Молодежь и правоохранительные органы - проблема доверия

Москва, ул. Черняховского, 16; телефон: (495) 229-38-10; факс: (495) 229-38-25; e-mail: direct@levada.ru	101000, Москва, Колпачный пер., 3/2; Тел. (495) 540-6851; факс (495) 540-6852 E-mail: info@publicverdict.org www.publicverdict.org

 

Впервые негативное отношение населения к милиции было зафиксировано уже первыми исследованиями ВЦИОМа в конце 1980-х годов. Сегодня, согласно данным опросов, 84% молодых россиян считают беззаконие и произвол правоохранительных органов серьезной проблемой для общества. «Полит.ру» публикует отчет по исследованию, проведенному Аналитическим Центром Юрия Левады на заказу фонда «Общественный вердикт». Данное исследование продолжает серию зондажей Левада-Центра, направленных на исследование места и роли правоохранительных органов в жизни современных россиян, а также оценок деятельности этих органов населением. Опрос проводился в рамках проекта «Нет произволу правоохранительных органов» при поддержке Фонда Макартуров.

Полевые работы: 23 ноября — 1 декабря 2006 г. Выборка: 1207 респондентов.

Методическое описание исследования

Выборка исследования

В ходе работы было опрошено 1001 человек в возрасте от 15 до 24 лет по выборке, репрезентативной для российской молодежи (репрезентативная выборка), и 206 молодых людей, которые являются членами тех или иных молодежных движений (специальная выборка).

Описание процедуры отбора респондентов для специальной выборки:

• снежным комом среди интервьюеров
• обращались в официальные и неофициальные молодежные организации, центры досуга молодежи
• на улице
• искали по знакомым
• на улице
• по знакомым интервьюером снежным комом
• снежным комом
• на выходе из школ, ПТУ, техникумов, институтов
• поиск на улице, в Вузах, школах.
• «снежным комом», посещением Вузов, по знакомым
• обращались в различные молодежные организации
• посещением молодежных организаций, спортивных мероприятий
• поиск на улице и по знакомым
• в местах сбора, у торгового центра и кинотеатра
• искали в местах сбора молодежи (учебные заведения, места отдыха и досуга)
• спрашивали молодежь на улице
• по местам учебы и посещением молодежных организаций
• посещением учебных заведений
• по знакомым интервьюером снежным комом
• на улице среди проходящей мимо молодежи

При отборе респондентов производился контроль квот по административному округу, полу, возрасту и уровню образования

Методы проведения опроса и контроля за работой интервьюеров

Исследование было проведено методом личного интервью.

Для контроля работы интервьюеров проводился:

• выборочный контроль проведенных интервью по телефону;
• логический контроль по файлу данных при помощи специальных компьютерных программ.

Методы сбора и обработки данных

Данные исследования были закодированы, введены в электронную базу данных, очищены от случайных ошибок, пропусков данных и несоответствий.

Анализ результатов

В отдельных случаях данные перераспределены к числу тех, кто дал содержательный ответ на вопрос.

Сумма ответов в вопросе может отличаться от 100% из-за ошибок округления.

Введение

Всероссийский опрос российской молодежи о ее взаимоотношениях с правоохранительными органами проведен по заказу правозащитного Фонда «Общественный вердикт» и продолжает серию зондажей Левада-Центра, направленных на исследование места и роли правоохранительных органов в жизни современных россиян, оценок деятельности этих органов населением. Опрос проводился в рамках проекта Фонда «Общественный вердикт» — «Нет произволу правоохранительных органов» при поддержке Фонда Макартуров.

Негативное отношение населения к милиции было зафиксировано уже первыми исследованиями Левада-Центра (тогда — ВЦИОМа) в конце 1980-х годов и остается практически неизменным до нынешнего дня. Население России не доверяет всем правоохранительным органам, но деятельность милиции оценивается при этом особенно низко: милиционерам не доверяют две трети россиян. Массовый страх перед произволом сотрудников милиции как представителей власти (в формулировках соответствующих анкетных вопросов Левада-Центра — «произвол правоохранительных органов», «произвол милиции») лишь незначительно уступает страхам перед террористами, перед нападением хулиганов и преступников. 80% россиян, опрошенных в ноябре 2006 г. (N=1600 человек), не чувствуют себя защищенными от подобного произвола, причем 31% — «совершенно не защищены» от него. Те же 80% считают произвол правоохранительных органов «серьезной проблемой для современной России». Стоит подчеркнуть, что оба эти показателя устойчивы на протяжении последних лет [1].

