Низкая рождаемость

Институт демографии Государственный университет Высшая школа экономики
		Электронная версия бюллетеня “Население и общество”
101000, Москва, Покровский бульвар, д. 11; Факс (495) 628-7931

Над темой номера работала Ольга Гагауз

Как снижалась рождаемость в Молдове

В Молдове снижение рождаемости наблюдается на всем протяжении второй половины XX века, однако падение, обозначившееся в конце 1980-х годов, привело к самым низким показателям рождаемости за всю историю страны.

На фоне тенденций, наблюдающихся в Европе, падение рождаемости в Молдове не является чем-то особенным, так как представляет собой часть общей тенденции сокращения рождаемости в странах Центральной и Восточной Европы, претерпевших коренные социально-экономические и политические трансформации в конце XX — начале XXI века.

Интересно то, что этот спад произошел на фоне относительно разных показателей рождаемости в конце 1980-х годов и, несмотря на различия в политических, экономических и культурных условиях развития после 1990 года, к началу нынешнего столетия уровень рождаемости в постсоциалистических странах снизился практически до одинакового уровня. Коэффициент суммарной рождаемости стабилизировался и составил 1,2-1,3 ребенка на одну женщину, за исключением Украины, где этот показатель упал до 1,08 в 2001 году.

По сравнению с другими странами, снижение рождаемости в Молдове началось с более высоких показателей. Так, коэффициент суммарной рождаемости в 1980 году составлял 2,4 ребенка на одну женщину, тогда как в Болгарии — 2,05, Белоруссии — 2,04, Украине — 1,95, России — 1,86. Вплоть до 1993 года коэффициент суммарной рождаемости в Молдове превышал уровень, необходимый для простого воспроизводства населения.

Следует отметить, что семейная политика 1980-х годов (постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по усилению государственной помощи семьям, имеющим детей» 1981 года) вызвала всплеск рождаемости в Молдове. В 1985-1987 годах был зарегистрирован максимум абсолютных и относительных показателей: число рождений составило 90,5-94,7 тыс., а коэффициент суммарной рождаемости — 2,7-2,8 (рис. 2).

Семейная политика этих лет имела больший отклик у сельских жителей, не испытывающих особых жилищных проблем и для которых введенные меры (единовременное пособие на рождение ребенка, частично оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком до одного года, дополнительный отпуск без сохранения заработной платы до достижения ребенком возраста полутора лет и др.) были более притягательны, чем для городских жителей (рис. 3). Так, коэффициент суммарной рождаемости в сельских поселениях в 1987 году, по сравнению с 1981 годом, увеличился на 0,7 (ребенка на одну женщину), тогда как в городских поселениях только на 0,3. Однако повышение рождаемости имело кратковременный характер, и уже в 1988 году рождаемость пошла на убыль — число родившихся неуклонно сокращалось, как и коэффициент суммарной рождаемости. В 1993 году был пройден рубеж простого воспроизводства населения (2,1), в 2002 году было зафиксировано минимальное значение коэффициента суммарной рождаемости (1,2), в последующие годы наблюдается незначительное повышение этого показателя (1,3 в 2009 году).

Снижение коэффициента суммарной рождаемости ниже уровня 1,5 ребенка на одну женщину считается пороговым, приводящим в действие самоусиливающиеся механизмы, направленные на дальнейшее снижение рождаемости («ловушка низкой рождаемости») [1]. Низкие коэффициенты рождаемости порождают негативную инертность населения, в силу того что снижается количество потенциальных родителей вследствие низкой рождаемости в предыдущие годы. Сохранение этой тенденции в будущем может значительно ускорить процесс демографического старения, усилить спад численности населения, ограничить эффективность мер, направленных на увеличение рождаемости.

Как и в других бывших республиках СССР, падение рождаемости после 1990 года связано не только с ухудшением социально-экономической ситуации, но также является эффектом семейной политики 1980-х годов, вызвавшей временную и мощную дестабилизацию возрастной функции рождаемости и календаря рождений, снижение возраста материнства и сокращение интервалов между рождениями [2].

В 1990–2009 годах снижение коэффициента суммарной рождаемости происходило быстрыми темпами, как в городской, так и в сельской местности. В сельских поселениях этот показатель упал с 3,07 до 1,6, а в городских — с 1,91 до 1,0. За указанный период падение коэффициента суммарной рождаемости составило 1,07 пункта (с 2,39 в 1990 году до 1,32 в 2009 году), произошло также уменьшение различий в уровне рождаемости между сельской и городской местностью. Если в 1990 году разница в коэффициентах суммарной рождаемости между городом и селом составляла 1,2, то в 2009 году она сократилась до 0,6.

