 |  | Фонд «Общественное мнение» |
119421, Москва, ул. Обручева, д. 26, корп. 2; тел.: (495) 745-8765, 936-4118; факс: (495) 745-8903, 936-2015; e-mail: fom@fom.ru | ||
Время от времени мы спрашиваем горожан об их дачной жизни: о том, как давно они владеют своими дачными или садовыми участками; как эти участки используются; что на них выращивается и т. д. Слово "дача" одни люди толкуют расширительно – например, называют дачей бытовку, используемую в основном для хранения садового инвентаря. Другие, наоборот, считают, что это только благоустроенное строение, расположенное в дачном посёлке, а дом в деревне, где они отдыхают, дачей не считают.
На этот раз мы решили поинтересоваться не только у горожан, но и у сельчан, есть ли у них дача, дом в деревне, на садовом участке или даже вагончик для жилья на хуторе или на полевом стане. Мы назвали это помещение для жилья, расположенное на собственном земельном участке, "вторым домом". Большинство участников опроса – 79% – сказали, что у них нет второго дома; соответственно есть он у 21% опрошенных. Причем 8% респондентов определили это строение как дачу, 7% сказали, что у них дом в деревне (или на хуторе), 5% – дом на садовом участке; 2% опрошенных располагают вагончиком или бытовкой на садовом участке.
Оказалось, что у 6% сельчан тоже есть второй дом. О наличии дачи сообщили 3% жителей российских сёл, столько же – что у них есть второй дом в деревне (или на хуторе). Чем больше населенный пункт, тем больше в нем владельцев второго дома. Среди жителей малых городов их 19% (по 6% – владельцы дачи или дома в деревне; 5% – дома на садовом участке, и 2% – владельцы вагончика или бытовки). Среди тех, кто живет в большом городе, – 27% (у 8% – дачи; у 10% – дома в деревне; у 8% – дома на садовых участках и у 1% – вагончики или бытовки). В мегаполисах второй дом есть уже у 33% (15% – владельцы дач; 10% – дома в деревне; 4% – дома на садовом участке и 4% –вагончика или бытовки). Самая большая доля владельцев второго дома среди москвичей – 53% (23% – владельцы дач; 14% – дома в деревне; 12% – дома на садовом участке и 4% – вагончика или бытовки).
Большая часть владельцев второго дома – 62% – сказали, что он меньше дома или квартиры, где они живут постоянно. Примерно пятая часть (21%) заявили, что их второй дом больше постоянного жилища, а 17% – что примерно такой же.
Больше четверти владельцев второго дома проводят там значительное время. Проживают в своем владении подолгу (несколько месяцев подряд) или постоянно 3% собственников. Еще 5% сказали, что живут в своем втором доме всё время в период полевого сезона (вероятно, для горожан этот период включает то, что называют "дачным сезоном" – часть весны, лето и часть осени). По рабочим дням в период полевого сезона бывают в своём втором доме 11% владельцев. Обычно проводят отпуск – 9%.
Но большинство (61%) бывают в своем владении лишь по выходным и праздникам. Никогда не бывают там 8% владельцев.
На машине или мотоцикле добираются до своего второго дома 43% владельцев. Общественным транспортом – примерно столько же (41%), на велосипеде – 2%, пешком – 10%.
Большинство владельцев второго дома (73) заявляют, что в их дом проведено электричество. Есть в доме вода у 33%, отопление (центральное, печное или АГВ) – у 26%, магистральный газ – у 13% домовладельцев. Имеют в доме канализацию – 12%. Чаще всех перечисленные блага цивилизации имеют в своих вторых домах москвичи. Сказали, что у них нет никаких из перечисленных удобств, 20% домовладельцев.
При доме у большей части владельцев есть участок размером не больше 6 соток (47%). У пятой части (22%) – участок от 7 до 10 соток. Участком в 11–20 соток при втором доме владеют 18%. И 9% сказали, что их земельные владения превышают 20 соток.
Большинство владельцев домов (81%) выращивают на своих участках какие-либо фрукты или овощи. Не выращивают – 19%.
Мы задали несколько вопросов о доходах и расходах, связанных с обладанием вторым домом и участком. Признались, что дом и участок требует значительных расходов, 44% владельцев. Незначительными назвали свои расходы на дом и участок 41%. И лишь 12% владельцев заявили, что их владение не требует расходов.
Похоже, что земля и второй дом приносят расходов больше, чем доходов. Заявили, что их дом и участок приносят им значительные доходы, лишь 6% домовладельцев. Незначительными назвали доходы от дома и участка 30%. А большинство – 60% – заявили, что их дом и участок не приносит никаких доходов.