Мнения российской молодежи

30% молодых людей, опрошенных в ноябре 2006 года (репрезентативная выборка), по их словам, вступали за последние 12 месяцев в те или иные контакты с представителями милиции — имелись в виду контакты по инициативе милиционеров. Чаще всего это происходило в общественных местах — стадион, дискотека (5%), в отделении милиции (5%), но особенно часто — на улице (19%). Юноши сталкивались с милицией заметно чаще девушек (38 и 21% соответственно), в особенности — на улице (26 и 12% соответственно); опрошенные с высшим образованием — чаще, нежели с неполным средним (37% против 25%). Чаще отмечают подобные контакты молодые люди из менее обеспеченных семей (денег в семье «хватает только на одежду») , молодые жители столицы и крупных городов (см. табл. 1).

Чаще всего подобные контакты заключались в проверке документов — с этим сталкивался каждый четвертый из тех, кто, так или иначе, контактировал с милицией (точнее — 27%, а среди юношей, имевших встречи с милицией, — 31%). Двое из каждый трех имевших контакты отметили в целом корректное поведение представителей власти, но треть указала на угрозы, хамство, применение силы со стороны милиционеров. Более подробный уточняющий вопрос тем, кто имел контакты с милицией, показал: несправедливость, унижающее поведение со стороны милиционеров пережили за последний год 40% молодых людей, входящих в данную подгруппу (26% испытали хамство и оскорбления, 12% были без оснований задержаны, у 9% вымогали деньги и т.д.).

На контакты своих знакомых сверстников с милиций указывают уже почти 40% опрошенных, 28% ссылаются на уличные контакты, 10% — в общественных местах. Говоря о знакомых ровесниках, молодежь подчеркивает некорректное поведение милиционеров чаще, чем применительно к себе: так 46%, почти половина, заявляют, что милиционеры хамили и угрожали их сверстникам, применяли против них силу. Иными словами, разложение правоохранительных органов, все больше превращающихся в органы репрессивные, впрямую опасные для населения, зашло сегодня, по оценкам молодежи, значительно дальше, чем свидетельствует ее прямой жизненный опыт, — в данном случае молодежь, как можно предположить, транслирует общераспространенные оценки, принятые общественным мнением (см. данные общероссийских опросов в начале отчета).

Акты направленного против них милицейского произвола значительно чаще отмечают юноши, чем девушки. В особенности это касается хамства и унижений (на них указывают 31% юношей и 18% девушек), необоснованного задержания (16 и 6% соответственно), вымогательства (12 и 4%). Произвол милиции острее чувствуют, с одной стороны, группы социально незащищенной молодежи, менее обеспеченной ресурсами и слабее адаптированной к ситуации — не работающие и не учащиеся молодые люди, как бы уже заранее меченые, стигматизированные в социальном плане, а с другой — те, кто, напротив, обладает наибольшими (точнее — несколько большими, чем в среднем) ресурсами образования, доходов и проч., в связи с чем растет и их «привлекательность» для милиционеров, стремящихся к вымогательству или к унижению жертв, и чувствительность к несправедливости, унижению, насилию. Таким образом, опасность со стороны милиции ощущают сегодня в стране как сравнительные аутсайдеры, так и молодые россияне, более продвинутые в социальном плане. Соответственно распределяется и недоверие к милиции: оно характерно как для менее социально защищенных подгрупп, так и для более доходных, образованных. Наибольшая концентрация произвола — в крупных городах и в столице (в Москве лишь около трети опрошенных молодых людей не подверглись за последний год актам произвола и беззакония со стороны милиции). В крупных городских поселениях выше — пусть не очень значительно — и частота контактов с милицией (см. таб. 2).

В молодежных объединениях, движениях, группировках участвует лишь незначительная часть опрошенной молодежи (менее 6%), в санкционированных уличных акциях принимали участие чуть больше 5%, в несанкционированных — чуть больше 2%. Бывали задержаны в связи с членством в объединении, движении или за участие в уличных акциях не более 1% молодых людей, опрошенных по репрезентативной выборке. Величины эти слишком малы, чтобы можно было дифференцировать ответы этой подгруппы по тем или другим признакам. Важно лишь отметить, что основной источник сведений о милицейском произволе у опрошенной молодежи — ее привычный, повседневный, нормальный в этом смысле обиход, а не какие-то особые, активные действия.

