Миграция в России: западный дрейф

Центр демографии и экологии человека Института народнохозяйственного прогнозирования РАН
		ЭЛЕКТРОННАЯ ВЕРСИЯ БЮЛЛЕТЕНЯ «НАСЕЛЕНИЕ И ОБЩЕСТВО»
117418, Москва, Нахимовский пр-т, д. 47, ИНП РАН; Телефон (095) 332-4289; Факс (095) 718-9771

Пять миграционных зон

Вот уже полтора десятилетия в России действует новая схема территориального перераспределения населения, с легкой руки Ж.А. Зайончковской получившая название «западный дрейф». Население страны теперь движется с востока на запад — из недавно обжитых и малонаселенных территорий Зауралья в староосвоенные регионы центральной и южной частей страны. Понять масштабы этого движения, его динамику, можно путем рассмотрения ситуации по крупным частям страны. Наиболее просто это сделать по семи федеральным округам. В 90-х годах прошлого — начале нынешнего столетия население стягивалось в Центральный, Приволжский и Южный округа, тогда как остальные испытывали миграционную убыль (табл. 1). При этом Центральный округ привлекал население из всех без исключения округов, Приволжский — из всех, кроме Центрального, Южный уступал двум первым. За ними следовали Северо-Западный, Уральский и Сибирский округа, на последнем месте был Дальневосточный округ, отдающий население всем другим округам.

Ситуация не была статичной, в лидерах внутрироссийского миграционного обмена оказывались то Южный, то Приволжский, а с 1995 года — Центральный федеральный округ. Дальневосточный и Сибирский занимали последние позиции. Но неизменным остается только одно: устойчиво теряют население округа восточной части страны, а привлекают мигрантов — западные.

Однако федеральные округа — не самые подходящие для анализа миграционной ситуации пространственные группировки регионов. Так, Северо-Западный округ составляют миграционно привлекательные Санкт-Петербург, Ленинградская область, и регионы интенсивного оттока населения — Мурманская область и Республика Коми. Очень неоднородны Южный и Сибирский округа. В результате миграционные итоги этих образований дают как бы «среднюю температуру по больнице». Для более наглядной картины пространственного перераспределения населения разделим территорию страны на 5 крупных регионов (рис. 1).

Рисунок 1. Основные миграционные зоны в России

1. Европейская принимающая зона, которую составляют Центральный и Приволжский округа, часть Северо-Западного (бывший Северо-Западный экономический район, Карелия, Калининградская и Вологодская области), часть Южного округа (Краснодарский и Ставропольский края, Ростовская, Волгоградская и Астраханская области, Адыгея). Эта зона занимает всего 15,3% российской территории, но концентрирует 66,4% ее жителей. Плотность населения здесь в 4,3 раза выше среднероссийской, и почти в 11 раз выше, чем суммарно в остальных частях страны.

2. Европейский Север — Мурманская, Архангельская области, Республика Коми и Ненецкий АО. Несмотря на небольшое число входящих в него регионов и малочисленность населения, занимает почти 7% территории страны.

3. Республики Южного федерального округа (все, за исключением Адыгеи). Занимая всего 1% российской территории, они концентрируют 4,4% населения страны, средняя плотность населения в них такая же, как в европейской принимающей зоне.

4. Урал и Западная Сибирь — Уральский округ и часть Сибирского (Новосибирская, Омская, Томская, Кемеровская области, Алтайский край, республики Хакасия и Горный Алтай). По площади занимаемой территории эта группа регионов превосходит европейскую принимающую зону, а по численности жителей уступает ей в 4 раза. Плотность населения здесь на уровне средней по стране.

5. Восточная отдающая зона, которую составляют остальные регионы Сибирского округа и Дальневосточный округ. Это 60% российской территории с живущими на них немногим более чем 10% россиян. Средняя плотность населения — 1,4 человек на кв. км, и она в последние годы сокращается вслед за убывающим населением.

