Сербию,Косово, Воеводину, Санджак. Как считает один из виднейших сербских ученых, директор Форума по изучению этнических отношенийДушан Янич, необходимо признать тот факт, что Сербия не единообразна не тольков национальном, но и во внутрирегиональном отношении[4]. Поэтому для дальнейшей судьбы Сербии обеспечение равных ииндивидуальных, и коллективных прав людей разных национальностей имеет неменьшее значение, чем экономические реформы и изменения политической системы ирежима.

Во второй половине 1990-х гг.была широко распространена иллюзия, что все трудности и недостатки сербского июгославского государства сводятся лишь к устранению от власти С. Милошевича.Однако проблема сербского национализма не могла быть решена столь простымспособом, как устранение того или иного лидера и поддерживающих его структур, атакже изменения политического устройства. То же самое относится и кнационализму косовских албанцев и ситуации в Косово. Тем более, что на границеБалкан и Центральной Европы наблюдались конфликтные (разные по свой сути, формеи динамике) взаимоотношения нескольких народов. Нередко главным аргументом вспоре с соседями использовался широко распространенный в общественном сознаниинародов региона и исторически оправдываемый тезис об избирательном и«несправедливом»  отношении ксоответствующему народу (стране) со стороны «великих держав» в ХIХ–ХХ вв., выразившегося в установлении государственныхграниц вопреки этническому принципу.

Сербский, косовско-албанский,мусульманский[5]и венгерский национальные вопросы объективно возникли в Сербии в процессесамоопределения этих народов, и от формы и методов их разрешения зависело исегодня зависит существование и территориальная целостность не толькоЮгославии, но и Сербии.

В то жевремя сложившаяся в 1998–2008 гг. ситуация в Сербии и в Косово –  результат не только событий последних двухдесятков лет,  но и длительного историческогоразвития.

Вехиистории

Косововошло в состав Сербии  в 1913 г. – после ВторойБалканской войны, по Бухарестскому мирному договору. В 1918 г. как территория,принадлежавшая Сербии, оно оказалось Королевстве сербов, хорватов и словенцев(с 1929 г.– Королевство Югославия). Проблема албанцев Косово, как и взаимоотношения сАлбанией, стал одной из главных внутри- и внешнеполитических проблемюгославского государства во главе с сербской династией Карагеоргиевичей уже в1920–1930-е гг. В 1924 г.армия Королевства СХС (вместе с отрядами пребывавших на территории Королевстварусских эмигрантов под командованием генерала П.Н. Врангеля) вторглась вАлбанию. В результате вооруженного вмешательства албанская демократическаяреволюция была разгромлена, правительство во главе с «красным епископом» ФаноНоли было свергнуто и установлена власть Ахмета Зогу[6]. Как и другиенациональные конфликты государства Караегоргиевичей, проблема  взаимоотношений албанского населения Косовокак с государством, так и с сербским населением не была разрешена вплоть доначала Второй мировой войны, которая началась для Югославии 6 апреля 1941 г. нападением Германиии ее союзников. Оно закончилось быстрым разгромом югославской армии и разделомтерритории Югославии на несколько зон оккупации и этнонациональные территории  с разным статусом под управлениемколлаборационистов[7].

Вкаждой из трех – сербской, албанской (итальянской) и болгарской частей Косово иМетохии имелись свои особенности. При этом албанцы в сербской части имели особыеправа. Зона Косово, оккупированная итальянскими войсками, была присоединенная кнаходившейся под полным контролем Италии «Великой Албании», а болгарская часть– включена в состав Болгарии. После объявления Италией войны Германии последняяпризнала «Великую Албанию» и фактически стала управлять ею. Между албанскиминационалистами, стремившимися использовать ситуацию для решения албанскогонационального вопроса, не было единства[8].

Ещев конце 1944 г.ставший в будущем крупнейшим историком «титовской» Югославии серб ВасаЧубрилович, по традиции воспринимавший Югославию исключительно как сербскоенациональное государство, сочинил записку о проблеме национальных меньшинств вновой Югославии. В ней он утверждал, что «еще до начала войны наблюдался ростсе­паратистских тенденций национальных меньшинств во всех государствах, в томчисле и в Югославии. Все свои культурные и экономические привилегии онииспользовали исключитель­но как средство разрушения государств, в которыхпроживали». В число этих «стратегических меньшинств» – по степени их значениядля Югославии – он включил немцев, венгров, ал­банцев, итальянцев и румын.Вышеозначенные меньшинства, по мнению историка, надо было выселить. Что жекасается Косово и отношений с Албанией, то Чубрилович считал, что «симпатии,которые мы (т.е. сербы — СР.) питаем к народу Албании, не должны помешать намрассчитаться с разбойни-ками-квислингами Косово и Метохии». «Поскольку ввопросе об арнаутах (устар. название албанцев — СР.) Старой Сербии и Македониимы в этническом отношении должны управлять Косово и Метохией, а также избежатьконфликта с соседним албанским народом, то здесь надо действовать еще болееобдуманно и практично, чем в Воеводине»[9].

Разделенное между созданным итальянскимиоккупантами квазинезависимым албанским государством и царской Болгарией Косовостало ареной преследований сербов по эт­ническому и конфессиональному признаку.Уничтожались их дома, люди становились беженцами; многие были убиты. «Сербскихпоселенцев надо убивать», – говорил в 1941 г. глава албанского «правительства»Мустафа Круя[10]. Нельзя не упомянуть также и организацию албанских националистов «Баликомбетар» («Национальный фронт» – Balli Kombetar – алб.), выступавшей за создание «Великой Албании». Её идеология былатипологически схожей с этно-великодержавными доктринами других балканскихнародов, независимо от их происхождения[11].

Со своей стороны,албанские коммунистические партизаны внесли свой вклад в антифашистскую борьбуи общую победу над Германией и ее союзниками. При этом существовали прямыесвязи между Коммунистической партией Албании (КПА) и Коммунистической партиейЮгославии (КПЮ), которая оказала своим албанским товарищам существенную помощь[12].В ноябре 1943 г.вторая сессия Антифашистского веча народного освобождения Югославии (АВНОЮ)приняла решение о том, что будущее югославское государство, создаваемое подруководством компартии Югославии  и припомощи СССР, должно стать «подлинным отечеством для всех своих народов». Чтобы«осуществить принцип суверенности народов Югославии», новое государство должнобыло стать федерацией. Как тогда казалось, это могло обеспечить «полноеравноправие» всем народам[13].Однако даже в коммунистических планах воссоздания югославской государственностини Косово, ни населявшие эту область албанцы как субъект политики и права неупоминались. Коммунистическая Югославия создавалась, прежде всего,  несмотря на официальную пропагандупролетарского интернационализма, как государство славянских народов.

После созданиясоциалистической Югославии в форме этнотерриториальной федерации в 1942-1946гг. национализм не умер. Он лишь мимикрировал под лозунгом борьбы«интернационализма» против «национализма и сепаратизма» за целостностьгосударства, которую вели коммунисты, на централистской основе[14].Проблема Косово вопросов и взаимоотношений с Албанией сразу же стала одной изглавных внутри- и внешнеполитических для нового государства. Беседуя в феврале 1947 г. в Москве с И.В. Сталиным, один из ближайших соратниковЙосипа Броза Тито Эдвард Кардель заявил, что «на территории Косово и Метохии исегодня проживает больше албанцев, чем сербов». Поэтому титовское руководствопланировало позднее, при установлении более тесных отношений с «албанцами»(имелась в виду коммунистическая Албания Энвера Ходжи и ее присоединение кЮгославии в рамках Балканской федерации) «уступить» албанцам эти территории.Согласно записи беседы, Сталин одобрил это намерение[15].

Весной-летом 1948 г. начался конфликтмежду И.В. Сталиным и Й. Брозом Тито, между ВКП(б) и КПЮ, СССР и ФНРЮ, навсегдапохоронивший идею Балканской федерации, в которую помимо Югославии и Албаниидолжна была войти и Болгария. Албанский вождь Э. Ходжа не только поддержалМоскву, но и превратился в личного недруга югославского лидера[16].

В концеавгуста – начале сентября 1949 г. Э. Ходжа обратился в ЦК ВКП (б) с секретным письмом«О Косово и Метохии». Он писал: «Албанцы Косово и Метохии и других мест свойнасильственный отрыв от Албании (имелись в виду события 1912–1913 гг.,сопровождавшие образование албанского независимого национального государства ироль в этом процессе великих держав – С.Р.) считали и продолжают считать самойбольшой несправедливостью, допущенной по отношению к ним. Они не согласились стаким решением вопроса  и не желаютоставаться в границах Югославии независимо от ее политического строя… Ихединственный идеал – слияние с Албанией…». Подталкивая Сталина к прямойагрессии против Югославии, Ходжа выдвинул собственную версиюпричинно-следственных связей: «Албанцы Косово должны быть уверены в том, что,сражаясь наряду с народами Югославии против фашизма, они этим завоевывают себеправо на самоопределение», поскольку «после разоблачения предательства кликиТито (…) вопрос о Косово должен быть поднят вновь». «Мы считаем, – продолжалалбанский национал-коммунист, – что освобождение народов Югославии может бытьдостигнуто лишь борьбой и кровью. Другого пути нет…»[17].

Ходжапредлагал, чтобы албанцы Косово и Метохии сражались под албанским флагом,партизанские части находились под руководством албанцев, а после освобожденияЮгославии «из когтей Тито и империализма» Косово и Метохия и часть пограничнойс Албанией Македонии с албанским населением должны быть присоединены кАлбании». При этом Ходжа лицемерно заявлял, что отношение Албании к вопросу Косовои Метохии должно быть «сдержанным, потому что иначе это может быть использованокликой Тито как средство мобилизации великосербов и послужит как обвинениеАлбании в шовинизме»[18]. Убеждая Сталина в том, что «борьба за национальноеосвобождение Югославии должна вестись под руководством югославскогопролетариата во главе с новой коммунистической партией, опирающейся намарксистско-ленинско-сталинские и интернационалистические основы»[19], Э. Ходжа пыталсянавязать Кремлю свои интересы и предлагал, по сути дела, создать новое,послушное Москве и (скорее) Тиране руководство Югославии, которое согласится наприсоединение Косово к Албании.