Так или иначе, лишь 41% опрошенных относятся к работникам правоохранительных органов с той или иной степенью доверия, тогда как 59% их скорее опасаются. Только треть респондентов считают маловероятным или вовсе исключают, что они и их близкие могут стать жертвой милицейского произвола, — остальные либо испытывают его на себе либо считают такую опасность вполне вероятной. 70% считают, что лично они не защищены от подобного произвола, 84% называют беззаконие и произвол правоохранительных органов серьезной проблемой сегодняшнего российского общества. Наиболее вероятными проявлениями подобного произвола, обращенного против них самих, опрошенным представляются необоснованное задержание (такую опасность ощущают 44% опрошенных молодых людей), оскорбления со стороны милиции (38%), вымогательство (25%), шантаж (22%).

При этом только 34% молодых людей станут в подобных случаях добиваться справедливости, наказания виновных, остальные либо подчинятся милиционерам (15%), либо постараются с ними договориться (16%), либо уверены, что ничего нельзя сделать, и остается лишь по возможности избегать подобных контактов в будущем (32%). Мнение опрошенной молодежи о своих сверстниках еще хуже: лишь 24% уверены, что их ровесники будут в подобных случаях добиваться справедливости, куда чаще молодежь полагает, что их ровесники постараются откупиться от милиционеров или договориться с ними (30%).

В этом плане обращает на себя внимание, что 26% молодежи при столкновении с милицейским произволом постараются использовать неформальные обходные пути — личные знакомства в органах власти. Примерно столько же (разве что чуть больше — 31%) обратятся, по их словам, к адвокату, 38% — в прокуратуру, суд. А каждый десятый (9%) не станет вообще ничего предпринимать.

Предпочтительными источниками информации о том, как правильно вести себя в случаях конфликта с милицией и другими силовыми органами, для молодежи, по ее словам, выступают правозащитники (мнение 40%), родители и старшие (39%), юридическая литература (37%), друзья, сверстники (28%), средства массовой коммуникации (21%). Подчеркнем, что речь здесь идет не о реально используемых источниках, а о предполагаемых в принципе, отсюда, как можно предположить, столь высокая оценка правозащитных организаций молодежью.

В то, что суд и прокуратура способны защитить оскорбленных милицией или потерпевших от нее, верят 65% опрошенных, в возможность законными средствами восстановить нарушенные судом права — 55%. Чувство незащищенности, уязвимости для насилия со стороны людей в милицейской форме соединяется у большой части опрошенных молодых людей с ощущением своего социального бессилия, более того — с правовым нигилизмом, неверием в закон, стремлением действовать неформальными, обходными путями. В данном контексте по-своему закономерно, что гражданином, субъектом политических прав чувствует себя лишь малая часть опрошенной молодежи. Только 25% опрошенных молодых людей, по их заявлениям, в той или иной мере вообще интересуются политикой.

Отношение (включая доверие или недоверие) молодежи к различным социальным институтам и организациям обусловлено не личным опытом взаимодействия с ними, а коллективными представлениями и стереотипами, характерными для той среды, в которой существуют молодые люди. За исключением контактов с милицией (а они имели место примерно у 30% опрошенных), у молодежи нет никаких прямых поводов или стимулов вступать во взаимоотношения с судом и правоохранительными органами, политическими партиями или другими организациями. Речь идет, поэтому о репутации тех или иных институтов и объединений в массовой молодежной среде, достаточно далекой от проблем, требующих известной развитости политического и гражданского сознания, коллективной солидарности ответственности. И то, и другое — далеко отстоит от повседневных проблем молодежи.

В целом показатели доверия или недоверия к институтам и объединениям массового молодежного опроса и ангажированной части молодежи отличаются не очень значительно (размах колебаний даже в крайних случаях не превышает 8-14 пп.). Правильнее сказать, что политически активная часть молодежи несколько более поляризована и, в соответствии со своими убеждениями более пристрастно относится к тем или иным органам власти и общественным объединениям. Включенные в разные политические и общественные организации, молодые люди демонстрируют несколько более высокий уровень доверия политическим партиям (на 8 пп., причем эта лояльность действующим партиям объясняется главным образом высоким процентом членов молодежных организаций, созданных для поддержки партий власти, — их в спецвыборке 28%), и соответственно, чуть большее недоверие к правозащитным организациям (на 4 пп.) и в целом к СМИ (на те же 4 пп.). Вместе с тем, респонденты, принадлежащие к молодежным объединениям из другой части политического спектра (а их свыше трети в спецвыборке), точно также несколько более негативно относятся к правоохранительным органам (недоверие к милиции, суду, прокуратуре среди опрошенных по спецвыборке на 7-8 пп. выше, чем в массовом опросе молодежи), к президенту — на 10 пп. выше, чем среди молодежи в целом (причем — здесь чуть более высокий процент затруднившихся с ответом — на 4 пп.).