Результаты внутрироссийской миграции между выделенными крупными группами регионов приведены в табл. 2:

Европейская принимающая зона за счет миграции из других частей страны в 1991-2003 годах получила 1,9 млн. человек. Потоки мигрантов шли с трех сторон: Европейский Север и Республики Северного Кавказа дали по 20% миграционного прироста, а восток страны — 60%. Именно последний поток и формируют достаточно мощный «западный дрейф», который перераспределяет население между азиатской и европейской Россией.

Восточная отдающая зона за вышеуказанный промежуток времени отдала на запад 1,1 млн. человек, из которых 78% расселились в европейской принимающей зоне, 22% — на Урале и в Западной Сибири. Между Европейским Севером, республиками Кавказа и восточной отдающей зоной миграционный обмен, конечно же, существует, но он не ведет к существенному перераспределению населения, т.к. имеет фактически «нулевой» результат.

На полюсе миграционного притяжения есть перемены

Рассмотрим подробнее миграцию в вышеназванных частях страны отдельно.

Регионы Европейской принимающей зоны в начале 90-х годов все без исключения стали привлекательными как для внешних, так и для внутренних мигрантов. Но в последние годы мощность потока несколько ослабевает. Если в 1990-х годах регионы этой зоны получали по 160 тысяч человек миграционного прироста ежегодно, то в 2001-2003 годы — менее чем по 100 тысяч. Ослабевает и западный дрейф, пополнявший принимающую зону на 100 и 60 тысяч соответственно. Получается, что с общим сокращением миграционной активности населения сокращается и перераспределительная роль внутренней миграции, по крайней мере, на уровне крупных частей страны.

Несмотря на относительно небольшую площадь и компактность территории, принимающая зона крайне неоднородна. Среди составляющих ее регионов выделяются несколько лидеров и лидирующих групп.

Бесспорное первенство принадлежит столичному региону, объединяющему Москву и Московскую область. Столичный регион имеет положительный баланс миграции со всеми без исключения регионами страны, он получил за 1991-2003 годы 616 тысяч миграционного прироста, что составляет почти треть миграционного прироста всей принимающей зоны. Это существенно превосходит его долю в населении. В последние годы роль столицы еще более возросла.

Однако московский регион принимает даже не столько мигрантов из других частей страны, сколько перераспределяет в свою пользу население самой принимающей зоны, регионы которой обеспечили 57% миграционного прироста столицы с областью. Миграция с востока дала 30% прироста, и только 13% обеспечила миграция с Севера и Юга страны.

Рисунок 2. Основные составляющие внутрироссийской положительной нетто-миграции Московского региона в 1991-2003 гг.

Основные доноры столичного региона — его ближайшие соседи: Тверская, Владимирская, Калужская, Тульская, Рязанская области. Их «соседское положение» играет двоякую роль. С одной стороны, близость к столице делает ее соседей более привлекательными для мигрантов из других регионов. Но недвижимость в Москве и ближнем Подмосковье дорога, в разы дороже, чем в таких городах, как Александров, Обнинск, Конаково, поселках вдоль основных авто- и железнодорожных магистралей. Живя здесь, можно ездить на работу в столицу. С другой стороны, жителям этих регионов проще перебраться в столицу и Подмосковье, они имеют конкурентные преимущества перед жителями других регионов в плане получения информации, личных контактов, трудовых и семейных связей. Немаловажно и то, что сама Москва активно идет в эти области, используя их рекреационные возможности, что многократно увеличивает экономические и деловые контакты, в т.ч. на индивидуальном уровне.

Таким образом, центростремительность миграционных потоков в современной России выражена очень сильно: население стекается в Центр Европейской части, в пределах нее — в Московский регион и ряд прилегающих регионов, Москва же привлекает всех, включая жителей Московской области.

Даже такому крупному городу, как Санкт-Петербург, на этом фоне уготована лишь роль второго плана. Несомненно, являясь центром притяжения мигрантов всероссийского масштаба, северная столица может успешно конкурировать с Москвой только за мигрантов из регионов Европейского Севера, а также соседних Новгородской, Псковской областей и Карелии.