При анализе снижения рождаемости неизбежно возникает вопрос, действительно ли изменяется количество детей на одну женщину или только время их появления на свет. Коэффициент суммарной рождаемости может обуславливаться двумя механизмами: изменением количества детей, которое имеет женщина, под влиянием целого ряда факторов (экономических, социальных, культурных, медицинских и др.), характерных для процесса модернизации общества; и изменением времени деторождения (начиная с первого ребенка, автоматически откладываются рождения следующих порядков). Откладывание деторождений, в свою очередь, может иметь два эффекта: рождение ребенка в более позднем возрасте, что ведет к повышению среднего возраста матери при рождении, или отказ от рождения ребенка (первого или последующего). Резкое падение рождаемости в Молдове в последние два десятилетия заставляет предположить, что откладывание деторождений имеет большое значение как для оценки современного состояния рождаемости в республике, так и для ее прогнозирования. Коэффициент суммарной рождаемости рассчитывается по среднему количеству деторождений, которые женщина могла бы иметь к моменту достижения ею окончания репродуктивного возраста, в случае если бы ее детородная активность соответствовала повозрастным показателям рождаемости данного периода. Таким образом, модель репродуктивного поведения конкретного периода переносится на время жизни целой когорты. В то же время откладывание сроков деторождения вносит некоторые коррективы при расчетах уровня рождаемости. Для оценки влияния временного эффекта (tempo effect) на уровень рождаемости используется скорректированный коэффициент суммарной рождаемости (adjusted TFR) [3]. Так, для Молдовы влияние откладывания деторождения на коэффициент суммарной рождаемости, начиная с середины 1990-х годов прошлого столетия, имеет существенное значение — снижает его на 0,2-0,3 ребенка на одну женщину репродуктивного возраста.

Коэффициент суммарной рождаемости является важным показателем, позволяющим отслеживать текущие изменения рождаемости, но он относится к так называемому условному поколению, и позволяет оценивать уровень рождаемости исходя из текущей демографической ситуации. Таким образом, коэффициент суммарной рождаемости характеризует среднее число рождений у одной женщины в условном поколении за всю ее жизнь при сохранении существующих уровней повозрастной рождаемости. Но полного знания о формировании итоговой рождаемости реальных поколений коэффициент суммарной рождаемости не дает, а иногда может ввести и в заблуждение, что отразится на оценке действительной динамики уровня рождаемости  [4]. Некоторые исследователи поднимают вопрос об исключении коэффициента суммарной рождаемости (TFR) из научного оборота и использовании более корректных в этом плане показателей  [5].

В последние годы наблюдается некоторое увеличение количества рождений. По сравнению с минимальным показателем 2002 года — 35,7 тыс., число живорождений в 2009 году увеличилось на 5,1 тыс. или на 14,3%. Увеличению числа рождений и браков способствует благоприятная возрастная структура населения — количество женщин репродуктивного возраста (до 30 лет) продолжает находиться в фазе роста. Наряду с положительным влиянием структурного фактора, увеличение рождаемости произошло за счет роста возрастной интенсивности деторождения, особенно в возрастных группах женщин 26-34 лет. Так, если в 2008 году прирост количества рождений за счет структурного фактора и повышения интенсивности деторождения существенно не отличался, то в 2009 году повышение возрастной интенсивности деторождения сыграло главную роль в приросте (почти в три раза более значимо, чем роль структурного фактора).

Итоговая рождаемость реальных поколений уменьшается

Достоверно судить о долговременной эволюции рождаемости и строить долгосрочные демографические прогнозы можно, только опираясь на оценки рождаемости для реальных поколений. Коэффициент исчерпанной плодовитости (cohort fertility rate) представляет собой фактическое среднее количество детей, приходящееся на женщин конкретной когорты к концу их детородного периода.

По сравнению c другими странами итоговая рождаемость женщин реальных поколений, родившихся в период 1958-1967 годов, т.е. завершивших или практически завершивших детородную активность, в Молдове несколько выше, чем в Румынии, Белоруссии, России и Украине (рис. 5).

Согласно данным переписи населения Молдовы 2004 года, фактическое число рожденных детей для реальных поколений женщин, завершивших или практически завершивших детородный период (до 1960-1964 годов рождения) превышает уровень, обеспечивающий замещение поколений (табл. 2). Даже у поколений 1965-1969 годов рождения, на момент переписи еще не завершивших полностью детородную активность, среднее число рожденных детей приближалось к двум. В то же время основной тенденцией является снижение рождаемости реальных поколений. Так, для когорт, разделенных десятилетним периодом, — 1960-1964 и 1950-1954 годов рождения, разница между средним числом рожденных детей составила -0,12 ребенка на одну женщину, тогда как между поколениями 1965-1969 и 1955-1959 годов уже -0,27.

Распределение женщин по возрасту и количеству рожденных детей показывает, что, несмотря на утверждение в Молдове норм малодетности, удельный вес женщин, родивших трех и более детей, остается достаточно весомым. В возрастных группах женщин 45-49 и 40-44 лет их доля составила соответственно 34,2% и 30,2% (рис. 6). При этом доля женщин, не родивших ни одного ребенка, в этих возрастных группах составляет около 5,5%.