Сталин,однако, не поддержал эту инициативу, ответив, что вопрос о судьбе албанскогоменьшинства можно будет решить только после свержения диктатуры югославских «фашистов»[20].Он понимал, что осуществление этого варианта приведет к чрезмерному усилениюАлбании и самого Э. Ходжи, а возникновения «второго Тито» он допускать не мог ине хотел. Кроме того, отторжение от Югославии Косово и Метохии создало быпрецедент для других соседних стран-союзников, имевших этнотерриториальныепретензии и к Югославии. А ослабление или даже исчезновение Югославии какединого государства вовсе не входило в его планы. Смену правящей группировки(даже не режима!) Сталин четко отделял от перекройки границ. Наконец, новыйраздел Югославии привел бы к возникновению партизанского движения и соответственно к созданию новойоккупационной системы управления  подвидом диктатуры пролетариата при участии соседних стран, совсем недавнооккупировавших Югославию в качестве союзников Германии, что породило бы весьманелестные параллели.

В конце 1940 – начале 1960-х гг., послесоздания общего государства, основанного на совмещении «пролетарскогоинтернационализма» – «братство и единство наций и национальностей»,этнотерриториальной федерации и личной диктатуры, казалось, что национальныйвопрос в Югославии решен окончательно. Этому способствовали два обстоятельства.Во-первых, националисты и их идеология практически у всех народов Югославии в1941–1945 гг. скомпрометировали себя исключительной жестокостью в борьбе с представителями других этносов исотрудничеством с иностранными оккупантами. Во-вторых, фундаментом внутреннейконсолидации в Югославии стал конфликт с СССР. Он позволил Тито под лозунгом отпоравполне реально существовавшей советской угрозе, в том числе и военной[21], вести достаточножесткую внутреннюю политику. Даже не в идеологических интересах, а длясохранения личной власти, он подавлял и национальные движения всех народовЮгославии, и попытки либеральных по представлениям того времени реформ. Главныморудием этой политики были партия – КПЮ (с 1952 г. – Союз коммунистовЮгославии, СКЮ), армия и спецслужбы.

Но постепенномежнациональные противоречия в результате развития процессов национальногосамоопределения вновь стали давать о себе знать. Их обострению способствовалоусиливавшаяся из года в год неравномерность в развитии республик и областейстраны. Косовская проблема была лишь одним из проявлений постепеннонараставшего общего экономического, социального и политического кризиса в СФРЮ.

В этой обстановке нужно былосрочно создать достаточно прочную и гибкую «систему сдержек и противовесов»:сербы, проживавшие в Хорватии, в области Книна и Славонии, должны былипротивостоять национальному движению хорватов, а албанцы, которые былинациональным меньшинством в Сербии, но составляли большинство в Косово, служилипротивовесом усилению Белграда и Сербии во внутренней структуре Югославии.

Одновременно Тито, чтобыобезопасить Югославию от пробуждения национальных устремлений, подавляемых, ноне умиравших, несмотря на политику подавления, играл и с Ходжей. И хотя Косовооставалось наиболее бедным районом Югославии, уровень жизни был там неизмеримовыше, чем в самой Албании. Не говоря уже о том, что в 1960–1980-е годыЮгославия была, по представлениям терминологии того времени, самой«либеральной» из коммунистических стран.

Отсталость края при повышениигосударственного статуса в сочетании с национальным притеснением толкалиалбанцев на  выступления под все более иболее радикальными лозунгами. Все громче стали раздаваться голоса опредоставлении Косово «равноправия и автономии». Но в тот период партийныеруководители Косово  – в основном албанцыпо национальности выступали против таких «крайних» на тот момент лозунгов,как «Требуем республику», «Требуемконституцию», «Мы албанцы, а не югославы»(демонстрации 1968 г.).В 1981 г.о конституции уже речь не шла, но добавились два новых лозунга: «Республику –по-хорошему или силой» и «Косóву – косоварам»[22]. Реакцией на эти события отчасти сталидополнения к конституции СФРЮ, принятые в декабре 1968 г., в которыхопределялись права автономных краев – Воеводины и Косово[23].

После разгрома в 1971-1972 гг.реформистских сил в Союзах коммунистов Сербии, Хорватии и Словении[24], после отстранения отруководства реформистски настроенных деятелей в других республиках, послесобытий в Косово в конце 60-х годов, стало ясно, что необходимы реформы,изменяющие баланс сил и принципы функционирования государства. Впрочем, всеболее становилось очевидным, что Югославия внутри и вовне держится лишьавторитетом Тито. Начавшаяся конституционная реформа завершилась принятиемКонституции 1974 г.

Внутри- и внешнеполитическиеобстоятельства заставляли Тито пойти на повышение статуса Косово в рамках нетолько Сербии, но и федерации. По конституции 1974 г. Косово и Метохия,а  также второй автономный край в составеСербии – Воеводина,  получили не тольковнутриреспубликанский, но и общефедеральный статус. Этот статус позволял им блокироватьрешения Белграда. Но об этнической государственности, ни албанской – вКосово,  ни венгерской – в Воеводине речьне шла[25].

КонституцияСФРЮ 1974 г.являлась политико-юридическим оформлением сложного баланса сил и интересов какв рамках СФРЮ, так и в рамках Социалистической Республики Сербии. Согласно этойконституции, СФРЮ являлась «союзным государством, то есть государственнойобщностью (союзом) добровольно объединившихся наций и их социалистическихреспублик, а также социалистических автономных краев Воеводины и Косово,входящих в состав Социалистической Республики Сербии»[26].Статья 2 фактически провозглашала автономные края субъектами федерации наряду среспубликами. Автономный край Косово являлся составной частью как СФРЮ, так иСербии. Среди прав и обязанностей, которыми было наделено это государственноеобразование, были и такие, которые позволяли блокировать решения органов властиреспубликанского уровня.

Конституция 1974 г. расширяла и повышалауровень полномочий республик и автономных областей. Признавалось право каждойнации на самоопределение вплоть до отделения. После поражения реформистских силТито не побоялся предоставить больше власти в руки верных, как ему казалось,республиканских партийных «верхов», которые должны были не допустить ни подлинныхреформ, ни роста радикального национализма и сепаратизма.

Последовавшиеодна за другой смерти группы основателей югославского государства Э. Карделя (1979 г.), Й. Броза Тито (1980 г.) и В. Бакарича (1982 г.) существенноизменили политическую и идейную ситуацию в стране. Новое поколениекоммунистических руководителей столкнулось с отсроченными последствиямисоциалистического эксперимента и необходимостью как выплачивать внешниемногомиллиардные кредиты, так и получать новые, без которых югославскаяэкономика существовать уже не могла. Но эти люди не имели ни власти, ниавторитета Тито[27]. Поэтому многие республиканскиекоммунистические лидеры постепенно вставали на путь использования этнонационализма,рост которого был тесно связан с дальнейшим развитием историческиобусловленного процесса национального самоопределения. Они видели в немсредство завоевания и  укрепления своейвласти. Время существования Югославии стремительно сокращалось, как шагреневаякожа.

Весной 1981 г. на фоне тяжелогообщеюгославского экономического кризиса косовская проблема обострилась вновь.Как и в 1968 г.,начались массовые волнения. Лозунгом их участников  стал «республика в составе СФРЮ»,  которая должна была бы охватить территории,на которых проживали албанцы, – в Сербии, Черногории и Македонии[28]. В этом смысле принципыалбанского национального движения ничем не отличались от установок каксербского, так и других национальных движений народов  СФРЮ. Их целью издавна было создание «своего»моноэтничного государства, которое охватило бы все максимально возможныетерритории, где проживали и проживают люди «своей» национальности. ПроблемаКосово широко обсуждалась в СКЮ, в частности – на 20-м заседании ЦК СКЮ 7 мая 1981 г., а 17 ноября былапринята Программа деятельности СКЮ по развитию социалистическогосамоуправления, братства, единства и общности в Косово. Окончательный вердиктбыл вынесен на ХII съезде СКЮ – первом съезде партии после смерти Тито,прошедшем 26–29 июня 1982 г.Событиям в Косово был посвящен отдельный параграф «Уроки контрреволюционныхсобытий в Косово» в отчетном докладе председательствующего президиума ЦК СКЮДушана Драгосавца. Таким образом и эти события, и национальный вопрос впринципе рассматривались сквозь призму классовой борьбы и диктатурыпролетариата[29].

В 1986 г. был опубликованпечально известный Меморандум Сербской академии наук и искусств (Српска академија наука и уметности – САНУ), ставший манифестомнационалистов, мечтавших о превращении Югославии в «Великую Сербию», либо обобъединении в одно государственное образование всех территорий, на которыхпроживают сербы. Его авторы считали, что в условиях нараставшего кризиса СФРЮ«отношения между Сербией и [автономными] краями не могут сводитьсяисключительно или большей частью к формально-юридическому толкованию двух конституций(т.е. СФРЮ и Сербии – С.Р.). Речь идет прежде всего о сербской нации и еёгосударстве. Нация, которая после долгой и кровавой борьбы вновь обрела своегосударство, завоевала гражданскую демократию и вдвух последних войнах потеряла 2,5 млн. соплеменников, ныне оказалась вситуации, когда составленная аппаратным методом партийная комиссия постановила,что после четырех десятков лет существования в новой Югославии только она (т.е. сербская нация – С.Р.)  не имеетсвоего государства. Трудно себе представить более ужасное историческоепоражение»[30].