Москва и Московская область в 2001-2003 годах получили 258 тысяч из 391,5 тысячи миграционного прироста (66%) в результате перераспределения населения между регионами страны (в 1991-2000 годах — 20%). Таким образом, в пределах Европейской части восстанавливается картина миграции населения, характерная для 70-х — 80-х годов 20 века (см. вставку 1), только внутренняя миграция в еще большей мере ориентируется на Москву.

К миграционно привлекательным регионам в пределах европейской принимающей зоны относятся также Самарская и Нижегородская области, собирающие население соответственно с северной и южной частей Приволжского федерального округа, а также Краснодарский край и Белгородская область. Миграционная привлекательность последней вообще сложно объяснима: ни экономические, ни природно-климатические условия не выделяют ее из круга соседних регионов. Да и Белгород — не такой уж крупный городской центр, каким является, например, Нижний Новгород. По всей видимости, здесь играют роль субъективные факторы: протекционистская позиция областных властей, «позитивный», новаторский образ области, известной на всю страну благодаря умелой информационной компании. Возможно, какую-то роль играет и близкая расположенность к крупнейшему городу Украины — Харькову. В результате область отдает население только Москве с областью и Санкт-Петербургу, получая за счет мигрантов из других регионов серьезную подпитку депопулирующему населению.

Однако, принимая мигрантов из других частей страны, все большая часть регионов европейской принимающей зоны имеют отрицательный миграционный баланс (рис. 3). Если в 1990-е годы мощный западный дрейф помогал им компенсировать потери населения с Москвой и другими крупными центрами, то в последние годы его ресурсов не хватает.

Рисунок 3. Регионы принимающей зоны: результаты внутренней миграции в 1991-2000 (А) и 2001-2003 (Б) годах

Свидетельствует ли это о «размывании» принимающей зоны? Скорее нет, так как все ее регионы имеют прирост в миграции с остальными частями страны. Но процессы перераспределения населения в пределах самой зоны в пользу наиболее привлекательных регионов, прежде всего — Москвы, делают их отдающими. Как видно из табл. 3, у типичных регионов принимающей зоны, имеющих миграционную убыль в последние годы, складывается положительный миграционный баланс с другими регионами страны.

Рис. 4 показывает, насколько не хватает мигрантов в последние годы отдельным регионам-аутсайдерам принимающей зоны. При том, что по сравнению с 1990-ми годами притягивающая роль столичного региона в целом усилилась, потоки из других регионов постепенно ослабевают.

Рисунок 4. Составляющие внутрироссийской нетто-миграции отдельных областей европейской принимающей зоны в 2001-2003 годах, тыс. человек

Регионы-аутсайдеры в пределах принимающей зоны подвергаются двойному миграционному прессингу: многие из них отдают население ближайшему крупному центру (например, Самаре), а также Москве. В условиях ослабления потока с востока страны и сокращения миграции из СНГ, такая миграция усиливает депопуляцию в этих регионах. А учитывая, что уезжают наиболее социально активные люди, прямым следствием этого является деградация трудового потенциала регионов.

Север пустеет, а югу запустение не грозит

За 1991-2003 годы население Европейского Севера только за счет внутрироссийской миграции сократилось на 10%, причем почти все потери связаны с выездом в европейскую принимающую зону. Наиболее активно северяне выезжают в Санкт-Петербург и Ленинградскую область, затем — в Москву (рис. 5). Поток с Европейского Севера более ориентирован на «северную столицу» ввиду ее более близкого географического расположения.

Рисунок 5. Основные составляющие внутрироссийской отрицательной нетто-миграции Европейского Севера в 1991-2003 годах, %

Европейский Север, хотя и находится географически на западе страны, не получает населения за счет «западного дрейфа». Весь этот поток оседает в центральных и южных частях страны, сильно депопулирующих и, несмотря на относительно высокую плотность населения, испытывающих почти повсеместную его нехватку [1]. К тому же, европейская принимающая зона имеет лучшие в стране климатические условия и гораздо более широкий спектр возможностей, предоставляемых мигрантам.