О том, сколько стоит их дом и участок, многие не осведомлены. Затруднились высказать какие-либо предположения на этот счет 38% хозяев вторых домов. Оценили своё владение в сумму меньше 13 тысяч рублей 17% из них. Еще 7% полагают, что их дом с участком стоит от 13 до 26 тысяч. В ценовой интервал между 26 и 130 тыс. руб. "поместили" своё владение 18% обладателей такой недвижимости. Немногие думают, что их дом и земля стоят примерно 130–260 тыс. руб. (5%); 260–520 тыс. (3%); 520 тыс. –1,3 млн. руб. (5%). Еще 2% владельцев назвали суммы, превышающие 1,3 млн руб.
Предположения относительно стоимости второго дома людям высказать труднее, чем мнения о том, растет или снижается на него цена. Большинство владельцев (51%) полагают, что цена на их дом с участком за последние 3–4 года выросла. Думают, что цена снизилась, 14%, что она не изменилась – 18%. Затруднились ответить на этот вопрос только 17% домовладельцев.
Светлана Климова
Сегодняшний журналист видится россиянам фигурой противоречивой и многоликой: это и благородный "борец за правду", интеллигентный, эрудированный, с правильной, грамотной речью; и развязный тип, речь которого бедна и к тому же изобилует вульгарными оборотами, что, впрочем, нисколько не снижает его напористости и уверенности в своем безусловном праве наставлять "народ".
Пытаясь описать "современного российского журналиста"[1], респонденты говорили как о его принципиальности, независимости от каких-либо структур, неподкупности, стремлении "объективно давать информацию" (13%), так и о беспринципности, продажности, нечистоплотности (6%). Одни отмечают образованность, эрудированность, высокий интеллектуальный уровень российских журналистов (9%), другие видят в них "хамоватых ребят, которые везде суют свой нос" (7%). По хлесткому выражению одного из респондентов, современный российский журналист – это "тинэйджер с неоконченным высшим образованием, с проблемами с орфографией".
В подобных ответах мы видим не просто несовпадающие мнения отдельных людей о журналистах, но симптомы разрушения или, точнее, де-композиции имиджа представителя этой своеобразной и столь нужной обществу профессии.
Подобные симптомы "расколотого имиджа" можно увидеть и в количественных данных. Любопытно в этом отношении сопоставить ответы респондентов на два содержательно очень близких вопроса: об уважении к журналисту и о престижности его профессии. В массовом сознании доминирует представление о том, что работать журналистом в нашей стране престижно: это мнение разделяют 63% граждан (противоположных взглядов придерживаются 16%, а 21% респондентов затруднились ответить на вопрос). Между тем, лишь каждый второй россиянин (53%) полагает, что журналисты сегодня пользуются уважением в обществе (каждый четвертый – 27% – разделяет противоположную точку зрения, а каждый пятый – 20% – не имеет четкого мнения на этот счет).
Судя по этим данным, в сознании довольно заметной части наших сограждан сегодня присутствует нетривиальный образ журналистики – престижной профессии, представители которой не пользуются в обществе уважением.
Впрочем, несмотря на подобные ценностные "разрывы", массовое сознание по-прежнему удерживает более или менее целостный и в общем позитивный образ журналиста, скомпонованный из устойчивых представлений и мифов об этой профессии. Одним из таких прочно утвердившихся убеждений является представление о том, что журналистика – это тяжелая профессия. Его разделяет подавляющее большинство наших сограждан (87%). Лишь 4% опрошенных полагают, что у журналистов легкая работа, а 9% воздержались от однозначной оценки.
Значительно меньше единодушия в оценке такого параметра работы журналиста, как профессионализм. Тем не менее половина респондентов (52%) считают уровень профессионализма большинства российских журналистов высоким, и только пятая часть (21%) – низким; 27% затруднились дать оценку. Отвечая на вопрос, произошли ли за последние 3–5 лет какие-либо изменения в профессиональном уровне российских журналистов, россияне чаще говорили о его росте, нежели отмечали снижение (45% и 8% соответственно). По мнению 23% респондентов, профессиональный уровень журналистов за указанный период не изменился, столько же (24%) затруднились оценить его динамику.
Почти половина опрошенных (48%) считают, что российские журналисты в целом объективно освещают события, происходящие в современной России. Треть (32%) придерживается противоположной точки зрения, а пятая часть (20%) затруднилась с ответом. Сравнение этих данных с опросами 2000–2001 гг., когда респондентам задавались аналогичные вопросы, показывает определенный рост доверия населения к поставляемой журналистами информации: так, в 2000 г. 42% считали ее объективной, а 45% оценивали как необъективную.