По мнению сербских академиков,«весной 1981 г.сербской нации была объявлена специфическая по форме, но открытая и тотальнаявойна,  в разные годы подготовленнаяадминистративными, политическими и государственно-правовыми изменениями.Ведущаяся с искусным применением различных методов и тактических приемов, сраспределением ролей, при активной и не слишком скрываемой поддержке отдельныхполитических центров в самой стране, более губительной, чем исходящая изсоседних стран, – эта открытая война, ведущаяся исподтишка и не названная своимнастоящим именем», к тому моменту, по мнению авторов Меморандума, длилась ужепять лет. Они полагали, что эта война ведется всё более успешно и близка к победномуконцу. Критикуя политику властей СФРЮ, они утверждали, что «не было настоящейсхватки с неофашистской агрессией. Все предпринятые до настоящего момента мерыбыли направлены только против ее внешних проявлений, а на самом деле они толькоусиливали расистские устремления, оставляя неизменными цели, для достижениякоторых годились любая цена и любые средства. (…) Заговор, обычно замышляемый вполной тайне, в Косово осуществлялся не только открыто, но и демонстративно»[31].

Впротивовес позиции албанских интеллектуалов, считавших, что именно албанцыявляются в Косово автохтонным населением, в Меморандуме подчеркивалось, что«сербы в Косово и Метохии имеют не только свое прошлое, отразившееся вценнейших культурных и исторических памятниках, но и настоящее, олицетворенноев духовных, культурных и нравственных ценностях. У них есть своя исконнаяпрародина, на которой они издревле живут»[32].

Выводакадемиков САНУ относительно перспектив развития межнациональных отношений вКосово в 1986 г.был таков: «В соответствии с этнической ситуацией на Балканском полуострове –этнической пестротой многих областей, осуществляемое на практике требование этнически чистого Косово будет нетолько непосредственно угрожать всем народам, которые составляют меньшинство наэтой территории. Если это осуществится, поднятая волна экспансии превратится вреальную и ежедневную угрозу всем народам Югославии»[33].

Заложенные в Меморандуме идеисербской этнической государственности в конце 1980-х – начале 1990-х годовстали активно использовать различные политические силы: от «реформированного»Союза коммунистов Сербии (с 27 июля 1990 г. – Социалистическая партия Сербии, СПС)под руководством С. Милошевича[34] до откровенных сербскихнационалистов Воислава Шешеля и Вука Драшковича. Результатом этого сталимноготысячные митинги по всей Сербии в «защиту Косово», а апогеем – знаменитоепразднование годовщины Косовской битвы[35]. При этом сербскиенационал-коммунисты в пропагандистских целях отождествляли сербскиенациональные интересы с интересами социализма, представляя цели албанскогонационального движения как контрреволюционные и антисоциалистические.

Обострениеотношений в Косово в конце 80-х годов было первым актом в драме распадаЮгославии. Именно эти события  позволилиначинавшему свою стремительную карьеру С. Милошевичу развернуть политическуюкампанию, основанную на сербском этническом национализме[36].

В1988–1989 гг. по его инициативе Милашевича автономный статус Косово, как идругого автономного края – Воеводины, был изменен. Они лишались прав на уровнеюгославской федерации. В новой конституции Республики Сербия, принятой в 1990 г., в разделе,посвященном территориальному устройству, заново определяется статус автономныхокругов – Косово и Метохии, а также Воеводины. Оба эти образования имели лишьвнутриреспубликанский статус и не являлись субъектамигосударственных и политических отношений в рамках созданного после распада СФРЮнового государственного образования – Союзной Республики Югославии (СРЮ). Посравнению с полномочиями автономий в рамках СФРЮ их полномочия были сильно урезаны[37].

Правившаядо октября 2000 г.в Сербии Социалистическая партия (СПС), ставшая элементом государственногомеханизма, и ее глава – авторитарный президент С. Милошевич несут всюответственность за проводившуюся национальную политику. В частности,направленную на переселение в Косово сербов, причем не только из собственноСербии, но и из Хорватии и Боснии и Герцеговины. В результате политики социалистовэти люди, после начала войны ставшие беженцами, в 1998-1999 гг. вновь быливынуждены бежать и от чуждого и враждебного им албанского населения, и отначавшихся эпизодических, но постоянных боевых столкновений между силамибезопасности Сербии и Армией освобождения Косóвы (АОК–UÇК).

В 1990 г., в момент началараспада СФРЮ, политиками-косоварами (так называются жители Косово албанскойнациональности) была принята Декларация о независимости. Первый пункт документагласил, что он является актом конституционного самоопределения Косóвы в составе Югославии. АвторыДекларации, исходившие из факта существования СФРЮ (федерация распалась годомпозже), провозгласили, что «представляя Косóву как независимое и равноправноеобразование в составе Югославии, возникшее на основании аутентичного принципадемократии – уважения воли отдельных людей и национальных коллективов, ожидаютпризнания данного акта югославской конституцией и  полной поддержки со стороны югославской имеждународной демократической общественности». Косова объявлялась«конституционно-политическим образованием равноправных наций и граждан, вкотором албанцы, будучи большинством, а также одним из самых многочисленныхнародов Югославии, так же как и сербы, и другие народы Косовы, считаютсяНАЦИЕЙ, а не меньшинством»[38].

Наосновании этой Декларации позднее была принята конституция Республики Косóва,так никем и не признанной. В преамбуле этого документа, подобно конституциямвышедших из СФРЮ Хорватии и Словении, содержались ссылки на антифашистскуюборьбу во время Второй мировой войны как на источник легитимности требований иправ жителей Косово и албанского населения, проживающего в этом крае. Подобноконституциям независимых государств, образовавшихся на территории распавшейсяЮгославии и признанных международным сообществом, в конституции самопровозглашеннойРеспублики Косóва говорилось о том, что она «представляет собой демократическоегосударство албанского народа и людей иных наций и национальных меньшинств,являющихся ее гражданами: сербов, мусульман, черногорцев, хорватов, турок,цыган и других»[39].

В этомдокументе содержались также положения о неделимости,целостности территории и полном суверенитете Республики Косóва, о том, что ееофициальным языком является албанский. В то же время конституция подтверждалаправо граждан иных национальностей использовать свою национальную символику,гарантировала равенство граждан в их правах и обязанностях, их равное право назащиту перед государственными органами без различия национальной, расовой,половой, религиозной принадлежности, политических убеждений, образования,социального происхождения и т.д.

Сравнительныйанализ идеологии сербского и албанского национальных движений показывает, чтопрактически невозможно было примирить две радикальные – великосербскую ивеликоалбанскую – программы, два антидемократических течения тоталитарного типа,так же как и поддержать одно из них[40].Это подтверждает, в частности, Меморандум форума албанских интеллектуаловКосóвы, принятый в 1995 г.,который можно считать общенациональной программой албанского движения в Крае.

«...Западчасто узнает албанскую историю из сербских пропагандистских материалов, –говорилось в Меморандуме. – Из-за своего геостратегического положения албанцыдолгое время находились под долгой римской, византийской, турецкой и славянскойоккупацией». Говоря об исторических корнях возникновения «албанского вопроса»,авторы Меморандума писали, что он был создан мировыми державами еще наБерлинском конгрессе 1878 г.,где албанцы не были признаны нацией. Позднее это подтвердила и Версальскаяконференция в 1919 г.,в результате чего албанские земли «были оккупированы Сербией, Черногорией иГрецией»[41].

По мнениюавторов, термин «меньшинство» относился лишь к части албанского народа,сознательно разделенного по разным административным единицам в Югославии[42]. Это разделение «было методомпроведения сербско-черногорской и македонской колониальной политики». Албанскийвопрос в бывшей Югославии – это проблема прав и свобод человека, и в то же время проблема разделенного народа,говорится в Меморандуме. Албанский народ требовал уважения его политического инационального волеизъявления, писали авторы, поскольку  в бывшей Югославии албанцы были почисленности третьим народом после сербов и хорватов. Но албанцы, как  неславянский народ, были лишены права иметьсвою собственную  республику в составебывшей югославской федерации. Им не было разрешено объединиться и со своимнациональным государством.

Путьобретения самоопределения деятели албанского национального движения, ссылаясь,как и сербские политики, на документы ООН, видели в проведении референдума подмеждународным протекторатом, который «уважал бы выраженную на плебисците волю кполитическому и национальному статусу и не представлял бы угрозы новомумеждународному порядку». Под конец авторы утверждали, что «справедливое решениеалбанского вопроса означало бы и изменение государственных границ». «Границы неявляются неприкосновенной святыней», – писали они, ссылаясь на распад СССР,ЧССР, СФРЮ и объединение Германии[43].

Вместес тем надо отдавать себе отчет в том, что требование отделения Косова от Югославиии требование создания «Великой Албании» – вещи совершенно разные. Дело в том, что на албанском этнополитическомпространстве существуют три образования, три центра притяжения – собственноАлбания, Косово и районы Македонии, где албанцы составляют большинство.Отношения между албанцами, косоварами и македонскими албанцами далеко неидеальны. О политических лидерах и говорить нечего. Объединение в одногосударство неизбежно приведет для большей части из них к утрате влияния ивласти. Поэтому, хотя «великоалбанская идея» и существует, говорить о ней как ореальной программе, вероятно, невозможно. Не говоря уже о том, что она отнюдьне «лучше» и не «хуже» подобных идей создания этнических государств в максимальныхграницах, которые в разные периоды ХХ в. в разной форме и на разной социально-политическойоснове возникали у национальных движений и других балканских народов. Болеетого, «великоалбанская идея», как и все прочие идеи подобного рода (будь то усербов, хорватов, мусульман Боснии, болгар, македонцев или греков), не можетосуществиться, что и показала история ХХ века.

Косовскийкризис 1999 г.стал труднейшим испытанием для всей системы международных отношений, едва непоставив мир на грань войны. Формально – войны за «сербское наследство». Но«постъюгославский кризис» стремительно превратился в региональный и грозилсяраспространиться на весь мир. И Москва, и Вашингтон, и Брюссель вольно илиневольно оказались заложниками политики, которую вел тогдашний президент СРЮ С.Милошевич, поставив на карту судьбу не только собственного народа, но и всегомира. Было бы, однако, несправедливым возлагать ответственность за это толькона сербских националистов, а также их врагов из Армии освобождения Косóвы –националистов албанских. То, что и начало косовского кризиса, и его завершениеедва не привели к военно-политической конфронтации между НАТО и Россией, лежити на совести наиболее радикальной и консервативной части военно-политическихэлит этих стран, по-прежнему вдохновлявшихся воспоминаниями о холодной войне ируководствовавшихся упрощенными стереотипами[44].