На индивидуально-бытовом уровне это тоже легко объяснимо: зачем людям менять «шило на мыло», переезжая из одних суровых регионов с разваливающимся хозяйством в другие, такие же малопригодные для комфортного проживания?

Почти не докатываются до Европейского Севера и потоки с юга страны. Здесь нет работы и условий для мелкого бизнеса, которым занимаются выходцы с Кавказа по всей России, к тому же эти регионы разделены тысячами километров.

В обмене ни с одним из регионов принимающей зоны Север не имел миграционного прироста. Отток с Севера устойчив во времени, только его масштабы постепенно сокращаются: если в начале 1990-х годов Европейский Север терял за счет миграции в другие части страны в среднем по 1% населения ежегодно, то за последние годы убыль сократилась почти вдвое. Сказывается сокращение миграционного потенциала: основная часть желающих покинуть Север успела осуществить свои намерения, да и пик развала экономики регионов, по всей видимости, пройден. Отток населения с Севера будет продолжаться, пока оно не достигнет оптимальной численности для этих регионов с суровыми природными условиями.

В отличие от Севера, южным республикам пока запустение не грозит. Миграция из республик Южного федерального округа в равнинное Предкавказье и Центральную Россию имела место уже давно. Еще во времена Советского Союза здесь была довольно напряженная ситуация на рынке труда, что вынуждало коренное население выезжать на «шабашки» в другие регионы страны. Задолго до вооруженных конфликтов регион начало покидать славянское население, но этот процесс шел довольно медленно, вяло.

В начале 1990-х годов отток населения из региона усилился под воздействием войны в Чеченской Республике, конфликта в Пригородном районе Северной Осетии. Одновременно с этим падение уровня жизни подавляющей части населения вынудило его искать занятия в других регионах страны, многие семьи еще больше стали зависеть от заработков, получаемых «на стороне». Заметно увеличились диаспоры народов Кавказа, прежде всего в соседних Краснодарском и Ставропольском краях, а также во многих регионах Центральной России и Поволжья.

В отличие от регионов российских «северов», между регионами Северного Кавказа осуществляется интенсивный миграционный обмен. Он особенно активизируется в период активных боевых действий, во время которых число вынужденных мигрантов достигает сотен тысяч, только часть из которых выплескивались за пределы региона. Например, Чеченская Республика с начала 1990-х годов, по нашей оценке, потеряла около 250 тысяч человек некоренного населения, которое выехало в Ставропольский край, а часть — в другие регионы страны. Население соседних Ингушетии и Дагестана сильно пополнилось беженцами-чеченцами. Однако если последние возвращаются обратно или «сидят на чемоданах», то русскоязычное население туда уже никогда не вернется. Имеет место и «разъезд» народов, населяющих регион, по национальным квартирам.

Республики Северного Кавказа за рассматриваемый период потеряли 411 тысяч человек, главным образом в пользу равнинного Предкавказья: более четверти получил Ставропольский край, более половины — другие регионы округа (рис. 6). Мигранты из республик выезжают также в Центр и Приволжье, а на Урал, в Сибирь и на Дальний Восток пришлось только 8% миграционных потерь региона. Таким образом, выходцы из южных республик почти все остаются на западе страны, азиатская часть для них малопривлекательна.

Рисунок 6. Основные составляющие внутрироссийской отрицательной нетто-миграции Республик Северного Кавказа в 1991-2003 годах, %

Заметим, что потоки с севера и юга России в европейскую принимающую зону не идут вразрез с генеральным направлением перераспределения населения страны — «западным дрейфом». Тот факт, что все миграционные потоки стекаются в Центральную часть страны, говорит о ее большой миграционной привлекательности, и эта привлекательность носит универсальный характер. Однако эти «меридиональные» миграции несколько ослабляют миграцию из восточных регионов страны на запад.

Промывной миграционный режим Урала и Западной Сибири

Урал и Западная Сибирь располагаются между восточной отдающей и европейской принимающей зонами, на пути главного направления современных миграций. Кумулятивные результаты внутрироссийской миграции в этой группе регионов близки к нулю (-14,4 тысячи за 1991-2003 годы). Но миграция и на запад, и с  востока здесь довольно велика, что и позволяет говорить о «промывном» миграционном режиме.