Между тем, если говорить о доверии не к информации, которую добывают журналисты, а к ним самим, то здесь наблюдается скорее обратная – хотя и слабовыраженная – тенденция: шесть лет назад почти половина россиян (47%) заявляли о своем доверии журналистам, сегодня – 44%.
В ответах на вопрос о характере влияния журналистов на общественную жизнь страны сегодня, как и шесть лет назад, респонденты демонстрируют высокую степень согласия. Убежденность в том, что это влияние позитивно, явно преобладает над прочими точками зрения: сегодня ее разделяют 45% россиян, в то время как об отрицательном влиянии заявляют 13%, а об отсутствии какого бы то ни было влияния – 23% (19% затруднились ответить на этот вопрос).
Суждения о позитивном характере журналистского влияния преобладали и шесть лет назад, однако распределение ответов было несколько иным. О положительном влиянии тогда говорил каждый второй (49%), а об отрицательном – каждый пятый опрошенный (18%, что на 5 п.п. больше соответствующей доли сегодняшних ответов). В 2001 г. была заметно ниже (на 7 п.п.) доля тех, кто отказывал журналистам во влиянии на общество (она составляла 16%, в то время как сегодня – 23%). Последнее обстоятельство кажется нам особенно примечательным: оно позволяет предположить, что традиционное для российского массового сознания представление о журналистах как об особой идейно-нравственной силе, дающей обществу не просто текущую информацию, но ценностные ориентиры, в чем-то направляющей или хотя бы корректирующей его развитие, подвергается эрозии.
Ирина Шмерлина
Большая часть россиян (70%) причисляют себя к людям верующим. "Сознательных" атеистов – людей, признающих себя таковыми, – по данным нашего опроса, среди россиян совсем немного: всего 17%. Отметим, что склонность к атеизму не зависит ни от возраста, ни от уровня образования, ни от места жительства респондентов. Значимым здесь является гендерный фактор – среди мужчин атеистом себя называет каждый четвертый, среди женщин – лишь каждая десятая.
Атеизм как система взглядов, отрицающая существование Бога, не вызывает сильных эмоций у большинства населения: 52% относятся к этому учению безразлично, 12% – положительно, 27% – отрицательно. Отметим, что нейтрально-отстраненное отношение к атеизму преобладает и среди атеистов, и среди верующих россиян. Лишь каждый третий из респондентов обеих групп занимает по отношению к этой системе взглядов эмоционально окрашенную позицию: 35% атеистов сказали, что относятся к ней положительно, 36% верующих – что отрицательно.
Атеисты вызывают у верующих еще меньше негативных эмоций, чем атеизм как учение. Лишь каждый десятый из верующих (10%) относится к ним с осуждением, тогда как подавляющее большинство респондентов данной группы (83%) осуждать атеистов не склонны. В целом представления о том, какие люди сегодня в России чаще оказываются атеистами, весьма размыты и даже в чем-то противоположны. Так, отвечая на открытый вопрос: "На Ваш взгляд, кто, какие люди в наше время чаще всего бывают атеистами?", 6% опрошенных сказали, что атеистами чаще являются люди, воспитанные при социализме, коммунисты, представители старшего поколения. 5% респондентов, напротив, уверены, что атеизм более характерен для молодежи, подрастающего поколения. Одни участники опроса считают, что к атеизму прибегают разочаровавшиеся люди, неудачники (4%), другие полагают, что в Бога чаще не верят богатые, бизнесмены (3%), сильные, целеустремленные, уверенные в себе люди (2%).
Атеисты и верующие в массе своей не склонны вести диспуты на религиозные темы. Среди верующих 79% никогда не спорили с атеистами, пытаясь их переубедить; спорили – только 19% (причем лишь 4% верующих говорят, что это случалось часто). Атеисты вступали в споры с верующими несколько чаще – 26% имеют такой опыт, 71% – не имеют.
Две трети верующих – 68% – отмечают, что среди их знакомых, друзей, родственников большинство – люди также религиозные (отметим, что среди мусульман эта доля выше, чем среди православных – 79% против 66%). Причем 18% верующих респондентов считают, что в их круге общения неверующих людей нет вовсе (среди исповедующих ислам этот показатель заметно выше, чем среди православных, – 43% против 14%). Вступать в споры с атеистами в наибольшей мере склонны именно те (немногие) верующие, которые живут по преимуществу в "инакомыслящем" окружении.