Хронологические,хорологические и сущностные параметры кризиса

В октябре 2000 г. С. Милошевич врезультате поражения на выборах президента СРЮ 24 октября и последовавших событий был отстранен от власти, 31 марта 2001 г. арестован. 28 июня 2001 г. – выданМеждународному уголовному трибуналу по бывшей Югославии в Гааге, в тюрьмекоторого 11 марта 2006 г.умер во время следствия, так и не дожив до вынесения приговора суда. События вСербии в период правления коалиции оппозиционных партий – прежде всегоДемократической партии Зорана Джинджича, а вскоре после его убийства 12 марта 2003 г. – Бориса Тадича  и Демократической партии Сербии ВоиславаКоштуницы – в начале первого десятилетия ХХI в.стали приобретать драматический характер и свидетельствовали о приближенииразвязки. Неуклонная последовательность предпринимавшихся противостоявшими сербскойи албанской сторонами шагов по легитимизации собственной позиции подтверждалитакой вывод большинства экспертов и политических наблюдателей: 28-29 октября 2006 г. – референдум поконституции Сербии, которая провозгласила Косово неотъемлемой частью Сербии,без участия албанцев Косово; 18 ноября 2007 г. – парламентские выборы в Косово,бойкотировавшиеся сербами, проживающими в крае; 20 января –  3 февраля 2008 г. – президентскиевыборы в Сербии, бойкотировавшиеся косоварами. Таковы были основныеполитико-правовые вехи на пути к 17 февраля  2008 г.– провозглашению албанской общиной Косово егонезависимости и его отделения от Сербии.

Анализируя ситуацию в Косово в1999–2008 гг., т. е. от резолюции ООН № 1244 (от 10 июня 1999 г.) и до актапровозглашения независимости в контексте проблемы статуса этой территории,должно исходить из того, что перед нами острый, исторически обусловленныйкризис в отношениях между двумя народами и их политическими классами. Для того,чтобы способствовать его реальному разрешению, не должно становиться ни насторону сербов, ни на сторону албанцев Косово, не поддерживать ни Белград, ниПриштину. Точно также не стоит выступать a priori  ни за независимость,ни против нее. Главная задача политиков, дипломатов, аналитиков – найти методысмягчения межэтнических противоречий и нормализации отношений между двумянародами, а также форму разрешения внутриполитического кризиса, имеющего ивнешнеполитическую составляющую, избежать превращения Косово в постоянный конфликтогенныйфактор регионального, общеевропейского и глобального масштаба.

Одной из центральных темдискуссий остается проблема соотношения внутреннего и внешнего фактора.Сторонники «конспирологического» взгляда на исторический процесс, сочетающегосяс абсолютизацией геополитических концепций конца ХIХ – первой половины ХХ вв.,видят первопричину создавшейся конфликтной ситуации исключительно во внешнемвмешательстве. Они рассматривают сербский народ как единое в политическомотношении целое, как жертву «всемирного католического и/или мусульманского  заговора» против православия, а сербскоегосударство – как вечного «имманентного» союзника православной России (вдействительности – полиэтничного и поликонфессионального государства), который«по-братски» должен следовать в фарватере ее внешней политики, которая однатолько-де и может обезопасить Сербию от происков враждебного окружения. В ихглазах события в Косово – это продолжение извечного конфликта Запада и Востока,еще одно проявление холодной войны.

Другие исследователиполагают, что в основе конфликта лежат, прежде всего, сложные взаимоотношениядвух народов, проживающих длительный исторический период на одной территории, впроцессе модернизации, транзиции и национального самоопределения. По их мнению,конфликт носит не всемирный, а локальный и, до некоторой степени, региональныйхарактер. Однако он был и остается тесно связанным с положением и интересамикрупнейших мировых держав и военно-политических союзов. Их лидеры и правящаячасть политического класса часто имеют искаженное  представление о сути ситуации, ложно трактуютсобственные интересы и в результате этого делают ставку то на одну, то надругую сторону во внутрибалканских конфликтах. Навязывая своим «младшимпартнерам» искусственные этнотерриториальные границы, эти государства илиорганизации оказывались и оказываются вовлеченными в локальные конфликты,позволяют собой манипулировать балканским политикам и зачастую получаютситуацию, обратную желаемой. Однако это – политическая, правоваяпсихологическая и прочая реальность, не имеющая ничего общего с теорией«заговора».

Характерконфликта, вызвавшего кризис, определяют несколько факторов. Во-первых,противоречия между двумя народами в их современном обличье начали проявлятьсяеще в конце ХIХ – начале ХХ вв.; во-вторых, что отношения между сербами иалбанцами далеко не всегда были конфликтными[45].

Как отмечалось выше, этобыло связано с внутренним кризисом как СФРЮ, так и Сербии. Кризис сербскойгосударственности, который обострился с приходом к власти Слободана Милошевичав конце 1980-х гг., к сожалению, продолжается и поныне[46].Именно на волне этого кризиса С. Милошевич и поднялся к вершинам власти.Поскольку албанцы, проживающие вне территории собственно Албании, составляли национальноеменьшинство в Сербии (в то же время на территории Косово они являлисьабсолютным большинством), Македонии, Черногории и Греции и у них, так же как иу других народов Балканского региона, идет процесс национального самоопределения,кризис объективно имеет и региональное измерение.

Косовская проблема оказываетнегативное воздействие  на международныеотношения. В этом плане можно выделить с несколько кризисов –  кризис международных организаций, преждевсего ООН и ОБСЕ, а также ЕС; кризисмиротворчества, превращающийся в попытки навязать решения внутренних конфликтовизвне; кризис международной дипломатии; кризис в отношениях России и «Запада» –США, НАТО и ЕС. Последний, впрочем, перерос в глобальный.  

Парадокс развития ситуации вКосово и шире – на постъюгославском пространстве –  состоит в том, что межэтнический конфликтпорожден сугубо внутренними причинами, прежде всего историческим процессомнационального самоопределения. Однако в его разрешении (в какой форме – инойвопрос) зачастую решающую роль играл внешний фактор, который – путем проведенияновых границ – вел к созданию новой внутренней конфликтности в будущем. В этомотношении «механика» межэтнических и межгосударственных отношений не претерпелаизменений с 1878 г.,со времени  Берлинского конгресса[47].

Кроме того, свое воздействиеоказывают и две неизменные черты балканского политического сознания – политикарассматривается преимущественно сквозь призму этнического самосознания имежэтнических отношений; каждое национальное движение, каждое государствостремится добиться полного совпадения границ своего этноса (частобезосновательно преувеличенных) с границами «своего» государства, чтовоспринимается как обретение «справедливости» с исторической, социальной инационально-этнической, а зачастую – и конфессиональной точек зрения. 

В то же время сербы и косовскиеалбанцы – это не только два конфликтующих друг с другом этноса. Несмотря назначительные этно-культурно-конфессиональные различия, обоим этносоциальныморганизмам присущи типологическая и региональная однотипность и обусловленныеэтим проблемы – запаздывающая модернизация, проблемы переходного периода,техническая отсталость, заинтересованность в иностранных инвестициях и займах,выстраивание новой правовой системы, переход от «социалистической демократии» к демократии парламентской, безработица,коррупция и т.д. Они представляют собой два однотипных постсоциалистическихсоциума, перед которыми стоят задачи ускоренной модернизации, совпавшие повремени с переходом от распределительной экономики к рыночной и отавторитарного общества к демократическому, а также национальногосамоопределения. И открытым остается ответ на вопрос: когда и как они смогутпреодолеть этот барьер?

Конфессиональное сознаниеявляется лишь одним из элементов этнического и национального самосознаниянародов распавшейся Югославии, элементом, который в силу обстоятельств в даннойситуации играет и политическую роль. А отождествление сербского национальногосамосознания исключительно с православием и албанского – исключительно сисламом не только исторически не корректно, но и ведет в политический тупик.Сербо-албанские противоречия вызваны иным – сложным комплексом социальных и национальныхобстоятельств, в которых религия играет подчиненную роль. Конфликт в Косово –это в своей основе этносоциальный конфликт, а отнюдь не эпизод «всемирнойборьбы ислама с православием» или пресловутого «конфликта цивилизаций».

Особый интерес вызывает нетолько вопрос о том, какой тип общности – гражданской или этнической – имеетправо на самоопределение, которое будет признано международным сообществом, нои вопрос о том, кто является субъектом самоопределения в Косово с точки зренияразвития албанского этноса[48]. Иными словами, о чьем самоопределении идет речь – албанцевили косоваров? А этот вопрос тесно связан со следующим – после возможноговозникновения независимого Косово – как дальше будет выстраиватьсяэтнополитическая и государственная система Балкан. Превратится ли субэтносалбанской нации в Косово в особую этнополитическую (а может быть, со временем,и лингвистическую?) общность, и таким образом будут существовать двагосударства с этнически родственным составом населения? Или же пойдет процесс постепенногообъединения Албании и Косово, который может охватить и некоторые территории,населенные албанцами в сопредельных государствах. Вопрос же об особенностяхразвития и этнополитического самосознания сербов Косово также требует особогоизучения.

На данном этапе главнойявляется проблема их национального самоопределения, причем именно егоэтнотерриториальные аспекты. Это объясняется тем, что оба народа длительныйисторический период проживали на одной территории, и постепенно между нимисложились конфликтные взаимоотношения. В известной мере наблюдаемый намиконфликт можно назвать и гражданским, протекавшим в различных формах. Онпроходил и происходит в условиях, когда отсутствие или незрелость гражданскогообщества является одним из важных «конфликтогенных» факторов. Это делаетего  чрезвычайно трудно разрешимым,поскольку гражданское общество невозможно создать быстро и тем более невозможносоздать его извне.