Примечательно, что доля женщин, родивших только одного ребенка в возрастных группах 45-49 лет и старше, примерно одинакова и составляет 17-18%.

Очевидно, что у женщин старших поколений, доживших до переписи населения 2004 года, выше удельный вес родивших трех и более детей (около 40%), а также тех, кто из-за войны остались одинокими и не родили ни одного ребенка (9-11%).

Таким образом, несмотря на то, что, по сравнению с другими странами, показатели итоговой рождаемости реальных поколений женщин достаточно благоприятны для демографического развития Молдовы, наблюдается их неуклонное снижение.

Негативное влияние трудовой миграции

Надо отметить, что на уровень рождаемости последних десятилетий существенное влияние оказала трудовая миграция, не имеющая прецедента по своим масштабам и продолжительности, а также социально-экономическим и демографическим последствиям.

Внешняя трудовая миграция, особенно долгосрочная, приводит к разрыву семейных связей, и как следствие, неполной реализации репродуктивных установок. Кроме того, массовый характер трудовой миграции очень сильно подорвал стабильность молдавской семьи. Длительное раздельное проживание супругов стало нормой для многих семей, что позволило констатировать появление нового типа семьи, вызванного трудовой миграцией — «дистантная семья» [6].

Включаясь в миграционный поток, люди часто расстаются с семьей на длительный период времени, особенно те, кто выезжает в страны дальнего зарубежья. Нарушаются супружеские связи, детско-родительские отношения, претерпевают изменения практически все сферы семейной жизни. Основными причинами невозможности встреч с семьей являются отсутствие финансовых средств на поездки, нелегальное положение мигранта в стране приема и наличие несовершеннолетних детей в семьях.

К сожалению, анализ влияния трудовой миграции на рождаемость в Молдове осложняется отсутствием полных статистических данных о числе мигрантов, их распределении по возрастным группам и длительности пребывания за рубежом. В последние три года Министерство информационного развития РМ стало разрабатывать данные о миграционных потоках на основе информации, поступающей от пограничных служб с официально контролируемых участков границы (без Приднестровья).

Согласно этим данным, в 2008-2010 годах в Молдове отсутствовало более одного года 237,6-284,3 тыс. человек, из них 98,4-110-8 тыс. женщин в возрасте 15-49 лет (табл. 3), что составляет около 10% от общей численности женщин репродуктивного возраста. Около 35% из них приходится на женщин в возрасте 20-29 лет, которые отличаются более высокими повозрастными коэффициентами рождаемости.

Так как показатели рождаемости рассчитываются по отношению к постоянному населению, то они явно занижены. Перерасчет коэффициента суммарной рождаемости для 2008-2009 годов по отношению к наличному населению (без учета женского населения, отсутствующего в стране более одного года) дает разницу в +0,2 ребенка на одну женщину по сравнению с данными официальной статистики (табл. 4).

Если предположить, что трудовая миграция отсутствует, и женщины репродуктивного возраста находились бы в стране, то при наблюдаемых повозрастных коэффициентах рождаемости для женщин, находившихся в Молдове (КСР 1,51), число рождений могло бы быть существенно больше. Так как трудовая миграция в меньшей степени влияет на уровень смертности, то согласно расчетам, соотношение между числом рождений и смертей было бы положительным.

Таким образом, длительная трудовая миграция населения Молдовы оказывает негативное влияние на уровень рождаемости. Так как на заработки выезжает молодое население в самых активных трудоспособных возрастах, то это приводит к нарушению социально-демографической структуры общества. Изменения в структуре населения наблюдаются во всех населенных пунктах, однако сельские поселения пострадали в этом плане в наибольшей степени. В зависимости от направленности миграционных потоков и гендерных предпочтений, во многих селах массовым явлением становится отсутствие женщин или мужчин трудоспособного (репродуктивного) возраста. Включаясь в трудовую миграцию, молодежь откладывает на более поздние сроки создание семьи и рождение детей. Существуют все признаки, позволяющие утверждать, что часть трудовых мигрантов останутся окончательно в тех странах, в которых трудятся. Это прямые демографические потери для Молдовы, к которым можно присоединить и косвенные — их дети появятся на свет уже в другой стране.

Изменение возрастного профиля рождаемости

Сокращение рождаемости в Молдове сопровождается изменением ее возрастного профиля, что является отражением трансформации модели репродуктивного поведения населения и тех фундаментальные изменений в жизненном цикле человека, которые произошли в последние десятилетия: удлинение сроков получения образования, более позднее начало трудовой деятельности и, следовательно, более позднее достижение экономической независимости. Изменение возрастной модели рождаемости характеризуется уменьшением вклада младших возрастных групп женщин (до 25 лет) в коэффициент суммарной рождаемости и повышением вклада старших возрастов, что является одним из проявлений «второго демографического перехода» [7].

Первые признаки второго демографического перехода в Молдове начали проявляться в начале 1990-х годов и, как показывает опыт многих европейских стран, начавшиеся структурные изменения рождаемости могут продолжаться несколько десятилетий.