Атеисты чаще, чем верующие, живут в преимущественно "инакомыслящем" окружении (среди первых 12% говорят о преобладании верующих в числе их знакомых, друзей, родственников, среди вторых о преобладании атеистов заявляют лишь 4%) и заметно чаще считают, что религиозных и нерелигиозных людей в их круге общения примерно поровну (32% против 19%). Но их опыт участия в спорах на религиозные темы от окружения не зависит.
Представления респондентов о популярности религиозных и атеистических взглядов в сегодняшнем российском обществе в определенной мере зависят от их окружения. В целом почти половина опрошенных (49%) полагают, что религиозные взгляды пользуются сегодня в обществе большим уважением, чем атеистические (среди верующих – 59%, среди атеистов – 24%), а среди людей, живущих в преимущественно религиозном окружении (причем как верующих, так и атеистов), – 65%.
Каждый четвертый опрошенный (26%) полагает, что атеистические и религиозные взгляды пользуются сегодня в России равным уважением, и эту точку зрения заметно чаще разделяют те, у кого в окружении атеистов больше, чем верующих (34%), или у кого среди знакомых представителей обеих групп примерно поровну (40%). Мнение, согласно которому большим уважением в нашей стране пользуются атеистические взгляды, разделяют немногие – 4% участников опроса (среди атеистов – 11%).
Напоследок отметим, что доверительная солидарность среди верующих распространена куда сильнее, чем среди атеистов. Более половины (56%) людей религиозных доверяют верующим больше, чем атеистам (среди мусульман этот показатель несколько выше, чем среди православных – 62% против 55%). В то же время среди атеистов подавляющее большинство (69%) признаются, что для них этот критерий, когда дело касается доверия человеку, значения не имеет, и лишь 18% – говорят, что неверующим доверяют больше (а 7% – больше доверяют верующим).
Петр Бавин
Похоже, россияне постепенно привыкают к Дню России – государственному празднику, отмечаемому 12 июня. Как и в прошлом году, половина наших сограждан (49%, было – 50%) дали правильный ответ на вопрос о названии этого праздника, в то время как в 2003 году верно ответили на него только 38% опрошенных.
Растет доля людей, воспринимающих День России, или День принятия декларации о государственном суверенитете Российской Федерации, именно как праздник – в июне 2006 года она составляла пятую часть (20%), в этом году – приближается к четверти (24%). Хотя людей, для которых 12 июня – лишь дополнительный выходной, значительно больше, их доля постепенно сокращается (с 72% в 2004 году до 62% в 2006 и 61% – в 2007).
По мнению 44% опрошенных, наши соотечественники в целом относятся к Дню России уважительно. Полагают, что в стране преобладает неуважительное отношение к этому празднику, четверть респондентов (24%); треть (32%) затрудняются оценить отношение россиян к нему. Причем представление о том, что наши сограждане относятся к данному празднику уважительно, чаще, чем в среднем, встречается среди молодежи (53% против 44% по выборке в среднем), а также среди москвичей (59%). При этом с прошлого года доля считающих, что россияне уважительно относятся к Дню принятия декларации о государственном суверенитете РФ, значительно возросла: с 36% до 44%.
Подавляющее большинство опрошенных уверены, что нужно воспитывать более уважительное отношение ко Дню России (72%), и только 10% полагают, что этого делать не нужно; еще 18% затрудняются ответить на данный вопрос.
Марина Иванова
Люди разных культур по-разному относятся к собственным и чужим эмоциям. В одних культурах эмоции принято скрывать, в других – проявлять открыто. Россияне, как показали данные опроса, скорее ценят эмоциональную сдержанность – хотя многим она дается нелегко.
Так, более половины опрошенных (57%) заявили, что им симпатичней, ближе, приятней те люди, которые сдерживают свои эмоции, – как позитивные, так и негативные. Эмоциональная сдержанность (а может, даже скрытность) оказывается в еще большей чести, когда речь заходит о рабочих взаимоотношениях, – 64% респондентов говорят, что им легче работать с эмоционально сдержанными людьми. Эмоциональная открытость (в ряде случаев переходящая в несдержанность) привлекает россиян в гораздо меньшей степени. Впрочем, тех, кому симпатичней люди, которые не сдерживают и открыто проявляют свои эмоции, и даже тех, кто предпочитает работать с таковыми, также немало – 29% и 22% соответственно.