Данная зона отдавала население только западной принимающей зоне — более 300 тысяч человек за 1991-2003 годы. Компенсация потерь на 80% обеспечивалась за счет миграции из восточной отдающей зоны.

Рисунок 7. Основные составляющие внутрироссийской нетто-миграции Урала и Западной Сибири в 1991-2000 и 2001-2003 годах, тысяч человек

Несмотря на то, что «западный дрейф» оставляет по пути транзита относительно небольшое количество мигрантов, для Урала и Западной Сибири это играет очень важную роль. Особенно в последние годы, когда сократился миграционный приток населения из Казахстана и Средней Азии, которые питали приграничные регионы в этой части страны. При этом в большинстве регионов зоны «промывного» режима объемы миграции с европейской принимающей и восточной отдающей зонами примерно равны, но имеют противоположный знак (табл. 4).

Среди регионов Урала и Западной Сибири нет ни одного, который бы демонстрировал устойчивый прирост или устойчивую убыль во внутрироссийском миграционном обмене. В последние годы Ханты-Мансийский АО мог бы претендовать на роль лидера не только регионального, но и всероссийского масштаба. Однако и в начале 1990-х годов, и в кризисные 1998-1999 годы он интенсивно терял население (рис. 8). В первой половине 1990-х много внутрироссийских мигрантов принимала Хакасия, в том числе из Красноярского края. Видимо, сказывалось следствие бывшей административной подчиненности этой республики краю. Красноярцы интенсивно ехали на свой, привычный юг. Возможно, этому способствовали организованные переселения, передислокации воинских частей и т.п. Однако сейчас Хакасия мало чем отличается от других регионов Западной Сибири.

Рисунок 8. Нетто-миграция (внутрироссийская) Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого АО в 1989-2003 годах, тысяч человек

Не выполняют роль региональных лидеров и такие крупные регионы, как Новосибирская, Омская, Свердловская области. Но с другой стороны, на Урале и в Западной Сибири нет и территорий интенсивного оттока населения, сравнимых, например, с дальневосточными.

С ослаблением западного дрейфа в последние годы результаты миграции для регионов Урала и Западной Сибири ухудшились. В 2001-2003 годах эти регионы уже не смогли компенсировать отток на запад за счет подпитки с востока, и многие из них стали терять население во внутрироссийском обмене. Видимо, такое положение «всерьез и надолго», потому что вряд ли восточные регионы смогут в будущем отдавать на запад столько же мигрантов, как это было в 1990-е годы, а рассчитывать на приток населения с запада также не приходится. Скорее всего, миграционная убыль будет нарастать, т.к. европейской принимающей зоне понадобится все больше мигрантов.

Все ли восточные регионы — безусловные доноры?

Большая часть миграционного потока регионов отдающей зоны направлена в сторону европейской принимающей зоны. Только немногим более 20% теряется на просторах Урала и Западной Сибири, все остальное уходит за Урал (табл. 5). Ослабление западного дрейфа в последние годы привело не только к сокращению перетока населения между восточной отдающей и основой принимающей зонами, но и ухудшению итогов миграции регионов «промывной» зоны. Им от западного дрейфа стало доставаться меньше, чем в 1990-е годы.

Сравнительно большой поток мигрантов из восточной отдающей зоны оседает в регионах равнинного Предкавказья — Краснодарском и Ставропольском краях, Ростовской области: им достается даже больше, чем регионам обеих столиц (рис. 9).

Рисунок 9. Основные составляющие внутрироссийской отрицательной нетто-миграции регионов восточной отдающей зоны в 1991-2003 гг., %

В выделенной нами зоне оттока все без исключения регионы теряют население в обмене с территориями, расположенными к западу. Если же рассматривать миграцию в пределах этой зоны, видно, что на этом «полюсе отторжения» есть свои лидеры и аутсайдеры.