После 1990 года сокращение рождаемости произошло практически во всех возрастных группах, но наиболее существенным было падение возрастных коэффициентов рождаемости у молодых женщин в возрасте до 29 лет (рис. 7).

Снижение продолжалось вплоть до 2002 года, затем произошла стабилизация возрастных показателей рождаемости. В 2009 году возрастные коэффициенты рождаемости в возрастных группах 20-24 и 25-29 лет сблизились. После длительного снижения небольшой рост рождаемости за последние три года наблюдается также в возрастной группе женщин 30-34 и 35-39 лет. Однако еще сложно говорить об определенной, установившейся тенденции в динамике возрастных коэффициентов рождаемости и вклада различных групп женщин в показатели итоговой рождаемости: можно только предположить, что в будущем вклад молодых матерей в общую рождаемость не будет таким весомым, как ранее.

Смещение рождений в старшие возрастные группы особенно характерно для городского населения (рис. 8). Сокращение рождаемости происходит в молодых возрастных группах 15–19 и 20–24 года и увеличивается в старших возрастах 25–29, 30–34 и 35–39 лет. Неуклонно сближаются показатели рождаемости у женщин в возрасте 20-24 и 25-29 лет. Начиная с 2005 года, показатель рождаемости в возрастной группе 25-29 лет у городских женщин превышает возрастные коэффициенты рождаемости в возрастной группе 20-24 года.

Схожие тенденции наблюдаются и в сельской местности, однако на селе этот процесс протекает более медленными темпами, а самое заметное изменение связано с сокращением рождаемости в возрасте 15–19 лет и ее увеличением в возрасте 20-24 и 25-29 лет. Сокращение возрастных коэффициентов рождаемости у городских женщин имело плавный характер, тогда как у жительниц сельской местности этот процесс происходил более неравномерно. Особенно выделяются волны в возрастных группах 20-24 и 25-29 лет, вызванные мерами семейной политики 1980-х годов. За всплесками роста показателей рождаемости в этих группах последовал их сокрушительный обвал. И только после 2004 года в этих возрастах зафиксировано небольшое повышение рождаемости. В 1988-1998 годах наблюдается повышение возрастных коэффициентов рождаемости в самой молодой возрастной группе — 15-19 лет, как у горожанок, так и у сельчанок, что объясняется ростом внебрачной рождаемости в этот период. Однако у сельских жительниц этот рост был более значительным. Все большее распространение мер планирования семьи способствовали сокращению рождаемости в самой молодой возрастной группе женщин, в первую, очередь, незапланированных беременностей.

В молодых возрастных группах от 15–19 до 29–30 лет возрастные коэффициенты рождаемости у сельских женщин значительно выше, чем у городских, в старших возрастах коэффициенты рождаемости резко снижаются и достигают примерно одинакового уровня, как у горожанок, так и у сельчанок.

Увеличивается средний возраст матери при рождении ребенка

Тенденция к сокращению рождаемости в самых молодых и молодых возрастах и смещение календаря рождений к старшим возрастам способствовали увеличению среднего возраста матери при рождении ребенка. Несмотря на то, что этот показатель остается одним из самых низких в Европе, наблюдается его постепенное увеличение (рис. 10).

Современные изменения среднего возраста материнства свидетельствуют об исчерпании долгосрочной тенденции к его омоложению, наблюдавшейся в последние десятилетия XX века. С середины 1990-х годов отмечается увеличение среднего возраста матери как при первом рождении, так и при рождении детей всех очередностей. К 2009 году средний возраст матери при рождении первого ребенка увеличился до 24 лет, а средний возраст матери при рождении всех детей — до 26,7 года. Темпы повышения данного показателя невысоки, однако, средний возраст матери при рождении первого ребенка еще в 2003 году превысил уровень 1980 года, а в 2009 году превысил этот порог и средний возраст материнства, хотя и незначительно.

В городских поселениях повышение среднего возраста при рождении первого ребенка происходит более быстрыми темпами, чем в сельских, как результат увеличивается разрыв между этими показателями. Если в 1980 году городские жительницы рожали первого ребенка в среднем на один год позже, чем сельские, то к 2009 году эта разница увеличилась до двух лет и составила, соответственно, 25,4 и 23,3 года (рис. 11).

Средний возраст матери увеличился для рождений каждой очередности: по сравнению с серединой 1990-х годов средний возраст матери при рождении первого ребенка увеличился почти на 2 года, второго и третьего ребенка — на 2,4 года, четвертого и последующих — на 2 года (табл. 5). Сравнение по типам поселения показывает, что разница в возрасте при рождении второго порядка между горожанками и сельчанками составляет 3,3 года, третьего порядка — 2,5 года, четвертого порядка и более — 0,7 года. Таким образом, наибольший разрыв наблюдается при рождении второго и третьего порядка, притом, что наибольшая интенсивность деторождения приходится на женщин в возрасте до 35 лет.