Косово стало еще однимподтверждением «общеюгославского» явления: при полном крахе прежнейинтернационалистской идеологии, при отсутствии гражданского общества, вусловиях социальной маргинализации и распада государства в массовом сознаниипонятие «национальность» отождествляется с понятиями «нация» и «государство».Понятие имущественного права и социальных гарантий связывается лишь с принадлежностьюиндивида к этнической общности, которая якобы только и может обеспечить этигарантии, будучи субъектом всех видов права. Коллективные права и статуспреобладают над индивидуальными: вместо примата прав гражданина, индивидуумапо-прежнему провозглашается примат права коллективов, общностей, – на этот разне социальных, а этнических. В таких условиях неизбежно и возникновениеконфликтов (при отсутствии традиций согласования интересов в политическойкультуре) и общая криминализация. В этом смысле войны на постъюгославскомпространстве, в том числе и в Косово – это войны гражданские по характеру, и,одновременно, войны из-за отсутствия гражданского общества и войны, проходящаяв процессе его становления.

Когда речь о методах и формахопределения статуса Косово, надо думать не только о конфигурации границ, но и о сути конфликта, о том, как его еслине решить, то смягчить. Также надо отдавать себе отчет в том, что нет ни некоеймонолитной Сербии «вообще», ни монолитного Косово «вообще». И среди сербовСербии и Косово, и среди албанцев Косово есть люди разных политическихвзглядов, которые по-разному смотрят и на будущее края. Это показали ходизбирательных кампаний во время президентских, парламентских и местных выборов,а также их итоги. Сербия Бориса Тадича – одна, а Сербия Воислава Шешеля –совершенно иная. Косóва Хашима Тачи – это не Косóва Ибрагима Руговы. 

Внешнее военноевмешательство 1999 г.на сомнительных правовых принципах, тем не менее, остановило войну внутри государства. Однако межэтническийконфликт, ведущий к его распаду,погасить не удалось, он лишь приобрел иные формы и динамику. К сожалению,демократические процедуры пока остаются не формой новой политической – т.е.правовой и консенсусной – культуры на полиэтничной гражданской основе, а формоймежэтнического конфликта. Пока не удалось осуществить ни идею полиэтничногообщества, ни создать подлинно  правовуюдемократическую систему власти, ни выстроить эффективную экономическую систему,что обеспечивало бы  равноправие всехграждан, вне зависимости от национальной и конфессиональной принадлежности.Связано это, не в последнюю очередь, с тем, что оба общества – сербское икосовско-албанское – по социальной сути, традициям межэтнических отношений,правовой культуре и стадии развития отличаются от стран Западной и СреднейЕвропы, не говоря уже о США. Поэтому зачастую предлагаемые и реализуемыемеждународными организациями мероприятия вели и ведут к противоположным отожидаемых результатам. В результате ситуация вместо того, чтобы изменитьсяпринципиально, лишь развернулась на 180 градусов. Преследование и вытеснениеалбанского населения из Косово по этническому признаку сменилось напреследование и вытеснение населения сербского в соответствии с прежнимпринципом: «один этнос – одна конфессия – одна территория – одно государство».

Концептуальнаяошибка Запада – США и стран ЕС, объединенных в НАТО,  состояла в том, что своей опорой в борьбепротив сербского национализма и авторитаризма он сделал иной –албанско-косовский – национализм и авторитаризм. В результате столкнулись дваавторитаризма  – иной политической  культуры не было ни у сербов, ни у косовскихалбанцев (а также ни у албанцев Албании) и два терроризма – государственный иантигосударственный. Затем и Сербия, и Косово вступили в трудный ипротиворечивый этап преодоления авторитаризма и этнической нетерпимости. Сосвоей стороны, Россия сделала слишком большую ставку сначала на С. Милошевича,а потом на В. Коштуницу, ставшего фактическим, но неудачливым продолжателем егополитики. 

 В 1999 г. последовало удаление только сербскихвооруженных сил и разоружение только сербской стороны. По отношению квооруженным формированиям косовских албанцев идентичных мер предпринято небыло. После самопровозглашения независимости начала формироваться и армияКосово, в которой сербы служить отказываются. 

Если же говорить об элементах кризиса в Косово, то, преждевсего, это – конфликт между двумя национальными движениями, а также междугосударством и этносом в процессе национального самоопределения, понимаемого ивоспринимаемого как создание моноэтничной государственности. Кроме того,ситуацию в Косово можно рассматривать и с точки зрения взаимоотношений центр –периферия. Выше уже отмечалось, что проблема Косово является одним изпоследствий распада многонациональной этнотерриториальной федерации – Югославии(СФРЮ и СРЮ).

Статус Косово – это проблемацелостности полиэтничного государства,каковым является Сербия. Перед Белградом стоял и стоит нелегкий вопрос, скоторым  рано или поздно сталкиваетсякаждое полиэтничное и многонациональное государство – как сохранить своюцелостность – методами централизации, унификации и силового подавления, или жепредоставлением максимальной, в том числе и национальной, свободы. Эту жепроблему придется решать властям полиэтничногоКосово (Косовы) после самопровозглашения независимости.

А до этого косоварам надо былорешать, как осуществить свое самоопределение и добиться создания национальнойгосударственности вплоть до обретения государственной независимости в полномобъеме и национального суверенитета – путем ли сохранения  «своей» территории и государственности всоставе полиэтничного государства (автономия, федерация, конфедерация и т.д.)или же обязательным отделением, используя в том числе и методы вооруженнойборьбы.

С этой точки зрения  нельзя не упомянуть проявления до 1999 г. как государственноготеррора по этническому принципу со стороны сербского государства по отношению калбанскому национальному движению, так и антигосударственного террора состороны албанского национального движения в Косово (а после 1999 г. –  его протогосударственных структур) поотношению к сербам и сербскому государству.

Существенную роль играют иполитико-идеологическая и психологическая составляющие. В политическомманипулировании активно используются увязываемые с этническими конфессиональныемотивы, которые отождествляются с так называемым «цивилизационным».

Кроме того, современнымбалканским государствам и национальным движениям присуще стремлениепревратиться из объектов международных отношений в их равноправных субъектов.Суть политики Сербии, как и остальных балканских государств, принципиальноизменилась: они не могут и не хотят больше быть ни «мостом» между «Востоком»(Россией) и «Западом», ни ареной борьбы между ними. Это отразилось вовнешнеполитических доктринах практически всех постъюгославских государств.

В то же время в двустороннихотношениях и взаимных представлениях друг о друге сказывается неспособность каксербского, так и косовско-албанского современного политического классаотрешиться от политики 1980-х – начала 2000-х гг.

На пути разрешения ситуации вКосово – смягчения межэтнических противоречий и установления стабильности врегионе – находится множество препятствий.Прежде всего обе сторонывоспринимают Косово как исключительно «свою» этническую территорию безиноэтничного населения. В нынешнем дискурсе национальной идеологии ипсихологии  одной – сербской стороной (покрайней мере, значительной частью сербского общества) отделение Косововоспринималось бы как национальная трагедия, а другой – косовско-албанской в подавляющем большинстве – воспринималасьбы как трагедия неотделение. Ни одна из сторон не воспринимает Косово как полиэтничную, но исключительно как моноэтничную территорию и государственное образование[49].

В этих обстоятельствахдополнительным негативным фактором является этническое насилие, использованноеобеими сторонами и воспоминание о нем. Воспоминание о насилии и преступлениях(как индивидуальных, так и массовых, зачастую не расследованных и ненаказанных)[50]является элементом национального самосознания и исторической памяти и,следовательно, – фактором политики. У обеих сторон – как национальных движений– в силу специфики их исторического развития отсутствует правовая консенсусная и демократическая культуры. И это невина их, а беда.

Это привело к тому, что вусловиях, когда общественное движение и самосознание практически тождественнонациональному движению и самосознанию, сформировались независимые исамоизолировавшиеся друг от друга, почти не способные к диалогу политическиесистемы и государственные структуры, основанные на этническойсамоидентификации. Албанское население Косово и власти Приштины давно бойкотировалилюбые формы политического волеизъявления, организованные сербскими властями, асербское население собственно Сербии и Косово, а также официальный Белградигнорировали подобные же мероприятия косовско-албанской стороны на территорииКосово. Можно привести в пример референдум 2006 г. по проекту новойконституции Сербии: Косово было провозглашено неотъемлемой частью территорииСербии без учета мнения проживающего там албанского населения. По тому же«принципу» прошли и парламентские выборы в Косово в 2007 г. Равно какпрезидентские, парламентские выборы, а также выборы в местные органы власти вСербии в 2008 г.Не приняв участие в выборах в Косóве и не признав акт самопровозглашениянезависимости Косóвы 17 февраля 2008 г., сербские политики этой области (не без поддержкичасти официального Белграда) провозгласили создание собственных органов власти,не подчиняющихся Приштине. А те, в свою очередь, не были признаны ни Приштиной,ни международным сообществом. 

И сербские, икосовско-албанские политические лидеры находились и находятся под давлениемсвоего общественного мнения, что не позволяет им пойти навстречу друг другу.Даже тем из них, кто готов был бы это сделать. Можно предположить, что ситуацияначала медленно меняться во второй половине 2008 г. Политические классыпоставлены в такие условия, когда уступка – реальная или мнимая – означаетполитическую смерть. К сожалению,многие политики с обеих сторон не только не пытаются выйти из этой ситуации, нои продолжают играть на живучей этнонационалистической идеологии и психологии,надеясь таким способом заработать голоса избирателей. Таким образом, с обеихсторон мы видим кризис и политического сознания – идеологии и психологии, иполитической культуры.

Крайне слаба гуманитарнаясоставляющая – трагедии беженцев и перемещенных лиц также используютсяполитиками с обеих сторон в собственных интересах. Однако очень мало делаетсядля обеспечения их социальных и иных прав.