К лидерам относятся Красноярский край — самый западный в данной зоне, который собирает население со всех регионов, расположенных к востоку от него. За ним следует Иркутская область, которая отдает население только Красноярскому краю, но собирает мигрантов из всех других регионов. Приморский, Хабаровский (с Еврейской АО, ранее подчиненной ему административно) края и Амурская область получают население из северных регионов округа, а также из Читинской области. За счет регионов, расположенных в отдающей зоне, Иркутская область в 1991-2003 годах компенсировала почти половину оттока на запад; Красноярский и Хабаровский края — более 20%, Амурская область и Приморский край — 10-15%. Однако если Красноярский край рассматривать вместе с Хакасией, ранее ему административно подчиненной, то компенсация составит более 50%. Это означает, что реальную, ощутимую компенсацию потерь за счет «западного дрейфа» начинают получать уже регионы, расположенные в центре Сибири. Уже здесь выходцы с российского Дальнего Востока и Севера Сибири находят достаточное количество «благоприятных возможностей» для расселения. Для этих регионов «подпитка» с востока особенно важна, ведь миграционные потоки из стран СНГ сюда не доходят и никогда не доходили.

Этого нельзя сказать о регионах юга Дальнего Востока. Приток из малонаселенных регионов севера округа так невелик, что компенсировать почти ничего не в состоянии. К тому же, он существенно сокращается, вместе с сокращением населения северных регионов. В последние годы только Хабаровский край «перетягивает» на себя слабеющий миграционный поток с севера, что позволяет ему почти компенсировать выезд населения на запад.

Настоящий полюс миграционного оттока образуют Якутия (кстати, здесь расположен и «полюс холода» северного полушария), Магаданская область, Чукотский АО, Сахалинская область, Камчатская область с Корякским АО. Все негативные процессы, характерные в последние пятнадцать лет и для севера, и для востока страны, здесь выражены в наибольшей степени. Это — те самые «острова», для которых остальная Россия по праву называется «материком», здесь нет железных и автодорог, транспорт здесь — авиа-, морской или речной, причем последние два — на период короткого северного лета. Практически нет и магистралей, связывающих регионы между собой.

Именно поэтому особенностью миграции северных и восточных регионов страны является слабость двусторонних миграционных связей между нами. Например, доля мигрантов, прибывающих в Якутию из 8 соседних регионов, составляет 15%, тогда как в Липецкую из 6 соседних регионов прибывают 35% мигрантов.

Только 10-15% миграционной убыли крайних северо-восточных регионов страны пришлось в пользу регионов юга Дальнего Востока, а потери Якутии в этом направлении составили всего 3,5%. Для сравнения: в пользу расположенного за десяток тысяч километров Краснодарского края Магаданская область потеряла за 1991-2003 годы 16 тысяч человек, а в пользу трех регионов юга Дальнего Востока — 14,4 тысячи; Камчатская область — 9,4 и 10,4 тысячи соответственно, Якутия — 15 и 6 тысяч.

Регионы юга Дальнего Востока — наш форпост в Азиатско-Тихоокеанском регионе, территория, граничащая с Китаем, — не только не удержали своего населения при дрейфе на запад, но и не смогли привлечь даже своих северян.

Что показала перепись населения?

Процесс «западного переноса» подтверждается и переписью населения 2002 года. Сравнение данных текущего учета населения и данных двух переписей (1989 и 2002 годов) показывает, что число жителей России в целом было выше, чем по данным текущего учета населения. В условиях, когда данные текущего учета естественного движения населения (рождений, смертей) в России достаточно удовлетворительные, это превышение можно объяснить миграцией населения, прежде всего — недоучетом чисел иммигрантов (табл. 7).

Однако при том, что переписное население в целом по России оказалось более многочисленным, чем ожидалось по данным текущего учета, многие регионы (68 из 89) недосчитались населения, особенно существенно — регионы Севера и Востока страны (рис. 10). Это можно объяснить только недоучетом внутренней миграции, т.е. недоучетом миграции из восточных регионов в западные.

Рисунок 10. Отклонение данных переписи населения 2002 года от данных текущего учета населения за 1989-2002 гг., %

Рассмотрим итоги этой миграции по выделенным нами пяти зонам.