Распространение незарегистрированных браков способствовало повышению вклада рождений вне брака в общую рождаемость, а также оказало существенное влияние на динамику среднего возраста матери при рождении. Анализ среднего возраста матери при рождении в зависимости от юридического статуса (состоящие и не состоящие в браке) за последнее десятилетие (имеющиеся данные) показал, что изменения, затронувшие данный показатель, имеют одинаковую направленность (рис. 12).

Средний возраст при рождении ребенка для матери, состоящей в браке, на 0,8-1,0 года выше, чем для матерей, не состоящих в браке. За период 1998-2009 годов средний возраст при рождении ребенка для женщин, состоящих в браке, увеличился на 1,5 года (с 25,5 до 27 лет), для женщин, не состоящих в браке на 1,1 года (с 24,7 до 25,8 года).

Средний возраст женщины при рождении первого ребенка в браке и вне брака имеет очень близкие значения, что связано с широким распространением практики проживания супругов без регистрации брака. Только за последние несколько лет наблюдается увеличение разрыва между средним возрастом рождения первого ребенка в браке и вне брака. Если в период 1998-2005 годов разница была минимальной (0,1-0,3 года), то к 2009 году она увеличилась до одного года.

В современном обществе начало брачных отношений и даже рождение ребенка, во многих случаях, предшествует официальной регистрации брака. Так, анализ протогенетического интервала (время между вступлением в брак и рождением первенца) показал, что около половины первых рождений стали следствием добрачного зачатия, что свидетельствует о широком распространении добрачных сексуальных связей. При этом в сельской местности доля первых рождений, следующих за добрачным зачатием, выше, чем в городской.

Отношение числа рождений с протогенетическим интервалом до девяти месяцев к среднему числу первых браков женщин, закрегистрированных в 2008-2009 годах, показывает, что около 37% первых браков были стимулированы беременностью невесты или даже появлением на свет ребенка.

Следует отметить, что рассчитанная на основе статистики величина протогенетического интервала, является относительной, так как реальное начало брачных отношений не всегда совпадает с юридической регистрацией брака. Доля рождений с протогенетическим интервалом до девяти месяцев, является дополнительной иллюстрацией углубления процесса трансформации брачно-семейных отношений, распространения брачных союзов (партнерств).

Рождаемость по очередности рождений — изменения не так сильны

Снижение рождаемости в Молдове произошло за счет снижения рождений всех очередностей (рис. 13), при этом коэффициенты суммарной рождаемости для третьих и последующих рождений принимают минимальные значения.

Ярко выраженная тенденция к повышению доли первенцев в общем числе новорожденных и сокращению рождений более высоких порядков позволяет сделать вывод об утрате в Молдове традиций многодетности и утверждении модели малодетной семьи (табл. 7).

В 1985 году доля первых рождений упала до 40% в общей структуре рождаемости и несколько увеличилась доля рождений вторых и третьих порядков. Однако это явление носило временный характер и связано с действием введенных в 1981 году мер по стимулированию рождаемости. К 2009 году удельный вес первых рождений вырос до 53,7%, что на 10,7% больше, чем в 1990 году. Доля вторых рождений в период 1990-2009 годов уменьшилась незначительно, сохраняясь на уровне 30-33%, в то время как значительно уменьшилась доля рождений третьего и четвертого порядка. Схожие тенденции наблюдаются как в городской, так и сельской местности. В период социально- экономического кризиса (1991-2000 годы) существенно увеличилась доля первых рождений, особенно у городских жителей, до 64% в 2000 году. В последние годы ситуация несколько стабилизировалась: как в городе, так и на селе более половины всех рождений приходится на рождения первого порядка, при относительно небольшом превышении показателей у сельских жителей. Разница между городом и селом по доле первых рождений в 2009 году составила 3%, вторых — 4%, третьих — 3,9%, четвертых и более — 3,1%.

В результате изменения структуры рождаемости по очередности рождений наблюдается уменьшение показателя средней очередности рождения: с 1,9 в 1990 году до 1,67 в 2009 году (табл. 8).

Следует отметить, что для реальных поколений женщин нет расхождений между средней очередностью рождений и итоговым показателем рождаемости, так как по сути это один и тот же показатель — среднее количество рожденных детей, которое приходится на одну женщину к концу детородного периода. Для условных поколений в случае резких изменений календаря рождений расхождения между этими оценками уровня рождаемости неизбежны. В случае ускорения темпов деторождения (рождение детей у родителей в более молодом возрасте) коэффициент суммарной рождаемости дает завышенную оценку действительного уровня рождаемости и, следовательно, превышает показатель средней очередности рождений. Так, введенные в 1981 году меры семейной политики, как было указано выше, вызвали дезорганизацию прежнего календаря рождений — значительное число женщин 1960-х годов рождения поспешили произвести на свет ребенка (как правило, второго) на несколько лет раньше. В результате коэффициент суммарной рождаемости в 1985 году вырос до 2,7, то есть на 0,33 ребенка по сравнению с 1980 годом. В действительности демографический эффект мер семейной политики в этот период был менее значимым, о чем свидетельствует показатель средний очередности рождений: 2,01 в 1980 году и 2,1 в 1985 году, разница — 0,09 ребенка.