Следует учитывать, что как доверие или симпатии, так и антипатии носят очень опосредованный и отвлеченный характер, воспроизводя в целом общие оценки взрослых, о чем уже говорилось выше. Но некоторые особенности отношения молодежи к государственным структурам и общественным организациям необходимо учитывать, в частности — инерцию влияния образовательных учреждений и самого процесса обучения, освоения передаваемых через школу и СМИ официальных представлений об основных институциональных структурах российского государства. Так, мнения молодежи о суде, прокуратуре, милиции, СМИ или даже о президенте явно более положительны, нежели мнения населения в целом (всех возрастных категорий): в среднем лишь 11-14% граждан России доверяли и доверяют суду, милиции или прокуратуре, политическим партиям — 5-6%, президенту — 58-60%, СМИ — 24% (сентябрь 2006 года, N=1600) и тем самым — более противоречивы, поскольку одновременно с декларируемым доверием к институтам как таковым («как должно быть») совершенно отчетливо высказывается острое недоверие в их способностях отстаивать права и интересы граждан, в особенности это касается милиции, в отношении которой преобладающее большинство чувствует себя незащищенным перед ее произволом, хамством и готовностью к насилию и шантажу. У молодежи эта противоречивость (разрыв между правильным отношением к милиции и опасениями перед насилием со стороны милиционеров или сотрудников других правоохранительных органов) осознается очень слабо, поскольку разные представления лежат на «разных полочках» сознания.

Выше доверие к милиции, суду, прокуратуре у самых молодых, школьников и студентов, чаще — у девочек; ниже — у тех, кто уже работает, с одной стороны, и у тех, кто нигде не учится и не работает (то есть близких к категории «неблагополучной молодежи»). Относительно студентов вузов можно добавить, что у них отмечается не просто более высокий уровень книжных представлений, но и большая поляризованность представлений и оценок разных государственных институтов, здесь несколько выше и уровень доверия, и недоверия.

Впрочем, разница между ответами опрошенных, относящихся к разным категориям молодежи, незначительна, максимальный размах колебаний не превышает нескольких процентных пунктов. Например, в отношении к суду полярные позиции занимают самые молодые школьницы (доверие 70%) и молодые рабочие (53%; при средних показателях 61%). Во всяком случае принципиальная структура отношений не меняется в разных подгруппах опрошенных, речь может идти лишь об интенсивности выражения того или иного отношения у разных категорий респондентов, а не о разных оценках.

Схожие отличия наблюдаются и в показателях доверия к политическим партиям: максимум доверия выражают свежеиспеченные специалисты с высшим образованием (30%), минимум доверия — те, кто учатся и работают (равно как и те, кто не учатся, и не работают), а именно: 13 и 15% при средних показателях 20%. В подобных различиях проявляются скрытые характеристики социального и материального положения: совершенно очевидно, что те кто не учатся и не работают, чаще принадлежат к группам «социального риска», со ощутимыми шансами оказаться среди «социальных маргиналов» с самым низким уровнем образования или социального положения. Показатели недоверия практически одинаковы во всех подгруппах опрошенной молодежи (колеблется не уровень недоверия, а число затруднившихся с ответом или отказывающихся отвечать в силу отсутствия каких-либо представлений о предмете вопрошания).

Если рассматривать отдельно отношение молодежи к сотрудникам правоохранительных органов (доверяют/опасаются), то прежде всего приходится сказать, что никаких различий между ангажированной молодежью и массовым опросом нет.

Больше опасаются произвола и вымогательства со стороны милиции мальчики и молодые люди (а не девушки), те, кто работают, люди с высшем образованием, жители Москвы (а не села, где наименьший уровень тревоги при встречах с милицией), менее обеспеченные опрошенные.