По результатам переписи, недосчитались населения восточная отдающая зона, Урал с Западной Сибирью и Европейский Север. Получили же дополнительное население европейская принимающая зона и республики ЮФО (табл. 8).

Превышение численности населения европейской принимающей зоны имеет четкую локализацию (Москва с областью, Санкт-Петербург, Краснодарский и Ставропольский края), вполне логично и объяснимо неполнотой учета прибывших (как внешних, так и внутренних мигрантов) особенно в этих регионах.

В республиках Южного федерального округа, видимо, имел место двойной учет населения, в т.ч. в связи с массовой миграцией в результате событий в Чеченской Республике. В результате двойного учета суммарное превышение численности населения только шести регионов ЮФО могло составить, по нашей оценке, более 1 млн. человек [2].

Это подтверждает и анализ динамики численности населения отдельных народов Кавказа. Превышение численности только 15 крупных народов над нормальным (мы считаем, что увеличение численности населения более чем на 25% за межпереписной период 1989-2002 годов не было возможным) могло составить порядка 900 тысяч человек. По нашим расчетам, наиболее велика «переоценка» переписью численности чеченцев, ингушей, народов Дагестана, об этом свидетельствуют и данные других исследователей [3]. Ненормально высокая оценка численности населения республик Северного Кавказа получается при оценке независимых друг от друга данных.

Все это говорит о том, что вопрос правильности счета населения в республиках Северного Кавказа в ходе переписи остается открытым, и у нас нет оснований списывать его на миграцию в этих регионах.

Что же касается Европейского Севера, Урала с Западной Сибирью, восточной отдающей зоны, то здесь мы имеем дело с недоучетом выбытий населения в межпереписной период, которую следует прежде всего относить на счет миграции в другие регионы страны. Возможно, имел место и недоучет выезда в страны СНГ, но он компенсировался неполным учетом прибытий в обратном направлении (т.е. иммиграции).

Таким образом, на основании предварительного анализа результатов переписи населения и данных текущего учета, можно с достаточной уверенностью говорить о дополнительном «перераспределении» населения в пользу европейской принимающей зоны в размере более чем 1 млн. человек. На долю «западного дрейфа» можно отнести 800 тысяч человек.

Еще четверть миллиона человек к населению европейской принимающей зоны, по результатам переписи населения, добавила миграция из регионов Европейского Севера. Остальное «добавочное население» европейской принимающей зоны (порядка 600 тысяч человек) — недоучтенные текущим учетом иммигранты.

Несмотря на наличие очень разных по силе и направлениям потоков внутрироссийской миграции, основной ее вектор — с востока на запад. И этот поток  — западный дрейф — сохранится надолго. У страны нет, как столетие назад, демографических ресурсов, чтобы развернуть миграционные потоки вспять. Север Сибири и Дальнего Востока будут пустеть, их заселенность будет такой же, как в аналогичных по природным условиям районах севера Канады. А вот обеспечивать дальнейшее заселение южных районов Дальнего Востока без участия иммигрантов из соседних стран, без дальнейшего развития экономического сотрудничества с государствами АТЕ будет невозможно. И никакие меры ограничительной иммиграционной политики не будут действенны. Надо готовиться к приему и мирному сосуществованию с массовыми контингентами иноэтничных и инокультурных иммигрантов, проводить меры по их интеграции в принимающий социум.

Примечания

[1] См. Вишневский А.Г., Андреев Е.М., Трейвиш А.И. Перспективы развития России: роль демографического фактора. М., ИЭПП, 2003 с. 28-37.

[2] Подробнее см. Мкртчян Н. Перепись населения на юге России: откуда взялся лишний миллион населения? / Демоскоп Weekly № 155-156, 19 апреля – 2 мая 2004 г., demoscope.ru/weekly/2004/0155/analit04.php

[3] См. Тишков В.А., Степанов В.В. Российская перепись в этническом измерении. Демоскоп Weekly № 155-156, 19 апреля – 2 мая 2004 г., demoscope.ru/weekly/2004/0155/tema04.php