После 1990 года наблюдается обратная картина — показатель средней очередности рождений существенно превышает значение коэффициента суммарной рождаемости, что связано с замедлением темпов формирования семьи и деторождения. Поколения женщин 1970-х и 1980-х годов рождения откладывали рождение детей и обзаводились ими в более поздних возрастах, чем предшествующие поколения. Таким образом, коэффициент суммарной рождаемости, рассчитанный для календарных лет (для условных поколений), дает заниженную оценку итоговой рождаемости, которую следует ожидать от поколений, находящихся в активных детородных возрастах и переживающих процесс трансформации возрастной модели рождаемости в сторону постарения.

Сравнивая показатели коэффициента суммарной рождаемости и средней очередности рождения можно предположить, что снижение рождаемости в период после 1990 года составило 0,2 ребенка (по показателю средней очередности рождения), а не 1,0 (по коэффициенту суммарной рождаемости).

Внебрачная рождаемость стала массовым феноменом

В последние десятилетия практически во всех европейских странах наблюдается существенное увеличение абсолютных и относительных показателей внебрачной рождаемости. В подавляющем большинстве случаев увеличение внебрачных рождений произошло в незарегистрированных браках, а не за счет одиноких матерей [8]. Рост внебрачных рождений связан с «разделением» брака и рождаемости, однако это не предполагает обязательное «разделение» стабильных отношений и рождаемости. Увеличение рождений в незарегистрированных браках, привело демографов к выводу, что эта тенденция является одним из определяющих изменений семейной организации [9], а также одной из основных характеристик второго демографического перехода [10].

В Молдове за последние два десятилетия на фоне общего сокращения рождаемости доля внебрачных рождений в общем числе рождений увеличилась в два раза (с 11% в 1990 году до 22,9% в 2009 году). Однако, если в странах Западной Европы высокий уровень рождений у матерей, не состоящих в браке, связан с широким распространением свободных брачных союзов (партнерства), то в Молдове с относительно низким уровнем незарегистрированных браков (7,2%, согласно переписи населения 2004 года) это явление является относительно новым и, видимо, обусловлено и другими причинами.

Наибольшее число рождений вне брака было зарегистрировано в 2004 году (24,5%), причем в сельской местности этот показатель был несколько выше, чем в городской, превысив уровень 25% (25,9%) (рис. 14). Затем наблюдается некоторое сокращение доли внебрачных рождений в городах, тогда как в сельской местности она стабильно сохраняется на уровне 24-25%.

До 1993 года число брачных и внебрачных рождений изменялось однонаправлено: период роста, наблюдаемый до 1986 года, сменился периодом спада. Таким образом, доля рождений вне зарегистрированного брака хотя и увеличивалась, но достаточно медленно. Затем направленность изменилась: число рождений в браке продолжало сокращаться, тогда как количество внебрачных рождений, с некоторыми колебаниями, постоянно увеличивались, что в результате привело к существенному абсолютному и относительному увеличению рождений вне брака (рис. 15).

В настоящее время, в отличие от ситуации 1990-х годов прошлого столетия, внебрачные рождения вносят существенный вклад в возрастные коэффициенты рождаемости во всех возрастных группах активного деторождения. Самый большой вклад в повозрастные коэффициенты рождаемости вносят внебрачные рождения в самых молодых возрастах (до 20 лет), варьируясь от 98% в 15-летнем возрасте до 30% в 20-летнем (рис. 16).

Несмотря на то, что совместное проживание без регистрации брака становится обычным явлением, не вызывающим общественного порицания, сохраняется распространенным мнение о том, что рождение ребенка вне брака — это удел одиноких матерей. Однако статистические данные свидетельствуют об обратном. Большая часть детей, рожденных вне брака в 2009 году, зарегистрирована по совместному заявлению родителей (58%). Распределение рождений по возрастным группам матери показывает, что практически во всех возрастных группах доля детей, зарегистрированных по совместному заявлению матери и отца, существенно выше, чем зарегистрированных по заявлению одной матери (рис. 17).

За последние тридцать лет доля внебрачных рождений существенно выросла во всех возрастных группах, но наибольший рост наблюдается в самой молодой возрастной группе (до 20 лет). Если в 1980 году этот показатель составлял 17,2%, то в 2009 году — 46,9% от общего числа рождений в этой возрастной группе (табл. 9). Частично это явление объясняется снижением интенсивности заключения браков в молодых возрастах, но основной причиной высокого уровня внебрачных рождений у матерей в возрасте до 20 лет является низкий уровень контрацептивной культуры молодежи, особенно в сельской местности.