Сербское меньшинство в Косовооказалось в драматическом положении: оно находится между двух огней и полностьюдезориентировано. Пока ни Белград, ни Приштина не являются для него партнерами,которым можно доверять.

Ни одна из сторон не избавиласьи не отреклась от конфликтной и антидемократической традиции недавнегопрошлого. До сих пор не только не были принесены  взаимные извинения.

Если же говорить о внешнемфакторе, то однозначная поддержка извне идеи независимости, фактически –моноэтничной государственности, тем более самопровозглашенной, равно как и поддержка централизма и унитаризма, наделе означает поддержку национально-радикальных течений с обеих сторон, в товремя как требуется поддержка умеренных, склонных к нахождению взаимопониманиягруппировок – что и было провозглашено при создании «тройки» – Россия, ЕС, США.Однако и однозначная поддержка извне целостности Сербии также стимулируетнациональный радикализм с обеих сторон.

Признание этническойгосударственности, созданной путем этнического насилия, неприемлемо ни с точкизрения России, ни ЕС, ни США. Драма Косово (Косóвы) состоит в том, что нетолько отделение и провозглашение ее независимости,  но и сохранение края в составе Сербии внынешних условиях воспринимается как этническое насилие, как победа «линии» С.Милошевича.

Решение проблемы Косово состоитне в том, чтобы провести новую границу. Скорее, наоборот, как и раньше, новыеграницы породят новые противоречия и новые конфликты – новая основаконфликтности – новые этнотерриториальные притязания. И с этой точки зрениянезависимость Косово, равно как и целостность Сербии – не являются решением.

Кроме того, вряд лицелесообразно было выставлять временные рамки для переговоров – этого не былосделано ни в одном затяжном конфликте подобного рода. В данном же случаесторонам нужно было дать возможность преодолеть груз прошлого, посмотреть другна друга иными глазами. 

Возможно ли (было) сохранить единствоСербии или (не)разрешимая проблема статуса

В международном дипломатическом и научно-аналитическомсообществах различные варианты урегулирования проблемы Косово дебатировалисьуже давно[51].Оглядываясь в прошлое, рассмотрим некоторые из них.

Если ставить своей цельюсохранение Косово в составе Сербии, то официальному Белграду и сербскомуобщественному мнению прежде всего надо было найти ответы на два вопроса:во-первых, возможно ли и как заставить албанцев отказаться от de facto обретенной ими после 1999 г. государственности;во-вторых, в состоянии и каким путем Сербия могла бы обеспечить свою власть,свой контроль в (или над) Косово? На оба эти вопроса было трудно датьотвечающий реальности положительный для сербской стороны  ответ.

Однако если все же теоретическипредставить себе возможность существования Сербии как полиэтничногогосударства, в котором албанцы были бы вторым по численности народом и народом,составляющим большинство на территории Косово, то первым шагом к примирениюдолжно стать взаимное признание вины перед другой стороной и взаимные извинениялидеров и государственных деятелей. Обе стороны должны признать полиэтничныйхарактер общей территории проживания – Косово, а также равенство права ивозможностей всех его жителей. Независимо от социальной природы государства иэтнического состава его населения.

С чисто практической точкизрения сохранение связи Косово с Сербией в той или иной форме означало быпрекращение взаимного политического бойкота и формирование общей – полиэтничной– партийно-политической системы и структуры государственного управления[52]. Это означало бы предоставление равных прав всем гражданамСербии и Косово независимо от этнической и конфессиональной принадлежности,равного активного и пассивного избирательного права, занятие албанцами понациональности высших должностей в органах законодательной, исполнительной исудебной власти в Белграде и, с другой стороны, соответственно занятие таких жедолжностей сербами в Приштине (например – вице-президент, вице-премьер,вице-спикер, министры, руководители парламентских комитетов и т.д.). Впарламентах (а то, что Косово представляло бы собой как минимум автономное образование, не подлежит никакому сомнению) национальнымфракциям – албанской в Белграде и сербской – в Приштине – независимо от ихчисленности должны быть предоставлены реальные права в некоторых заранееоговоренных вопросах – даже права veto и определенысоответствующие правовые механизмы разрешения конфликтных ситуаций. Это и моглобы стать реальным соединением двух процессов – преодоления национальныхпротиворечий и становления демократической и консенсусной политическойкультуры. Однако это предполагает принципиально ныне отсутствующий уровеньдоверия. Ни сербское, ни косовско-албанское общество, ни политические классыобеих сторон к такому варианту не были готовы раньше, как пока не готовы исейчас. 

Вероятно,принцип, который давно и эффективно действует в западноевропейской иамериканской демократиях «один человек – один голос» должен быть дополнен,  по крайней мере, на определенный переходныйпериод равенством этнических общностей («один этнос – один голос»), т.е.коллективным правом. Впрочем, и в этом случае возникнут проблемы.

Первая –«права этноса» потребуют и другие национальности, проживающие как в собственноСербии, так и в Косово. Хотя проблема Косово – это прежде всего проблемаотношений между сербами и албанцами, на территории края проживают представителии других национальностей.

Вторая – помере процесса формирования социальной структуры и развития политическогопроцесса внутри этнических общностей будут возникать социально-политическиерасхождения,  что постепенно приведет ксозданию сначала коалиций партий различных этносов на основе идеологии, а неэтнического происхождения, а затем, возможно, даже к формированию полиэтничныхполитических партий (о том, скольтруден и долог этот процесс показывает пример Боснии и Герцеговины и Хорватии).Пока же любое голосование по политическим проблемам предрешено соотношениемчисленности различных этносов в структуре населения на каждой данной территории.

Политики вБелграде должны отказаться от манипулирования сербским меньшинством в Косово.Надо всерьез, а не для победы на выборах заняться и судьбой беженцев из Косово,находящихся на территории Сербии. А проблема беженцев, равно как и проблемаисторических памятников на территории Косово – это, увы, предмет политическихспекуляций для манипулирования избирателями. Реальным же решением обеих проблемни Белград, ни Приштина, ни международное сообщество пока не занимаются.

Наконец,властям и Сербии, и Косово надо заняться решением социально-экономических иправовых проблем, которые ждут своего решения с конца 80-х гг.

Словно признавая неизбежностьнезависимости Косово – будь то международно согласованной илисамопровозглашенной – часть сербских политиков-националистов выдвигает вопрос отак называемой «компенсации» – выходе Республики Сербской в результатереферендума из состава Боснии и Герцеговины и присоединении ее к Сербии (и вданном случае исходя из этнического состава населения РС судьба референдума,если бы он состоялся – его перспективы отдельный вопрос – представляется предрешенной). Это было бы крайнеопасным, учитывая неизбежную общую дестабилизацию границ на постъюгославскомпространстве. Следующим шагом неизбежно стало бы  присоединение областей БиГ, населенныххорватами, к Хорватии. Что же будет с небольшими и разрозненными мусульманскимиобластями? В результате этого вероятность нового вооруженного конфликта станетвесьма высокой. А в этом конфликте боснийско-мусульманское национальноедвижение неизбежно будет искать союзников во вне, что создаст возможностьусиления в этих областях позиций государств и группировок, исповедывающихидеологию радикального ислама. Заинтересованы ли в этом Сербия и сербы? Да ивсе ли жители РС хотят присоединиться к Сербии или же они в рамках БиГ хотяткак можно скорее войти в ЕС? Искренняя ли игра в референдум сербских политиковБиГ?

Не говоря уже о том, что самапостановка вопроса о «компенсации» дискредитирует один из основополагающихтезисов сербской радикальной национальной идеологии – о Косово как о «колыбели»сербского народа. Возникает естественный вопрос: возможно ли компенсироватьутрату единственной «колыбели»? Фактически предложение о «компенсации»показывает, что и в случае Косово речь идет об обыкновенных этнотерриториальныхпритязаниях на основе естественного права. Не говоря уже о том, что всовременных условиях «величие» и «сила» государства отнюдь не определяютсяразмером его территории. Да и есть ли у Сербии, самой задыхающейся от множествазастарелых социально-экономических проблем, силы «поднять» территорию РеспубликиСербской?

Осуществление подобного плана,который никто не может рассматривать всерьез, могло бы нанести непоправимыйущерб и международному праву, и всей системе международных и межгосударственныхотношений  в Европе. На каком основании одномугосударству в качестве «компенсации» за утрату части территории предоставлятьтерриторию другого государства (при всей недостаточности современнойбоснийско-герцеговинской государственности), международно признанного членаООН?  На основании естественного права?Но в РС проживают не одни сербы. На основании исторического государственногоправа? Но эти территории никогда не входили в состав сербского государства.Поэтому подобные планы – прямой путь к возобновлению с таким трудомпритушенного этнотерриториального конфликта в БиГ, которому, в случае новойвспышки, границ и конца не будет видно.

Более того, если сейчас мыговорим о падении влияния России в регионе, то в случае выдвижения или дажеподдержки подобных планов некоторых сербских политиков Москва рискует снискатьсебе в глазах и самих сербов, и соседних с ними народов репутацию подстрекателянового конфликта, что нанесло бы ей непоправимый урон. Даже в глазах тех, ктополагает, что сильная Сербия – это Сербия, обладающая максимально возможнойтерриторией, а вовсе не Сербия с развитым обществом, эффективными институтамигосударственной власти и сильной социальной политикой.

Именно политика «компенсаций»,проводившаяся «великими державами» в XIX – начале ХХ вв., не впоследнюю очередь и заложила основы современных конфликтов. Да и разве внедостатке территории кроется причина кризиса сербской государственности? Какраз наоборот, притязания на другие территории, получившие свое максималистскоеразвитие во времена режима С. Милошевича, и завели Сербию в политический,экономический и нравственный тупик, ясный и явный выход из которого непросматривается до сих пор. Не менее «оригинальным» является и предложениевыплаты Сербии некой финансовой компенсации за Косово. Кто будет ее выплачиватьи кому? Как обеспечить контроль за сохранностью и  использованием этих средств?