Члены молодежных движений

В сравнении со всей опрошенной молодежью ее более активная в политическом плане часть — члены молодежных движений — гораздо чаще вступает в контакты с милицией по инициативе последней: имели подобные контакты за последний год почти три четверти данной специальной выборки (72%). Однако стоит отметить, что такое внимание милиции к молодым людям из этой подгруппы вовсе не обязательно связано с их общественной активностью: как и в случае со всей молодежью, опрошенной по репрезентативной выборке, здесь чаще указывались контакты на стадионе, в дискотеке (27% опрошенных в данной подвыборке), случайные контакты на улице (22%), — при проведении публичной акции обратили на себя внимание милиции 19% опрошенных активистов. Примерно столько же, чуть больше (23%) указали на то, что милиция задерживала их за общественную активность, 18% — что их задерживали за участие в уличных акциях.

Четверть активистов указала на недопустимое поведение милиционеров при таких контактах, вдвое больше (47%) отметили в целом корректное поведение представителей власти. Чаще всего политически активная молодежь указывает на такие проявления милицейского произвола, как хамство, оскорбления, унижение (26%), 7% говорят об угрозах избиения со стороны милиции, 4% — о фактических побоях.

Отметим, что уровень настороженности этой более активной молодежи по отношению к милиции и баланс ее доверия/недоверия правоохранительным органам достаточно близки к соответствующим данным по общей молодежной выборке, но несколько отличаются по структуре установок. Среди молодежи в целом преобладает сдержанно-настороженное отношение («скорее, отношусь с опасением»), среди активистов молодежных движений — вполне определенная настороженность («определенно отношусь с опасением»).

Поведение в ответ на недопустимые действия милиции среди активистов и молодежи в целом также очень близки. Значимые различия есть лишь в одном пункте, и он очень важен: доля те, кто смиряется с произволом милиции, считая, что с ним ничего нельзя поделать, заметно выше среди молодежи в целом, тогда как более активная часть молодых людей явно готова примирится с подобной безысходностью (см. табл. 6). Впрочем, доля тех, кто принимает произвол милиции как данность, достаточно велика и среди общественных активистов (почти четверть, 23%).

Больше того, опыт активной молодежи в ее столкновениях с правоохранительными органами, видимо, действует именно в этом конформистском направлении, убеждая, что по закону сделать в России ничего нельзя (см. табл. 7).

Недоверие официально-государственным структурам и институциям (от милиции и суда до президента) среди общественно-активной молодежи несколько ниже, но ненамного, всего на несколько пунктов. Характерно и то, что уровень доверия общественно-активной молодежи правозащитным организациям тоже совсем ненамного выше, чем соответствующий показатель установок молодежи в целом, хотя, казалось бы, можно было ожидать совсем иного (см. табл. 8).

Насколько можно судить по этим и другим данным опроса, общественная активность опрошенной молодежи скорее служит непосредственным выражением ее коллективного недовольства, чем способом изменить ситуацию в лучшую сторону, источником позитивного опыта и самооценки. Такое «вынужденное» понимание социальной и политической активности, навязанное молодежи всем институциональным контекстом нынешней российской политики и социальной жизни в целом, сложившейся структурой установок и стереотипов общественного мнения («потолок»), ограничивает возможности политической самоорганизации и молодежи, и всего населения, проявляет слабость общества в сегодняшней России.

Выводы

Подводя итоги исследования, можно сказать, что значительная часть современной российской молодежи имеет в своей обыденной жизни опыт столкновения с милицейским произволом и прежде всего — с хамством, унижением, оскорблениями. Острее других этот произвол чувствует на себе мужская часть молодого населения страны. Он переживается как наименее, так и наиболее адаптированными в социальном плане группами молодежи, особенно в крупнейших городах и в столице. Для молодых россиян в целом характерен сегодня преобладающий страх перед милицией и ощущение беззащитности перед нею, неверие в законность, в возможности суда и прокуратуры наказать виновных в произволе. Это, среди прочего, несомненно, связано с крайне слабым гражданским участием молодежи, ее невовлеченностью в политическую жизнь, низкую заинтересованность политикой. Однако и участие в молодежных общественных движениях на их нынешнем этапе и в нынешних формах не уменьшает этого чувства беззащитности, поскольку достаточно часто сопровождается негативным опытом собственного бессилия, неспособности повлиять на ситуацию в позитивном плане. Это может означать, что сама подобная активность как выражение недовольства рискует остаться чисто возрастным, фазовым феноменом, сила которого, как допустимо предположить, будет ослабевать и сойдет на нет по мере взросления.

Примечание

[1] См.: Общественное мнение — 2006. Ежегодник. М.: Левада-Центр, 2006, с. 98-99.