В 1980-1990 годы внебрачная рождаемость в Молдове была характерна для очень молодых матерей (до 20 лет) и для матерей старше 40 лет. Именно эти крайние возрастные группы обеспечивали увеличение внебрачной рождаемости в этот период. В возрастах максимальной брачности (20-29 лет) рождение ребенка вне брака было достаточно редким событием. После 1990 года внебрачная рождаемость наиболее интенсивно росла в самой молодой возрастной группе (до 20 лет), а также в возрастах с максимальной вероятностью вступления в брак. Сегодня можно утверждать, что внебрачная рождаемость характерна для всех возрастов, но основной проблемой остается сохранение высокого уровня рождений вне брака у молодых матерей, не достигших социальной зрелости.

Распределение рождений по очередности рождения у матерей, состоящих и не состоящих в браке, опровергает распространенное мнение о том, что рождение вне брака — удел одиноких матерей, родивших для себя, или результат необдуманного поведения молодежи. Если бы это было так, то преобладали бы рождения первого порядка. Однако в общем числе рождений вне брака, рождения первого порядка составляют 59,1%, что всего на 7,7% больше, чем в зарегистрированных браках. Если доля вторых рождений существенно выше в зарегистрированных браках, то доля третьих и последующих рождений в зависимости от юридического статуса новорожденного существенно не различается (табл. 10).

Не наблюдается существенных различий и в показателе средней очередности рождения, что свидетельствует об относительной идентичности структуры рождений в браке и вне брака. Высокое значение средней очередности рождения вне брака говорит о том, что значительная часть матерей, регистрирующих новорожденного на основе только своего заявления, либо имеет постоянного партнера в домохозяйстве и по каким-то причинам не считает нужным официально фиксировать его отцовство, либо в минимальной степени контролирует рождаемость при случайных связях.

Даже, применив более строгий подход в оценке очередности внебрачных рождений, получаем картину, в которой доля вторых и последующих рождений остается достаточно высокой (рис. 18).

Доля первых рождений несколько выше среди рождений, зарегистрированных по заявлению одной матери, чем среди рождений, зарегистрированных по совместному заявлению матери и отца (на 8,3%). Также в этой группе выше и доля вторых рождений (на 8%), тогда как распространенность рождений третьего, четвертого и более порядка существенно не отличается.

Таким образом, внебрачная рождаемость за последние десятилетия стала массовым феноменом, охватывающим самые широкие социальные слои. Вклад матерей, не состоящих в зарегистрированном браке, в общий уровень рождаемости в стране достаточно весом. Сегодня внебрачную рождаемость формируют в значительной мере не одинокие матери, а супружеские пары, в которых брак по каким-то причинам не зарегистрирован.

Распространение незарегистрированных браков и внебрачных рождений является одним из серьезных современных вызовов для социально-демографической политики и требует соответствующей реакции со стороны государства. В первую очередь, нужен более строгий подход к определению категории внебрачных рождений, а также неполных семей, нуждающихся в социальной помощи.

Анализ внебрачной рождаемости по возрастным группам матери показал, что одной из важных социальных проблем является сокращение рождаемости вне брака в самой младшей возрастной группе (до 20 лет). Как показывают результаты специальных обследований населения, рождаемость, в том числе и внебрачная, у совсем юных матерей зависит от нескольких факторов: места проживания (город/село), уровня образования и материального благосостояния. Так, в сельской местности доля девушек, ставших мамами или беременных первым ребенком в 2005 году, была в два раза больше, чем в городской местности. Пропорция прокреативного дебюта в раннем возрасте снижается в зависимости от уровня образования и материального статуса. Девушки из малообеспеченных и бедных семей в большей степени подвержены риску рождения ребенка в незрелом возрасте [11]. Исходя из этого, предупреждение незапланированных беременностей и повышение уровня контрацептивной культуры молодежи является одним из важных направлений деятельности образовательных и медицинских учреждений.

Следует отметить, что с 2005 года в рамках совместного проекта Министерства здравоохранения РМ и ЮНИСЕФ в Молдове действуют центры временного содержания для матерей, находящихся в трудной жизненной ситуации. Основной целью таких центров является оказание социальной и психологической помощи беременным женщинам, а также мамам новорожденных детей, оставшихся без поддержки семьи или партнера, и в силу сложившихся обстоятельств, возможно, способных отказаться от ребенка. Работа данных центров внесла существенный вклад в предупреждение социального сиротства, а случаи отказа от новорожденных стали в стране единичными.

***

Рождаемость в Молдове переживает процесс быстрых структурных изменений, в частности, сокращения рождаемости в молодых возрастах и ее увеличения в возрасте после 30 лет. Тем не менее, существовавшая ранее восточно-европейская модель рождаемости все еще достаточно хорошо определяется как кривой возрастных коэффициентов рождаемости, так и средним возрастом женщин на момент деторождения. Сожительство и проживание в гражданском браке становится все более распространенным, особенно среди молодежи, и ожидается, что в будущем их масштабы увеличатся.