Еще одним обсуждавшимсявариантом решения был раздел Косово по этнотерриториальному признаку. Однако иэтот вариант не представляется осуществимым и ведущим к стабильности в регионе.Во-первых, он ставит под вопрос существование самой сербской государственности.И дело здесь не только в том, что отделения от Сербии потребуют три области наюге собственно Сербии, где албанцы составляют большинство населения – Медведжа,Буяновац и Прешево. В Сербии существуют и другие вопросы, связанные с проблемойстатуса и территориальной целостности – Санджак и Воеводина.

Сторонники раздела Косово вподтверждение своей правоты ссылаются на пример раздела Кипра. Однако этааналогия не представляется убедительной: раздел Кипра был осуществлен врезультате военной интервенции, Турецкая Республика Северного Кипра остаетсяникем не признанной кроме Турции, а раздел острова и государства не привел нетолько к устранению, но и к смягчению межэтнического конфликта. Не говоря уже отом, что сама идея раздела Косово была отвергнута и обеими сторонами, имеждународным сообществом еще в 1999 г. – наряду с возвращением ситуации до 1999 г. и образованиемКосово союзов с другим государствами «нет» было сказано и его разделу. Крометого, призыв опереться на пример Кипра опровергает тезис о «прецедентности»ситуации Косово.

Независимость, как впрочем илюбое иное решение на данном этапе, по-видимому,  не является окончательным. Оно могло статьтаковым в случае достижения юридически оформленной политической договоренностимежду Белградом и Приштиной, которая имела бы значение не только для них, но идля других столиц региона. Однако этого не произошло и скорее всего нынешнеерешение будет лишь этапом на пути поиска грядущего, долгосрочного, ещеневедомого. Самопровозглашение независимости Косово стало наиболее тяжелым,т.е. конфликтным вариантом развития и для сербско-албанских двустороннихотношений (причем для обеих сторон), и для международной ситуации в целом, идля мировой дипломатии, и для отношений России с США и ЕС. Могут появитьсяновые дестабилизирующие и конфликтогенные факторы, прежде всего –этнотерриториальные  претензии. Поэтомусейчас надо думать о том, как минимизировать грядущий ущерб, не «глобализируя»и не абсолютизируя так называемый «прецедент Косово (Косóвы)»[53].

Где он, этот день?

17 февраля  2008 г. (или любая иная дата в календаре) моглобы стать днем окончания процесса распада Югославии и связанной с ним чередойэтнополитических конфликтов на Балканах. Это произошло бы в том случае, если бынезависимость Косóвы была бы результатом переговоров и достигнутого на нихсогласия между Белградом и Приштиной. К сожалению, произошло иначе – событиястали развиваться по наиболее жесткому и трудному сценарию. Поэтому телекамерыпоказывают нам ожесточение с обеих сторон. В Приштине – ожесточениепобедителей, в Белграде – ожесточение проигравших. Не отрицая историческуюзакономерность возникновения процесса национального самоопределения у албанцевКосово, трудно согласиться с нынешним методом обретения этого самоопределения и временем его провозглашения.Анализируя произошедшее, необходимо провести грань между историческойнеизбежностью независимости Косово – как результата процесса национальногосамоопределения, и целесообразностью его самопровозглашения в конкретныхполитических условиях.

Косовары провозглашают независимость.Сербы протестуют – обе стороны в своем праве. При этом для обоснования своихпозиций обе стороны ссылаются на одни и те же принципы и идеи. Оба народастремятся к самоопределению, которое, согласно балканской идейно-политическойтрадиции заключается, помимо прочего, в том, чтобы этническая территориясовпадала с территорией государства.

С конца ХVIII в. в развитииЕвропы сталкиваются две тенденции – многонациональные государства стремятся ксамосохранению существовавших границ, а неполноправные народы, их населяющие –к национальному самоопределению. Национальное самоопределение – если оновозникает в форме стремления к созданию независимого государства – практическивсегда одерживает верх, иногда даже спустя многие десятилетия.

Косово – часть истории сербов.Но и часть истории албанцев. Вдаваться в бесплодные споры о том, кто раньшепришел на эту территорию, не имеет смысла. Не только албанцы Косово имеют правона самоопределение, но и Сербия как государство не только может, но и обязанапредпринять все усилия для сохранения своей территориальной целостности.

В ситуации, сложившейся врезультате исторического развития Югославии как государства и Балкан какрегиона, в особенности в 90-е годы, отделение Косово стало неизбежным. Однаковажна была не только цель – важен был и способ достижения цели. Учитываятрагический опыт ХХ в., было важно, чтобы самоопределение Косово былодостигнуто мирным путем в результате переговоров.Нынешние же события означают, что развитие межэтнических отношений (и не толькомежду сербами и албанцами Косово) и дальше пойдет по конфликтному пути. А этоможет усилить   радикальные, дажеэкстремистские тенденции как в Косово – Косóве (победа, которая можетвдохновить представителей албанского национального движения в других балканскихстранах на новые требования, не обязательно немедленно), так и в Сербии слозунгами реванша и возврата в прошлое. Все это откладывает надолго как вКосово, так и в собственно Сербии формирование полиэтничного демократическогоправового государства и установление мира в регионе. А это означало бысохранение полиэтничного состава населения Косово (независимо от егогосударственной принадлежности) при соблюдении равных – индивидуальных иколлективных – прав всех населяющих его граждан, независимо отнациональной  и конфессиональнойпринадлежности и численности этнических коллективов. Причем не только сербов,но и представителей всех народов, населяющих Косово.

Очень важно будущее развитиевзаимоотношений Косово не только с Сербией, но и с другими балканскимистранами, которые занимают весьма сдержанную и острожную позицию. Насколькосможет выстроить с ними новое руководство отношения, дабы не нарушитьсложившуюся после распада Югославии систему государственных границ на Балканах– это большой и больной вопрос.

Важно, чтобы албанский вопросне становился общебалканским, а в каждом конкретном случае оставался в рамкахсуществующих ныне государств.

И, наконец, аспект глобальный.Общая ошибка «великих держав» состоит в том, что Косово для них по-прежнемуосталось ареной соперничества, а не стала ареной сотрудничества. Если быпосредники не соперничали друг с другом, а совместно поддерживали способные ккомпромиссу силы, результат был бы иным. С одной стороны, в подобных конфликтах невозможно выставлять жесткиевременные рамки, а с другой – некорректно рассматривать сквозь призму Косововсе остальные этнополитические проблемы в Европе. Скорее, наоборот: не Косовонадо приводить в пример другим странам, а другие страны, где сходные проблемыбыли решены мирным путем, приводить в пример Косово. Например, распад СССР (1991 г.), «бархатный развод»Чехии и Словакии (1992–1993 гг.), да и решение вопроса о выходе Черногории изсостава Государственного союза Сербии и Черногории (2006 г.). Кроме того, надобыть очень осторожным с проведением пространственных (с другими государствами)и хронологических (с другими историческими эпохами) параллелей. Во-первых,аналогии – не доказательство. Во-вторых, сами эти разговоры, которые вышли изсугубо экспертно-аналитического сообщества на широкий простор теле- ирадиоэфира и на страницы массовых изданий, проникли в выступления политическихлидеров, не предупреждают, а только стимулируют подобные процессы.

Политическая линиявеликосербского национализма, восходящая к середине ХIХ в., к «Начертанию» ИлииГарашанина и продолжившаяся в 1910–1920 гг. через Николу Пашича к «Меморандуму»Сербской академии наук искусств 1986 г. потерпела очередное поражение. Политику Тито,ориентированную на сотрудничество с Востоком и Западом, сменила сербская националистическая политика С. Милошевича,главным инструментом которой стала игра на противоречиях и сталкивание междусобой России, с одной стороны, и США, НАТО и ЕС – с другой. Первая вела кстабильности Югославии, вторая –  привелак распаду Югославии и может привести к распаду Сербии. В последний год, послепрезидентских и парламентских выборов, во внешней политике Сербии наметиласьтенденция (при всех понятных отличиях ситуации 1950-1980-х гг. и 2000-х гг.) квозвращению поддержания плодотворных и дружественных отношений как с «Западом»,так и с Россией. Сегодня это понимают не только реформаторы из Демократическойпартии президента Бориса Тадича и партии «Г-17+», но даже некоторые деятелиСербской радикальной партии, например – исключенный их нее в начале сентября 2008 г. бывший до недавнеговремени правой рукой В. Шешеля Томислав Николич.

Конфликтное провозглашениенезависимости Косово свидетельствует и о кризисе мировой дипломатии, которая несумела предотвратить превращение небольшого регионального этнического конфликтав Европе в глобальную проблему, которая оказывает негативное влияние на всюсистему международных отношений и обостряет и без того  сложные отношения между ведущимигосударствами. Дипломатия оказалась подчинена пропаганде. 

Сегодня задачи, ответственностьза решение которых лежит и на Белграде с Приштиной, и на Вашингтоне, Брюсселе иМоскве состоит в следующем: минимизировать ущерб системам международных имежнациональных отношений, нанесенный односторонним самопровозглашениемнезависимости Косово; удержать стороны от любых военных и насильственныхдействий; обеспечить права сербов и представителей других народов на территорииКосово; обеспечить достойную жизнь тем людям, которые уже покинули Косово (вэтой связи значительную роль могли бы сыграть подписанные в Москве нефтегазовыесоглашения России и Сербии 2008 г.); обеспечить сохранность и реставрацию историческихпамятников общемирового значения на территории Косово независимо от ихэтноконфесиональной принадлежности.

[1] Подробнее об этом см.: РоманенкоС.А. История и этнонационализм в постсоциалистическом мире: югославскийвариант // Национализм в мировой истории / Под ред. В.А. Тишкова и В.А.Шнирельмана. М., 2007. С. 408–451.

[2] Термин «регион» в научной литературе употребляется в двухзначениях. Во-первых, близком значению слова «область» внутри государства, вданном случае – Сербии. Во-вторых, как «историко-географический регион» –Западные Балканы (Юго-Восточная) и Центральная Европа.