Любопытно, что хотя в других людях большинство опрошенных больше ценят эмоциональную сдержанность, нежели открытость, лично себя две трети респондентов (63%) называют натурами эмоциональными (доля респондентов, считающих себя неэмоциональными, почти втрое меньше – 22%). Можно предположить, что, с одной стороны, эмоциональность у нас считается скорее приветствуемым, чем порицаемым свойством характера, но, с другой стороны, при этом считается желательным обуздывать свои эмоции.
Судя по всему, большинство россиян действительно стараются сдерживать свои эмоции. Более двух третей опрошенных утверждают, что они придерживаются именно такой стратегии поведения; но почти половине из них (33%), по их словам, скрыть эмоции обычно бывает трудно (36% говорят, что контроль над эмоциями не составляет для них труда). Правда, довольно многие заявляют, что в принципе не стремятся скрывать и сдерживать свои эмоции (23%).
Открытое выражение эмоций, по всей видимости, дается людям проще: только 12% респондентов сообщили, что им мешает собственная эмоциональная сдержанность, что показать, выразить свои эмоции им обычно бывает трудно, тогда как 50% опрошенных это дается легко (еще 27% говорят, что они обычно не стремятся демонстрировать свои эмоции).
Вообще представления респондентов о предпочтительных стратегиях эмоционального поведения, равно как и о принятых в их окружении нормах такового, сложно назвать однозначными. Казалось бы, следует ожидать, что отрицательные эмоции люди сочтут нужным прятать, а положительные – переживать открыто. Однако хотя 52% опрошенных действительно утверждают, что среди их близких, знакомых принято скрывать свои отрицательные эмоции на людях, немалая доля – 28% – говорят, напротив, что в их окружении отрицательные эмоции принято проявлять открыто. Так же и с положительными эмоциями: 64% заявляют, что в их окружении таковые принято проявлять на людях открыто, а 21% – что их принято прятать. Кстати, неожиданный факт: 39% опрошенных придерживаются мнения, что даже свои положительные эмоции по отношению к близким людям в ряде случаев стоило бы скрыть (противоположную точку зрению – что позитивные эмоции по отношению к близким людям не следует скрывать никогда, разделили 48% респондентов).
Мнения респондентов о том, каким людям живется лучше – эмоционально сдержанным, скрытным или эмоционально открытым, несдержанным, – также неоднозначны. В особенности эта неоднозначность проявляется тогда, когда речь заходит об отрицательных эмоциях: 33% респондентов говорят, что лучше живется тому, кто подобные эмоции сдерживает, а 34% – что тому, кто выплескивает их наружу, и еще 33% затрудняются выбрать одну из этих альтернатив. Представления, касающиеся демонстрации положительных эмоций, несколько более определенны, хотя назвать их однозначными также сложно: 49% считают, что лучше живется человеку, открыто проявляющему свои положительные эмоции, 13% – что выигрывает тот, кто свои позитивные эмоции скрывает (и 38% затрудняются с ответом).
Мы попросили респондентов пояснить свои суждения по этим вопросам: почему они считают выигрышной позицию человека, сдерживающего свои негативные эмоции либо, наоборот, проявляющего их открыто (и также – относительно эмоций позитивных). Почему почитается за благо сдерживать отрицательные или проявлять положительные эмоции, более-менее предсказуемо: первое помогает не нажить врагов и инфаркта, второе – обрести или сохранить друзей. Как объясняется мнение, что лучше живется тому, кто на людях открыто проявляет отрицательные эмоции, тоже ожидаемо: это позволяет выплеснуть негативную энергию, снять напряжение и успокоиться (кроме того, некоторые считают, что таким открытым людям больше доверяют, или что их побаиваются).
А вот доводы тех, кто полагает, что в выигрыше оказывается человек, обычно скрывающий свои положительные эмоции, представляют немалый интерес: по мнению респондентов, демонстрация таких эмоций может вызвать у других зависть ("вдруг кто-то позавидует да сглазит"; "не все любят, когда кому-то хорошо"; "не надо перед людьми красоваться, так как люди могут позавидовать, и все сложиться по-другому" – 3% респондентов), и вообще не следует обнажать свою душу ("все свое нужно держать при себе"; "надо скрывать, личные секреты"; "не надо демонстрировать своих чувств"; "человек не должен полностью раскрывать себя" – 1%). Кроме того, с точки зрения некоторых респондентов, эмоционально закрытого человека сложнее задеть за живое и вывести из равновесия ("ему проще, он меньше реагирует"; "он не трогает других людей"; "они всегда в стороне" – 2%).
Елена Вовк
[1] Респондентам был задан открытый вопрос в следующей формулировке: "Опишите, пожалуйста, сегодняшнего российского журналиста. Как Вы себе его представляете?"