Более высокий, по сравнению с другими странами, уровень рождаемости сохраняется за счет сельского населения. Для Молдовы по-прежнему характерен низкий уровень урбанизации (42% от общей численности населения), между городским и сельским населением наблюдается очень большая экономическая, социальная, культурная и демографическая разница.

Ситуация осложняется тем, что существует сильная взаимосвязь между социальной ситуацией и низкой рождаемостью. Безработица или нестабильная занятость, вынужденная трудовая миграция, низкая доступность жилья и услуг по уходу за ребенком, адекватных имеющимся средствам, трудности сочетания профессиональных и родительских обязанностей приводят к тому, что семьи имеют меньшее количество детей, чем хотели бы.

В этих условиях перед Молдовой, как и большинством европейских стран, стоит задача повышения рождаемости, поиска наиболее эффективных и действенных путей реагирования на демографические изменения.

Ссылки по теме номера

1. Вишневский А. Демографический кризис в странах СНГ
2. Топилин А. Демографическая ситуация в странах СНГ
3. Курило И., Слюсар Л., Стешенко В. Семья и рождаемость на Украине
4. Пенина О., Меле Ф., Валлен Ж. Причины смерти и продолжительность жизни в Молдове
5. Мошняга В. Молдавия в системе международных миграций
6. Захаров С., Сурков С. Миграция и рождаемость в России
   Статья первая
   Статья вторая
7. Палади Г., Бучучану-Врабие М. Молдова в процессе депопуляции
8. Поалелунжь О. Молдова в потоке международной миграции
9. Гагауз О., Пенина О. Демографические перспективы Молдовы
10. Тульский М. Некоторые итоги переписи 2004 года в Молдавии
11. Фоменко В., Кривенко А. Демографическая ситуация в Приднестровье в 1990-2000 годах
12. Вишневский А. Глобальные детерминанты низкой рождаемости
13. Смирнов А. Низкая рождаемость и старение населения: причины, последствия, варианты политики
14. Слюсар Л. Брачная и внебрачная рождаемость на Украине в контексте европейского демографического развития
15. Стешенко В. Особенности рождаемости и плодовитости у реальных поколений женщин Украины: статистический анализ
16. Шахотько Л. Снижение рождаемости как главный из вызовов демографической безопасности Республики Беларусь

Примечания

Гагауз Ольга Евсеевна — кандидат социологических наук, доцент, заведующая сектором демографии Института европейской интеграции и политических наук АН Молдовы.

[1] Lutz W. and V. Skirbekk. Policies Addressing the Tempo Effect in Low-Fertility Countries. //Population and Development Review, 2005, № 31(4), с. 699-720.

[2] Захаров С.В. Демографический анализ эффекта мер семейной политики в России в 1980-х годах //Демоскоп Weekly №309-310, 12-25 ноября 2007 г. www.demoscope.ru/weekly/2007/0309/analit01.php

[3] Dimiter Philipov and Tomaš Sobotka. Estimating tempo effect and adjusted TFR. Vienna Institute of Demography, Austrian Academy of Sciences, 2006.

[4] Демографическая модернизация России 1900-2000. Под ред. Вишневского А.Г.– М.: «Новое издательство», 2006, с.150.

[5] Sobotka T., Lutz W. Misleading Policy Messages from the Period TFR: Should We Stop using It // European demographic Research/ Papers 4. Vienna: Vienna Institute of demography of the Austrian Academy of Sciences, 2009.

[6] Гагауз О.Е. Трудовая миграция и стабильность семьи // Экономика и социология. — Кишинев, 2006, №2, С.105-116.

[7] Захаров С.В. Рождаемость в России: первый и второй демографический переход. Демографическая модернизация, частная жизнь и идентичность в России. — М., 2002 demoscope.ru/weekly/knigi/konfer/konfer_08.html

[8] Kiernan, Kathleen. Unmarried Cohabitation and Parenthood: Here to Stay? European Perspectives. // The Future of the Family, edited by D. P.Moynihan, Timothy M. Smeeding, and Lee Rainwater. New York: 2004

[9] Perelli-Harris, Brienna et al. Examining nonmarital childbearing in Europe: how does union context differ across countries? Working papers of the Max Planck Institute for Demographic Research, Rostock, Germany , july 2009.

[10] Захаров С.В. Рождаемость в России: первый и второй демографический переход. Демографическая модернизация, частная жизнь и идентичность в России. — М., 2002 demoscope.ru/weekly/knigi/konfer/konfer_08.html; Sobotka T. “Overview Chapter 6: The diverse faces of the Second. Demographic Transition in Europe.” Demographic Research, 2008, 19, p. 171-224; Hoem J, Jasilioniene A., Kostova D, and Muresan C. “Traces of the Second Demographic Transition in selected countries in Central and Eastern Europe: union formation as a demographic manifestation.” // European Journal of Population 2009, 25, p.123-156.

[11] Demographic and Health Surveys, Moldova Chisinau, 2006. — c.57-58.