[3]Мартынова М.Ю. Этническиеменьшинства в СР Югославии // Этнические проблемы и политика государств Европы.М., 1998. C.280-288.

[4] НИН. Београд. 1999. 16 сент.

[5]В данном случае слово«мусульманский» используется как этноним.

[6] Напр., см.: Смирнова Н.Д. История Албании в ХХ веке. М., 2003. С.118; Petranović B., Zečević M. Jugoslavija1918/1984. Beograd. 1985. S.153;Национальный вопрос на Балканах через призму мировой революции в документахцентральных российских архивов начала – середины 1920-х годов /Под ред.Гришиной Р.П. Ч. 1–2. М., 2000–2003.

[7] Романенко С.А. «Неистовая, ожесточенная война за существование». Национальные движениянародов Югославии 1941–1945 // Славянский альманах, 2004. М., 2005.С.285–340.

[8] Более подробно о ситуации в Косово иМетохии во время Второй мировой войны напр. см.: Hadri A. Narodnooslobodilački pokret na Kosovu. 1941–1945.Beograd, 1973. S. 73–392; Imami P. Srbi i Albanci kroz vekove. Beograd, 2000; Коматина Б. Југословенско-албански односи 1979–1983. Белешке исећања амбасадора. Београд, 1995. С. 15–19;Коматина М. Енвер Хоџа и југословенско-албански односи. Београд, 1995. С.9–35, 143–165; Косово. Международные аспекты кризиса. M., 1999. C. 82–85; Horvat B.Kosovsko pitanje. Zagreb, 1989. S. 68–79; MalkolmN. Kosovo.A Short History. London, 1998. S. 289–333.

[9] Horvat B. Kosovskopitanje. S.78.

[10] БатаковићД. Косово и Метохија. Историја и идеологија. Београд–Ваљево-Србинје, 1998.С.155.

[11]Hadri A.Narodnooslpbodilački pokret na Kosovu… S.282-284. Также см.:  PetranovićB.,Zečević M. Jugoslavija.S.412-413.

[12] Напр., см.: Ляука И. Эволюция Проблемы Косовы и ее современное состояние:Автореф. дис. … канд. полит. наук. М., 1994. С. 16; Левитин О.Л.. Проблемы югославско-албанских отношений послевоенногопериода. (1940–е – начало 1990–х гг.). Автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 1995. С. 10; Balkanski ugovorni odnosi.Dvostrani i višestrani  međunarodniugovori i drugi diplomatski akti o državnim granicama,  političkoj i vojnoj saradnji, verskim ietničkim manjinama. Priredio Momir Stojković. T.  II. Beograd, 1998.      S. 583–585, 601–603.

[13] История Югославии. Т. II. М., 1963. С. 226. Также см.: Balkanskiugovorni odnosi. Dvostrani i višestrani međunarodni ugovori i drugi diplomatski akti o državnim granicama,  političkoj i vojnoj saradnji, verskim ietničkim manjinama. Priredio Momir Stojković. T. III. Beograd, 1999. S.583–584; Petranović B., Zečević M. Jugoslavija. S. 526, 530–531, 559, 627.

[14] Напр., см.: Джилас М. Тито – мой друг и мой враг. Париж, 1982.

[15]ГиренкоЮ.С. Сталин–Тито. М.,1991. С.309-310; Смирнова Н.Д.Конфликт в Косово как часть «албанского вопроса» // Косово. Международныеаспекты кризиса. М., 1999. С.85–86.

[16] См.: Восточная Европа в документахроссийских архивов. Т.I-II. М.- Новосибирск, 1997-1998; Malkolm N. Kosovo. P.319–320.

[17] Восточная Европа в документах российскихархивов. Т. I. С.206-213.

[18] Там же.

[19] Там же.

[20] СмирноваН.Д. Конфликт в Косово как часть «албанского вопроса». С.85-86.

[21] Напр., см.: Восточная Европа вдокументах российских архивов. Т.II. C.83-85, 505, 565-566, 591-595, 734-738; Хрущев Н.С. Воспоминания. Время. Люди. Власть. Кн. 3. М., 1999. С.125,145–146; Banac I. Sa Staljinom protivTita. Zagreb, 1990. S.213–221.

[22] Horvat B. Kosovsko pitanje.S.139-140.Естественно, были и другие лозунги.

[23] Petranović B., Zečević M. Jugoslavija.S. 975–976.

[24] РоманенкоС.А. «Хорватская весна» и советско-югославские отношения на рубеже1960-1970-х гг. // Славяноведение, 2008. №3. С.60-75; Средняя Европа. Межнациональныеи межгосударственные отношения. ХII-ХХ вв. Сборник памяти Т.М. Исламова. СПб, Алетейя, 2009.С.408-436.

[25] Politički lexikon. Beograd, 1979. S.437; Cani B., Milivojević C. Космет иlи Kosova. Beograd, 1996. S.248–250.

[26] Cani B., Milivojević C. Космет иlи Kosova. S.250.

[27]Horvat B. Kosovsko pitanje. S.134-147; MatkovićH. Povijest Jugoslavije. 1918-1991. Hrvatski pogled. Zagreb,  1998. S. 356–457, 371–374, 386–388; Pirjevec J. Jugoslavija. 1918–1992.Koper, 1995. S.288, 362–366. 

[28] Смирнова Н.Д. Конфликт в Косово как часть «албанского вопроса». C.97-98.

[29] Petranović B., Zečević M. Jugoslavija. S. 1077–1086;12.kongres Saveza komunista Jugoslavije – Referat. Rezolucije. Statut SRJ.Završna riječ. Beograd, 1982. S.48–52.

[30] Цит. по: Михаиловић К., Крестић В. «Меморандум САНУ». Одговори на критике. Београд, 1995. С.133-136.

[31] Там же.

[32]Там же.

[33] Цит. по: Михаиловић К., Крестић В.«Меморандум САНУ». Одговори на критике. Београд, 1995.         С. 133-136. Tакже cм.: Дамњановић Ј. Косовска голгота: Intervju. Посебно издање. Београд, 1988, октобар.

[34] Ramet S.P. Nationalism and Federalism in Yugoslavia. 1962–1991: Secondedition. Bloomington and Indianapolis, 1992.  P. 225–238.

[35] Silber L., Little A. Smrt Jugoslavije.Prevod sa engleskoga. Opatija, 1996. S.17–19; Gard P. Život i smrt. Jugoslavije.Prevod sa francuskog. Zagreb, 1996. S. 217–232,366–367.

[36] Zirojević O. Kosovo u kolektivnom pamćenju //Srpska strana rata. Trauma i katarza uistorijskom pamćenju. Priredio Nebojša Popov. Beograd,1996. S. 201–231; Требјешанин Ж. Карактер као судбинанарода // Требјешанин Ж. Политика идуша. Београд, 1995. С.196.

[37]Устав Републике Србиjе. C. 30–31; Устав Савезне Републике Jугославиjе. См.также: Зечевиh М. Jугославиjа1918–1992. Jужнословенски државни сан и jава. Београд, 1994. С. 202–212,221–222; Horvat B. Kosovsko pitanje. S. 135; MatkovićH. Povijest Jugoslavije. S. 371–-373; PirjevecJ. Jugoslavija. S. 385–387,394–396; Malcolm N. Kosovo. P.327–356; Unfinished Peace. Report of the International Commission on theBalkans. Aspen Institute & Carnegie Endowment for International Peace.1996. P. 112–127.

[38] Cani B., Milivojević C.Космет иlи Kosova. S.267. Также см.: Judah T. The Serbs History.Myth & Destruction of Jugoslavija. Second edition. New Haven and London,2000. P. 345.

[39]CaniB., Milivojević C. Космет иlи Kosova. S. 268–270.

[40]  Там же; Так же см.: Petrović M. Pitao sam Albance sta žele: a onisu rekli: republiku... ako može. Beograd,1995.

[41] Cani B., Milivojević С.Космет иlи Kosova. S. 253–261.

[42] Албанцы были меньшинством в Сербии, носоставляли большинство на территории Косово.

[43]  Полностью текст см.: Cani B., Milivojević С.Космет иlи Kosova. S. 253–261.

[44] РоманенкоС.А. «Сэр, ради вас я не собираюсь начинать третью мировую войну!».Политики, генералы и поэты в Косовской битве 1999 г. // Европейские сравнительно-историческиеисследования. География и политика. Вып. 2. М., 2006. С. 263–289.

[45] СмирноваН.Д. Конфликт в Косово как часть «албанского вопроса». С. 79–80.

[46] См.: РоманенкоС.А. Югославия, Россия и «славянская идея». М., 2002. С. 440–476.

[47] Романенко С.А. История и этнонационализм в постсоциалистическом мире: югославскийвариант (1980–1990-е гг.) // Национализм в мировой истории. М., 2006. С. 408–451; Романенко С.А. Историко-политическаятипология кризисов на Балканах в ХIХ – ХХ вв.  и их рольв международных отношениях // Россия на Балканах. М., 1996. С. 9–30. 

[48] Эту мысль высказала на конференции Н.К.Меден.

[49] См.: Srpska strana rata. S. 201–266.

[50] Напр., см.: Романенко С.А. Закончилась ли на территории распавшейся ЮгославииВторая мировая война? // Память о войне 60 лет спустя. Россия, Германия,Европа. М., 2005. С. 452–462.  

[51] Об оценках ситуации в Косово экспертамибалканских стран см.: Улунян А.А.,Кулешов С.Г. Фактор Косово. М., 2007. Также см.: Этнополитические конфликты в Югославии и страныЮго-Восточной Европе. Отв.ред. – А.А. Язькова и С.А. Романенко. М., 1999.

[52] Идея высказана на конференции А.А.Улуняном

[53] Напр., см.: Романенко С.А., Маркедонов С.М. Косово: прецедент или исключение? //Индекс безопасности. 2008.  №1(84). С.71–82.